Барселона/Испания.

Домашняя группа «Весна-08».

Тема: «Быть счастливым, радостным и свободным».

Всем привет, ребята. Гена алкоголик. Вчера мне позвонили, предложили спикерить. Я не профессиональный и не полупрофессиональный спикер, несколько раз в жизни спикерил всего, но меня спонсор научил не отказывать, когда обращаются за помощью.  Поэтому я согласился и сейчас попробую рассказать, поделиться своим опытом.

Мне нравится это слово – делиться. У нас в преамбуле говорится: «Мы делимся своим опытом, силами и надеждой». У Чака Ч, в книге «Новые очки», он очень здорово говорит об этом, что, когда мы делимся – только это помогает и только это «доходит». Потому, что мы алкоголики, нас нельзя учить, наставлять, инструктировать, ну и, собственно, я могу поделиться только тем, что у меня есть. 15 лет – меня попросили указать «возраст» трезвости. Я вообще не люблю упоминать свой возраст трезвости, потому что я считаю, что это абсолютно никакой не критерий.  Я вижу и видел алкоголиков с 20-30 годами трезвости и я не очень бы хотел иметь такую трезвость. И в последние месяцы я видел, особенно на карантине (жесткий карантин такой, семь недель просидели дома, и я присутствовал на многих Zoom-собраниях и слушал много спикерских) и некоторые спикерские, например, девочка, полтора года трезвости, и в ней столько мудрости и столько выздоровления, что я просто не поверил, что у нее полтора года трезвости. Но говорят, что для новичков это имеет какое-то значение, что, если человек может 15 лет оставаться трезвым, то значит программа работает. Может быть, может быть… То, что программа работает – это без сомнения.

Тему мне предложили выбрать самому, и я как-то совсем недолго думал. Как у нас написано в Большой Книге, на 128 странице «Бог хочет, чтобы мы были счастливыми, радостными и свободными». Мне эти слова прям вот с первых дней, когда я работал со спонсором по Шагам, они настолько мне прямо запали. Ну, видимо, мне хотелось, естественно, мне хотелось быть таким – счастливым, радостным и свободным. И на самом деле я сейчас живу бОльшую часть времени в таком состоянии. И поэтому, эта тема мне показалась прям вот по мне, по моему состоянию.

Расскажу немного свою историю. Я начал употреблять, ну, как употреблять, то есть в первый раз я выпил лет в 14, на Новый Год. Дома мне отец налил шампанского. Такое было странное, непонятное ощущение, какая-то эйфория, куда-то понесло – это как бы такое отчаянное было. Потом я вышел на улицу, на площадь, на горку, где собирались все мои друзья. Там ребята уже распивали вино, мне налили тоже, я таким образом добавил, ну и все, в принципе. Это был не то чтобы приговор, это было такое напутствие в будущее. Я изменился. До этого я был маленький, худенький мальчик. Не ботаник, но отличник. На физкультуре последний в строю, естественно, куча комплексов. А тут я стал выше, сильнее, крепче, я стал с девчонками заигрывать, то есть я изменился, я стал другим. И это всё, это предопределило мою дальнейшую жизнь до 40 с лишним лет. Я не то, чтобы сразу заметил, но потом начались такие более или менее регулярные выпивки, я тогда не задумывался об этом, но я всегда напивался, всегда напивался в хлам. А более или менее четко я это увидел уже в студенческие годы. Я уже учился в институте, жил в общежитии. И когда у нас были всякие вечеринки и гулянки в общаге, я всегда напивался дол падения. Я засыпал. У меня не было «стопа». И так продолжалось всю жизнь. То есть у меня этот «стоп», который есть якобы у нормальных людей. У меня друг был в институте, мы как-то обсуждали эту тему, можно сказать спорили. Я говорю:

– Слушай, ну как так-то? Мы сидим на гулянке с друзьями, ты выпиваешь три-четыре рюмки и всё, дальше не хочешь. Как это так!? Я не понимаю этого.

– Я не хочу этого. Мне становиться как-то ну, не очень хорошо. Я знаю, что завтра я буду болеть – я не хочу. Мне достаточно.

Я этого не понимал и, наверное, до сих пор не понимаю. То есть у меня другая природа. Мне нужно вливать в себя. Естественно, я не знал, что это болезнь.

И я вот с этих студенческих лет я знал, что у меня проблема и что у меня что-то не так. И я всю свою жизнь, до прихода в Анонимные Алкоголики, до тех пор, пока я не стал трезвым, я всегда пытался бросать пить. Я иногда слышу истории, когда люди говорят: «я не собирался бросать пить», «мне нравилось». Я собирался. Я собирался и старался, и я что-то делал. Я начинал бегать, я придумывал себе, что я буду готовиться к марафону, я начинал ходить на стадион, я начинал бегать по утрам, начинал ходить в тренажерный зал. У меня были календарики такие маленькие, я ставил крестики трезвых дней. Но эта череда трезвых дней на те годы она редко превышала одиннадцать дней, а чаще всего это было 3-5 дней. И вот так это вот шло какое-то бытовое пьянство, скрытое от людей (когда это было возможно скрыть, не всегда это можно было скрыть). И как у нас в Большой Книге написано, что алкоголик – это актер, он ведет двойную жизнь. Вот у меня была такая двойная жизнь на самом деле. С одной стороны, чисто внешняя картинка – это достаточно успешный человек, с высшим образованием, с работой, семья, дети, какой-то доход. Потом, когда разрушилась вся эта социалистическая система, мелкий бизнес пошел, тоже был какой-то достаточно комфортный доход, машина, квартира, то есть чисто внешне все было неплохо. Не супер-пупер, но нормально. А внутри было это постоянное, цикличное пьянство. И потом, когда мне было уже за тридцать уже, ближе к сорока, это пьянство, оно приобрело уже характер такой неизбежности. То есть у меня были такие циклы прям месяцами, то есть три дня пьянка, естественно, каждый день в хлам, с похмельем, потом три дня отходняка. Я знал прекрасно, как я буду себя чувствовать каждые эти три дня, я и сейчас это помню. И вот, когда наступал четвертый день, появлялась такая надежда, что ну вот, сегодня начнется новая жизнь! Я знаю, что три дня и все, а четвертый день я уже новый! И начиналась новая жизнь и новая жизнь начиналась по-старому. Обязательно появлялись какие-нибудь приятели, которые звали в гости, или мы звали к себе кого-нибудь домой или какой-нибудь день рождения объявлялся, обязательно находился какой-то повод и начинались следующие три дня. И это была какая-то обреченность прямо. Я иногда просто просыпался и думал: «Это вообще когда-нибудь может закончиться или нет?» При всем при этом, я не скажу, что у меня какой-то крайний клинический случай алкоголизма, если такие существуют (просто я слышал истории более тяжелые). Я не был в наркологии, я не лежал в «дурке», даже капельницу ни разу не ставили, я не жил на улице, то есть это мое какое-то бытовое пьянство, но как-то меня Высшая Сила берегла от крайностей, может быть. Хотя иногда я мог проснуться в другом городе и не помнить, как я туда попал – такое тоже бывало. В общем так оно длилось годами и десятилетиями скажем уже, да.

Потом, видимо, Небеса решили, что хватит, парень готов. И в один прекрасный день просто с кучей мистических каких-то моментов, я очутился в Барселоне, в одной комнате с ребятами, которые приехали недавно, и они были уже алкоголики из России, у них было несколько лет трезвости, у них была литература, и я начал почитывать эти книжечки, когда они уходили на работу (у меня не было работы), и таким образом потихоньку я стал касаться программы, скажем так. Мне нравилась литература, в Большой Книге мне понравился кусок, где, когда там идет сравнение с человеком, который нарушает правила дорожного движения – как-то меня это очень образно зацепило. Я обожаю «Ежедневник»! Я читал его прям подряд, очень мне нравился. Были там моменты, которые меня корежили, на которые я плевал, ну, как-то это то, что касалось Бога, смирения, этих терминов. Но я общался с ребятами по вечерам, по выходным, мы гулял, а я продолжал употреблять, периодически напивался. Ну и просто в один прекрасный день был последний раз, когда я напился. И это очень такой был знаковый день, в плане, что я слышал много историй, когда нам помогают мысли о наших близких, помогают изменить нашу жизнь. У меня таким посылом косвенным стал мой сын. Дело в том, что, когда я в очередной раз проснулся в Барселоне, проснулся в центре города, грязный, мокрый, обворованный (у меня украли телефон и часы). Часы эти мне подарил мой младший сын, он тогда был подростком еще, на первые заработанные деньги он не купил себе приставку, или диски, он купил часы и преподнёс, как подарок. Это был потрясающий подарок, который я очень ценил. Как ценил? Относительно. Я если бы ценил, то, наверное, не довел бы до такого. В общем, я проснулся когда утром, я понял, что всё, это край. Ты чмо. Ты чмо! Ты лежишь в Барселоне с похмелья, чуть живой, семья в России. Ты якобы отец семьи, глава, зарабатываешь деньги. Что ты тут делаешь вообще? Как ты живешь? Для чего ты живешь? Зачем вообще ты ходишь по этой земле? Что ты даешь своей семье и своим детям? И вот это чувство стыда… Тут вообще надо сказать, что эти годы употребления, они сопровождались у меня постоянным чувством стыда и страха. Ну, стыда, понятно. Мне всегда было стыдно просыпаться, я боялся просыпаться. Во-первых, я не помнил, что было вчера, я не знал, что я начудил, это был страх жуткий и липкий. Когда я чуть-чуть приходил в сознание, это чувство стыда меня просто накрывало. И я жил постоянно в этом во всем. Страх и стыд. Эта последняя пьянка, я просто понял, что мне непонятно – зачем я живу? И пришли ребята, и я попросил, чтобы они взяли меня с собой на Барселонскую группу (они уже ходили туда). Я ничего не помню, все было как в тумане, я сходил всего на два собрания.

По обстоятельствам я уехал жить и работать в горы. Там я прожил два года. Тоже интересная история. Я прожил там два года без литературы, без телефона, без общения, практически один, без групп, но трезвый. И это чудо, которое я не могу объяснить.  Я всю жизнь пытался бросить пить. Я двадцать пять лет пил и пытался бросить, а тут несколько недель общения с анонимными, два похода на собрание и все – я трезвый. И вот до сегодняшнего дня это мой опыт, моя история, у меня ни разу не было желания выпить. Это действительно удивительно и не объяснимо! Это чудо, которое я не могу объяснить. Поэтому мне нечего сказать, когда у нас на собрании тема «Срыв». У меня нет опыта. Небеса мне любезно подарили эту трезвость без всяких… Целиком и полностью. Я не скажу, что тогда жизнь моя изменилась. Да, я был трезвый, я работал, я сжирал себя самобичеванием, я уничтожал себя, вспоминая все своё пьянство, потери, недоданную любовь и внимание своим детям, вред, который я нанес семье и жене. Я просто себя изводил своими мыслями! Никто мне тогда не мог объяснить, что самобичевание – это всегда не полезно. Это кстати первое, что сказал мне спонсор. Забыть самобичевание. Это абсолютно не конструктивно.

Потом я вернулся в Барселону и через какое-то время была создана русская группа, я там присутствовал, абсолютно моей роли и заслуги нет в создании этой группы. Я стал ходить на собрание «Микст», вместе с испанцами. Не самый удачный опыт, сейчас я могу сказать, но тем не менее. Я сейчас не хочу красить черной краской это время. Раньше мне казалось, что все это мне ничего не дало. Конечно же дало. Я ходил на собрания некоторое время, несколько лет, а потом произошел конфликт, я забросил все это, перестал ездить на эти собрания и три года у меня прошло полностью без Анонимных Алкоголиков. Но я оставался трезвый! Это удивительным образом оставалось во мне. И вот три года полностью без ничего, без малейших контактов. Но Небеса продолжали видимо следить и наблюдать за мной. И мне был подготовлен следующий урок. Моя жизнь разрушилась по всем фронтам. Мы потеряли работу, я ушел из семьи, потому что там была ужасная обстановка, я сам был не лучше, хоть и был трезвый, злой раздражительный и плюс дети взрослые, супруга и у всех свои червяки в голове. И там не то, что некомфортно, невозможно уже было находиться вместе и я ушел из семьи. Я остался без ничего. Это было мое второе дно. Я его так называю.

И вот тут я вернулся в Содружество. Тут у нас произошли изменения… Я вернулся сначала на испанские группы, а потом произошли изменения в нашей русскоязычной группе. Нашли помещение как-то. Возродилась наша группа в другом виде. Я начал ходить на собрания постоянно. У нас была девочка из Москвы, она была временно в Барселоне, и мы разговаривали много. И она сказала: «Гена, тебе обязательно надо найти спонсора и начинать работать по Шагам!» Потому что на тот момент у меня было восемь лет трезвости, но это была чисто физическая трезвость, жизнь была вообще кошмаром. И я послушал ее совета, она мне помогла найти спонсора в Москве, мы с ним связались по скайпу и начали работать по Шагам. Ну и, в принципе, если бы мне можно было сделать отсчет выздоровления, то, наверное, с тех пор бы я бы начал отсчет моего выздоровления. Потому, что тогда я начал работать по Шагам.

Интересно, что совсем недавно, мой новый спонсор мне показал, что у нас в Большой Книге написано: «Вот предпринятые нами Шаги, которые предлагаются как программа выздоровления». То есть Шаги, Двенадцать Шагов – это программа выздоровления. Нет Шагов – нет программы, и нет выздоровления соответственно. И вот у меня именно так и произошло. У меня есть опыт трезвости восемь лет, без программы, без Шагов, и это не очень хорошее время было в моей жизни. Оно конечно лучше, чем в употреблении, но жизнь началась с Шагов. И очень легко и комфортно легло понятие Высшей Силы в мое сердце. Тут можно сказать, что я продукт социализма, я был очень искрений и активный пионер, октябрёнок, комсомолец, коммунист. Я прям был такой настоящий. Я верил в это. Понятно, что Бога в моей жизни не было вообще. И это понятие Высшей Силы, так как донес мне мой первый спонсор, оно очень легко и комфортно легло. Видимо это мне нужно было и этого не хватало. И прошли мы естественно Четвертый Шаг, было очень много боли, сделали Пятый Шаг и пошли дальше. И жизнь просто расцвела. Такое ощущение, что… Я опять же вернусь к Чаку Ч. «Новые очки», не думаю, что я нарушаю какие-то принципы, просто эта книга производит на меня огромное впечатление. И это опыт анонимного алкоголика, и я не думаю, что я что-то нарушаю.  И он говорит: «Мы не видим пока не увидим, и не слышим пока не услышим», и такое ощущение, что я не видел этого мира вообще. У меня вдруг все появилось, у меня обострились все органы. Я вдруг увидел море. Я вспомнил, как я только приехал в Барселону, и была сильная жара, и я себя силой заставлял идти на море, а жил в трех минутах от моря. Я говорил себе: «Слушай ты! Ты вообще-то парень из районного сибирского центра, из маленького городка, живешь на берегу средиземного моря, в Барселоне. Что ты сидишь в этой комнате? Иди на море! Радуйся жизни, наслаждайся!» Не было радости. Я просто вытаскивал себя, номер отбывал и возвращался. И когда началось выздоровление, я просто влюбился в море и несколько лет бредил им. Я занимался разными видами морского спорта. Просто обожал это. Потом у меня в моей жизни появились горы. Я влюбился в горы. И до сих пор нахожусь в этом состоянии. Просто потрясающая энергетика. И несколько лет назад я поймал себя на том, что была весна, и я ходил на работу по одному и тому же маршруту, и я отследил как распускаются и расцветают деревья. То есть от момента набухания почек, когда появляются маленькие листочки, потом побольше листочки… Я не видел этого раньше! Это потрясающе, это какое-тоновое зрение, новое видение мира. И вот, наверное, я живу так последние годы в этом состоянии. Если не всегда счастливый радостный и свободный, то очень близко к этому. А иногда вот прям такой. Я часто говорю об этом, потом думаю, что может не стоит так часто говорить об этом, не все может себя так чувствуют. Что хвалиться то, что у тебя так внутри? С другой стороны, ну почему я это должен скрывать? Мне подарила это программа. Я обожаю эту программу! У меня нет никакой религии, хотя я пытался вникнуть в одну из них, я понял, что мне достаточно! Мне достаточно Большой Книги, книги Анонимных Алкоголиков, достаточно этих принципов. Мне хорошо и комфортно. Я просто думаю, что я делаю такого, за что мне подарена такая жизнь?! Мои эти усилия – это те действия, которые мне объяснил мой спонсор: молитва на коленях, кстати с первого дня, как мне сказал спонсор молиться утром на коленях, я встал на колени и меня это нисколько не покоробило. Меня как бы комсомольца и коммуниста, атеиста – я с огромным удовольствием встал на колени и делаю это каждый день, утром и вечером. Вот эти молитвы – Одиннадцатый Шаг утром и вечером – это контакт с Высшей Силой в течении дня; это обязательное посещение собраний; моя родная группа, домашняя, русскоязычная группа в Барселоне два раза в неделю – это просто как поесть, поспать, это часть жизни.

В конце Книги, в графе «Рассказ Доктора Боба», я зачитаю маленький кусочек, Доктор Боб пишет: «Я уделяю много времени другим, тем кто очень нуждается и хочет исцелиться, рассказывая им о том, что узнал сам. Я делаю это по следующим четырем причинам:

1. Из чувства долга.
2. Потому что, это доставляет мне удовольствие.
3. Потому что, делая это, я возвращаю свой долг тому, кто потратил время чтобы передать мне эти знания.
4. Потому что, каждый раз как я это делаю, я приобретаю гарантию против собственного срыва.»

Потрясающие слова. Я готов подписаться под этими словами. И действительно – это доставляет удовольствие. Нет никакого насилия – идти на группу или какие-то служения, появляются спонсируемые, есть спонсор. То есть этот минимум, который я делаю, мне кажется такой мизер, что я могу дать. Кажется, нет, я никогда не смогу дать столько, чтобы отплатить этот подарок, который подарила программа – эту новую жизнь.

Конечно, меняются ценности: что-то происходит, какие-то изменения. Недавно я себя поймал на мысли, как раз закончился карантин. Как я уже сказал, у нас был жесткий карантин, 42 дня просидели дома, можно было выходить только в магазин или в банк по необходимости. И я вот в своей комнате, в четырёх стенах – это жесткий опыт, спасали конечно собрания, «зумовские» группы. И когда разрешили гулять по утрам, я вышел и пошел гулять. Естественно весь город вышел на эти прогулки и было столько народа, и все шли, и у меня была такая радость за людей! Я даже не за себя радовался, я за них радовался. Что вот она, эта свобода, возможность двигаться, возможность гулять, идти по парку, по улицам. И меня поразило то, что я радуюсь за людей! Я не замечал за собой такого. Я не очень любил людей на самом деле. А тут я прям отловил это состояние, это ощущение – это здорово, это новое. Происходят какие-то изменения, они происходят незаметно. Так говорят о духовном росте. В какой-то спикерской я услышал это, что наблюдать за своим духовным ростом, тоже самое, что стоять перед зеркалом и видеть свое отражение, наблюдая как отрастают твои волосы. Невозможно это увидеть в моменте, какой-то духовный рост или какие-то изменения. Проходят какие-то сроки, год, два, три и ты видишь, что ты по-другому реагируешь, по-другому относишься, по-другому уже мыслишь и много интересного в этом мире. Много интересного предстоит сделать.

Недавно в перерыве на группе обсуждали с ребятами фильм какой-то из 90-х годов, я не помню, то ли «Матрица». Ребята говорят: «Ну, ты же видел?», говорю: «Нет, не видел». «Как не видел? Как так!?» И я потом подумал, что пару десятилетий, с 1990 до 2000 года может быть, выпали из жизни в культурном каком-то плане. Какие-то фильмы – это все было мимо меня, я не учувствовал в этом, поэтому я не могу обсуждать эти фильмы. Иногда посмотрю какой-нибудь фильм из той эпохи, о котором много говорилось, который все видели, но я не видел. Это, наверное, самое страшное. Не знаю. Все что хотел сказать я сказал. Может у меня мало времени ушло на это, но я понятия не имел, сколько я времени потрачу на это. Может быть как-то с вопросами продолжим. С огромным удовольствием отвечу. Так даже будет легче.

Вопрос: Гена, я хотел спросить. Вот в выздоровлении, самый сложный опыт был чего? С чем ты столкнулся?

Ответ: Спасибо. Мне кажется этот опыт нескончаемый. Я постоянно открываю для себя что-то новое. Сложно было делать Четвертый и Пятый Шаг. Я когда писал Четвертый Шаг, у меня была очень большая боль. Потому что я, перелопачивал всю свою жизнь, и были моменты, которые я не хотел вспоминать. Я не хотел вспоминать те моменты, когда я бил своего ребенка, старшего сына, причем бил сильно, больно и трезвый. Я не могу списать это на типа пьяный и ничего не соображал. Я бил трезвый. И мне очень больно это вспоминать. Я не хотел это возвращать. Еще другие какие-то моменты, но я вспомнил, что, когда мы начинали работать со спонсором, я сказал, что готов на все ради достижения цели, как у нас написано в большой книге. «Я готов на все, ради достижения цели». Если мне нужно это пройти, значит я должен это пройти. Я прошел эту боль. Потом был Пятый Шаг, где я пытался немножко съехать, не сказать всю правду, но там хитро устроен Пятый Шаг, когда дается еще час на переосмысление. И когда этот час прошел, и мы снова вернулись к разговору со спонсором, я все-таки рассказал ему то, что не хотел говорить. И оказалось, что это не так страшно на самом деле, как я думал. Это была не самая трагичная новость для него, по крайней мере. Но сейчас я понимаю, что действительно так, что это моя трагедия. Вот может быть эти моменты были не простые, именно в душевном плане. Наверное, и не зря считается, что Четвертый и Пятый Шаг – это такой переломный момент. Наверное, именно так и произошло.  А то что касается бесконечных открытий, бесконечно узнавание нового, то я уже сказал, что это нескончаемый процесс. Я недавно в спикерской у Боба Дарелла услышал…

Ваня: Да, Гена спасибо. Ты сказал такие слова, это меня отзеркалило. Потому что в выздоровлении я совсем практически со всем новым встречаюсь. С той стороной, которую я не видел совсем. И ты меня немного постарше, срок выздоровления другой, и мне интересно. Потому что – работа, я к ней уже ответственно отношусь. Уборка – ответственно. Я даже хожу по правилам дорожной безопасности. У меня сейчас машины нет, я хожу пешком и пытаюсь соблюдать ПДД, как я буду ездить, шаги считаю.

Гена: Супер. Спасибо, Вань. Я начал фразу, что у Боба Дарелла, я в спикерской услышал, что, когда я делаю вечернюю часть Одиннадцатого Шага, и там есть такой вопрос: «Относились ли мы с любовью и добротой, ко всем окружающим?», то есть я много раз читал эти вопросы, их там одиннадцать. И я никогда не фиксировался на этом вопросе, не обращал на него внимание. Как-то пробегал глазами и все. А он говорит: «Понимаете, относился ли я с любовью и добротой ко всем окружающим?», то есть это не только ко всем окружающим, которые комфортны, которые мне удобны, с которыми я любезен, а просто ко всем. Я понимаю, что конечно нет, не относился. И это заставляет меня задуматься и что-то менять в своей жизни. И я включил с тех пор в свою утреннюю молитву это и прошу теперь по утрам: «Господи, помоги мне относиться с любовью и добротой ко всем окружающим, которых я встречу на своём пути. Спасибо.

Вопрос: Гена, как у тебя обстояли дела со служением в твоем выздоровлении и как они обстоят сегодня? Нужны ли тебе сегодня служения для поддержание своей трезвости?

Ответ: Спасибо за вопрос. Служения у меня были всегда, как я вернулся и начал выздоравливать и идти по шагам. Служения были всегда. На группе служения, ведущий. Одно время у меня было там куча служений, я был и ведущий, и казначей, и координатор, и все вместе. А из самых знаковых служений, это, наверное, когда я был представителем нашей группы в испанском содружестве, то есть мы являемся частью и Российского и Испанского содружества.  У нас раз в месяц проходит ассамблея, собираются представители всех групп Каталуни, это порядка 80 групп. Это потрясающая обстановка такого единства и такой географии. Два года я служил представителем, это было очень полезно для меня. Я увидел масштабы содружества. Потому что когда ты сидишь в своей группе, то кажется, что мир АА на этом и заканчивается.  Но оказалось, что ни так все. И когда у меня было служение, там все время выступал ответственный по телефону и говорил: «Не хватает служителя на телефоне. Не хватает служителя на телефоне в центральном офисе. Не хватает служащих», я один день подумал. И я тоже своим ребятам объявляю, ну, тем, кто владеет испанским языком, что нужны служащие. А потом подумал, что я тоже могу, тем более работа позволяла. И я подписался на это служение. И это потрясающе. Служение на телефоне, это что-то необыкновенное. Я беру трубку, а там человек, вот он, с запоя, и он там трясущимися руками и губами, говорит тебе: «Я умираю, я хочу изменить свою жизнь. Что мне делать?». И мне очень помогла инструкция, которая у нас была, как разговаривать. Там такие были слова: «Ваша часть должна быть успокаивающей и обнадёживающей. Давать надежду», и я старался говорить именно так. Я сразу себя с человеком идентифицировал, я говорил, что у меня такой же опыт, но теперь, благодаря анонимным алкоголикам моя жизнь изменилась. Потом находил ему ближайшую группу и приглашал его. Или могли звонить матери, жены алкоголиков, тоже в отчаяние. Им тоже надо было дать надежду, как-то что-то сказать, добрые слова и направить и в Ал-Анон. Это было больше года, я ходил на эти служения, это было чудесное время. Сейчас у меня по мимо группы нет служения, но в группу меня всегда есть служение. Основное служение у меня сейчас- председатель группы. Ну и ведущий, и казначей, служение на групповом телефоне – это как я читал, и говорил доктор Боб – доставляет мне удовольствие. Я делаю это с радостью, меня это не напрягает абсолютно. В моем случае это так.

Вопрос: Гена, спасибо за спикерскую. Искреннюю, честную, хорошую. У меня с тобой много общего, наверное, в силу возраста и всех этих раскладов, о которых ты говорил. Вот ты говорил, что знакомился с религиями, что-то осваивал, вернулся к нашей большой книге, но тем не менее, какие у тебя есть еще мотиваторы, помимо нашей книги? Каким образом ты еще восполняешь духовную пустоту, если она проявляется и как ты продолжаешь расти?

Ответ: Спасибо, Иван. Да, я пытался вникнуть в суть православие, не очень у меня это получилось. Я пытался познакомиться с буддизмом, очень поверхностно и как-то мне показалось это трудным и сложным. Не зря же наша книга написана для самых, самых алкоголиков из канавы. Очень просто и понятно. И мне комфортно с этим текстом и объяснением. В одиннадцатом шаге нам рекомендуют использовать другую литературу. Я стараюсь. У меня есть, и я не думаю, что это нарушает наше спикерское, я еще параллельно посещаю содружество Анонимные созависимые. Потому что у меня куча проблем, и не понятно, что более первично – созависмость или алкоголизм, что из чего вытекает. И я тоже много там читаю интересной литературы, которая помогает мне лучше понять себя. Это мой личный опыт, я ни в коем случае не навязываю. Просто мне это помогает. У меня есть автор, который мне очень нравиться, из которого много я взял, это Экхарт Толли, самая его знаменитая книга «Сила момента сейчас», есть еще у него другая книга «Новая земля» и это книги очень позитивные, раскрывают понятие эго, а эго, как мы знаем, самый наш главный враг. То с чем мы боремся ежедневно. Не боремся! Мы ни с кем и не с чем не боремся! И там хорошо это раскрывается и мне хорошо ложиться. Я стараюсь отлавливать какие-то моменты. Есть один критерий, всю эту литературу я пропускаю через фильтр анонимных алкоголиков. Если это укладывается в структуру и концепцию анонимных алкоголиков, мне это ложиться, и я это беру. Если что-то противоречит и никак не диссонирует, то я это просто отдвигаю и пропускаю мимо. Все равно основной фильтр — это большая книга и вся литература анонимных алкоголиков. Я с удовольствием где-то, что-то выцеплю из разных спикерских, из разных чатов, какую-то литературу и знакомлюсь с ней. Мне это интересно, и я думаю, что это мне помогает в духовном плане. Спасибо.

Вопрос: Да, Экхарт Толле, у меня тоже эти книжки есть, я говорю, что много у нас общего. Расскажи, пожалуйста, Гена, о проблемах созависимости. Дело в том, что сейчас, я в программе уже пять месяцев, я стал созависимым человеком, в силу того, что у моей второй половины есть проблемы. Поделись, пожалуйста опытом, если у тебя такие вещи происходили и происходят, и какими критериями ты руководствуешься. Спасибо.

Ответ: Спасибо, Иван. Я не буду глубоко и обширно отвечать на этот вопрос. Потому что невозможно на это коротко ответить. И потом все-таки мы находимся здесь в другой нише. Это отдельная тема. И есть много онлайн групп, есть онлайн хорошее российское сообщество, и по Ал-Анон и КОДА. Можно и нужно, наверное, туда зайти, познакомиться, поспрашивать. Просто мне лично помогает это узнать себя и что-то изменить в себе, в своей реакции на этот мир. Так коротко я отвечу. Спасибо.

Вопрос: Спасибо, Гена за спикерскую. Скажи опыт Девятого Шага. Я так поняла, что ты развелся с женой. Как ты ей возмещал ущерб и детям своим?

Ответ: Спасибо, Алена, за очень нужный и правильный вопрос. Я об этом не сказал. На самом деле, одна из вещей, за которою я бесконечно благодарен программе, наверное, одна из самых главных вещей, главных событий моей жизни. Это благодаря Девятому Шагу я восстановил отношение со своими детьми. Я не скажу, что их не было, но как я говорил, когда я уходил из семьи, у нас просто искры летали между нами всеми. Мы практически не разговаривали с друг другом. И это было дикое напряжение. Не было отношений, никто не разговаривал по душам с друг другом. И вот пришло время делать Девятый Шаг. Сначала я сделал Девятый Шаг с детьми, отдельно с каждым сыном. Они уже взрослые были на тот момент. И это потрясающе, это такое ощущение, что я их раньше не знал. И в каждом разговоре, эти стены, они просто между нами рушились и исчезали. И мы вдруг поняли, что мы близкие люди, что мы понимаем друг друга, что любим друг друга. После этих девятых шагов отношения с детьми изменились. И мы стали друзьями, мы стали хорошими друзьями. И мы общаемся. Я сегодня провел пол дня с сыном. Мы говорили с ним без перерыва несколько часов. Мы говорим на одном языке и на одной волне. О духовных вещах, о человеческих ценностях. Это потрясающе. Я же не разговаривал с детьми до Девятых Шагов. Это было какие-то родительское, затянувшаяся роль отца, не самая лучшая. И только благодаря Девятому Шагу, все изменилось. С женой тоже. Я сделал Девятый Шаг, я конечно ждал другую реакцию, я ждал чего угодно, а реакция была, как часто бывает в Девятом Шаге, реакция была непредсказуемой – она была спокойной, понимающей. Реакция человека, с которым мы прожили много лет. Может быть, на тот момент, у нас были не особо хорошие отношения, но сейчас у нас… Мы живем все в разных точках мира. Да, я разведен с женой, но мы семья. Самое удивительное, что мы семья до сих пор. Отец, мать и два сына. Мы семья и у нас замечательные отношения. Мы можем в любое время позвонить друг другу, поговорить, поделиться, помочь. Это потрясающе. Это такой подарок программы, которому нет цены. Спасибо за вопрос, Алена.

Вопрос: Гена, хотела сказать огромное спасибо. К сожалению, я подключилась не сразу, но то, что я услышала – это очень, прям в душу западает. Спасибо за весь этот опыт. В данный моменты вы спасаете жизнь. Вопрос такой: изменялись ли, Гена, у тебя взаимоотношения с Богом? И если изменялись, то от чего этого зависело по твоему мнению, по твоему опыту.

Ответ: Спасибо. Да, наверное, изменялись.  Да, изменялись. Я думаю, что у меня сейчас другие отношения, по сравнению с тем, какие они были в начале работы по Шагам. Потому что мне не просто давался Одиннадцатый Шаг. Там утренняя часть, я ее сразу, с первого дня, вошло в рацион – становиться на колени, благодарить Бога, читать все наши молитвы: Третьего, Четвертого, Одиннадцатого, Седьмого Шагов, свои какие-то слова добавлять в молитвы. У меня это происходит естественно, без всякого усилия. И вечером тоже. Вечером менялось по-разному. Иногда это было формально. Но вот некоторое время назад я перешел к тому, как рекомендует Большая Книга. Именно все эти одиннадцать вопросов, я прогоняю день и пытаюсь разобрать свое поведение в течении дня. Очень трудно было наладить контакт в течении дня, как-то туго давалось, забывалось. Сейчас бывают такие дни, в какой-то суете. Бывает так, что после обеда я вспоминаю, что ни разу еще с Богом не поговорил, не поделился, не поблагодарил, и это меня немножко расстраивает. Считаю, что было бы большим предательством с моей стороны – не общаться, не благодарить за то, что мне дала Высшая Сила через программу Анонимных Алкоголиков. Я не считаю себя способным так цинично относится к Высшей Силе. Я бесконечно благодарен. У нас сейчас с экономикой не все в порядке. Я сижу дома. А когда работал, последние несколько лет, у меня работа такая была – сам по себе, со станком и один. И это было потрясающее время. У меня был такой непрерывный диалог с Богом. То есть я там делаю свои детали и общаюсь, что-то рассказываю, за что-то благодарю, где-то прошу совет, где-то прошу помощи, где-то прошу подсказки. Благодарю, благодарю, благодарю бесконечно. И мне комфортно в этом состоянии ежедневного контакта с Высшей Силой. При этом я вспоминаю начальный путь, когда слова «смирение» меня коробили. Я боялся, думал: «Блин. Сейчас начинается эта программа, эти Шаги. И что? Мне надо будет верить? Мне придется молится и биться лбом об пол? И в кого я превращусь? В какого-то странной улыбкой на лице, в ненормального человека?» То есть я боялся стать религиозным фанатиком, образ которого у меня был создан за годы моей жизни. А можно жить нормальной, спокойной, цивилизованной насыщенной человеческой жизнью, при это находиться в контакте с Богом, как я Его понимаю. И это нисколько мне не мешает, наоборот. Мне комфортно в этом. Спасибо.    

Вопрос: Благодарю тебя за твою искренность и надежду, которую ты даешь сейчас тем, кто тебя слушает. У меня два вопроса. Первый: что такое для тебя смирение? Как ты его понимаешь? Второй вопрос: что самое страшное для тебя сейчас в твоей жизни?  Спасибо.

Ответ: Что касается смирения, я, наверное, так коротко отвечу. Для меня смирение – это принятие. Я живу сейчас в таком состоянии, ну если не стопроцентного, но очень большого принятия всего. Меня трудно сейчас выбить какими-то поворотами в течении дня или в течение жизни. То есть я готов к любым изменениям, я открыт. Я спокоен. Я знаю. Что моя высшая сила направляет меня с любовью и заботой. И те изменения, которые происходят, они для чего-то лучшего. А изменения происходят постоянно. То есть помимо того, что я менял в своей жизни города и страны, у меня неожиданно меняется работа, причем радикально. То есть я работал преподавателем русского языка несколько лет, потом бах! в одночасье я превращаюсь в столяра плотника в оператора станка с числовым программным управлением. То есть эти изменения не я придумываю, и работу эту не я нахожу. Меня ведут так, управляют. И когда я открыт и спокоен по поводу этих изменений, то я принимаю их спокойно. И у меня нет бунта. На счет нет бунта я погорячился. У нас несколько дней назад ввели обязательное ношение масок, то есть ты выходишь из дома, и ты должен быть в маске всегда. Ну это для моего алкогольного Я, это очень сложно. Я бунтовал и противился. А сейчас раз и немножко успокоился. Выхожу, одеваю и понимаю, что ну раз так надо, то так надо. Не надо быть самым умным в этом мире. Я был самым умным, это мало что дало в жизни. Приходиться еще много упражняться. Очень много упражнений жизнь подсовывает на смирение. То появляется какой-нибудь человек в группе, который рушит весь установленный порядок и надо принять этого человека спокойно, с любовью, потому что он больной человек. И эти упражнения, я их так и называю – упражнения на смирение, когда происходят какие-то события в жизни, которые как бы ее портят и мешают, вредят. Но если они появляются, они появляются для чего-то. Стараюсь принимать их спокойно.

А самое страшное, когда мы обсуждаем тему страх на группе, и мы все прекрасно знаем, кто проходил Шаги, что страх – это недоверие Богу, это упование на себя. На самом деле нет страхов, мне нечего говорить на эту тему. У меня нет страхов как таковых. То есть у меня есть природные страхи, я, например, высоты боюсь. И я решил себя немножко ломануть и несколько недель назад прыгнул с параплана. Страшно было жутко, прыгать со скалы, шагать в никуда. Но чувство гордости появилось, когда я это сделал. Сделал тоже громко сказано. Вместе с инструктором за спиной. Все равно шагал первый туда я. Это было просто такое для себя, для маленькой победы. А страхов как таковых от жизни, не хочу хвалиться, но у меня нет таких страхов. Я много чего не хочу, чтобы произошло в моей жизни, кстати этот вопрос очень хорошо перекликается с первым вопросом. Но так как я знаю, что на все есть план небесный, я это принимаю. То, что мне не нравиться, я это тоже принимаю. И то, чего я не хочу, не хочу говорить: «Боюсь», оно все равно будет, не я этим рулю. Поэтому я доверяю бесконечно высшей силе, и вообще в моей философии мира нет понятия зла, у меня нет понятия дьявола, сатаны и прочего. У меня есть только Бог. Бог, который любовь. И у нас есть эта тема в Большой Книге: «Бог это все или ничего» – это глубочайший вопрос, который заставлял меня много размышлять и советоваться на эту тему. И он мне дал много для смирения. Потому что если Бог – это все, то я принимаю все, что происходит в этом мире. Я принимаю убийства, я принимаю насилие, я принимаю педофилию, я принимаю смерть детей от голода в Африке, я принимаю все что происходит. Потому что мне, моим человеческим умом не дано понять для чего это происходит.  Но если Бог – это все, то Он это делает для чего-то, для какой-то высшей благой цели, а мое дело принять это и стараться сделать то, что я могу сделать, а я что-то могу сделать полезное для людей. Поэтому вот так. Спасибо.

Вопрос: Геннадий, здорова. У меня такой вопрос, ты сейчас про страх говорил, а я как всегда профукал группу и спикерскую. Вопрос такой- случается ли у тебя неуверенность в своем будущем? Будешь ли ты трезвым? Будет ли у тебя все хорошо? Будет ли у твоей семьи все хорошо? Есть ли у тебя какая-то озабоченность будущего? И как ты с этим справляешься и не запиваешь ли ты из-за этого? И мой личный вопрос: как там с «Саграда Фамилия», когда уже ее достроят в Барселоне? Спасибо.

Ответ: Спасибо, Стас. «Саграда Фамилия» будут строить долго, она нужна городу. Она нужна городу в строящемся виде.  Ты говорил про какую-то неуверенность. Это из обещания Девятого Шага, ушла неуверенность в экономической и финансовой нестабильности. Я прекрасно знаю, что меня небеса не оставят бедствовать. Я помню, когда я пришел и мой друг познакомил меня с программой Анонимных Алкоголиков, он сказал: «Нас вытащили из того дерьма не для того, чтобы посмеяться над нами…», мы прошли уже самое страшное в своей жизни. Теперь все будет только лучшее, все будет хорошо. Как в книге «Как это видит Билл», есть одна глава, где говориться, что мы прожили свой Перл Харбор. Нам чего боятся? Хуже уже не куда. Боятся можно вернуться туда, да. Но боятся здесь слово не уместно. Если я в программе, если я с Богом, если я делаю простые вещи, которые я уже называл, мне нечего боятся абсолютно. Я абсолютно спокоен, я живу с благодарностью и принятием. Вопрос алкоголя как такового, что я могу запить, уже давно не стоит, меня уже давно не интересует этот напиток и химическая формула. Но опять же, чтобы это не звучало слишком пафосно, и в литературе у нас говориться, что нам дана отсрочка с учетом дальнейшего, постоянного духовного роста. С условием постоянного духовного роста. То есть да, я сегодня трезвый. И практически никогда не говорю, что я трезвый 15 лет. Я трезвый сегодня. Спасибо. И я делаю те вещи, которые рекомендует большая книга, для того чтобы оставаться трезвым. И когда я это делаю, я спокоен. Я не вижу никаких намеков на опасности. Спасибо.

Вопрос: У меня такой вопрос. Он немножко может быть отвлеченный, ну какой уж есть. Алкоголики, болезнь алкоголизма, так или иначе она связана с алкоголем. Вопрос: а трезвенники, трезвые люди, бывают среди них алкоголики? Я когда начал выздоравливать, то обнаружил, что у трезвых, здоровых людей, обнаруживаются все симптомы алкогольного поведения. Естественно встал вопрос, так бывает? Они алкоголики? Какое мнение у тебя, как у человека с опытом.

Ответ: Спасибо, Сергей. Я всегда говорил, что в комнаты Анонимных Алкоголиков прям с улицы людей направлял. Регулировщика поставил и всех, всех подряд направлял. Всех! Потому что это потрясающая программа, она нужна всем. Мало как говорят, что на основе программы Анонимных Алкоголиков существует уже более 300 различных, двенадцатишаговых программ. Самые известные: анонимные обжоры, анонимные игроки, анонимные созависимые. Их ровное количество. И они все основаны на двенадцатишаговой программе Анонимных Алкоголиков. То есть люди находят свою нишу, свою проблему и могут решать ее, вместе с такими же людьми, на основе Двенадцати Шагов Анонимных Алкоголиков, или немного измененных Двенадцати Шагов под свою программу. И это происходит, это работает. Это здорово. Потому что у всех людей есть проблемы, нет людей идеальных. А эта программа, она универсальна. И мне понравилось, когда я узнал, что в Оксфордской группе (это организация, которая была, у которой очень много взяли Анонимные Алкоголики, и первые выходцы Анонимных Алкоголиков были оттуда) там Первый Шаг у них звучал: «Мы признали свое бессилие», просто «Мы признали свое бессилие», перед всем. Я бессилен перед всем. В нашем случае наши мудрые основатели сделали Первый Шаг для алкоголиков: «Мы признали свое бессилие перед алкоголем». Да, это мой Первый Шаг в нашей программе. А потом у меня много бессилий. Я иду по этой жизни, но у меня уже есть Высшая Сила. А когда у меня есть Высшая Сила, то я уже не бессилен. На момент Первого Шага я бессилен, а после Третьего я не бессилен, у меня уже есть Высшая Сила. Такая, какую я себе создал. Такую, как я ее понимаю. Поэтому может ли быть трезвый человек алкоголиком? Ну, если не вникать в суть терминов, что алкоголик – это человек химически зависимый от алкогольных напитков, то, по сути, трезвый человек может быть алкоголиком, в широком смысле этого слова. Со своими проблемами, со своим бессилием, с отсутствием какой-то веры, с отсутствием Высшей Силы. Ведь у нас написано в Книге: «Наша дилемма в отсутствии силы», и мы находим Силу в Шагах, в движении по программе. Спасибо, ребята.