Россия/Санкт-Петербург.

Домашняя группа: «Наш путь».

ТЕМА: «Опыт праздников и свадеб с похоронами».

Здравствуйте, меня зовут Инна, я алкоголичка. Меня спросили могу ли я поспикерить, я сказала с благодарностью, что могу, и какая будет тема? И, честно говоря, у меня на самом деле это такое было, я знаю, праздники, обычно многодневные, они часто бывают опасными для людей, которые недавно решили затрезветь. Мне показалось, что первого числа это как раз будет актуально и в шутку сказала «и свадьбы с похоронами». На самом деле имеется в виду любое сильное эмоциональное событие, неважно, как я его называю, положительное или отрицательное – это все игры ума. На самом деле такие эмоциональные события выбивают меня из колеи до сих пор еще иногда, а на первых порах трезвости это было… Я просто помню как это было.

Я хожу до сих пор на свою домашнюю группу, хотя делаю это крайне редко. Помню, сколько народу отмечает, например, в конце января какие-то юбилеи – это значит, что Новый Год стал такой спусковой точкой, и человек ушел бухать, вот. Поэтому на счет похорон со свадьбами была такая поговорка, когда я начала трезветь и спрашивали: как, там, пережить расставание с любимым человеком в трезвости? А мы ничего не знали, нас много было новичков тогда, поэтому общая такая была… Иногда просто, вы знаете, опыта не было: а как переживать какие-то сильные потрясения болезненные? У нас возникла такая поговорка, что когда бухаешь, то похороны от свадьбы отличаются тем, что надо не забыть в каком-то месте чокаются, а в каком-то нет.

Алкоголь – это прекрасный антидепрессант, депрессант, утешитель, умиротворитель. Когда я пила (пила я по нынешним меркам начала я достаточно поздно, там, в 16, пила не так долго – 12 лет) у меня такое было ощущение, что, во-первых, все пьют. И когда я перестала пить мне показалось, что я золотой билет такой выдергнула – я осталась трезвой перед Новым Годом. А потом пришла к выводу, что я не знаю, как жить, я не знаю, что делать. Вот эти праздники… Праздники всегда дико раздражали, люди бесили, какие-то ожидания не осуществившиеся расстраивали, осуществившиеся вводили в эйфорию, но поскольку у меня было самое волшебное средство всех времен и народов, я знала, как с этими ситуациями справляться. А в трезвости появилась задача: взять где-то опыт, каким образом можно прожить вот эти вот непростые дни. Это первый трезвый Новый Год у меня был в 1998 году на 1999-ый. Я еще не была тогда в Анонимных Алкоголиках, я была уже трезвой, я знала об Анонимных Алкоголиках, но я еще не могла до них дойти. У нас с Петербурге было всего три группы, а я, честно говоря, даже адресов не знала, потому что Интернетов не было. Но вот этот первый Новый Год я чувствовала себя как ученик школы олимпийского резерва. У меня была сверхзадача – не выпить. Я уже не думала о том, что каким-то образом у меня может быть хорошее настроение, я жила «на зубах», но, поскольку алкоголизация была серьезная… Вот у нас, у кого-то такое дно хорошее, нам немножко полегче на первых порах, потому что очень больно и страшно недавно, и как-то страх может удержать какое-то время не пить. И все равно, я говорила, что я пришла на группу 5 января 1999 года, ну и осталась, что самое сложное и неприятное время для меня – это праздники.

Праздники как проклятье меня как алкоголички и как ребенка из семьи алкоголика. Все мое детство праздники любые, естественно Новый Год, дни рождения и так далее это был вопрос: какой придет папа? Как будет вести себя мама? Как у нас будет происходить семейное мероприятие? Потом, когда я сама бухала, а что было вчера? Каким образом мне узнать, что было вчера? Почему я нахожусь в этом месте? Кто рядом со мной? Где деньги? Почему болит голова? Но в другие города я не уезжала, врать не буду. Ну, то есть праздник был, ну, праздник для меня как для алкоголички был делом тяжелым, ответственным, загадочным, но я как-то относительно знала, как это все происходит. В трезвости выяснилось, что я не знаю, как себя вести. Я уже снаружи достаточно взрослая женщина, а внутри у меня было (я, конечно, тогда никому не призналась в этом) внутри у меня было полное непонимание того, а что мне, собственно, делать? Мне говорят: «Посмотри, как весело, пойдем гулять!» А я помню, что у меня тоже такое ощущение было, что толстое-толстое стекло: люди радуются, я так смекаю, что надо радоваться. Люди, которые со мной начали трезветь, с которыми пришли в один год, я помню какой-то вот Новый год, какие-то праздники, надо держать себя в руках, надо не запить. Самый простой способ был – праздновать с анонимными. Это безопасный способ, но для меня он был неприемлем, я практически сразу зашла в тупик. Потому что я работала, у меня были знакомые не только среди алкоголиков и поэтому я как-то не хотела изолироваться и не коммуницировать с людьми. Как вести себя с алкоголиками я не знала, как вести себя с относительно нормальными людьми тоже не знала, полностью изолироваться было опасно, потому что я видела, как люди, которые уходят в изоляцию в праздничные дни, многие из них начинают пить. Потому вот такое смешное название.

Каким образом происходит наработка навыков? Естественно, я делюсь только своим опытом. Мой собственный опыт: я никогда не лежала в реабилитационных центрах, я никогда не работала с психотерапевтом, психологом. Врач, с которым я была знакома и которого дико боялась был нарколог. Никто сильно со мной не разговаривал, как вести себя я не знала, но, на мое счастье, тогда было достаточно много людей, которые приходили, как вы сейчас сказали бы «с улицы». Поэтому мы вместе этот опыт, с моими товарищами, как там Билл Уилсон: «которые спаслись на утлой посудинке». Там пример: самолет упал в море, какие-то люди спаслись и на этой утлой лодочке плыли и выжили только те, кто помогали друг другу и не были эгоистичны. Таким образом происходило и мое обретение опыта трезвой жизни.

Во-первых, выяснилось, что мой дикий страх, что люди будут предлагать мне выпить, если я буду не среди Анонимных Алкоголиков – никому в общем особо не интересно, пью я или нет. Моя зацикленность на себе очень долго диктовала мне: как же, как же я не выпью, что ж я буду говорить людям, почему я не пью, а они мне будут предлагать и наливать, то есть ситуация еще не происходила, как и многое в моей жизни, мне еще никто особо не наливал и не предлагал, но я уже боялась, что если я пойду к каким-то условно нормальным людям, то они, условно нормальные люди, будут меня зачем-то спрашивать почему я не пью – я занималась тем, что в своей голове придумывала большое количество разных отмазок. Мы делились друг с другом опытом: кто-то говорил, что принимает антибиотики, а кто-то говорил гордо, что я им скажу, что я Анонимный Алкоголик – хороший творческий подход взрослых инфантилов, маленьких девочек и мальчиков в телах взрослых мужчин и женщин. Выяснилось, что реальность отличается от того, что я себе надумала. Во-первых, действительно, никто особо не интересуется. Если я иду в компанию просто нормально пьющих людей, никто не парится, почему конкретная Инна конкретно не пьет. Во-вторых, если за мной вдруг кто-то начинал бегать с алкоголем и спрашивать,  под кожу залезать: «А че ты не пьешь?! А че с тобой?!» Как правило оказывалось, что в этом человеке я узнавала брата Колю, и это оказывался человек с очень серьезными проблемами с алкоголем. Потому что люди относительно нормальные, скажем так, нормативные, абсолютно не интересовались, почему кто-то не пьет: кто хотел пьет, кто не хотел – не пьет. Потом оказалось, что есть, конечно, опасность, хоть и небольшая, в компании, где есть зависимые от алкоголя люди лучше нюхать стаканы, потому что за всё время моей трезвости один раз, ради прикола, на моей работе, в офисе, где я тогда работала, мне кто-то там подлил водку. Я дико испугалась, пошла вызывать рвоту и так далее. У меня уже на тот момент был спонсор, который сказал, что бояться не надо, поскольку это было неосознанно. Слава Богу, на тот момент не сработал спусковой механизм, и я не начала пить. Потом, со временем, когда я привыкла быть трезвой, вопрос был не в том, пить мне на праздники или не пить, а в том, что все серьезные потрясения, радостные или печальные – я теряюсь. Мой опыт: я не знала, как себя вести. Мне казалось, что есть какой-то эталон, как ведут себя условно нормальные люди. Мне казалось, что, если я научусь вести себя также как они, то мне станет легче и, может быть, у меня получиться искренне, а не фальшиво порадоваться там какому-нибудь празднику, или шарикам, огонечкам, елочкам и так далее.

Если честно, у меня очень длительный опыт. Я пришла к выводу, что в моем случае, если происходит что-то тяжелое с моими близкими друзьями: кто-то умер, тяжелая болезнь и так далее, мне не нужно учиться подбирать какие-то слова, достаточно спросить себя честно хочу ли я быть полезной. Если я хотела быть полезной, я тихо, наедине спрашивала, что я могу сделать, или, если я знала, что я могу оказать какую-то помощь – я ее оказывала. Глупо спрашивать у человека, который последние деньги потратил на борьбу с раком: «А нужны ли тебе деньги?» Можно просто тихо послать, да. В этом случае какие-то трагические тяжелые события я стала учиться проживать как взрослый человек быстрее, чем вот какие-то радостные события и праздники. Еще выяснилось, что для того, чтобы поддержать близкого человека, даже когда мне самой на душе плохо и тяжело, очень хорошо работает в моем случае молитва Франциска Азийского по поводу любить, а не быть любимым, понимать, а не быть понятым. Потом оказалось, что человек, который находится в горе, ему совершенно неважно, как я выгляжу, что я говорю, если это сделано от души и с чувством такта. Это можно сделать и быть действительно полезной человеку в тяжелой ситуации. Еще выяснилось, что самые тупые ненужные и злые слова, которые можно сказать: «все будет хорошо», «держись» и «не беспокойся». Я перестала их говорить. И это сняло тоже массу вещей. Я знаю, что когда у моих близких случалась тяжелая ситуация или горе, я была просто растеряна. И потом я честно сказала себе, что к огда я сочувствую человеку, сопереживаю, у меня включается вот эта эмпатия: мне становится самой настолько больно и тяжело, что я каким-то странным образом начинаю жалеть себя! То есть мне становиться настолько больно, что им больно, что мне хочется спрятаться. Выявив этот момент, я стала молиться и достаточно часто моя Высшая Сила дает мне возможность быть полезной. Как мне кажется, хотя может, да, я может себя обманываю.

А то, что касается праздников: борьба с собственным эго шла значительно дольше. Потому, что я, как это сейчас модно говорить нашими собратьями по несчастью: «кайфожор». Когда я видела, как люди искренне радуются, бешено прыгают, очень смеются, каким-то просто с моей точки зрения выглядят, сволочи, счастливыми, то я тоже хотела так! Но у меня обычно так не получалось. Здесь срабатывал тот же самый механизм, что и во всех моих «ресентиментах», которые я разбирала в Четвертом Шаге. Я почему-то решила, что я знаю, как надо радоваться, что надо чувствовать и как себя вести. Я думала, что я знаю, а на самом деле получается, что мое мнение о себе и о жизни – это, знаете, как набор такой странный ЛЕГО из каких-то фильмов, книг, подсмотренных сюжетов у других людей, слов, сказанных когда-то мамой или другом, какие-то мгновения счастья увиденные, может, даже не мои собственные, а увиденные у кого-то из моих близких и друзей. Поскольку в моей голове сформировалось такое мнение о том, как нужно вести себя на праздниках, как нужно чувствовать себя на праздниках и что надо делать, я страшно страдала и не могла получить ни грамма удовольствия, потому что все, о чем я думала, это, собственно говоря,  «а как правильно мне сейчас радоваться, что мне кому говорить», а потом я злилась и просто уходила. Особенно болезненно мне это было даже не в Новых Годах, которые с определенного момента трезвости я стала проводить в кругу своих независимых нормально пьющих друзей и это были действительно хорошие праздники, но очень долго всякие торжества, связанные с Сообществом Анонимных Алкоголиков, меня вымораживали.  Например, я, там, ездила на «белые ночи»; кто знает, это у нас в Петербурге совершенно замечательные такие летние тусовки, очень долго они проводились на берегу Финского залива, как правило, летом, очень красиво: залив, сосны, какие-то собрания, самодеятельность, песни, какие-то разговоры, ночные тусовки, какой-то странный флирт, потом какой-то там этот костер, жаренье колбасок, какой-то круг, песни под гитару. И мне понадобилось, по-моему, года три, чтобы признаться себе, что я не понимаю, что я там делаю. Потому что все, что я хотела, когда я смотрела на членов Сообщества Анонимных Алкоголиков, там, Наркоманов, всех кто, приезжал: я видела, как они радуются, танцуют на дискотеке, как они себя ведут и я очень хотела также, понимаете? Я ничего не хотела так, как почувствовать искренне вот ту радость, единение, которое я видела у других людей. Но будем честными, я чувствовала себя каким-то лыжником на асфальте: то ли лыжи не едут, то ли со мной не в порядке. Пришла пора, пришел на тот момент трезвости было определенное количество, я вынуждена была принять, что это да, что это какой-то нерешенный вопрос, который начал меня беспокоить. Потому что, что такое работать по 12 часов? Что такое зарабатывать себе на жизнь? Что такое соблюдать принципы, Традиции? Что такое работать по Шагам? Что такое трезвость? Ежедневность? Радость в каких-то мелочах? Это была трезвая новая жизнь и она мне нравилась. Но как вести себя на каких-то мероприятиях, которые какие-то странные люди условно называли праздниками – я не знала! Потому, что со стороны я выглядела, наверное, также как все мои друзья, товарищи, коллеги и братья: я танцевала до упада, я могла орать, рассказывать анекдоты, но достаточно мне было остановится, остановить бешеный бег этого «Я!», какую-то немножко «бесовщинку» такую, которую я люблю, тут же случалось то же, что происходило, когда я бухала. У меня было ощущение, что с людьми меня отделяет какая-то такая толстая стеклянная стена. Мы вроде выглядим одинаково и понимаем какие-то слова, но я дико хотела почувствовать вот эту радость, вот эту свободу, как они говорили мне: «Ты же чувствуешь единство?» Я улыбалась и говорила: «Конечно, чувствую!» Дело в том, что работая по программе, рано или поздно, к сожалению, любое вранье, особенно самой себе, стало стоить дорого. Я просто перестала посещать все мероприятия и праздники, потому что я злилась, я чувствовала себя обделенной, я стала чувствовать себя уродом. Я нарисовала себе картину, где эти прекрасные люди, члены Сообщества Анонимных Алкоголиков радуются, празднуют, веселятся, а я какая-то, ну, бывает, кто-то слепенький, у кого-то ушка нет, у кого-то ручки, а у меня нет способности радоваться.

Я стала работать. Как и с любым другим вопросом в программе я стала работать и с этим. Не буду в подробности вдаваться. У меня открылся целый пласт моих таких очень серьезных самообманов, ожиданий, каких-то ложных конструкций, какой-то той самой мишуры, фальшивой жизни, которую я называла «Я». Я говорила: «Я», «это мое мнение,» «я знаю, как надо веселиться». Оказалось, что все мои представления о радости, тем более, ну как же, как же! У нас же в нашей литературе есть одна из любимых фраз, что алкоголик должен быть каким там? Радостным! Счастливым! Свободным! И вот то, что я не была с моей точки зрения радостной, счастливой и свободной – вот это меня и гнебло! Выяснилось, что «радостный, счастливый и свободный» – это немножко не то, что я рисовала себе. На сегодняшний день я могу на сегодня идти в любую компанию, если я чувствую потребность и нужность свою, если я могу кого-то поддержать. Например, вчера, я праздновала свой первый Новый Год на группе на своей. Я плясала, это ужасно, я пыталась петь, это еще более душераздирающее зрелище, но по прошествии трех часов я почувствовала безумный кураж, мне хотелось продолжать, мне хотелось идти куда-то гулять. Я знаю, что нужно в этот момент сделать. Я просто буквально взяла 30 секунд, пока пошла мыть руки, и помолилась. Поняла, что мне пора валить. Потому, что у меня были ситуации, когда я в порывах такого веселья на следующий день огребала совершенно неприятные состояния «сухого» похмелья, рвоты, болезни печени, трясущихся ручек и ножек, отвращения к себе, отвращения к окружающим. Это, конечно, проходило, но у меня сейчас всегда есть выбор. Я могу честно задать вопрос: есть ли у меня ресурс сейчас пойти в пляс и словить эйфорию, готова ли я за это платить? Если я готова платить, я на это иду, если не готова платить – я молюсь и ухожу.

Если я иду в компании с пьющими людьми, честно чуйка срабатывает почти сразу. Если я (а это сразу становится видно) если я вижу людей, не пьющих, а людей таких же, как я – я стараюсь держаться от них подальше и уходить с этих «веселин». Если я вижу людей, которые могут позволить себе нормально выпить, веселых и хороших, я остаюсь в этой компании, мне это очень нравиться. Мне очень нравится серфить на этой волне доброты, разнузданности, веселья. Знаете, общая атмосфера праздника! Но, если на каком-то празднике люди пьют (это мой опыт, я приобрела этот опыт), когда люди все любят друг друга – это хорошо, потом они начинают все друг другу говорить, какие они все хорошие, милые и замечательные, потом голоса становятся громче, а комплименты более фальшивыми, потом идут одни и те же анекдоты по третьему кругу – и вот тогда уже пора уходить, потому что за этим будет по моему опыту следовать еще 3 стадии развития праздника и  потом мне будет уже просто плохо физически.

Я полюбила уединение. Для меня радостные праздники… Оказывается, радостной, счастливой, свободной я могу быть в большой компании, в компании Анонимных, в компании не Анонимных, в ситуации, когда у меня есть рядом мужчина, когда у меня нет рядом мужчины, когда у меня много денег и все хорошо, как хорошо? Условно все хорошо – то, о чем я мечтала, когда стала трезветь. В ситуации, когда вроде все потеряно, и кажется, тчо там ааааааа, ужас-ужас! Все сломалось, все летит в труху и все плохо.  Потому что выясняется, что я не знаю, как на счет «радостный», наверное, тут, наверное, очень такое многоярусное понятие. Счастье вообще такое, тоже с моей точки зрения, понятие очень условное, потому что оно в разные моменты жизни значило для меня настолько разные вещи! Что сейчас сказать, что счастье для меня – это… Я не знаю, потому что это очень по-разному! А что можно быть свободной в тех состояниях, в которых я раньше думала, что я просто не выживу – это я точно могу сказать. И мой опыт говорит, что свобода – самое ценное приобретение, которое я обрела в Сообществе Анонимных Алкоголиков. Во-первых, я никогда не бываю одна, совсем одна. Я очень давно не чувствовала себя совсем-совсем одна, лет 18, наверное. Еще что свобода, вера и радость – это такие вещи, которые даются как трезвость, даются как дар. Мне хочется простых схем. Я хочу знать, что если буду вести себя определенным образом, делать определенные Шаги, то я получу заведомо гарантированный результат и то, что свобода будет значить то, что я вкладываю в это понятие. И то, что радость, которая сопровождает праздники, будет радостная, а горе, которое сопровождает тяжелые ситуации жизни будет не очень сильным, и я буду знать, как себя вести. Но мой опыт трезвости говорит о том, что все настолько меняется. Поэтому, знаете, вот это «свадьба – радостно», ну, «похороны – печально», а когда пьяная – главное не спутать, где сидишь, как зовут жениха и как не уснуть где-нибудь в ресторане за окном или в туалете. А в трезвости я могу просто сказать, что где бы (это мой опыт и опыт тех, кто трезвел со мной, людей очень разных) что бы не происходило, как бы не складывались обстоятельства – вот этот момент празднования истончает защиту, которая отделяет меня от первой рюмки. И что, если я могу сказать себе: «Да! Я сегодня точно не выпью!» – это первый звоночек, что это может произойти. Чем более эйфоричное прекрасное замечательное событие, тем меньше остается «маленьких сторожей» в голове, тем меньше я «чекаю» опасность выпить, протянуть руку к той самой «первой рюмке» и что опять же сейчас, великое счастье, что есть много групп Анонимных Алкоголиков, есть возможность встречать Новый Год, любые праздники в онлайне, то я думаю, что во время пандемии вот эти «зумовские» группы спасли не одну сотню человеческих жизней. Эти полтора года пандемии все тяжелые и радостные моменты, в том числе и Новый год, я встречала в зуме. Вот так немножко сумбурно, но я еще не знаю, если будут вопросы, то я буду благодарна, если нет – спасибо большое, что выслушали.  Сегодня трезвая и с вами. Спасибо.

Вопрос: Ты рассказывала, что была в компании, где жарили шашлыки, у тебя возник вопрос «Что я здесь делаю?» Не значит ли это, что программа меняет понимание, что такое праздник? До программы одно, сейчас другое. Как у тебя?

Ответ: Дело в том, что понятие «праздник» естественно изменилось. Честно говоря, сейчас скажу, может, крамольную вещь, если что извините, заранее прошу прощения, у нас очень много людей в Сообществе Анонимных Алкоголиков, но у нас очень мало людей в программе. Если я нахожусь в Сообществе АА, праздную с АА, провожу время с АА, общаюсь только с АА, тра*юсь с АА, дружу с АА, работаю с АА и вся моя жизнь проходит в трезвом окружении, то, по большому счету, это более легкий удобный путь, который мы нашли. Можно оставаться трезвым, праздновать какие-то праздники и вполне возможно, что это будут радостные шашлыки, радостные песни под гитару и радостное всё остальное и это будет устраивать! Но дело в том, что, в моем случае я оказалась одним из тех безнадежных алкоголиков, у которого радость от того, что просто я трезвая, и что жарю шашлыки, и что просто не ужираюсь водкой до поросячего визга – она как-то поблёкла. У меня лично получилось такое очень странное раздвоение внутри: с одной стороны, я хочу вот этой радости и праздника, я хочу, то, что есть у этих людей, эту незамутненную радость бездумную! Но дело в том, что я не могу ее получить, потому что такие вещи нельзя получить посредством силы воли. Блин, это косноязычно. Ты радость либо испытываешь, либо нет! И она не зависит от того, хочу я ее испытывать или нет. Ну хочу я радоваться – я не знаю буду я радоваться в этот раз или нет. Объединение людей, основанное только на том, что у меня с ними общая патология… Радоваться шашлыкам и песням под гитару только потому, что я здесь нахожусь с людьми, которые называют себя Анонимными Алкоголиками – у меня не получается. Вот не получается! Потому, что, когда моя радость обусловлена тем, что в моем окружении должны быть исключительно люди, которые говорят со мной на одном языке, в моем только случае – это получается вранье, это опять получается какая-то фальшивка! Я не могу радоваться без того, чтобы это не сопровождалось тусовкой, ну, пусть, условно, АА. Для меня это ничем не отличается от того, как выяснилось, как я ездила в лес бухать спирт, где под конец, кто-то утонул, кто-то жив остался, но мы ездили просто нажраться «в зюзю». Это были те же самые этапы: это были какие-то душевные разговоры, потом какой-то флирт, потом какие-то ухаживания, какие-то эротические «шимбамбушки», потом анекдоты, потом это шли пошлые анекдоты, потом шло какое-то «братание» и мне казалось, что я душу готова перед этими  людьми просто разорвать, потом мы сидели у костра и у меня даже такая вот  слеза ползла трогательности… и вот тоже самое я хотела получить в тусовках Анонимных Алкоголиков.

В трезвости, когда я вошла в программу, у меня перестало это получаться. Это ни плохо, ни хорошо. У меня это перестало получаться. Я не знаю, каким образом и что я думаю по поводу радости, потому что вчера часа в три дня мне вообще жить не очень хотелось, к вечеру я созвонилась со своей подспонсорной, а в два часа ночи я лихо отплясывала, чего я не делала последние лет 10, наверное. Сейчас я даже в радости не хочу нанести ущерб себе и хочу быть полезной другим. У меня получилось поддержать мою подспонсорную, которая на этом Новом Году там какой-то номер изображала. А надо сказать, что самодеятельность, тем более анонимную, я вообще не могу терпеть, мне от нее становится плохо! Но вот ничего, получилось. Я не ставлю свое чувство радости и счастья в зависимость от каких-то внешних обстоятельств. Я просто предлагаю себя Богу в горе и в радости, грубо говоря, и все. Ну конечно, ощущение радости и ощущение полноценности жизни – оно очень изменилось. Я очень благодарна людям, которые первые два-три года моей трезвости, мы собирались большими компаниями, тусовались вместе, нам было очень  страшно, мы держались друг за друга, мы боялись не выжить и мы выжили, остались живыми, а потом жизнь как-то раз – и каждый зажил своей жизнью, тем не менее мы остались родными. Желание получить радость любой ценой – вот это у меня не получается. Если сумбурно, извините, пожалуйста.

Вопрос: Неделю к нам на группу живую приходили пьяные люди. Они доходили до нас, слава Богу, мы как-то их старались поддержать. Поделись пожалуйста, были ли у твоих подспонсорных срывы, как ты с ними работала? Если были срывы, удавалось ли тебе их вернуть в наши ряды?

Ответ: Подспонсорные – очень хрупкая субстанция, хитрая такая, независящая от моих желаний и чаяний. Конечно, они продолжали пить. Честно говоря, срывались, как срывались… Я вот, как у нас называют на группе, как г*вно старого мамонта – «книжник». Для меня срыв – это когда человек начинает делать Девятый Шаг, а потом все теряет и идет бухать. Вот это срыв. Все остальное для меня – продолжение употребления. Конечно, срывались! Срывались реже, чаще продолжали бухать. Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы перестать, эта гордыня: «как я могла, я могла поддержать, я должна была!» Это же тоже всё от лукавого! Бог – Руководитель. Я могу только сделать то, что я могу. Очень странно были и на праздниках, хотя на трудоголизме и сексе гораздо чаще люди слетали на моей памяти. Это было связано с праздниками, потому что на праздники, опять же, вот эта наэлектризованная атмосфера единения, душевного подъема – она иногда предполагает, что гораздо быстрее люди идут на дружеский или сексуальный контакт, потом происходит какая-то вот эта феерия, а потом происходит утро. А утро у алкоголика – пора суровых испытаний. И тогда да, там бывало, люди срывались, но я бросила выезжать на срывы году на пятом трезвости. Я перестала. То есть я выезжала, только если просит, то есть человек звонит и говорит: «Я хочу бросить, помоги мне, не могу.» Тогда да, я еду. Раньше я ставила капельницу, у меня дома отлеживались какие-то страдальцы, потом они вырывали капельницу и сбегали. Чего только не было! Если человек попросил спонсорства, что я могу сделать? Только поделиться своим опытом. Как я могу поддержать? Я могу поддержать только так, как в свое время поддерживали меня. Поэтому если человек приходит бухой на собрания, мы тоже, например, не выгоняем. У нас на группе не выгоняют. У нас рекомендуют не высказываться, но мы же прекрасно понимаем, что если человек упирается рогом, и ему говорят: «Не надо говорить!» А он: «Рлжм, я сегодня трезвый, ша вам скажу, какие вы все тут гов*о!» Ну, что тут сделать? Пока он не лезет в драку на группе, не безобразит, никто не выводит. Ну даже там, ну, заснет, ну, описается… Всяко бывает, в общем, что-то. Я всегда стараюсь поддержать, но я сразу говорю, когда у меня вот, что ты сделала, как ты возвращалась? Я не возвращалась. Я  не уходила. У меня нет опыта срыва, у меня нет опыта даже употребления в программе. У меня было такое «достойное» дно, что я после этого пришла на группу АА, в моем случае сработал Второй Шаг, и алкоголь перестал для меня существовать. Но я ходила на группу три года каждый день, и писала то, что говорили лет пять, наверное, каждый вечер. А подспонсорные срывались. Первые три-четыре раза это очень болезненно, очень тяжело, потом полегче. Потом… Но лучше знать, сколько стоит капельница, какие рекомендации давать родителям, лучше в этом отношении теоретическую часть подготовить.

А с группой… Ну че, пришли пьяные и пришли. У нас на группу приходят наркоманы, прости Господи, которые сидят там, чухаются. У него спрашивают: «Ты употреблял что-нибудь?» Он говорит: «Я трезвый.» А кругом сидят алкоголики и говорят: «Ой, парень, бедный, наверное, у него насморк.» А он говорит: «У меня аллергия.» Я сижу, не могу. Ну, кто же его прогонит, понимаете? Ну, у нас нет такого, чтобы выводить. Хотя, поначалу меня вымораживали, злили люди, которые нетрезвыми приходят, особенно, которые начинают там буровить, лекции читать. В общем, агрессивных выводим, не агрессивных стараемся приглушить колокольчиком, и если мороз, стараемся довезти до дома. А подспонсорным я говорю: «Ты знаешь, куда прийти.» Давай, там, завтра группа в 19, значит, завтра встречаемся на 19-ой Линии. Если человек не пришел, значит ему это не надо.

Вопрос: Поделись опытом с неоправданными ожиданиями.

Ответ: Делюсь! Неоправданные ожидания – это такой кабздец, зараза, которые были, есть и, вероятнее всего, будут в моей жизни. Смотря, на что надеялся, понимаете? Если надеялся стать президентом Венесуэлы и не получилось, то здесь с этим можно как-то смириться. А если была слабая надежда купить автомобиль «Мицубиси», выйти замуж, родить двух здоровых детей, а потом выясняется, что ты где-то не в том месте, и у тебя всего этого нету, ну, тут открываются ворота такой «замечательной» вещи  как страдания. Да не опасны совершенно эти вещи! Ну не оправдалось, Боже мой. Климат наш питерский, понимаете, я в гробу его видела. Но я не могу на него ругаться, я выбрала сама здесь жить. Тоже самое, неоправданные ожидания. Вероятнее всего, сколько я проживу, я не могу себя назвать духовным человеком, который живет, руководствуясь только идеей Бога. Это было бы нечестно. У меня появляются желания, которые связаны с материальным, надеждами какими-то, взаимоотношениями. Конечно, я чего-то хочу, иногда появляется ощущение, что я могу этого добиться. Я делаю все, чтобы этого добиться. Иногда получается, иногда нет.

Что значит разочарование? Это значит, что сработало не по моему сценарию. Это тоже нормально. Вопрос в том, какие последствия это волочет за собой? Я прорыдалась, прооралась, напускала слюней, сама себя пожалела, легла спать, а наутро пошла дальше жить. Это одно. Но если это включает в себя цепочку саморазрушения, которая закончится тем, что в этом проклятом мире, с этими людьми, с этой мерзкой тварью, которую я вижу в зеркале, с этой несправедливостью, мне так больно жить, что я ничего не нахожу лучшего, как пойти и угондошиться каким-то веществом. Значит, это не разочарование, это значит, что я готовлю себе плацдарм, чтобы уйти из этой реальности каким-то образом. Или облегчить эту реальность. А то, что я чего-то хочу, что-то получается, что-то нет – это нормально. Не вижу в этом проблемы. Если честно, это разочарование в людях, несбывшиеся планы – это болезненно, но каждые пять лет все менее болезненно. Я «чекаю» это, как бы хотелось, но не получилось, досадно, злость берет. Ну, ладно. Пойдем выпьем пуэр, посмотрим сериальчик, поработаем – и все нормально. Главное, отслеживать, не запускает ли это механизм, не приведет ли это меня к самоуничтожению, неважно с помощью чего.

Вопрос: Я несовершеннолетняя. Отпраздновала Новый Год дома с родителями. Родители пьют уже два дня. Я пыталась от этого отодвинуться, но меня постоянно зовут с кем-то поговорить. Кружусь в больной атмосфере. Состояние паршивое, на всех агрюсь, злая. Поговорила со спонсором, она ответила, что это эмоциональное похмелье, плюс нахожусь в больной атмосфере. Можешь поделиться опытом эмоционального похмелья на таких мероприятиях? Если есть опыт эмоционального похмелья в больной атмосфере, когда кто-то из твоих родственников пьет.

Ответ: Поддержка тебе. Я росла, сколько помню себя, папа был алкоголик, дед алкоголик, прадед. Поэтому находиться в атмосфере «веселых и радостных» праздников, когда кто-то из рюмок сливает, бычки на столе, «шуба» на полу. Я даже запах помню. Что такое похмелье? Это когда я проживаю интоксикацию. Эмоциональное похмелье – у меня интоксикация на эмоциональной сфере. А есть ли у меня другой выход? Если некуда уйти, я не могу уйти из больной атмосферы, вынуждена терпеть то, что не хочу, вынуждена видеть и чувствовать то, что не хочу, вынуждена находиться в атмосфере, которая мне не полезна, то мне кажется, что здесь, если разбирать по четвертому Шагу, очень серьезная физическая безопасность. Когда у меня страдает какая-то из граней моей безопасности, я нахожусь в опасности, когда нахожусь рядом с употребляющими людьми, мне некуда уйти, я могу и сама забухать.

Легко говорить. Мне исполнилось 18 лет, я из родного города… Только меня и видели. Мне кажется, в таком сложном случае обязательно нужно найти опыт человека, который находился в такой же ситуации, причем, не будучи взрослым человеком и без своих денег, помолиться и спросить опыта. Для меня, когда моя трезвость еще не была стабильной, когда для меня алкоголь представлял опасность, находиться в постоянном контакте с упоротыми или забуханными людьми, просто опасно. Только молиться, по возможности дистанцироваться, если есть куда.

Вопрос: Четвертый Шаг. У меня шесть дней трезвости. Ко мне человек обратился за помощью, у него в «четверке» 9 колонок. Одна часть вопроса: сколько у вас колонок? А вторая часть вопроса: прописываете ли вы себя в первой колонке.

Ответ: «Четверку» я писала по-разному. Колонок было 4, четвертая была разделена на две, потом 5,6. Вообще, это неважно. Для меня сейчас это неважно. У нас очень сильные дефекты в переводе в Большой Книги. В Большой Книге написано, что мы делаем регулярную инвентаризацию. Это значит, что минимум раз в год-три я буду писать Четвертый Шаг. Если потом мне хочется попробовать другой варик, я пишу вот так. А потом я услышала чей-то опыт на спикерской или семинаре и подумала: «Опанца! Мне нужно именно так!» Честно говоря, Большую Книгу я начала читать тщательно в 5 лет трезвости. У нас не было такого. Почти не изучали Большую Книгу. Я думала, что это Четвертый Шаг, а сейчас я понимаю, что это была психологическая методичка. Это «Руководство Шагов Анонимных Наркоманов». Оно было, а по БК еще никто не работал, а спонсор мой был с двойной зависимостью. Неважно, сколько колонок писать, важно, а что я из этого хочу получить. Попробовать можно и так, и эдак. Мой спонсор теперешний, третий, дает Четвертый Шаг, я не писала так никогда. Я писала по-другому. Мне этого было достаточно. Надо пробовать, потому что сам Четвертый Шаг – это ни о чем. Ну, это как подойти к зеркалу и сказать: «Я грязная. Блин! Я в гов*е!» И на этом остановиться. Можно увидеть это разными способами, можно извозиться в разных субстанциях, но важно, как пойдет Пятый. Если Пятый идет хорошо, как я почувствовала какие-то вещи, они сразу же стали простыми и очевидными. По-разному писала. Писала ли я на себя? Да. Потому что мой спонсор писала. Сейчас 9 Шаг по отношению к себе не пишу. Потому что у меня это входит в блок здравомыслия. Это, как правило, какой ущерб я нанесла себе физический. Не следила за стоматологией, мне не было 30 лет, у меня был инсульт, очень сильно портила себе здоровье. Поначалу писала, сейчас считаю что это разумный подход к жизни, чтобы быть полезной и эффективной, не перетягивать на себя одеяло внимания, я должна быть в порядке. А чтобы быть в порядке, должна своеобразный Девятый Шаг делать.

Вопрос: Как ты общаешься со своей Высшей Силой не заученными молитвами? Каким образом она показывает свою любовь, как ты понимаешь, что это от Нее?

Ответ: Я не знаю. Дело в том, что для меня на сегодняшний день важнее всего не врать. Как условие пребывания в программе – честность. Условие трезвости. Это не любовь, это только честность. Какое я хочу получить свидетельство? Я всегда в глубине души и мозгом своим понимаю, что хочу от Бога. Я хочу, чтобы у меня все было хорошо, чтобы у моих близких все было хорошо. А чтобы это никак не могло задеть моего внутреннего комфорта и точки покоя. Я хочу, чтобы у тех, кто меня окружает, все было хорошо не потому, что я этого хочу, а чтобы они от меня отстали и чтобы мне не было больно. Я хочу, чтобы в мире все жили хорошо не потому, что я этого хочу, а чтобы это не травмировало мою сверхчувствительную души. Поэтому, когда я начинаю от ума просить у Бога свидетельство чуда, я на самом деле всегда знаю, чего хочу. Хочу, чтобы он мне предоставил четко понимаемое, сформулированное чуть, которое на секундочку сделает мне хорошо. И я перестала это просить, потому что Бог – Он или все, или ничего. Если он все, даже то самое страшное, что происходит – это от Него. Я могу на Него ругаться, я иногда очень высказываю, задаю вопросы. Честно, если из таких просьб, я прошу если перехода, то быстрого и быть полезной. А о чудесах и о свидетельстве Его присутствия уже давно не прошу. У меня был четвертый год трезвости, я попала в реанимацию с достаточно скромными шансами выйти оттуда. В тот момент произошел переворот, не могу словами рассказать, почему я чувствую, что Бог есть. Я не чувствую, я просто знаю. Иногда это жестокость, одиночество и неприкаянность. Мое дело не просить убрать это, а просить показать, зачем мне это нужно и что мне нужно сделать в этих иногда болезненных для меня обстоятельствах. Поэтому я не прошу давно уже. Я такой Фома неверующий, очень медленно выздоравливаю. Я просто совершеннейший тормоз! Могу быть анатомическим пособием для того, что не нужно делать, когда трезвеешь. Кроме алкогольного и наркотического срыва у меня произошло все. Поэтому я стараюсь в своей жизни уменьшить количество своих озадачиваний. «Бля*ь! Ты хоть скажи зачем, бля*ь?» На такие запросы отвечается. Если я утром встала, значит, Бог меня видит. Значит, я нужна. Я дочка врача, я уже давно не должна жить. Значит, зачем-то нужна. Хотя бы чтобы соль передать. Уже смирилась с тем, что у меня нет каких-то сверхзадач,  которых я думала раньше. Ладно, буду передавать соль. 

Прочитала в чате «банкет, не прошла программу». Истоком может служить книга «Анонимные Алкоголики». Вопрос себе задайте: а зачем тебе идти на этот банкет? Неважно, прошла или нет программу. Я ходила на банкеты, потому что от этого зависела моя работа, это было условие моего работодателя. Мне это было нужно, потому что работа была единственным источником моего существования. Я молилась, и ничего страшного не было. Другой вопрос: зачем мне идти к бухим людям и что я пытаюсь там словить.