Россия, г. Кострома

Домашняя группа: Домашний Очаг

ТЕМА: Как это — жить на новой духовной основе? С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Меня зовут Женя, я алкоголик все ещё. Очень тронут приглашением на вашу группу, я слышал, есть люди из разных стран, в наше такое непростое время, когда мир меняется так быстро, что мы даже не успеваем это осмыслить. И это со всем человечеством происходит сейчас. Пришлось нам жить во время перемен. То, что здесь люди из разных стран, между ними нет никаких противоречий именно потому, что алкоголизм не знает никаких границ, ни государственных, ни социальных, ни политических. И неважно, в какой стране ты живёшь. Если ты болен алкоголизмом, и хочешь выздоравливать от него, то добро пожаловать. Мне кажется, что анонимные алкоголики — это одна из немногих надежд человечества, потому что мы как-то умудряемся все-таки сохранить уважение друг к другу, интерес и даже любовь, поддерживать друг друга, заботиться о новичках, делиться своим опытом. Это прекрасное место силы. Опыт и надежда, которые мы друг другу отдаём, чтобы прожить ещё один день трезво. Я очень благодарный анонимный алкоголик, потому что они мне спасли жизнь и продолжают спасать. И я сюда прихожу всегда, чтобы сказать об этом. Спасибо вам, друзья за то, что это все ещё происходит, это все ещё продолжается.

Что это? Это трезвость, потому что когда-то перспектива оставаться трезвым в Новый год, она меня пугала настолько, что была одной из причин, из-за которой я не был готов принять решение остаться трезвым надолго. Поэтому я был всегда трезвым на какое-то время, пока это получалось. Я даже, кстати, в АА пришёл без желания бросить пить. Поэтому сегодня новичок, девушка, сказала, что хочет бросить пить, она написала это в чате. И ведущий говорит, что у тебя есть стопроцентное право считать себя анонимным алкоголиком. Тут нет никаких других условий для членства. Даже это условие у меня до конца не было выполнено. Я пришёл на своё первое собрание просто с желанием хоть немножечко отогреться от той жизни, которую я вёл, потому что, как пошутил один анонимный алкоголик, он сказал: «Анонимные алкоголики — это было единственное место, куда меня позвали второй раз». Потому что я был из тех людей, кто мог так напиться на свадьбе, что мог сдёрнуть скатерть со стола, испортить всем настроение. И меня реально не пускали на второй день, потому что просто боялись, что я начну там чудить.

Нельзя сказать, что я был плохим человеком или невоспитанным, или очень некультурным. Я вырос среди книг, довольно неплохо учился, и мне пророчили хорошее будущее, но алкоголь оказался здесь более значимой величиной, потому что как только я попробовал, а было мне 15 лет, я испытал потрясающее состояние. Знаете, мне всю жизнь казалось, что со мной что-то не так. Я был таким боязливым, робким, застенчивым, иногда меня, конечно, несло, я становился очень выпендрёжным, как павлин, распушал свой хвост, потому что у меня были способности к декламации, к театру, я очень хорошо читал вслух, был начитан и имел некоторую популярность среди сверстников. Но когда дело касалось каких-то решительных действий, поступков, где надо было проявить стойкость, проявить смелость, может быть, даже в чем-то категоричность, стержень показать свой, меня на это не хватало, и я всегда считал себя очень слабым, безвольным. Таким рохлей, тряпкой.

И когда жизнь это подтверждала, иногда просто не хотелось жить. И когда в мою жизнь вошёл алкоголь, все встало на место, я увидел прекрасное средство, которое позволяло мне быть тем самым человеком, каким мне всегда хотелось быть: уверенным в себе, раскованным, без комплексов, очень энергичным, с большим остроумием, смело держащимся в любой компании. Правда, это продолжалось недолго, потому что очень быстро я проскакивал это замечательное состояние, когда я красивый. Римский поэт Лукулл, если я не путаю, приводит четыре стадии опьянения. Он к четырем животным сводит пьяницу. Сначала говорит, что у него стадия павлина, он такой довольный собой, красивые тосты говорит, весь в костюме, потом наступает стадия обезьяны, когда он начинает заигрывать, всякие непристойности делать, шутить так, что ему одному смешно. Потом начинается стадия льва, когда он начинает брать за грудки и говорить «ты меня уважаешь»? И четвертая стадия, стадия свиньи, когда ты лежишь лицом в винегрете, а тебе говорят: «Мужчина, подымите лицо, я вам салатик поменяю».

И эта история, что я всегда доходил до стадии свиньи и никогда не мог остановиться на стадии павлина, которая мне больше всего нравится, она меня все время вводила в недоумение, почему я не могу остановиться раньше, когда мне по-настоящему хорошо? Ведь от этого обезьянничания или от этого поведения, когда я начинаю выяснять отношения, или вообще валяюсь, простите, в собственной блевотине, может быть, я же никакого удовольствия не получал, и окружающие не понимали, почему я так себя веду, почему я все время проскакиваю это приятное состояние и проваливаюсь, простите, в какую-то задницу. Я не знал тогда, что так выражается болезнь алкоголизма, и она у меня началась сразу. У меня не было никакого периода, когда бы я употреблял нормально. У меня сразу началась эта история, что я теряю над собой контроль. И у меня никогда не было тормозов, я никогда не мог накрыть стакан ладонью. Я никогда не говорил «мне не наливайте, я пропущу». Нет. Если наливали, я тянул стакан и пил все, до чего мог дотянуться. Поэтому всегда я был пьян, когда больше, когда меньше. Но хватало мне только тогда, когда я терял сознание.

В результате, конечно, у меня была масса проблем в связи с этим. Меня увольняли с работы, у меня не складывались отношения, я все время был в долгах, и будучи двадцатидвухлетним человеком молодым, я уже начал пить одеколон, первый раз попал в наркологию. Опять же, это никак не говорит о том, что со мной что-то не так, что с моим характером что-то не так. Или о том, что у меня воля слабая? Нет, это просто говорит о том, что при всех своих талантах и дарах я оказался алкоголиком и был бессилен против этого, ничего не мог с этим поделать, я не мог это выбрать или не выбрать. И, наверное, первое, от чего меня алкоголики анонимные освободили, это от попыток научиться пить, как нормальные люди. Мне просто дали понять, что это бессмысленно, потому что мы не научимся. Для меня было просто открытием, когда мне сказали: «Ты знаешь, что если алкоголика настоящего научить пить, и он начнёт пить нормально, то человек, который это сделает — это кандидат на Нобелевскую премию. Наука эту проблему пока не решила, потому что если есть признаки алкоголизма, скорее всего, это будет прогрессировать, но это никогда не идёт вспять. Будет только хуже, если ты продолжаешь пить.

Поэтому варианта два. Либо протрезветь окончательно, то есть перестать пить, либо пить дальше, и в конце концов умереть или сойти с ума. Других вариантов нет. И вы знаете, меня эта мысль успокоила и освободила. Можно больше не учиться пить. Другое дело, что невозможно перестать пить только потому, что тебе сказали «ты не научишься, ты все равно будешь пить, ты все равно будешь терять контроль, ты не сможешь ограничивать себя каким-то количеством, ты все равно будешь напиваться». Есть другая мысль у алкоголика: «Ну ладно, ну да, но в прошлый-то раз я не умер. Может быть, и в этот раз не умру. И в позапрошлый раз я не умер, и в позапозапрошлый раз я не умер. В конце концов, я знаю, что там происходит. И будет какое-то мгновение, когда мне будет прекрасно». И ради этого мгновения я готов, как говорят, душу прозакладывать. Потом мне будет худо, но это уж потом. И чего мне не хватало? Мне не хватало честного принятия решения бросить пить. Понимаете? Я, может быть, и хотел бы не пить, но не принимал такого решения.

Я пробовал не пить и смотрел, что из этого получится. Я потом встречал очень много людей, которые придерживались такой же позиции, и, как мне кажется, что не именно в этом, но, в частности в этом, заключалась причина, почему эти люди срывались. Они были не против трезвости, они были не против этой программы анонимных алкоголиков, но они не принимали решение перестать пить. Часто бывало такое, что за людей это решение принимал кто-то другой, например, мама или жена. Так бывает, когда мы не решаем, но нас подводят к стенке, говорят «ты должен бросить пить». Ну ладно, я попробую. Давай я закодируюсь. Ну, хорошо, давай я похожу на эти группы. Так это не работает. Решение, как написано в нашем любимом учебнике, который называется «Анонимные алкоголики», должно родиться внутри человека, оно должно быть моим. Когда я пришёл на своё первое собрание, у меня этого решения не было. У меня было желание, скорее, посмотреть, как это все работает, как это устроено, что тут будут со мной делать и каково это вообще ходить на эти собрания и так далее.

Для меня это было все в диковинку. Тогда это для всех было в диковинку. Это была первая группа, которая в Советском союзе собиралась. И это когда мы все были одной страной. Сама мысль о том, что я причисляю себя к анонимным алкоголикам, она меня вдохновляла, но у меня было все-таки не подозрение, а надежда, что я достаточно молод, я пришёл в 25 лет на первое собрание, пил всего 10 лет, и у меня была надежда, что, может быть, со мной не так все плохо. Может, я все-таки иногда смогу это делать. Теперь-то у меня есть анонимные алкоголики. И я попробовал. У меня через два месяца произошёл эпизод возвращения. Этот эпизод продлился вместо запланированных трех дней три недели примерно.

23 декабря 88 года — это был первый день, когда я остался трезвым на духовной основе, как я понимаю. И мы здесь уже с вами подходим к теме нашей «Жить на новой духовной основе». У меня слово «духовность» отсутствовало в лексиконе. Я его не использовал. Несмотря на то, что я был начитан, для меня духовность — это было про что-то очень абстрактное. Как Жванецкий говорил «а теперь духовная пища: книги, фильмы, живопись, керамика». Что-то такое красивое, что-то про искусство, про художество. Глубже я не копал. Даже понятия нравственность, этика, они у меня как-то не жили внутри меня. И когда мне говорили «духовное выздоровление», я думал: «Это про что? Это про то, что надо быть хорошим человеком, надо просто быть честным, бабушек через дорогу переводить, может быть, кому-то даже деньгами помогать, когда они у меня будут? Может быть, перестать воровать»? С этим был, в принципе, согласен. Я не очень понимал, какое это имеет отношение к моей трезвости.

Но идея, что я буду ходить на эти собрания и буду учиться быть хорошим человеком, она мне нравилась. А потом я напился. И мне посчастливилось до своего срыва встретить человека по имени Дон Притц, это американский спикер, он был тогда членом совета попечителей Дженерал Сервис Офис, он приезжал в Россию, в Советский союз ещё тогда, чтобы засвидетельствовать своё почтение первой группе советских анонимных алкоголиков. Мы с ним сидели за одним столом, и на тот момент у него был 21 год трезвости. Мне он показался потрясающе обаятельным. Столько тепла от него шло, столько доброты какой-то.

Мы с ним разговорились, и он тогда мне сказал, что, собственно, мне надо делать эти шаги, мало ходить на эти собрания, нужен спонсор. Но это такая серьёзная история, если ты хочешь действительно выздоравливать. Я говорю: «У меня есть анонимные алкоголики, я больше не буду пить. Все, у меня решена проблема. Я раньше пил, потому что не было у меня такой группы, а теперь есть. Я могу больше не пить. Я же был очень одинокий, меня никто не понимал. А теперь у меня есть друзья, теперь меня слышат. Теперь я могу вслух называть себя алкоголиком». Он говорит: «Да, это много значит. Но бутылка может оказаться ближе, чем группа, чем телефонная трубка, и ты пойдёшь и напьёшься. Я говорю: «И что ж тогда делать»? Он сказал, что первое, что надо понять, мы не можем просто своим решением оставаться трезвым. Решение важно, но у нас нет сил, мы бессильны. Первый шаг. То есть как бессильны? Когда удав смотрит на кролика, и кролик ползёт к нему в пасть, при этом он страшно боится, но все равно в эту пасть залезает. Он ничего не может поделать. Его воля парализована. Примерно тоже самое происходит с алкоголиком, когда он поднимает стакан, он кричит: «Помогите»! И все равно. Он говорит, что нужна сила большая, наша воля здесь не работает.

Я так задумался. Я говорю: «Странно звучит. Я же сейчас трезвый». Он говорит: «Ну, это ж прекрасно, до каких пор — вопрос»? Поэтому он сказал, что, возможно, однажды мне будет хотеться выпить, и у меня не будет своих собственных сил, чтобы устоять, тогда, возможно, мне придётся искать Бога, и только это, возможно, меня спасёт». Я как-то всерьёз особо не отнёсся к этим словам. И через несколько дней я уже начал пить. Видимо, чтобы проверить, как это работает, то, что он сказал. Я планировал пить три дня, пил я три недели, но через три недели ко мне пришло вдруг осознание того, что ничего в моей жизни не изменилось к лучшему. Я не научился пить, все стало только хуже, и это воспоминание о том, что я ходил два месяца в анонимные алкоголики и не пил, прекрасно себя чувствовал, оно оказалось, наверное, самым светлым из доступного моей памяти на тот момент. И я вспомнил слова Дона Притца, что надо искать Бога, потому что других решений проблемы просто нет. И я помню, еду в этом поезде, в тамбуре, стою и говорю: «Господи, пожалуйста, если ты есть, Бог, я не знаю, есть ты, нет тебя, но раз этот человек сказал, возможно, ты все-таки есть. Может быть, ты меня слышишь сейчас? Пожалуйста, помоги мне сегодня не выпить. Помоги мне остаться трезвым».

И я в тот день не выпил. Можно все что угодно говорить, это психология, самовнушение. Понимаете? Но факты таковы. Во-первых, я очень хотел выпить, мне нужно было похмелиться, я болел, во-вторых, у меня была возможность, мне предлагали деньги на выпивку. Я мог купить себе эту выпивку, похмелиться и заснуть. Но была какая-то часть моей личности, очень небольшая, которая не хотела напиться, из этой части я обратился к Богу. И в тот день я так и не выпил, а уснул. Это было удивительно. Обычно с похмелья я пять дней мог не спать или урывками спать. Эти кошмары, крики, просыпаюсь в холодном поту, а здесь я уснул и спал до тех пор, пока поезд не довёз меня до Москвы. Этот поезд был «Донецк-Москва». Там я уже сошёл на перрон с вагона, меня потряхивало. Я позвонил другому анонимному алкоголику, сказал, что сорвался. Он сказал: «Приезжай». Это лучшее, что может сказать один другому алкоголику. Я приехал, провёл ночь у него, потому что боялся ехать домой, оставаться один, а на следующий день у него дома проходила ещё одна группа. Они там с ребятами новую группу организовали, которая собиралась на квартире, и я стал посещать эти собрания.

А через месяца четыре я осознал, что все ещё трезвый. В тот момент, когда я снова пришёл на эту группу, у меня родилось понимание, что я буду делать все, что говорят эти люди. Надо будет, я читать буду книжки, какие-то шаги делать. Я был готов на все, потому что очередной мой заезд в страну алкоголизма, он меня очень сильно развернул в сторону решения не пить. У меня тогда появилась такая робкая надежда не пить, не пить совсем. Без каких-либо исключений. И уже потом, когда в книге «Анонимные алкоголики» я прочитал, что если вы решили бросить пить, то ваше желание должно быть безоговорочным, без всякой задней мысли когда-либо вернуться к употреблению алкоголя, эта фраза развернулась, я её на себя надел и увидел, что так оно и было в моей жизни, все то, чего мне не хватало. И именно потому, что не было решения, не было готовности, а была робкая попытка пожить немного трезвым, посмотреть, что из этого выйдет.

Как сказал потом и другой американский спикер, что эта программа не работает, если похаживать на группы, пописывать шаги и позванивать спонсору. У нас написано в главе пятой, что нужно подчинить свою жизнь этой простой программе. Подчинить свою жизнь этой простой программе — это означает, что мне надо поставить это выше себя. И поэтому понятие духовности мне пришлось все-таки заново сформировать и переосмыслить для себя, потому что книга «Анонимные алкоголики», она нам не говорит про то, что это что-то про искусство, про красоту, про мораль или про философию. Там написано, что если бы мораль или философия жизни были бы достаточны для того, чтобы преодолеть алкоголизм, мы могли бы уже выздороветь, но в этом не было достаточной жизненной силы. А дальше в приложении «Духовный опыт» мы можем прочесть, что большинство из нас считает, что осознание некой силы, более могущественной чем мы, составляет суть духовного опыта. То есть, суть духовного опыта — это все-таки осознание силы. И очень много в этой книге написано, что для меня, как для алкоголика, духовное выздоровление, понятие духовности, оно всегда будет связано с силой, более могущественной, чем моя собственная.

Простите, что я много цитирую, просто для меня эта книга говорит лучше, чем я говорю. В этом смысле через свой опыт я могу только расписаться в истинности этих слов. Потому что, когда мы открываем, например, главу к агностикам обращённую, там же очень чётко говорится о том решении, которое мне нужно. «Если вы обнаружили, (это 43 страница), что не можете отказаться от употребления алкоголя, даже если искренне хотите этого или не можете контролировать, сколько вы выпили (это про меня), возможно, вы алкоголик». Заметьте, допущение. Возможно. Эта книга никогда не ставит диагноз. Она говорит, «если вы ставите диагноз, сделайте это сами, но мы не будем это делать». А вот дальше очень категоричная фраза. «Если это так (то есть, если вы алкоголик), то вы страдаете заболеванием, которое может быть излечено только путём приобретения определенного духовного опыта. И дальше идут суждения о силе, превышающей нашу собственную. Говорится о том, что главная проблема – недостаток силы. Что проблемы не в характере, не в дефектах, не в отношении, не в невоспитанности, непроработанности, каком-то несовершенстве личности, а проблема в том, что у меня нет сил, чтобы проживать свою собственную жизнь, чтобы решать те проблемы, которые жизнь ставит передо мной.

Дилемма заключалась в недостатке силы. Нам нужно было найти силу, которая решит все наши проблемы. И дальше вопрос: где и как найти такую силу? И как раз об этом написана эта книга. Вся эта книга — это поиск силы. И здесь меня часто спрашивают: «А как быть атеистам, например, и людям, которые не готовы принять какую-то религиозную доктрину»? Так и не обязательно. Понимаете, можно быть атеистом, но при этом руководствоваться какими-то идеями, которые выше тебя, и выздоравливать от алкоголизма. Я видел такие случаи. Здесь не обязательно ходить в церковь или быть очень каким-то набожным человеком. Это необязательно. Но все-таки книга говорит «подчинить свою жизнь этой простой программе». Бог, как я его понимаю, — это не то, что я могу положить в карман, это то, что я не могу постичь и то, чему я подчиняюсь, то, за чем я иду, то, во что я верю, то, на что я уповаю. И если это слово вам не нравится, «Бог», оно слишком религиозно, замените его на слово «бытие». Оно также безгранично, также непостижимо, также невыразимо в словах. Сделайте это бытие разумным и вы получите Бога.

И в этом смысле у любого атеиста может быть идея, например, подчинения себя какой-то сверхидее, сверхзадаче, как Николай Островский писал «Как закалялась сталь». Это очень духовная книга, причём она насквозь политизирована, но она такая духоподъёмная, она даёт силы для того, чтобы жить. Потому что дух — это сила, это воля к жизни, это нематериальное начало в человеке. У меня, как у алкоголика, эта воля к жизни ослаблена. Я всю жизнь опирался на алкоголь, моим Богом был алкоголь, я ему молился, ему приносил жертвы, ему служил, вместо икон у меня были этикетки от вина и водки, наклеенные на стенах. Я поклонялся алкоголю, я на него надеялся до последнего, никакая проблема меня не пугала. При условии, что у меня будет запас спиртного, понимаете? А тут я – раз, из-под меня выбили эту почву. Нет у меня алкоголя, на что опираться? Мне нужна сила, превышающая мою собственную. И эта новая духовная основа, она не про себя красивого и не про какие-то правильные духовные принципы, это вообще другая история, это про способность что-то поставить выше себя и сделать это силой, превышающей мою собственную. Вообще поиск самой этой силы — это уже целительный процесс.

Как написано в книге «Он пришёл ко всем из нас, кто честно искал его». Мне нужно начать искать. Мне нужно начать отвечать на эти вопросы. Что может быть сильнее водки в моей жизни? Деньги? Вряд ли. Секс? Тем более. А что? Слава, популярность, успех, материальные блага какие-то? Сомневаюсь. Но я знаю очень многих людей, которые свою программу выздоровления подменяют на программу карьеры, на программу переезда в другую страну, на программу обогащения материального, на программу отношений под видом любви. И очень многие из них потом начинают пить. Почему? Потому что это не сила, которая нас защитит. Это не сила, которой мы можем руководствоваться. Сначала для меня этой силой стала программа анонимных алкоголиков. Я принял, что эти 12 шагов, они превышают моё разумение, они работают, я это не придумал, и это не чьё-то сочинение. Билл, кстати, никогда не называл себя автором этих 12 шагов. Это плод некого коллективного разума, это работающая концепция для алкоголиков. Я просто видел глазами алкоголиков, которые идя этим путём, не просто протрезвели, а стали, как говорит книга, радостными, счастливыми и свободными. Они реально стали свободными людьми.

Я их вижу, я этих людей, что им помогли эти 12 шагов. Окей. Значит, я ставлю это выше себя, я соглашаюсь слушаться. Это как кто-то сказал, что программа работает не для умных, а для послушных. Потому что суть этой программы — это смирение, это способность подчинить себя силе больше, чем моя собственная. Это не какая-то психология, это не какая-то философия, это такое смирение на практике. Возьмём первый шаг. Мы признали своё бессилие перед алкоголем, признали, что наши жизни стали неуправляемы. Это и есть смирение. Я наконец-то признал, что это сильнее меня. Я перестал доказывать, что могу этим управлять. Круто! Второй шаг: только сила более могущественная, чем моя собственная, может вернуть мне здравомыслие. Мы это признали. «Сame to believe» — пришли к убеждению. Опять мы говорим о смирении, о том, что я понимаю, что не я, не моя воля, не другой человек, а сила, превышающая мою собственную.

Третий шаг. Приняли решение препоручить нашу волю и нашу жизнь Богу, как мы его понимали. Снова смирение. Я поручаю себя силе, препоручаю, разрешаю этой силой силе собой руководить, опять смирение. Причём на очень высоком уровне смирение. И если вы возьмёте каждый шаг, вы увидите этот принцип смирения, принцип подчинения себя чему-то высшему, он прямо на практике постоянно у нас присутствует. И анонимность — это, кстати, ведь тоже про смирение, это не про безопасность. Анонимность — это про скромность, про умаление своего я, про то, что мы отказываемся себя выпячивать в этом мире. Насколько я знаю, анонимные алкоголики — это люди, которые не очень любят популярность, не очень любят выпячивать себя, не очень любят бить себя в грудь и доказывать, какие они крутые. Хотя в своей профессиональной деятельности, может быть, кто-то из нас — известные люди. Но не как анонимные алкоголики, а как актёры, как, может быть, политики, певцы какие-нибудь эстрадные.

К чему я это все говорю, друзья? Что если говорить о какой-то новой духовной основе, что для меня важно было это пройти по такой золотой середине. Это не завалиться в очень религиозное понимание, потому что это тогда очень сильно сузит возможность новичка прийти. И при том, что у меня есть своё вероисповедание, я считаю себя верующим человеком, хожу в храм, участвую в таинствах, но эти вещи не противоречат друг другу. Религия не противоречит этой программе, а наоборот. Потому что написано в книге, что мы опираемся на принципы, которые общие для большинства религий. Вы здесь не найдёте угрозы своим убеждениям. Более того, мы учимся у религиозных людей. Духовный опыт, который в течение веков существует, неужели его надо отвергать? В книге написано «нужно постараться понять, в чем правы верующие люди» или «рекомендации вы можете спросить у священника или раввина». Что касается молитвы или медитации, есть же очень много опыта.

Почему есть понятие религиозное, есть понятие духовное? Религиозность, она всегда конкретна. Программа нам говорит о Боге, как его понимает каждый из нас. У меня сначала была какая-то путаница. Я, например, долгое время считал, это долго продолжалось, на эти грабли я наступал, мне казалось, что, когда мы говорим «Бог, как мы его понимаем», имелось ввиду некое коллективное понимание Бога, но его нет. Я уже потом, в большой книге увидел эту фразу «когда мы с вами говорим о Боге, мы имеем в виду ваше личное представление о нём», то есть, каждого представления человека достаточно. И там написано «и каким бы несовершенным оно ни было, оно вполне достаточно для установления контакта с ним. Это наш опыт». Круто. Все, мне больше не надо думать про то, как верят другие, почему столько много религий, почему столько много противоречий. Это вообще не моя забота. Мне надо какое-то своё собственное понимание, причём, не создать его, не придумать его, а просто понять: я-то во что верю, у меня-то какое понимание этих вещей, что для меня работает, как я это понимаю? Потому что сформировать целостное понимание я не способен.

Опять же, в книге написано «никто из нас не мог до конца понять силу, которая есть Бог». Но у меня есть моё собственное понимание и оно достаточное для установления контакта с ним. И это такое очень утешающее обещание. Поэтому, если подводить сейчас итог этому длинному рассказу, простите, если я вас утомил уже, то жить на новой духовной основе — означает, что мне нужно было перестать жить в мире, в котором я нахожусь в центре своей Вселенной. Мне нужно было отойти на периферию, а в центр поставить Бога и понять очень простую вещь: не Бог исполняет мои желания, а я исполняю его волю. Я для него слуга, я для него работник. То есть, я в этом спектакле всего лишь актёр. Возможно, статист. Режиссёр все-таки Бог, а не я. Эта метафора, она хорошо выражена в книге. Когда идет переход от третьего к четвертому шагу, что алкоголик прекрасный актёр. И дай ему волю, он бы играл и все главные роли. Дирижировал бы, режиссировал бы и музыку писал. И все было бы прекрасно, если бы люди выполняли его волю. Это очень утомительная позиция, но я очень долго прожил в мире, в котором я страдал, когда происходило не по-моему.

Как сегодня говорит мой спонсор, если я говорю «ты прости, я вот тебе не позвонил, там давно уже что-то не выходил на связь», он всегда говорит: «Все по-божьему. Позвонил, когда позвонил». И это утешает. Если в мире все-таки в центре вселенной находится Бог или любой абсолют, который вы можете поместить (если вы не религиозный человек, понятие абсолюта для вас, наверное, подойдёт больше), абсолют все равно выше нас. Значит, все в мире устроено гармонично, значит, все происходит правильно, значит, нам не надо ничего бояться, значит, все равно все устроено на основании каких-то высших представлений о любви, о милосердии, о добре для человека, хотя некоторые вещи не всегда понятны. В короткой перспективе иногда хочется с Бога спросить: «Почему происходит такое»? Как в нашей книге написано: «Кто ты такой, чтобы утверждать, что Бога нет»? Кто я такой, чтобы Богу ставить условия, чтобы спрашивать с него, почему это так происходит. Ну, значит, так должно происходить. Мне просто нужно как-то понять, что от меня в этой истории требуется. Я помню, когда ковид начался, Боже мой. Ковид — какое прекрасное было время вообще! Мы думали: «Ой, пандемия, как страшно»! Все напугались. Мы не знали, что нас ждёт впереди ещё.

Ковид когда начался, меня очень спасало то, чему меня научили анонимные алкоголики. Вместо того, чтобы ныть и жаловаться «ой, дома сидим, уже сколько можно, работы нет». Вместо этого просто быть человеком, который другого человека спрашивает: «Как ты, чем помочь, как тебя поддержать»? Ходить на эти онлайн-собрания, разговаривать больше с людьми, потому что очень многие раскисли тогда. И тут уже вопрос: какую позицию ты занимаешь? Ты спрашиваешь с Бога, что ты несчастен? Или ты спрашиваешь с Бога, как тебе помочь тем, кто тоже несчастен, кто может быть несчастнее тебя? И тогда Бог даёт и сил, и здравомыслия, и на прокорм даёт, потому что своих слуг не надо кормить.

Эта новая духовная основа, когда Бог находится в центре Вселенной, и наше мышление изменяется с эгоцентричного на богоцентричное, наверное, это главная трансформация, которая только может произойти с алкоголиком. И наиболее желанная трансформация. И, слава Богу, что это происходит, потому что в этой Вселенной хорошо оставаться трезвым, не страшно оставаться трезвым. Знаете, я выбираю мир, в котором трезвость осмыслена, нам есть куда жить и нам нечего бояться. Спасибо, я сегодня трезвый. Спасибо вам за то, что послушали меня и позвали меня к себе, и потерпели все мои россказни. Все, спасибо.

Вопрос: есть каждодневные действия, например, утренняя молитва, вечерняя молитва, благодарности, анализ дня, десятый шаг, одиннадцатые шаги. Бывает у тебя такое, что ты что-то не делаешь, перестаёшь что-то делать по программе и болезнь, она начинает возвращаться, появляется это китайское общежитие в голове или как это у тебя происходит, и как ты возвращаешься обратно ко всем действиям каждодневным?

Ответ: со временем ко мне пришло понимание, что для того, чтобы хорошо себя чувствовать, мне надо регулярно делать одни и те же вещи. Было время, когда несколько лет подряд я, например, писал, отвечал письменно на вопросы 10, 11 шага. Все их знают, они в большой книге приводятся. Было время, когда я достаточно читал молитвенное правило. Я редко сейчас по молитвенному правилу молюсь, только, может быть, когда в храм хожу. Медитировал, занимался какими-то ежедневными делами: писал страницы, дневниковые страницы вёл. И как-то со временем все приняло достаточно лаконичную форму. Я с утра прочитываю несколько молитв обычно, как правило, это молитва третьего шага. Это молитва седьмого шага, это что-то на потребу жизни касательно того, что происходит со мной сейчас. Обычно я прошу, чтобы, как написано у нас в девятом шаге молитва, если помните, даровал нам терпение, любовь, терпимость, умение прощать, потому что этого часто не хватает в моей жизни. Иногда просто прошу сил, чтобы пройти через какие-то ситуации, которые мне сложно даются.

Благодарности не пишу и никогда не писал, потому что я слышал про такую практику, но те, кто меня спонсирует и спонсировал, таких заданий мне не давали никогда. Опыта нет, а в книге у нас нигде нет. Поэтому нет. И поэтому чаще мне достаточно утреннего небольшого молитвенного правила и вечернего. Я могу сказать «Господи, спасибо тебе за трезвый день. Спасибо за то, что было сегодня со мной, за то, что давал сил за этих людей». И так далее. Не всегда, иногда забываю это делать, если сильно устаю. А насчёт, появляется ли снова китайские общежитие? Конечно, я периодически хвораю, как любой другой человек, у меня, бывает, что и духовная форма ухудшается, и настроение портится, и уныние настигает. Всякое бывает. Другое дело, что это не происходит долго сейчас, это как-то такие моменты не очень продолжительные. И, как правило, понятно, что с этим делать. Понятно, как надо себя вести в этой истории, когда моё состояние ухудшается. Я не знаю, ответил ли я на вопрос. Вот, может быть, человек ждал чего-то более конкретного, я не знаю.

Вопрос: у тебя достаточно внушительный срок трезвости. Были ли у тебя в этот период длительные периоды, когда ты был ограничен в общении с анонимными, с группами. Если были такие периоды длительные, полгода, год, например, больше, как ты проживал, как менялось твоё внутреннее состояние? В двух словах, если там что-то происходило, если такой опыт есть.

Ответ: ты знаешь, не было такого, чтоб я был ограничен, это надо было где-то жить в таком месте, где групп не было. Мне как-то посчастливилось, я почти всю жизнь в Москве прожил, а там много собраний проходит. Когда я ездил в командировки, у меня был период, я очень много ездил, но почти в каждом городе есть группы, на тот момент существовали, но если не было группы, то это обычно недолго. У меня были периоды, когда я сам по доброй воле не посещал собраний. Но так, чтобы полгода — это очень много. Максимум то, что я не ходил на собрания, это, по-моему, месяца три было. Были какие-то более «важные дела». Может быть, был занят новыми отношениями, может быть в работу был погружён с головой. Но моё эмоциональное состояние, как правило, очень быстро ухудшается. И время показало, время, знаете, идёт и приходит какое-то понимание, которое становится знанием, что мне просто надо идти на собрание. И я прихожу на собрание, и моё состояние меняется. Это работает как стакан, только голова не болит. Поэтому лишать самого себя такого способа сделать себе хорошо? Зачем? В чем смысл? Зачем надо над собой так издеваться? Поэтому я стараюсь не допускать таких вещей хотя бы онлайн. Я не очень, правда, получаю от онлайн-групп. Не имеется ввиду данная группа. Мне все-таки нужно ходить на живые собрания, видеть живых людей, жать их руки, видеть их глаза, слышать запах алкоголя от новичка.

Вопрос: с чего начинается выздоровление? Главное условие.

Ответ: с того, что надо протрезветь. Пока человек пьёт, он не может выздоравливать. Мне кажется, надо сначала перестать пить. Поэтому первые анонимные алкоголики, они обязательно ставили условием, что если человек пьющий, он должен сначала пройти детоксикацию. Сначала надо спасти тело, а уже потом спасать душу. Мне кажется, это главное условие, потому что, понимаете, трезвость здесь не является результатом, трезвость является условием. Как сказал Терренс Горски: «Трезвость — это лишь билет на пароход, но это не само плавание». При условии трезвости можно дальше начинать выздоравливать уже, мне кажется.

Вопрос: с какого шага можно брать подспонсорных?

Ответ: мне кажется, это лучше со спонсором своим обсудить, он же вас видит и знает. Возможно, вы уже сейчас можете быть очень полезными для других. Нигде у нас в программе эта история не прописана, она индивидуальна сугубо. Есть мнение, что после пятого шага это можно делать, но мне кажется, это очень индивидуальная история. Понимаете? Давайте вспомним, как все это начиналось. Вот Эбби пришёл к Биллу, когда у Эбби было всего два месяца трезвости и опыт его духовный был очень небольшим, но он передал его Биллу. Мы трезвые сидим на этих группах с вами. И если бы Эбби думал, что он ещё не достиг какого-то совершенства, он пока не готов заниматься с другими алкоголиками, мы бы просто и не протрезвели бы никто, понимаете? И Билл тоже. Полгода у него было, прежде чем он пришёл к Богу, но все эти полгода он же пытался помогать другим алкоголикам, но это было не очень удачно. У него не было опыта, но он оставался трезвым, это важно.

Поэтому, мне кажется, это не шагами нужно определять, a двумя вещами: вашей готовностью и готовностью вам доверять вашего подопечного. В конечном счёте, вы же можете предупредить и сказать: «У меня пока только три месяца, и я пока сделал четыре шага, я пока на пути, но я могу тебя уже поддерживать». Поэтому, не знаю, наверное, я такие сложные вопросы всегда адресую спонсору. Говорю: «Спонсор, я могу уже брать подопечного, как ты видишь? Или нет»?

Вопрос: номер телефона, если есть возможность, оставь, пожалуйста, в чате, если ты таким занимаешься.

Ответ: есть спикерхантер на группе, с ней связывайтесь тогда и смотрите. Я сразу хочу сказать, что не спонсирую женщин, не общаюсь по каким-то личным другим делам. Если вам нужен опыт выздоровления, это должен быть мужчина, если вам нужен спонсор можно про это говорить. Не факт, что я вас устрою как спонсор. Из двадцати человек, которые ко мне обращаются, дай Бог, чтобы один оставался и дошёл до конца книги. Ведь проблема не в спонсоре. Проблема в том, готовы ли вы что-то действительно делать? Ведь часто под спонсором понимается человек такой, типа бесплатного консультанта, психолога, такой умный. А ещё это, знаете, очень круто иметь спонсора, у которого 36 лет трезвости, и всем говорить «у меня спонсор такой крутой», при этом можно ничего не делать. Поэтому я всегда разговариваю сначала, чего хочет человек, как он это понимает, какой помощи ожидает? Не прячусь ни от кого. Но не даю свой телефон открыто в чат. Свяжитесь со спикерхантером пожалуйста.

Вопрос: корысть, проявление и как избавился?

Ответ: а кто сказал, что я избавился? Наверное, её стало просто меньше. Деньги стали просто не такими значимыми. Проявление корысти какое? Жадность, когда жалко что-то отдать. Делаю работу и думаю: «Сколько мне за неё заплатят». Или мысль о том, что мне платят мало. Я не знаю. Честно говоря, не очень много думаю про свою корысть, потому что как абстрактный дефект меня это не волнует. Я думаю, что любой дефект, он должен быть важен ровно настолько, насколько он мешает мне быть инструментом в божьих руках. Возможно, в ряде случаев я мог бы быть щедрее. Возможно, в ряде случаев мне надо меньше думать о том, сколько я получу, а больше думать о том, сколько я дам, сколько я вложу в это. Применительно к любому недостатку характера нельзя спросить, как избавился, потому что мы ни от чего не избавляемся здесь, мы ни над чем не работаем, у нас нет такой практики, работать с недостатками. У нас есть инвентаризация недостатков, у нас есть готовность, что Бог избавит, это шестой шаг, четвертый шаг. Шестой, пятый шаг — исповедование недостатков и седьмой шаг — молитва о том, что Бог убрал.

Но, опять же, смиренно. Он что-то забирает, что-то нет и нигде нет, что мы как-то себя воспитываем, работаем над собой, это вообще не про эту программу. По крайней мере, я в это не верю. Честно говоря, я из тех людей, кому не очень нравится это рассуждение о собственных дефектах, о недостатках. Потому что все время ощущение, что мы хотим кому-то понравиться сильно. Мне кажется, дефекты характера очень мало имеют отношения к трезвости. Не случайно они стоят на шестом и седьмом месте. Как молитва шестого и седьмого шага?

Седьмой шаг. «Я прошу, мой создатель, чтоб ты взял меня со всем плохим и хорошим». То есть, в основе лежит убеждение, что Бог меня любит любым. А дальше я прошу убрать то, что мешает мне быть полезным его детям, другим людям, моим братьям и сёстрам. Что мешает мне быть полезным? Может быть, и корысть, но тогда это должно как-то в жизни проявляться так, чтобы меня это делало менее полезным. В чем это может быть выражено? Скажу, что раньше я был более жадным человеком, сейчас меньше. Сейчас мне приятнее делать подарки, сейчас я легче с деньгами расстаюсь. Сейчас мне вообще легче заработанные деньги тратить на других людей. Возможно, в этом какая-то божья милость есть. Сам бы я точно с этим не мог справиться.

Вопрос: вопрос про спонсорство. Понятно, что это тема отдельного спикерского, но в двух словах, какой ты спонсор, как бы ты себя охарактеризовал, когда встречаешься ты с новичком? Ты говоришь: «Я…».

Ответ: я не знаю. Мне вообще кажется, когда человек себя как-то охарактеризовывает, он всегда немножечко привирает. Мы не знаем, какие мы, по большому счёту, только если нам об этом не сказали другие люди. Я не знаю, какой я спонсор. Наверное, ленивый. Потому что люди часто говорят «со мной надо построже». И таким образом отдают мне ответственность. Или «мне надо давать задания, мне надо, чтобы я регулярно». Если тебе надо регулярно, давай регулярно, но я не буду таких задач ставить. Я не знаю, какой я спонсор. Наверное, при спонсировании я оказываюсь разочаровывающим очень сильно спонсором, потому что люди рассчитывают, видимо, на какую-то духовную глубину, на какие-то откровения, что я что-то такое буду сейчас им про Бога рассказывать или что-то. Не знаю, как себя описать.

Вы знаете, наверное, было бы проще, если бы вы с кем-то из моих спонсируемых связались и спросили у них: «Женя, он какой спонсор для тебя»? Есть люди, которые со мной долго, но очень немногие люди долго остаются. Последний парень ушёл буквально месяц назад. Оказалось, что я не очень могу быть ему быть полезным. Понимаете, если я спонсирую, мяч всегда на стороне спонсируемого. Это в этом смысле, что он решает, когда ему звонить, что ему нужно, чего он хочет. Например, мы проходим большую книгу, делаем шаги, тут может быть какой-то и ритм, какие-то задачи, которые мы решаем. Но в целом никаких обязательств, никаких отчётов. Я не прошу делать это ежедневные звонки или писать мне что-то, потому что мне это все напоминает работу консультанта в реабилитации, а я думаю, что спонсор — это другой человек, это просто другой алкоголик, у которого есть опыт, и он готов тебя поддержать на пути к трезвости.

Это не какой-то психолог, это не какой-то мастер единоборств восточных, это не специалист по твоей жизни, это не человек, который будет давать тебе финансовые консультации. Это человек, который просто поддержит тебя на пути к трезвости и поможет тебе применить шаги этой программы к той задаче, которую ты сейчас решаешь, потому что то, что есть у спонсора главное — опыт применения шагов к жизненным задачам. Этим я с удовольствием поделюсь, если опыт есть. Это не какой-то учитель, это не гуру, потому что мы, мне кажется, слово «спонсор» раздули до того, что оно написано стало все курсивом, прям петитом, всеми большими буквами. Это слишком ответственно. Кто я такой, чтобы разбираться в жизни человека? Хотя, я эти ошибки часто делаю, начинаю давать рекомендации, начинаю жёстко судить. Это значит, что я в плохой духовной форме нахожусь в данный момент.

Есть люди, которые обращались ко мне за помощью и были разочарованы. Они говорят: «Женя не исповедует то, что проповедует, этот человек, который очень красиво говорит, но на поверку оказывается просто человеком». Я никогда не утверждал обратного. Это же люди, люди придумывают себе все время кумира, придумывают кого-то, кто лучше их. Если кто-то может меня укорить в том, что я сказал «я лучше тебя», вряд ли. Что поделаешь, мы все ищем кумира себе, какого-то человека, который нас куда-то отведёт. Возьмёт за руку и поведёт нас в волшебную страну. Я точно не тот. Но если вас интересует, как можно жить по этим шагам или как можно их применять в реальной жизни, я — ваш, пожалуйста.