Россия/Москва

Домашняя группа: Московские начинающие

ТЕМА: Перестать играть роль Бога.С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Всем привет, Маша. Алкоголик очень рада быть здесь. Вообще очень рада, что «аа.24.онлайн» существует. Благодарна всем зачинателям этой группы, всем, кто сейчас служит. Потому что действительно, «аа.24.онлайн» спасла много жизней, и это чудо. Много жизней в разных странах этого большого красивого мира. Спасибо вам, что вы собираетесь здесь, приветствую новичка. Раз на группе новичок, наверное, нужно чуть больше поговорить про первый шаг. Я сегодня как раз читала книжку. Первый шаг читала и размышляла, тоже вспоминала свой первый шаг. Я в первый раз попала на группу анонимных алкоголиков, когда мне было 25 лет, я пришла употреблённая, и мне очень не понравилось то, что я увидела и более того, мне показалось это абсурдным и странным. Эти люди, особенно после группы, когда мы вышли на улицу и курили, и ко мне все подходили, пытались дать номера телефонов и говорили: «Звони». А я не понимала, почему эти люди просят, чтобы я им звонила. То есть я просто не понимала и думала про себя: «Что за вообще». Я посмотрела на это и пошла дальше употреблять. Потому что мне нравилось. У нас в книге написано, что это программа для тех, кто хочет. Когда я в первый раз пришла на группу, я, очевидно, не хотела. А не хотела я, потому что мне нравилось. Каким бы безумным не был мой образ жизни, он мне нравился.

Через 5 лет я оказалась в реабилитации, а после того, как вышла из реабилитации, снова пошла на группу. И мне, откровенно говоря, и через 5 лет казалось абсурдным то, что я увидела. Но у меня уже не было выбора как такового, потому что уровень моего алкоголизма достиг такой стадии, когда было понятно, что если я продолжу бухать, я умру, и никаких решений не было. Никто не мог мне сказать, что мне сделать, чтобы не забухать. Единственное, что мне сказали, что «ты можешь пойти на группы и, может быть, ты останешься трезвой». И я очень крепко зацепилась за эту мысль. Да, я за неё держалась зубами, когтями, потому что очень не хотела умирать.

Про мой алкоголизм. Я не знаю, что это такое, и можно ли говорить, что я всегда была алкоголиком. Я предполагаю, что всегда. Потому что в первый раз я выпила алкоголь в 13 лет, и это был самогон. И когда передо мной поставили стопку, я сразу сказала: «Не надо мне стопку, налейте мне стакан». И эта история, она всегда была для меня такой: если я начинала пить, то всегда пила «до талого». Я размышляла над тем, было ли в моей жизни такое, чтобы я выпила чуть-чуть и остановилась. В 13 лет я в первый раз попробовала алкоголь, и такого никогда не было. Если я начинала пить, я всегда пила, я была тем человеком, который пьёт до конца. И тем человеком, с которым постоянно что-то случается, какие-то происходят истории. Я тот человек, который просыпался в других городах. Я засыпала в Москве, а просыпалась в Воронеже или в Ростове, или в Питере. И это со мной случалось. Мне казалось, что это… Тогда мне казалось, что это прикольно. Ни с кем такое не происходит, а со мной происходит. Классная история, всегда есть что рассказать. Сегодня я понимаю, смотрю на себя ту и понимаю, сколько в этом отчаяния, сколько в этом боли и сколько в этом одиночества, потому что нет ничего весёлого уснуть в одном городе, а проснуться в другом. Это безумие. Но тогда я этого не понимала.

Надо сказать, что алкоголь действительно очень долго мне помогал выживать в этом мире, очень долго. Где-то лет с 19-20 я начала пить каждый день. И до тех пор, как я попала в реабилитацию, мне трудно вспомнить, когда я не пила. То есть это было очень редко и буквально можно какие-то считанные дни насчитать, может, недели две, максимум месяц за все это время в общей сложности. Я не знаю, что такое запой, потому что пила каждый день. Где-то больше, где-то меньше, где-то уходила в штопор, где-то не уходила, но алкоголь был постоянной частью моей жизни. И мне казалось, что это норм. Ну, это ок. Я не понимала, как жить без алкоголя. И больше того, я считала, что люди, которые не пьют, они немножко нездоровы, то есть было во мне такое высокомерие приличное, которое «ну, ребят, это с вами что-то не то, со мной все в порядке, со мной все классно». И мне алкоголь давал чувство безопасности, это ощущение, о котором рассказывают многие, оно глубинно знакомо мне. Это ощущение того, что я лишняя и чужая в этом мире, что между мной и этим миром существует какая-то пелена, которая разделяет меня с миром, и это чувство, оно усугублялось с течением моего алкоголизма, и алкоголь хоть как-то эту пелену снимал, давал это ощущение единства с миром долгое время. Как будто ты выпиваешь, и все — вдруг вся тяжесть уходит и как будто все соединяется. И, конечно, это чудесные ощущения, ни один человек от них не откажется. Тем более, если больше нет ничего на свете, что даёт мне эти ощущения. Это вполне логично.

Вопрос в том, что алкоголизм — такая болезнь, которая в кредит тебе дает очень, казалось бы, много сиюминутно, это быстрые удовольствия. Ты их быстро получаешь, но потом плата за это… Я не знаю, я заплатила не самую высокую цену за свой алкоголизм, потому что я сейчас сижу здесь, я жива. Я знаю истории, когда люди заплатили своей жизнью за свою болезнь и за быстрое удовольствие. И в этом смысле мне повезло, но мой алкоголизм, он… Я жила, знаете, это было настолько параллельно и с моей жизнью социальной. Я не могу сказать, что я социально как-то была оторвана. Я получила образование, у меня была интереснейшая работа, много ездила, много с разными людьми общалась, моя жизнь, она была наполнена разными событиями и личная жизнь, разная жизнь. И параллельно был алкоголь. Но к концу моего употребления, уже когда все становилось плохо, уже не осталось работы, и я долго думала, что работа, у меня нет работы, потому что она мне не подходит. То, что мне предлагают, мне не подходит. Вот такой у меня был аргумент. И только когда я протрезвела, поняла, что правда состояла в том, что эта работа мешала мне бухать круглыми сутками. Потому что, когда я узнала, мне было 23 года, я помню просто этот момент, когда впервые попробовала выпить с утра, я испытала какой-то невероятный восторг и подумала: «Почему мне никто не рассказывал, что так можно делать?!» Это же просто до сих пор, честно вам скажу, с замиранием сердца вспоминаю этот день. Потому что я алкоголик и мне нравилось это, вот в чем дело.

И, конечно, работа стала мешать мне употреблять. Люди стали мешать мне употреблять. Родные мне стали мешать употреблять. Возлюбленные мне были больше не нужны. Интересы, хобби, мечты мои, вещи, о которых я мечтала там, в 16, в 17, в 19, в 20 — все стало неважно. Я разучилась мечтать, я вообще не знала, не понимала, что это такое, что такое мечтать, что такое что-то хотеть? Единственное, чего я хотела, чтобы у меня была бутылка и никто мне не мешал, чтоб было бесконечное количество алкоголя и бесконечное количество времени, которое меня никто не трогает, никто не звонит в дверь, никто не звонит на телефон, никому ничего от меня не надо и все. И в этом безвремени я бы могла прожить, наверное, бесконечно. Это ад это ад, просто я тогда этого не понимала, что это ад. И все закончилось этим адом, комнатой зашторенной, бутылками пустыми, обоссанными тряпками, бычками, грязью своей собственной и вокруг, и внутри. Но просто я уже не хотела. Уровень моей деградации в алкоголизме был таким, что я уже даже мыться не хотела, чистить зубы, причёсываться, смотреть на себя в зеркало — я этого не делала, я действительно не делала этого: не принимала душ неделями, в зеркало не смотрела месяцами, и в какой-то момент мои близкие поняли, что все, конец пришёл, постучался в дверь.

Мне повезло в этом смысле. Безусловно, у моих родных, в анамнезе моей семьи есть алкоголизм, но эти факты, они не помогают понять, что это за болезнь, пока люди не понимают, что это болезнь. И, конечно, я слышала со стороны своих близких те стереотипы, о которых говорится и в нашей книге, и мы все их знаем прекрасно. Я помню, как уже было понятно, и мне самой было понятно, что мне нельзя пить, что у меня проблемы с алкоголем и так далее, и так далее. Ко мне приезжает мама в 10 часов утра, я уже пьяная. Я помню, как она рыдает. Она рыдает и говорит мне: «Ты же знаешь, что тебе нельзя пить. Зачем ты пьёшь»? А у меня нет ответа на этот вопрос. Единственное, что я делаю, это про себя считаю до 100 и в обратную сторону, и думаю: «Когда же ты уже уйдёшь, ты мне надоела, как я устала это слушать». Абсолютное обесчувствование внутреннее. Такое, что все говорят, что в аду типо жарко, а я думаю, что в аду очень холодно, просто это какой-то адский холодный бесконечный ледниковый период. Потому что я ничего не чувствовала.

Мне предложили сходить к врачу, и мне попался очень хороший врач-психиатр, нарколог, которая поставила мне кучу диагнозов печальных достаточно. И сказала: «Ты умрёшь». Я была с ней одна в кабинете. И она мне сказала: «Ты умрёшь». В силу того, что она достаточно опытная женщина, она поставила меня перед фактом и сказала: «Продолжишь пить — умрёшь, а дальше есть вариант поехать в реабилитацию». Есть вариант умереть, есть ещё разные варианты. И ещё она мне сказала, что, скорее всего, даже если ты перестанешь пить, скорее всего, ты будешь до конца дней жить на таблетках, потому что в общем расщепление личности моей, деградация была уже такого уровня, что она предполагала, что я не вернусь к цельной личности и к нормальному существованию хотя бы в каких-то пределах. Но когда она мне это говорила, меня это не тронуло, потому что я уже знала, что умру. Вот в чем дело. Для меня это не было новостью. Я настолько глубинно понимала, что умру, что от того, что она мне это говорит, ничего не меняется. Почему я это знала, что если открываю глаза и мне нужна бутылка, и куда бы я не шла и какие бы планы у меня не были, мои ноги все равно несут меня в магазин. И время существования без алкоголя в течение всего моего употребления сокращалась и сократилась до нуля, то есть я не могла вообще существовать без алкоголя, я не понимала, как не пить. А в силу того, что у меня не было ответа на этот вопрос, я понимала, что буду все равно пить, а значит, я умру, потому что-либо у меня остановится сердце, либо со мной ещё что-то случится. Я уже человек, который одной ногой там.

Я не видела будущего. Когда пыталась заглянуть в своё будущее, видела только темноту и понимание, что там смерть. Поэтому слова моего врача, они как не поразили меня и более того, когда вышла от неё, я тоже пошла в магазин. Я думаю, что для независимого человека это что-то сверх странное, а для алкоголика, когда тебе сказали, что ты умрёшь от этого, а ты идёшь за этой бутылкой, которая тебя убьёт. Так есть, потому что мои базовые настройки безопасности, они сбиты, я ничего не чувствую, не понимаю ничего, я просто хочу умереть. Я была бы рада на самом деле умереть тогда, правда, потому что жить так, как я жила, было уже невыносимо. Но, кроме этого, мне предложили поехать в реабилитацию, и я поехала. Не потому, что я сильно верила в тот момент, что мне что-то может помочь, а потому что как бы ок. Знаете, я была настолько обессилена своим существованием, что у меня не было сил сопротивляться или говорить «нет». Я сейчас сама вообще ничего не могла. Я завидую алкоголикам, которые собирались духом и какое-то время не пили. Я не могла. У меня не было такого. Я не могла остановиться. Меня ноги несли в этот магазин за бутылкой, и я даже не обещала ничего. У меня не было борьбы вообще даже, борьбы самообмана, «ой, сейчас я возьму себя в руки, соберусь, какое-то время не буду». Я не могла, я настолько слабая. Алкоголизм настолько сломал мне хребет, что даже на это не было сил.

И я поехала в реабилитацию. 11 месяцев я там провела. Это был очень важный и нужный для меня опыт, но когда я вышла трезвая из реабилитации, стало очевидно, что проблема не в бутылке, потому что я не пошла сразу на группы и мне было… Я вышла, начала жить, у меня вроде, может, ничего и нет особо, есть дом, есть что есть, есть профессия, я могу найти работу, как-то начать строить заново свою жизнь, ещё что-то, чем-то увлечься, а мне ничего не хочется. Я остро в трезвости чувствую, ещё острее чувствую это ощущение отделённости от мира, мне хочется умереть ещё больше, ещё больше хочется умереть, потому что я всей кожей чувствую эту отделённость. Когда ты такое чувствуешь на сухую: либо бухать, либо сдохнуть. Я очень хорошо понимаю людей, которые пьют. Потому что жить с этим чувством невыносимо, кожу можно с себя сдирать просто физически. Ты это чувствуешь. И поэтому я пошла на группу, мне эта идея вообще не нравилась, вообще не нравилось. Эти люди, которых я встретила на своей домашней группе, они мне не нравились. Я более того скажу, мне и сейчас многие не нравятся. Но это потому что мы приходим сюда не для того, чтобы нравиться или не нравиться друг другу. Оказалось, что я прихожу на группы за Богом.

Долго я не могла принять этой мысли, этих идей и так далее. Много сопротивления было у нас в книжке написано. У Билла написано «Мне это не понравилось». Он стал говорить про Бога, и «мне это не понравилось». Никому из нас не нравится. Но этот момент принятия абсолютного бессилия и понимания, что просто после 11 месяцев закрытой трезвости я уже не так сильно хотела умирать, что-то внутри меня уже цеплялось за жизнь. Может, я не буду рассуждать над тем, что было бы, если бы я сразу пришла на группы, но что-то во мне уже настолько сильно цеплялось за жизнь, что я была готова переломить хребет немножко себе, присмириться, но послушать, что мне скажут люди в комнате, в которую я пришла. И мне в очень многом где-то пришлось наступать на горло тому, что я думаю. И это было очень долго, мне не давалась трезвость легко. Я более или менее хорошо и физически эмоционально почувствовала себя только после 2 лет трезвости.

В полтора года трезвости я держала в руках бутылку и думала, что сейчас пойду пить. Я живу в доме, где есть алкоголь, так сложилось в моей жизни. Я ничего не могу с этим поделать, но это был один, я надеюсь последний раз, когда я в своём собственном доме взяла бутылку в руки. Было 7 часов утра, никого не было дома, я подумала, что сейчас я забухаю. Единственное, что меня остановило, это рекомендация моего спонсора: «Хочешь пить пей, но сначала позвони». А у нас была договорённость, что я звоню с 9 утра. Я поставила бутылку на место и подумала: «Сейчас я ей в 9 позвоню, а потом буду бухать». Божья милость. К 9 часам утра, когда я ей звонила, это одержимость ума исчезла, но трезвость не давалась мне легко и физически в том числе. Я сегодня встречаю очень много новичков. И то, о чем я говорю всегда, что мы много говорим об алкоголическом мышлении, о нашем поведении, о наших недостатках. О разном много говорим, но когда я пришла, что было для меня реально важно, что я не могла встать с кровати, понимаете, я физически настолько была убита алкоголем, настолько была отравлена, что даже после года трезвости меня рубило постоянно. У меня падало давление у меня была аллергия какая-то непонятная, какая-то корка на лице. Мне было постоянно плохо. Эти эмоциональные качели, это непонимание, голодная я или сытая. Бессонница. Вроде здесь не могу уснуть, потом сплю. Бесконечное количество времени нет сил, чтобы помыть посуду. Нет сил, чтобы помыть полы, ни на что нет сил. И это тяжело. И, слава Богу, я встретила людей, которые мне сказали: «Это пройдёт. Тебе нужно приготовиться к тому, что твоему организму твоему телу, предстоит очень много сделать с тем, что здесь происходит, но твоему телу тоже надо восстановиться, дай этому время, не требуя от себя слишком многого».

Я помню, как звонила спонсору своему и жаловалась, что я не могу встать с кровати, у меня нет работы. Я даже чашку помыть не могу, понимаете, чашку помыть не могу. Она мне говорила: «Делай то, что должна делать. Ходи на группы, читай книги». И мне казалось, что это будет длиться вечно, просто вечно, что я навсегда в этом, что это будет длиться вечно. Это тоже проходит. Главное, продолжать делать то, что мы делаем. И, действительно, моя жизнь очень сильно изменилась. Я думала, что не буду говорить, так много буду говорить про первый шаг, но раз новичок здесь, то спасибо, что я могу ещё раз это вспомнить. Это очень важно. Когда раньше я приходила на группы, и появлялся новичок, и все говорили: «Мы тебе очень рады». Я думала: «Чему вы радуетесь, Господи, чему вы радуетесь? Это же пипец просто». А сегодня я понимаю, чему мы радуемся, и я рада, что новичок сегодня здесь.

Тема, которую я выбрала для сегодня «Перестать играть роль Бога». Понимаете, в чем дело? Я вообще, когда пришла, думала: «Сейчас я пройду шаги, что надо, традиции, служить, отдавать. Давайте, давайте я все буду делать, если это изменит мою жизнь, и все станет классно». А в какой-то момент оказалось, что это меняет мою жизнь, и все становится классно, но не так, как я себе это представляла. Я представляла, что у нас сейчас в преамбуле читали, и у меня прям мозг зацепился за это, что мы не претендуем, не притязаем на духовное совершенство. Вот я тот человек, который долгое время притязал на духовное совершенство и вообще на любое совершенство. Надо недостатки исправить? Давайте исправлять. Надо копать? Давайте копать, будем копать. Строить? Будем строить. Скажите, что делать? Скажите, что делать, я себя исправлю. Надо — исправлю. И в этом очень долгое время была моя проблема. Я думала, что справлюсь со всем, что увидела в 4 шаге, со всеми недостатками. Что я со всем этим справлюсь, и в какой-то момент настанет тот прекрасный день, когда я проснусь идеальной и буду с*ать ромашками. Настанет этот день. И до сих пор я могу вам сказать, что где-то в глубине души у меня есть эта иллюзия и надежда, что этот день настанет, но он не настанет.

Правда, состоит в том, что моё эго с годами трезвости становится больше. Мне бы хотелось, чтобы моё эго становилось меньше, но самым маленьким моё эго было тогда, когда я в первый раз вошла после реабилитации на группу анонимных алкоголиков. Тогда я была настолько, меня настолько болезнь присмирила, что я не думала, я готова была сидеть и слушать и не открывать свой рот. Сегодня, когда я трезвая уже такое количество времени, я восстановлена физически, больше того, я психически восстановлена и мой врач, которая когда-то ставил мне достаточно печальный диагноз, удивлена, что сегодня безмедикаментозно я собрана как человек, меня Господь собрал заново как личность Но в этом во всем у меня появляется иллюзия силы своей собственной, что я здесь чего-то могу, и я здесь что-то решаю. И мой опыт сегодня… За что люблю спикерские, я очень благодарна, что Бог меня благословляет делиться опытом, потому что каждая спикерская — это возможность мне подумать. А о каком опыте я сегодня могу говорить? Что происходит со мной сегодня, есть ли мне вообще, чем поделиться или мне стоит заткнуться со своим опытом и послушать других? Вообще делаю ли я сегодня достаточно по программе и какой величины моё эго?

И сегодня, к своему собственному сожалению, я должна признать, что моё эго невероятной величины. Я поймала себя на том недавно. Была на работе, общалась со своей начальницей, и знаете, я поняла, что мы сидим в кабинете и спорим. Я понимаю, что готова выйти из этого кабинета раненой, образно раненой и подбитой, готова к бою. И пусть я выйду с потерями, но я выйду правой из этого кабинета. Пусть я выйду даже с большими потерями из этого кабинета, но докажу, что права. И это для меня есть самое страшное проявление эго. Я готова убить и убиться сегодня, когда у меня 5 лет трезвости, я готова убить и убиться, но быть правой. И все было бы хорошо, нет проблем, понимаете? Программа наша, она в этом смысле прекрасна. Что она мне дала, она мне дала возможность выбора, когда мы говорим про повзрослевших ответственных алкоголиков. Для меня это про то, что сегодня у меня есть выбор. Я могу выбирать, каким путём идти и чего я хочу? Ключевой вопрос моего выздоровления долгое время был: «Что ты, Маша, хочешь: быть правой или быть счастливой?». И очень долгое время ответом на этот вопрос было «счастье». И когда я себе задавала этот вопрос и отвечала на него, я понимала, что могу присмириться ради своего собственного счастья и счастья людей меня окружающих. Конкретно сейчас мой опыт про то, что мне плевать на счастье, я хочу быть правой. Почему это происходит? Потому что, к сожалению, я, может быть, на первое место в своей жизни поставила свои собственные амбиции. Я сейчас говорю это, мне самой, знаете аж страшно становится. Когда я пришла, мне сказали, что «на первом месте должен быть Бог и твои взаимоотношения с Богом. Потому что если ты поставишь на первое место что-то другое и будешь искать силу в чем-то другом, то ты начнёшь ходить по очень тонкому льду».

И вот сейчас, когда я говорю, я понимаю, что, наверное, сегодня на первом месте, к сожалению, это не самый лучший опыт, и он очень опасный этот опыт, но на первом месте, скорее всего, у меня стоят мои амбиции. И это заставляет меня вдруг снова начать бороться с этим миром. И что-то ему доказывать, а мы с вами знаем, что в этой борьбе я точно не выйду из неё победителем. Потому что ни из одной войны никто не выходит победителем без потерь. И цена за эту победу для меня может быть моя жизнь. Вот в чем проблема алкоголизма. Если для обычного человека ценой может быть неровное душевное состояние, то для меня это, конечно, может быть смерть. Что меня сегодня спасает? Кстати, меня спасает служение, потому что со мной тут произошла после того, как я вышла из кабинета своей начальницы, потрясающая история. Я спешила. Я 2 года служила в одном комитете, в нашем анонимном комитете служила секретарём. И для меня этот комитет стал огромнейшей любовью и огромнейшим счастьем и одним из самых сложных духовных опытов взаимодействия с другими людьми. Это онлайн-комитет Международной ассамблеи, комитет по работе с лечебными учреждениями, где мы онлайн проводим спикерские в реабилитации. Всех призываю, приходите к нам, если кто-то хочет спикерить, служить и так далее. Можно будет мне написать, я скину информацию, минутка рекламы.

Так вот, я прослужила два года, и у меня было рабочее собрание вечером, и должна была быть ротация. Я очень ждала этой ротации, потому что для меня действительно 2 этих года были такими очень насыщенными с точки зрения служения, и меня ждёт уже новое служение в другом комитете. И вечером я ругаюсь со своей начальницей, выхожу из кабинета и бегу в телефон, включаю зум, чтобы подключиться к рабочему собранию, ротироваться. Я настолько зла, меня настолько переполняет злоба, что пока я бегу, про себя сочиняю сообщение, которое отправлю своей начальнице. Я сочиняю, насколько она вообще не права и что ей нужно делать и куда ей нужно идти, а параллельно захожу на рабочее собрание. Меня разрывает злоба, адская злоба, я сижу на рабочем собрании, продолжаю сочинять это сообщение в голове своей. На группе анонимных алкоголиков и в служении я нахожу невероятное количество любви. Она как будто начинает просто проникать. Никакая злоба не может противостоять этой любви, когда это истинно, оно все тебя счищает. И вы не представляете, я сижу на этом рабочем собрании в этой адской злобе, которая прям вокруг меня, мне кажется, и вдруг пока кто-то говорит, что-то начинает со мной происходить и в моей голове возникает мысль, действительно, у нас говорят «взявшаяся из ниоткуда мысль»: «Маша, почему ты все время хочешь сказать, что делать твоей начальнице, почему бы тебе не спросить, что ты можешь сделать, чтобы ваши отношения изменились? Не говорить ей, что ей делать, а спросить, что ты можешь сделать и как ты можешь ей помочь».

И эта мысль настолько пронизывающая, что вся моя злоба вдруг исчезает. Я не могу вам объяснить, это происходит по щелчку пальца. Я больше не злюсь, Господь освободил в моменте. Я думаю, что это случилось благодаря тому служению, тому рабочему собранию, тем людям, с которыми я служу, и тем, что именно в служении мы находим Бога. И Бог приходит в наши сердца, и на группах, и в служении, и в передаче опыта.

Это второе, что основополагающее, что держит меня сегодня, несмотря на не лучший опыт выздоровления сегодня — это передача опыта. Я читаю книгу с другими, и это возвращает меня в реальность, напоминает мне о том, кто я, откуда я пришла и что должно быть на первом месте в моей жизни. Доктор Боб, мы все знаем фразу «Первым делом – главное». Доктор Боб писал «Первым делом – главное». Это не трезвость первым делом — главное, а главное — мы должны искать царствие Божье. Мне очень нравятся эти слова. Я хочу искать царствие Божье в своём сердце. Потому что в книге нам обещают рай на этой земле, но он будет, только если я открою своё сердце Богу. Спасибо вам за эту возможность поделиться этим опытом. Сегодня я трезвая.

Вопрос: подскажи, бывали ли у тебя срывы в программе, если да, то чему они научили тебя? Если нет, то как ты справлялся с одержимостью?

Ответ: у меня не было срывов божьей милостью. Есть рекомендации, которые для меня являются охраняющими, и та рекомендация, которую я уже сказала, прежде чем выпить, позвонить. Это рекомендация, которая реально меня несколько раз спасала от употребления. Я должна сказать, что не знаю, как у кого, но периодически одержимость ума меня прихватывает в разных формах. Это не про то, что я сейчас пойду бухать, но я понимаю, что это про одержимость ума. И первое, что мне нужно делать, это проверить свои базовые штуки. Поесть и поспать. Потому что очень часто мои состояния нехорошие, 90% моих состояний связаны с тем, что я либо не поела, либо не выспалась. Вот 3 вещи, которые для меня охраняющими являются, потому что если эти вещи, они сделаны, а дальше меня продолжает колбасить, то, скорее всего, мне нужно очень сильно усиливать свою программу выздоровления. Я куда-то криво поехала. Мне нужно звонить спонсору, идти на группы и ходить на группы каждый день. Это то, что я в такие моменты делаю.

Вопрос: расскажи, пожалуйста, как ты сейчас живёшь, как выглядит твоя жизнь помимо жизни внутри сообщества?

Ответ: я как живу? Я вообще очень боялась, я сегодня говорю с девочками и тоже этот страх встречаю очень часто, что ты приходишь на группу и думаешь: «Господи, и это мне надо будет всю жизнь сюда ходить, они ещё мне говорят, что надо служить этому Сообществу, а ещё они мне говорят, что надо будет потом отдавать опыт. Это мне надо всю жизнь положить на это». Это страшно пугает, особенно вначале. Мой опыт показал, что действительно, первый год, в моём случае 2 года, я посвятила очень плотно восстановлению и физическому, и программе, потому что у меня долго не было работы после реабилитации и много моментов физических тоже было, что у меня просто не было физически сил и так далее. Но после 3 лет трезвости я уже почувствовала себя вообще…, у меня не так часто сейчас падает давление. У меня бывает, когда я действительно не могу встать с кровати по физическим параметрам, просто потому, что у меня реально падает давление, но это бывает редко. Я себя чувствую цельной и физически более или менее, и, самое главное, самое прекрасное обещание, оно случилось в моей жизни. Я благодарна за это, Господь вернул мне чувство собственного достоинства. Я смотрю на себя в зеркало сегодня и смотрю открыто людям в глаза. Мне нечего стыдиться в своей жизни. По крайней мере с Богом и с самой собой я честна, у меня нет потаённых каких-то комнат, куда что-то запрятано и никто не должен об этом знать. Это ключевое. Моя жизнь, она может меняться. В том смысле, что есть у меня работа, нет работы, разные периоды бывают. Я проектную работу делаю. Личная жизнь, ещё что-то, она наполнена. Я не могу сказать, что я всю свою жизнь посвящаю анонимным алкоголикам. Это не так. Но базово знаю, что у меня должны быть подспонсорные, я должна искать тех, кто хочет читать со мной книгу. Это моя обязанность искать этих людей, ходить на группы, просить Бога о том, чтобы дать мне этих людей, кому я могу передать опыт и делать это. И моя обязанность служить, потому что у всего есть цена, у всего. И у моей трезвости тоже есть цена. Это про взрослую жизнь. Мне нужно заплатить эту цену. Потому что я-то привыкла, что хочу все, и чтобы мне за это ничего не было. Я хочу, чтобы у меня все было, а мне ничего не надо было делать. Это позиция ребёнка. И анонимные алкоголики меня научили тому, что это часть. Пожалуйста, надо какие-то действия предпринимать, чтобы получить то, что ты хочешь, а я хочу оставаться трезвой, но при этом мне очень нравится моя жизнь, правда, я от неё в восторге. Сегодня я в восторге от того, что этот мир сегодня я чувствую, что Бог создал этот мир для меня, в том числе, что это подарок. Я, когда еду в машине (в трезвости получила права 3 года назад) до сих пор, когда еду в машине, я в восторге от возможности вести автомобиль. Я захожу на зум-группы — я в восторге от того, что мы можем встречаться, когда мы в разных концах этой земли. Я прихожу на рабочее собрание своего комитета, где реально люди из Таиланда, России, Украины, Беларуси, Америка. И мы встречаемся в одной комнате, и происходит чудо. Это восторг, жизнь — восторг. Так изменилась моя жизнь. И она такая сегодня.

Вопрос: обращалась ли за психологической или психиатрической помощью?

Ответ: да. У меня был психиатр, нарколог, психиатр. Мне предлагалось медикаментозное лечение, я в силу разных причин отказалась от него. Это мой личный был выбор. Психологи у меня были в реабилитации, после реабилитации. Даже сейчас я могу вам сказать, что когда мне нужна скорая помощь какая-то по какому-то вопросу, я утыкаюсь. Дело не в том, что инструменты не помогают, дело в том, что иногда нужен свежий воздух, свежий взгляд, нужно как бы немножко толкнуть какую-то ситуацию или какое-то внутреннее что-то, что не может разрешиться. В том числе я могу обратиться к какому-то из психологов, с которым я общалась до этого. Это не постоянная практика. Психотерапия не является моей постоянной практикой, но, когда по чувствованию я думаю, что мне это необходимо, я могу обратиться. Но такой глубинной постоянной психотерапии у меня не было и постоянного наблюдения такого долгосрочного с врачом психиатром… У меня есть врач-психиатр, которая вела меня, но вела в плане консультаций. Вопрос: обещание 9 шага. Насколько это сбылось?

Ответ: сбылось. Я каждый раз слушаю обещание 9 шага, я задаю себе вопрос: «Это происходит в моей жизни сегодня?». Если вдруг где то что-то я чувствую, что где-то там у меня есть ощущение, что все не так, у меня какие-то проблемки — это сигнал к тому, что что-то не так. Но в общем и целом чаще всего, когда я слышу обещание 9 шага, моё сердце наполняется радостью от того, что действительно обещания сбылись, сбываются и, дай Бог, будут сбываться в моей жизни. Мне, в общем, не на что жаловаться.

Вопрос: как, по-твоему, работает программа?

Ответ: я думаю, что мне лучше вообще даже и не знать, как она работает. Стараюсь вообще не задаваться этими вопросами, потому что для меня это опасно, для меня вообще любые размышления и рефлексия, они опасны, и я знаю, что понимание не даёт решений. От того, что я пойму, почему я алкоголик или как работает программа или как устроен мир, это не решит моих проблем, поэтому как она работает не хочу знать.

Вопрос: что тебе помогает обрести смирение и принятие, когда понимаешь, что люди ведут себя так, как считают нужным?

Ответ: никто не обязан соответствовать твоим ожиданиям, но злость и раздражение все равно накрывает. Разные инструменты есть. Тут для меня главное, чтобы моё сердце было открыто этому, понимаете? Опять вопрос: «Что ты хочешь, Маша? Быть правой или быть счастливой в последнее время? Я очень часто хочу быть правой, а не счастливой. Пока я хочу быть правой, я не оставляю место для Бога, я не даю ему войти, чтобы изменить ситуацию, а чтобы мне примириться в этом и вернуться к тому, чтобы быть счастливой. Мне нужно усиливать практику, я усиливаю практику 11 шага утром и вечером, увеличиваю просто по времени. То есть, если в обычное время я посвящаю этому полчаса то, когда мне уж очень тяжело, я начинаю посвящать этому с утра час, может быть, даже больше часа. Это требует времени, но это то, что является поддерживающим для меня. Если даже уж не присмиряет меня, то делает несколько мягче. То есть есть вещи, которые не могут уйти сразу. Я понимаю, это моя задача искать Бога, искать, продолжать искать. Если я не смогла справиться с чем-то сегодня, то окей. Мне нужно продолжать искать Бога и верить, что он придёт и избавит меня от этого, потому что сама я не могу избавиться, но мне нужна Вера. И мне нужно это стремление внутреннее к тому, чтобы не быть категоричной. А я бываю категоричной в своих суждениях. В этом моя проблема.

Вопрос: твоё отношение к тому, что Бог избавил тебя от одержимого желания употреблять алкоголь, шагов, как к чуду, или у тебя другое восприятие?

Ответ: в моём случае это очевидно, чудо. Я была живым мертвецом, я умерла. Я действительно из тех, кто умер, и Господь меня достал, вычистил, поставил на ноги, дал мне возможность выпрямить спину, и для меня это реально чудо, по-другому я не могу относиться к этому. Я рада, что именно так я к этому отношусь, потому что в моей жизни множество чудес, и моё сердце открыто сегодня чудесам. Оно было закрыто от всех чудес. Я помню, как я шла после реабилитации. И какое-то время прошло, я уже даже начала ходить на группы, но поняла, что моя проблема в том, что мне говорят про Бога. Я в общем верю, что Бог есть, но моё сердце закрыто от этого чуда. Даже если я иду, даже если Бог сейчас передо мной появится, я со скептицизмом некоторым на это посмотрю и скажу: «Ну ок». В этом моя проблема, что моё сердце, оно было закрыто. Я думаю, что все чудо.

Вопрос: что обязательно должны делать твои спонсируемые из рекомендаций, которые ты им даёшь и за какой период ты обычно проводишь по шагам?

Ответ: стандартные рекомендации, как я проходила. Ежедневный звонок, группы, достаточное количество. Я думаю, что все с ними знакомы. Звонок, группы, инструменты разные, установки и так далее. За какое время? Все по-разному. Я проходила два раза. Один раз очень долго проходила в силу разных обстоятельств, второй раз где-то за 3-4 месяца прошла, поэтому я по чувствованию и люди вокруг меня по чувствованию. Я думаю, что Бог сам руководит этим процессом.

Вопрос: как ты работаешь со страхами по программе, если, например, накрывает страх безденежья или тяжёлого заболевания?

Ответ: меня такие страхи перестали накрывать после 4 шага. Есть страхи в моменте: страх оценки или страх конфликта. Я читаю молитву от страха. Это самое сильное, что для меня работает. Господи, освободи меня от страха оценки, например, укажи, какой согласно твоей воле мне надлежит быть, какой Господь хочет меня видеть в этой конкретно ситуации, где я сейчас нахожусь и где мне страшно. Что Господь от меня хочет, это то, что мне помогает, но большая часть страхов действительно ушли благодаря 4 шагу и благодаря продолжению этой работы. Но молитва от страхов, она ежедневная для меня, потому что страх оценки, страх осуждения, страх непонимания, страх, страх, страх — это то, что не исчезло из моей жизни.

Вопрос: в мире много несправедливости, насилия, потери близких, как жить с этим и быть в радости и в восторге?

Ответ: мы часто сейчас об этом и думаем, и говорим. Я долго рефлексировала на эту тему. И, действительно, это выбивало меня из колеи, но в какой-то момент эта история про то, что у нас есть этот инструмент на вытянутой руке. Моя жизнь, она на вытянутой руке происходит, она не происходит когда-то или где-то, она происходит на расстоянии вытянутой руки и все проблемы, и все решения, и все ситуации — все на вытянутой руке. И когда я возвращаюсь сюда и начинаю проживать свою жизнь не где-то там что-то там, а свою жизнь. И в этой своей жизни не *овнить, где-то промолчать, не усугублять, не подбрасывать дрова в огонь, не транслировать насилие в своей жизни. Её начинаю проживать и стараюсь быть человеком, мне становится хорошо, потому что жизнь, она разная. У нас в книге написано, что никто не обещает вам, что у вас не будет проблем. Никто не обещает вам, что мир превратится в сахарную вату. Нет. Но книга нам обещает, что даже в горе мы сможем испытывать радость и спокойствие. Это то, что нам обещает книга. Жизнь такая, она разная. Я очень благодарна Богу, что он открыл, открылось моё сердце этому. Принимать таким день, себя, события и держаться вытянутой руки.

Вопрос: как ты думаешь, традиции можно применять в жизни? Если ты их применяешь, то как? У меня не получается никак. Я думаю, что традиции для служения, для Сообщества.

Ответ: мне кажется, можно применять. Вопрос в том, что все же на опыте. Я, когда прошла традиции, не понимала, как их в группе применять. Для меня это все было настолько… Как будто не проникало это в меня, я вроде читаю текст, вроде говорю, вроде понимаю, о чем, а как это работает, не понимаю. Я начала понимать, только когда начала, во-первых, сама отдавать и, во-вторых, начала служить больше и больше. Но мой опыт традиций в группе, я его начала получать только когда начала сопротивляться. Для меня нелёгким был опыт традиций, я даже уходила со своей домашней группы, снимала с себя все служения и уходила, потому что непросто для меня это было. Очень тяжело. Традиции в группе, так же это и в жизни происходит, мне нужно получать опыт. Мне нужно пробовать тестировать реальность, потому что то, что со мной в работе происходит, традиции невероятно помогают, и меня спонсор всегда отправляет в традиции, когда у меня возникают проблемы на работе. Это то, что основополагающее, те принципы, которые могут мне помочь. Я не обязана их применять. У нас сказано тоже, что ни шаги, ни традиции не являются законом. Хочешь — делай, хочешь не делай, но опять же, когда мы проходим традиции, там говорится о том, что это написано, условно, кровью. Многие люди умерли, потому что решили, что они пойдут своим путём. Так, может быть, мне обратить внимание своё туда, где-то перечитать, где-то попробовать, где-то помолиться и попросить Бога: «Господи, укажи, какие инструменты мне применять? Что мне искать?». В этом смысле в традициях очень много силы. Дело не в том, где и как применять, а в том, что в них много силы, и моя задача открыть книжку, поговорить с разными людьми, Бога в это позвать, а дальше они сами начинают работать.

Вопрос: чем заменить заполнить пустоту, появляющуюся после того, как прекратил пить? Хобби, собирать марки, разводить рыбок спорт — все кажется таким мелким, смешным и наивным. Религия? Боюсь, я агностик, причём вечно сомневающийся, тупо самокопающий, не принимающий ни религию, ни программу 12 шагов, как аксиому.

Ответ: у нас в книге целая глава агностикам посвящена. Я ничем не могу заполнить. Я всю жизнь пыталась заполнить. Я всю свою жизнь пыталась заполнить эту чёрную дыру. Говорят, у нас, что если хочешь получить другой результат, может быть, стоит начать делать другие действия. Может, мне пора прекратить самой заполнять и начать делать то, что мне предлагает программа. Надо понимать, надо пойти и сделать 100 страниц текста, базовый текст — там 100 страниц. 12 шагов описаны на 100 страницах. Я все время поражаюсь, в чем проблема прочитать 100 страниц текста и сделать? Я поражаюсь почему? Потому что у меня у самой, я поражаюсь и себе, в том числе. Казалось бы, всего 100 каких-то страниц текста. Прочитай, и тебе говорят, ты прочитаешь, сделаешь, что тут написано, и твоя жизнь изменится. А я, понимаете, начинается у меня трещание внутреннее, поэтому Бог заполняет мою чёрную дыру, только Бог это может сделать, а шаги — это те инструменты, которые мне позволяют очистить пространство для того, чтобы Богу было место зайти в мою жизнь. Дело в том, что я настолько завалила комнату, что войти в неё невозможно, и шаги мне помогают эту комнату расчистить, и когда я её расчищаю, я открываю дверь и тогда все начинает происходить.

Вопрос: 7 шаг, как у тебя с этим? Получилось?

Ответ: исправиться нет, конечно, не знаю, у кого получилось. Покажите мне этого человека. Хочу его увидеть. Нет, для меня 6, 7 шаг — это не шаги по исправлению. Долгое время эти шаги были по исправлению себя. Больше я себя не исправляю, для меня исправлять себя — это значит идти не божьим путём, для меня вопрос стоит по-другому. Дело не в том, чтобы себя исправить или от чего-то избавиться для меня вопрос в том, какой Бог меня задумал, и какой он хочет видеть меня. Для меня эти вопросы ключевые. Вопросы 6, 7 шага: «Какой ты, Господи, меня задумал, и какой ты хочешь меня видеть?». И тогда это вопрос не борьбы со своими изъянами и недостатками, а вопрос поиска божьего образа меня. А что он придумал? И что он от меня хочет? И тогда мне не надо ни с чем бороться, мне не надо ничего исправлять, не нужно искать и пробовать. Ошибаюсь ли я? Да, я очень много ошибаюсь, я очень много ошибаюсь. Но я думаю, что Бог продолжает любить меня. Правда, я думаю, что это ничего не отменяет и жизнь тоже продолжается, и это тоже классно.