Россия, г. Москва

Домашняя группа: Только Сегодня

ТЕМА: Жизнь, построенная на своеволии, не может быть успешной

Спикер. Да. Все. Еще раз всем привет. Меня зовут Ирина. Я алкоголичка. Я живу в Москве. Спасибо большое за доверие, что пригласили меня поспикерить. У меня сегодня на самом деле это уже 2-я спикерская большая. Так как-то получилось, что 2 спикерские подряд. И эта тема: «Жизнь, построенная на своеволии, не может быть успешной» — на самом деле предложение из моего любимого, одного из любимых отрывков из большой книги. И чтобы эту тему открыть, нужно немного, наверное, сказать, что же такое, как я представляю себе, что такое своеволие. Да? И почему жизнь, построенная на моей воле, не может быть успешной. Я являюсь, я такая, знаете, алкоголичка самой, наверное, последней стадии алкоголизма. Я пришла в Анонимные Алкоголики, и признание того, что у меня ничего – не то что у меня что-то не получилось или у меня что-то не получается, или что-то идет немножко не так. Нет. У меня не получилось абсолютно ничего. И моя жизнь была разрушена до основания. И все, что может быть разрушено, было разрушено.

Я потеряла семью. Да? То есть я не знала вообще на момент прихода в Анонимные Алкоголики, я не знала, где находится моя 5-летняя дочь. То есть, я когда уходила в последний запой там, я ее бросила, оставила, ушла. И вообще понятия не имела, где она. Я потеряла здоровье. Я допилась до такой степени, что интоксикация уже не выходила из моего организма. Я уже была близка к смерти. Это мне сказали врачи в наркологии, что они не будут меня больше капать. Я ненавидела весь мир. Я искренне была уверена, что весь мир ненавидит меня. Я находилась в постоянном, это я понимаю сейчас, тогда я не понимала этого. Просто был какой-то кошмар. Но я сейчас понимаю, что я находилась в постоянном, непрерывном страхе. В таком полупаническом страхе. Да. Я не понимала вообще, что я делаю на этой земле. Я не знала, то есть я не видела своего завтрашнего дня. Жизнь перестала иметь для меня вообще всяческий смысл. То есть я была разрушена полностью как женщина, как личность.

Не было ничего, знаете, за что можно было зацепиться, и на что можно было опереться. Потому что все то, что сотворил со мной алкоголь, я даже представить себе не могла, что человек в таком состоянии, как я находилась, может еще продолжать какое-то физическое существование. Потому что боль такая, знаете, непрекращающаяся. Внутренняя боль. Она, знаете, казалось, что ей некуда уже усиливаться, но она все усиливалась и усиливалась. Это были страшные времена для меня. И я искренне считаю, я, прям, твердо в это верю, что я знаю, что такое ад на земле. Да? Вот эти вот неимоверные внутренние страдания, я думаю, что это и есть ад. И вот эта вот, у меня же не было такой цели, когда я начинала употреблять. У меня точно не было цели разрушить свою жизнь. Точно у меня такой цели не было. У меня там были разные всякие мотивы. И алкоголь играл для меня разную роль в разные периоды моего употребления. Сначала он играл, роль совсем маленькое количество времени это было, что-то такое, ну, немножко увеселительное как-то. Но это было вообще мало. А потом всегда алкоголь служил для меня только тем, чтобы я могла изменить свое сознание, не воспринимать этот мир таким, какой он есть, потому что мне не нравился он никогда. И чтобы вырубиться, отключиться, чтобы немного отдохнуть от всего, что происходит вокруг.

Вот как-то такие отношения с алкоголем у меня были очень долгое время. То есть я не употребляла алкоголь для того, чтобы кайфануть. Я употребляла алкоголь для того, чтобы вырубиться, отключиться и забыться. Забыть все то, что происходит вокруг меня. И получается, если я долго думала, уже в процессе прохождения шагов, что же меня привело к такому восприятию мира? Да? Почему мир перестал меня абсолютно не то что, я же не говорю слово «радовать». Про радовать вообще даже речи быть не может. Да? Но хотя бы я бы немного – то есть, немного меня устраивает то, что происходит в мире, чтобы хоть как-то более-менее в нем существовать. Хоть как-то там влачить свое существование. Меня не устраивало абсолютно ничего. Что же к этому привело? Почему так получилось. Да? Почему? Я в принципе была с детства – я никогда не была каким-то глупым ребенком, забитым. Нет. Я очень хорошо училась в школе. Я была отличницей. Я всегда в школе чувствовала себя достаточно комфортно. Вот в школе я всегда чувствовала себя комфортно.

Там у меня в семье происходили всякие разные ситуации. Да? Но школа была для меня таким местом, где я чувствовала себя хорошо, потому что я знала, что я учусь лучше многих. Ну, прям, в классе, наверное, лучше всех. Да? Что я знаю некоторые предметы: английский, математику, там алгебру, геометрию лучше всех. Да? Я знала, что меня многим ставят в пример. Я привыкла быть таким центром внимания. Знаете? И для этого на самом деле я особых усилий не прилагала. У меня были там определенные, наверное, способности к математике, к языку. Вот. И я, прям, знаете, была как рыба в воде. То есть мне было приятно заходить в школу. Мне приятно было, что меня там все знают. Мне приятно было, что на меня обращают внимание, что меня ставят в пример. Что отстающих учеников предлагают, чтобы я с ними там как-то позанималась. То есть я, прям, чувствовала. Я, прям, кайфовала от этого. Да?

И когда я пошла учиться дальше, я поступила в институт тоже достаточно легко. Я пришла в институт, а меня там никто не знает. Я там не такая. Я там одна из всех. Я там такая же, как и все. Да? И нужно было, наверное, нужно было приложить определенные усилия, чтобы стать кем-то там. Ну, какой-то там хорошей студенткой. Да? Но я понимала, я, знаете, я прям начинала чувствовать: не хочу идти в институт, потому что я там перестала получать то, что я получала в школе. Да? Я перестала быть центром внимания. Мир, вот школьный мир как будто бы крутился вокруг меня. Да? Я была центром, как мне казалось, да? А в институте этого не было. Никто меня не знал. Учителя, преподаватели меня не знали. Студенты меня не знали. Я стала там одной из этой, как мне казалось, серой массы. И мне это очень не нравилось. Я перестала чувствовать себя комфортно. Мне было неинтересно в институте. Мне не хотелось туда ходить. Я не завела там друзей.

Я вот, знаете, школьные годы я вспоминаю всегда с удовольствием, с радостью, у меня там было много друзей. У меня есть много воспоминаний школьных. Институт как будто бы стерт из моей памяти. То есть я даже его, знаете как, я даже не помню никаких таких, знаете, интересных – многие рассказывают интересные студенческие какие-то события. У меня нет этого. То есть я вот потом уже, когда я проходила шаги, писала Четвертый шаг, я поняла, что мне всегда хотелось, у меня уже тогда сложилось вот это ощущение мира, что весь мир должен вращаться вокруг меня. То есть я всегда должна быть на пике славы там. Не на пике даже, не сказать, чтобы в школе, прям, это самое, слава, да? Но я всегда должна выделяться. Я всегда должна быть лучше, чем все остальные. И в семье у меня все было очень печально. И мне нужно было какое-то место, мне нужна была какая-то группа людей, мне нужно было какое-то сообщество людей, в котором бы я была самой лучшей. Я это говорю вполне серьезно. Я тогда этого не осознавала, но я сейчас это точно понимаю. И это все было неосознанно. То есть я не специально это делала.

Может, мне не хватало – я не буду сейчас поднимать психологические проблемы, почему это происходило, почему это произошло, почему у меня стало такое восприятие мира, да? И почему мне это было так жизненно необходимо. Но как оказалось, что мир не может мне этого дать. Да? Я не могу быть центром внимания. Я не могу быть тем, кем я хочу. И это, ну, как бы начало приводить меня к таким разрушениям моих иллюзий. И я начала чувствовать себя несчастной. Причем, знаете, как это было? Не просто я себя чувствовала себя несчастной, а я постоянно искала, интуитивно искала людей, компании, где я могу выделиться, где я стану (вот слово хорошее) незаменимой. То есть мне всегда хотелось быть незаменимой. И я сегодня кстати уже в спикерской говорила об этом, да? И я нашла вот этого своего бедного первого мужа, который меня действительно любил, и я вот, прям, эту роль возложила на него. То есть я должна стать для тебя всем. Вот. И я испортила – конечно, мы не смогли вместе жить. Этот человек понял, что со мной невозможно находиться, потому что я предъявила к нему конские требования, чтобы он общался только со мной.

То есть это все я говорю сейчас, потому что на все это была моя воля. И я хотела так, как я хочу. И я пыталась сделать все, чтобы события шли тем чередом, которым я хотела. Чтобы люди вели себя именно так, как я хочу. А люди вели себя так, как хотели они. Да? Так, как было им удобно. И я, ну, прям чувствовала себя постоянно какой-то недо-, да? Недолюбленной, недопонятой, какой-то особенной, какой-то, прям, какой-то эксклюзивной. Я думала, что у меня очень тонкая душевная организация. Люди не понимают меня. Да? Люди не могут почувствовать того, что чувствую я. Что моя боль самая сильная. Мои страдания самые невыносимые. Мои желания самые возвышенные. Вот я, прям, всегда вот как-то в таком ощущении я жила. И естественно, что это привело к очень плачевным результатам. Потому что я была зациклена на себе 100 процентов. А алкоголь только начинал входить в мою жизнь. То есть я еще не употребляла так много, как потом.

Но я понимала, что вот те друзья, которые у меня появились с появлением в моей жизни алкоголя, которые употребляли, употребляли алкоголь, что я тоже знала, что им глубоко на меня наплевать. Но я по крайней мере понимала, что я могу расслабиться и не корчить из себя ничего. Я могу расслабиться, быть с ними такой же, как они. И могу быть пьяной. Мне не надо из себя ничего корчить. Мне как-то так немножечко было легче, в таких компаниях. Алкоголя становилось все больше и больше. К алкоголю присоединялись другие вещества. Мое безумие росло. То есть я, мне надо было абсолютно не большою дозу алкоголя употребить для того, чтобы мое поведение становилось абсолютно не адекватным. И как я сейчас понимаю, мой алкоголизм прогрессировал очень-очень быстро. Мне с похмелья было очень-очень плохо. И я уже, знаете как, опускалась все ниже и ниже, и ниже социально. Знаете как? Я общалась с людьми, которые пьют больше. Я уже находилась в таких притонах. Я уже не жила дома. И как бы мне уже становилось все больше и больше наплевать на себя.

Знаете, как бы у меня было: мир не признал меня, и я, знаете как, я сама на себя забила, скажем так. То есть я как-то перестала за собой ухаживать. Я перестала следить за собой как за женщиной. И опускалась все ниже и ниже. И вот когда у меня уже такие были состояния, что я не могла сама выходить из – это было, прям. Я была достаточно молодая, когда уже не смогла выходить из запоев сама. Первый раз я легла в наркологию. И когда мне там, прям, помогли очень сильно врачи, то есть очень быстро я вышла из запоя, я подумала, ну, вот как-то: «Бинго есть». Есть место, где мне смогут помогать, где я смогу безболезненно выходить из этих состояний страшных интоксикации. Потому что отходники от запоев были очень страшные. И вот уже, знаете, где-то внутри меня я уже понимала, что что-то с моей жизнью не так. Что я же знала, что я там не дура. Что я закончила хороший институт, что я ни одного дня не работала по своей профессии. А, еще такой интересный момент. Я хотела все время быть врачом, а моя мама не пустила меня в другой город учиться в институт. И я закончила Педагогический институт.

Когда я его закончила, я принесла маме вот этот диплом. Бросила ей его, и обвинила ее в том, что она не дала мне стать тем, кем я хотела, испортила всю мою жизнь. Что я не буду работать по этой профессии. Бросила этот диплом и ушла дальше пить. То есть, как я закончила институт, честно говоря, я не понимаю, потому что я уже тогда употребляла хорошо. И вот в эти моменты, когда я понимала, что со мной что-то не так, что моя жизнь абсолютно бессмысленна, что я всегда смотрела на людей, которые спокойно встают утром, идут на работу, готовят еду, ведут детей в школу, не употребляют при этом ничего, я смотрела, я искренне удивлялась, как они все это могут делать без допинга? Я прям вот смотрела на них и думала: «Как они могут это делать? Как они могут воспринимать этот мир трезвыми глазами?» То есть уже где-то годам к 28-ми я вообще не могла воспринимать мир в трезвом состоянии. То есть этот мир меня прямо убивал. И я подумала, знаете, я всячески в моменты там передумывала себе в голове, я не могла этого понять, что со мной не так.

Я понимала, что я, прям, сильно отличаюсь от других людей. Но не в лучшую сторону, как мне всегда хотелось, а наоборот в худшую. Что я не могу жить трезвой, вообще не умею. Что все, что происходит вокруг меня, любое событие приносит мне только боль. Потому что я была разочарована абсолютно во всем. Я вообще не понимала, зачем я родилась на этой земле. Зачем я живу. Абсолютно бессмысленная жизнь. Я решила примерно в этом возрасте, лет в 30, я подумала, что: может, потому что у меня нет детей? И поэтому я не могу чувствовать ничего и ни к кому. Вот люди, у которых есть дети, они там чувствуют радость материнства. К ним приходят какие-то моменты какой-то радости. Да? Я опять-таки приняла решение сама, да?.. вот эта моя воля была на то, чтобы родить ребенка. То есть я придумала это себе. И я не подумала о том, что я запойная алкоголичка. О том, что мое тело подвержено огромной интоксикации. О том, что ребенок может родиться больным. Я вообще не думала об этом. Я подумала тоже только о себе, что может быть это как-то – рождение ребенка как-то изменит мою жизнь.

И я познакомилась в наркологии (в наркологии – внимание!) с алкоголиком. И сошлась с ним и родила ребенка. Прям, вот я только придумала себе это, я сразу воплотила это в жизнь. И моя жизнь действительно изменилась, но она изменилась не в ту сторону, в которую я хотела, а у меня появились очень странные чувства. Я всю жизнь была зациклена сама на себе. И знаете, у меня не было никаких людей вокруг меня, которые представляли бы для меня какую-то ценность. То есть вот мне все люди были абсолютно безразличны: моя мама; когда умер мой папа, мне тоже было безразлично. То есть все люди, которые меня окружали, они были для меня только средством для того, чтобы мне было где жить, мне было что пить, мне было во что одеваться. То есть я всегда измеряла людей только с этой точки зрения. То есть мне люди были нужны как обслуживающий персонал. Вот я это говорю абсолютно честно. Да? И когда я родила свою дочку, и вдруг появился вот первый человек на этой земле, жизнь которого стала мне небезразлична. Это ввергло меня прямо в шок.

Я вот сейчас понимаю, насколько духовно больна была я. Насколько психически у меня были отклонения. Я не могу судить, потому что я не врач-психиатр, но я уверена, что там были серьезные психические отклонения уже. Но то, что я была настолько духовно больна, это даже трудно себе представить. И вот когда появился этот ребенок, появилась моя дочь, я стала понимать, что я боюсь, чтобы она умерла. И у меня вот эта, знаете, мысль, она засела у меня так в голове. Я очень сильно, у меня появились панические страхи. Я все время стала бояться, что она умрет. И что бы с ней ни происходило: там какой-то порез пальца, там, заболело ухо. Я не знаю, ну, вот любое что-то – у меня всегда в голове всегда был конечный итог: она умрет, она умрет. И я постоянно ходила в какой-то этой-то этой панике. И это приносило ко всем отягчающим обстоятельствам моего внутреннего состояния – вот этот еще наложился панический страх. И моя жизнь стала вообще невыносимая.

С одной стороны, я ее очень, насколько могла, наверное, любила. Да? Я себя почувствовала: это можно назвать любовью, да? Я насколько могла, заботилась о ней. Но, с другой стороны, я очень устала. И я устала бесконечно. То есть я уже понимала, что я не могу выносить этот груз. Для меня он был непомерен. Я не привыкла думать о ком-то еще. Я всю свою жизнь думала только о себе. И на самом деле я никогда не боялась умереть. Я употребляла другие вещества. У меня были передозировки, у меня были клинические смерти. Я лезла – когда я пила, я никогда не знала, выйду ли я из этого запоя. То есть страха смерти у меня как таковой не было. А вот страх за жизнь другого человека был для меня каким-то непомерным грузом на самом деле. И я естественно – моя дочь. И то, чтобы я перестала пить – когда она родилась, я стала пить еще больше. И мне надо было уже, я не могла пить дома, там, где она находится. Мне уже надо было уходить из дома и пить где-то в других местах.

И вот я стала скитаться, бродяжничать и так далее, и тому подобное. Оставляла свою дочку одну, что приносило мне неимоверное страдание, потому что я когда просыпалась с похмелья, всегда у меня первая мысль была: «Где моя дочь?» Я даже думать об этом боялась. Я приносила неимоверное страдание ей. Я приносила неимоверное страдание своему мужу. Да? И все это было, знаете, таким вот нарастающим комом снежным. И я уже понимала в глубине души, что всем на этой земле будет лучше, если меня не станет. Потому что я не могу, вот в последние годы своего употребления я не могу сказать вообще ничего хорошего, что я сделала для кого-то для других людей. Не то что там, прям, совсем хорошего, да? Ну, хотя бы людей, которые находились рядом со мной, кому бы я не причинила огромного ущерба. Я причинила колоссальный ущерб всем своим близким, всем людям, которые со мной общались. И я, знаете как, я несознательно. Не то что я там проснулась утром и решила причинить этим людям всем ущерб, да? У меня было такое мое внутреннее состояние, которое я не могу объяснить. Это была огромная, это была страшная духовная болезнь.

И я понимаю, что вся моя жизнь происходила по моей воле. Я делала так, как я считала нужным. Так, как я считала правильным. Мое восприятие мира казалось мне единственно возможным. Меня искренне удивляли люди другие, которые жили по другим каким-то правилам. У которых восприятие мира было другим, чем у меня. То есть я не понимала вообще этого. Я сейчас понимаю, что жизнь, построенная на моей воле – это жизнь без Бога. Жизнь без Бога у меня не получилась. Я проиграла полностью. И вот моя капитуляция, она была – я оказалась на самом дне, вот где только может оказаться, наверное, человек, женщина. Я в результате вот этого своего своеволия, своей зацикленности на себе, своего непринятия мира оказалась на самом дне жизни. У меня не получилось ничего. И мне нужно было практически умереть – практически умереть физически для того, чтобы воззвать к Богу. И я могу сказать, что я не понимаю до сих пор, и я знаю, что я совершила очень много страшных поступков, вещей.

Когда мне сказали первый раз обратиться к Богу, я не знала про Бога практически ничего. Но я, прям, сказала: «Мне? К Богу?» То есть я считала себя, знаете, как когда-то хотела быть самой лучшей. Да? Я в момент моего уже полного падения, я, прям, точно знала, что я превратилась в чудовище. Что я растратила, то есть у меня не осталось никаких ни моральных, ни духовных принципов от слова «вообще». Что я на тот момент, когда я была в этом реабилитационном центре, я вообще не знала, где моя дочь. Уже полгода. Это приносило мне такие страдания, которые даже, ну, сейчас трудно вспоминать мне. Потому что, ну, это очень серьезные такие вещи. Я вообще не могла слышать, когда говорят про детей. То есть я, прям, вот эта часть мозга у меня отключалась. Я когда слышала детей, я понимала, что, если только я подумаю об этом, то это разорвет мое сердце. Но я же делала это. Я же закрывала ее. Я уходила в запой трезвой и закрывала ее сама. Оставляла дома одну и закрывала ее. Знаете, как раздвоение личности. Да, я делала все то, что я, прям, понимала, что может убить меня. Но Бог с ним, меня. Может убить мою дочку.

Но вот эта одержимость алкоголем, одержимость тем, чтобы вырубиться, тем, чтобы забыться, она была сильней моей любви к дочери. То есть алкоголь победил меня полностью. И я понимала, что никто и ничто на этой земле не может избавить меня от этого. Я это знала. Я это прекрасно знала, потому что это было настолько сильней меня. И самое главное, что алкоголь мне уже не приносил никакого облегчения. Вот это меня тоже сводило с ума. И я вот садилась, когда у меня были промежутки между запоями, рассуждала обо всем этом. И, прям, понимала: я сумасшедшая. Я пью то вещество, которое не приносит мне никакого удовольствия. Которое только меня убивает. То есть по факту я беру и пью яд. То есть я совершаю медленное самоубийство. Но это тоже, ну, как бы не давало никаких результатов. Я это понимала, но все равно это делала. И я понимала, что я сошла с ума. И как с этим быть? И что с этим делать? И знаете, как: я хотела умереть, я очень хотела умереть, уже не проснуться утром. Но я все время просыпалась. У меня не получалось.

Я самоубийство не делала. Один раз там была попытка, но я все время думала, что хотя бы больше не проснуться. Но все время просыпалась. Ужас пробуждения я тоже помню. То есть вот я когда вспоминаю свою жизнь в употреблении, мне было 35 лет, когда я пришла в Анонимные Алкоголики. Я последние где-то лет 6-7, я даже не представляю вот. Я выжила. Я не представляю, честно говоря. И Бог, я сейчас точно знаю, что уже тогда Бог вел меня к тому моменту, уже тогда было предопределено то, что я буду, останусь трезвой. Потому что у меня были очень страшные ситуации, в которых я оставалась жива вообще по непонятной причине. И когда мне сказали еще раз, повторю, обратиться к Богу, я, прям, знаете, я, прям ужаснулась. Потому что я искренне считала, что, даже если Бог, о Котором они говорят, и существует, такое чудовище, как я, Он точно слушать не будет. Я недостойна обратиться к Нему. Вот. Но выхода у меня другого не было. Я не знала, к Кому я обращаюсь. У меня было очень мало представления о Боге. Но я обратилась, встала на колени.

И я обратилась к Богу как к Отцу. Как мне сказали: «Обратиться к Богу как к Отцу. И Он избавит тебя». И случилось чудо. Я всегда, я в каждой спикерской рассказываю этот момент, потому что этот момент является самым главным моментом в моей жизни. Не то, когда я родилась физически. Не то, когда я родила свою дочь. А тот момент, когда я обратилась к своему Богу и получила незамедлительно ответ. Вот, то есть мой Бог не замедлил ни на секунду. Мне ответ был над мгновенно. Чудо произошло в ту же секунду. И я вышла из этой комнаты, я точно знала, что я пить не буду больше никогда. И я знаю, что в Анонимных Алкоголиках у нас есть один день. Мы знаем, что мы трезвые один день. Я тогда этого ничего не знала. Я тогда, когда вышла из этой комнаты, я знала, что я пить не буду никогда. И я понимала, что что-то произошло со мной. Что какая-то Сила, что Кто-то прикоснулся к моему сердцу. И я начала: я плакала в общем в этом ребцентре 5 дней, не останавливаясь. Когда ко мне кто-то подходил и что-то мне говорил, я плакала 5 дней не останавливаясь.

То есть во мне произошло, начало происходить какое-то очищение. Что-то прорвало в моей душе. Это было удивительное время. Я помню каждую минуту. Я помню все ощущения, которые тогда я испытала. Это было настолько сверхъестественно, чудесно и необыкновенно, знаете: как будто бы ты, как будто тебя уже закапывают в яму. Уже сыпется на тебя эта земля. Ты уже в принципе погребен. И вдруг как будто бы меня за руки оттуда вытащили. Причем вытащили на какой-то такой яркий свет. И я вздохнула воздух этого мира. И я, прям, почувствовала себя частью этого мира, что я была кому-то нужна. Я, прям, почувствовала, что я нужна своему Богу. Я это ощутила, я это осознала, поняла, что я очень Ему нужна. Что Он меня спасает. Это было для меня крайне важно. Я, знаете как, у меня тогда в моем сердце появилась такая бесконечная благодарность к Богу, которая вот в течение всех этих лет, она не угасает никогда. То есть мне не надо делать над собой усилие для того, чтобы почувствовать благодарность к Богу. Мне надо только остановиться, закрыть глаза.

И знаете, все, что я вам рассказала в таком концентрированном виде, за одну секунду я вспоминаю. Я помню свое состояние, внутреннее состояние своей души, когда я жила без Него. И я знаю свое состояние, когда я живу с Ним. То есть я знаю, что такое ад. И я знаю, что такое Рай. И я знаю, что Рай – это там, где есть Бог. И как бы оценить это невозможно. Потому что тот, кто это испытал, это, знаете, как? Я знаю нескольких людей, я знаю их в Анонимных Алкоголиках, с которыми я близко общаюсь, которые, я знаю точно, понимают, о чем я говорю. Потому что когда ты уже практически умер и когда ты, знаете как, когда тебе подарили вот реально новую жизнь. Это невозможно переоценить. Ты об этом помнишь всегда. Ты об этом знаешь всегда. И вот мне сказали в Анонимных Алкоголиках, что все, что со мной происходило, это потому, что я была эгоцентристкой, думала только о себе. И вся моя жизнь была построена на своей воле. А теперь моя жизнь должна быть построена на другой воле: на воле Бога, на воле моего Отца, Который подарил мне эту жизнь, эту новую жизнь.

И для меня это, знаете, для меня это не было трудным выбором, потому что я точно знала, что все, что я делала по своей воле, я точно знала результат. Да? У меня вот такой вот, ну, как бы – я точно знаю, к чему это привело. И мне ничего не оставалось, как поверить, что Бог избавил меня от вот этой одержимости алкоголем не только для того, чтобы оставить меня трезвой физически. Потому что оставить меня трезвой физически – этого было для меня очень мало. Я трезво жить не умела вообще. Я вообще не умела жить. Потому что я вам рассказывала все свои состояния, которые я проживала не только, когда я употребляла, но в основном все, что я рассказываю, все это я проживала в трезвости. То есть я трезвой не могла смотреть на этот мир. Я не могла чувствовать радость. Я не понимала, зачем я живу. И вдруг Бог дарит мне абсолютно новое ощущение этой реальности. Он мне дарит мир, в котором есть Он. Он всегда был в этом мире. Просто что-то когда-то произошло, я не знаю, что и когда. Я не принимала точно этого решения.

Я не садилась когда-то на кровати или на диване, или за письменным столом и не принимала решения: так, я принимаю решение жить без Бога. Я точно такого решения не принимала. Но какая-то цепь событий, что-то привело к тому, что я отказалась от общения с Ним. Да? Вот, ну, то есть я не знаю, как это произошло. И вся моя жизнь до 35 лет – это был, ну, прям, вот кромешный ад. То есть я не умею без Него жить. И мне это легко понять, легко принять. И я приняла вот это предложенное Анонимными Алкоголиками решение – решение, которое есть, написано в нашей книге: начать жить по новым принципам. По новым правилам, которые написаны рукой Бога. Я точно это знаю. Книга написана Его рукой. Я это точно знаю. Потому что для таких невменяемых людей, как я, то, что написано там является, знаете как?.. не просто правилом жизни, а оно дает гораздо больше. Написано: там был ключ, ключ к нашей новой жизни. Потому что я никогда бы, если бы мне рассказали тогда, когда я только обратилась к Богу, когда я только начинала только ощущать эту трезвую жизнь, что мне не нужно затуманивать свой разум для того, чтобы жить. Что я могу жить трезвой. Что я могу воспринимать все то, что происходит вокруг меня, находясь в трезвом состоянии.

Я бы никогда не поверила, если бы мне рассказали, ну, то, как я буду жить сейчас. То, что я буду чувствовать через много лет. Да? Как будет происходить мое общение с людьми? Насколько ценным станет для меня? Я не могу сказать, что весь мир, все люди этого мира стали для меня драгоценностью. Нет. Это будет неправда. У меня не настолько, да?.. у меня большая душа. Не настолько я исцелена. Абсолютно. Но появились люди в моей жизни люди, которые стали мне действительно не безразличны, чьи страдания, чья боль, чья радость, чьи переживания стали для меня важны. Я серьезно говорю, это были для меня, прям, открытия. Я не испытывала этого. Может быть, я когда-то в детстве, когда-то – не буду сейчас в психологические всякие заходить глубины. Но я не испытывала этого долгие годы. Я не знала, что это такое. Вообще. Когда я начала, когда Бог начал учить меня сопереживать. Когда я в Анонимных Алкоголиках начала служить.

Вообще слово «служить» для меня было таким стремным словом, честно вам могу сказать. Потому что, ну, как бы я не то что не хотела, моя сущность, моя внутренность, она не могла никому служить, потому что она служила только мне самой и моей болезни. Я была раба, но я этого не знала. Я всегда была раба своей болезни. Всегда. И моя болезнь сделала из меня все то, что она хотела. Она меня практически уничтожила. Но то, что она мою душу практически уничтожила, это точно. Да, и до уничтожения тела оставалось совсем немного. То есть я была полностью уничтоженной. Я была порабощена абсолютно. И когда мне сказали, что мне надо служить Богу, это вызвало во мне огромную радость. Я очень люблю служить своему Богу. То есть для меня служить Богу – это, знаете как, является огромной привилегией. Потому что я никогда не могла делать этого раньше. Я никогда не могла служить добру. Я всегда причиняла людям только ущерб, боль, страдания. И людям и самой себе.

И вдруг у меня появляется шанс жить совершенно по-другому. И помогать тем, кто испытывает такие же страдания, как и я. И говорить им, что выход есть. Что есть возможность изменить свою жизнь не просто, знаете, как на каком-то внешнем уровне, а на глубоком, внутреннем ощущении самого себя, всего происходящего и моего отношения к людям. Для меня то, что происходит сейчас, для меня это каждый день является чудом. Да, то что я могу любить некоторых, некоторых людей – повторяю еще, да, далеко не всех, какой-то безусловной любовью. Первыми такими людьми, которых я стала любить вот такой какой-то безусловной любовью, что для меня было великим чудом – это стали мои подопечные. Когда мне сказали: «И когда у тебя появляются подопечные, ты совершенно по-другому поймешь: Программа начнет открываться совершенно другим светом». И я понимаю, что я на них не злюсь, я на них не обижаюсь, я принимаю их такими, какие они есть. То есть я прям искренне, настолько искренне сопереживаю. И что главным для меня в общении с этими людьми является их жизнь и их выздоровление, а не мое.

Я была поражена. И я понимаю, что вот эти все, все вот эти вещи, которые происходят, как исцеляется моя душа. Душа, которая, ну, как бы абсолютно разрушена. Да? Была абсолютно уничтожена практически болезнью. Для меня это является огромным чудом. Что я могу делать сейчас? Да?

Что я делаю сейчас? И как мне сделать так, что мне надо делать для того, чтобы я опять не вернулась к своему своеволию? Чтобы я опять не стала жить так, как хочется мне? Потому что одним из таких вот очень серьезных симптомов болезни алкоголизм является зацикленность на себе. И наша Программа дает такой уникальный вообще ответ на этот вопрос. Для меня это, знаете, является сейчас – для меня это, прям, открылось. И я это понимаю, я это осознаю. Я это чувствую, что я не буду зациклена на себе только при одном условии, только в одном случае: только тогда, когда я буду думать о других. Все. В моем случае, говорю сейчас только о себе, только это мой опыт. У кого-то, может быть, есть какие-то другие варианты. У меня другого варианта нет. Когда я думаю о других, я не зациклена на себе.

И вот этот момент вот этого вот выздоровления моего мышления, моей души – у меня происходит в комнатах Анонимных Алкоголиков. Потому что вот эти комнаты Анонимных Алкоголиков, вот эти наши Сообщества, наши группы, наши собрания – все это уже было подготовлено. Когда я сюда пришла, Бог уже подготовил место, где я могу выздоравливать. Где могут выздоравливать такие, как я, потому что здесь все нацелено на то – здесь мы учимся думать о других. И этот момент тоже, знаете, это звучит так просто. Да просто подумай о другом, и ты не будешь зациклен на себе. Но для этого требуется много труда. Потому что для того, чтобы мне было что отдать, мне нужно это получить. И получить я это могу, этот источник вот этого: любви, добра, тепла; всего, что есть противоположного болезни – он только у Бога. Его нет больше нигде, только у Бога. И мне надо постоянно идти к Нему за этим. Обращаться к Нему за этим. Мне надо быть постоянно с Ним в личных отношениях, в контакте, потому что я могу получить, напиться всего этого только из источника.

Вот я раньше напивалась вином, алкоголем, я не знаю, всякими другими напитками или веществами. Источником этого была болезнь, и я все время пила из этого страшного источника болезни. И я, прям, знаете, я вся была насквозь гнилая, потому что я пила из этого источника. А теперь, когда я могу пить из другого источника, я могу получать то, что мне дает Бог: любовь, добро, тепло. И тогда я могу этим делиться. И что мне надо, чтобы быть подключенным к вот этой Великой Силе, Великой Мудрости, Великой Любви. Да? Что мне надо? Мне надо совсем не много. Мне надо не забывать о том, что я не Бог. О том, что у меня нет сил ни на что. Что есть другой источник. Что есть Бог. Что это все у Него. И что мне надо постоянно обращаться к Нему. Что моя воля не годится. А Его воля годится для того, чтобы мне быть здоровой. Ну, а я не говорю, что я абсолютно выздоровела. Ни в коем случае сейчас не хочу так говорить. Я выздоравливаю.

И у меня бывают разные ситуации. Да, я начинаю свое утро с глубокой молитвы. Прежде всего это, конечно бесконечная благодарность моему Богу за то, что я проснулась сегодня трезвая. И это слово «трезвая» не включает сейчас употребление каких-то веществ. Мне Бог, знаете, Он мне сразу вместе с моим избавлением от одержимости, мне сразу Бог… в голове у меня, знаете, такое твердое убеждение (это Он мне дал, я точно знаю, да?): алкоголь – это, знаете как, алкоголь для меня синоним смерти. Вот, прям, вот когда говорят вот об употреблении, у меня в голове, прям, синоним смерти. У меня даже было в начале, когда я начала выздоравливать, когда мои близкие люди, у меня были близкие люди в Анонимных Алкоголиках, и они срывались. Ну, уходили в запои. Я всегда после этого подходила к ним, смотрела, прям, на них и говорила: «Тебе было не страшно? Тебе было не страшно?» Потому что у меня, прям, точно осталось в сознании, что это смерть. Это не просто смерть физическая, а это какие-то вот колоссальные страдания. И я, прям, спрашивала: «Ты не боялся туда идти? Ты не боялся идти в этот ад?» Потому что я, прям. И мне кто-то говорил: «Да, нет, а чё бояться?»

Я, прям, всегда говорила, вот когда он вернется из запоя, я всегда, я и сейчас всегда говорю: «А может быть, не вернется?» Потому что я знаю очень много людей, которые искренне верили, что, если они уйдут в запой, они вернуться. Но они не возвращались. Очень много близких людей я потеряла уже в Анонимных Алкоголиках, которые почему-то – пришел какой-то момент, они почему-то выбрали смерть, а не жизнь. Не знаю, почему это происходит. Это все, ну, как бы, я искренне сопереживаю этим людям, их близким. И я понимаю, что вот это все, что есть у меня сегодня, вот это осознание моей болезни, осознание того, что я не могу жить без Бога. Я не могу, я абсолютно беспомощна без Него. Знаете, я как, у меня такие были. Один раз я общалась с подопечным. Мы читали книгу. Знаете, у меня такой образ пришел: «Бывают же дети, ну, вот больные такие». Он: «Ну, да». Ну, больные детки, которые всю свою жизнь ходят за руку с родителями. Да? То есть за руку. Дети взрослеют, они отходят от родителей. Там женятся, выходят замуж. А вот эти больные детки, они ходят все время за руку со своим родителем. Их нельзя оставить одних. Иначе с ними случится огромная беда.

Вот я, прям, искренне считаю себя таким больным дитем, которое не может без Бога. Ну, вот я сразу, ну, я не могу, да? Я моментально теряюсь. То есть вся сила, она не у меня. Вся сила у Него. Я понимаю, что я абсолютно бессильна. Я знаю, куда приведут меня мои желания, мои мысли и мои все стремления. Я не умею жить без Него. И я бесконечно благодарна Богу за то, что я это осознала. И моя вот такая огромная зависимость от Бога, она мне очень нравится. Потому что я понимаю, что жить в осознании того, что ты имеешь контакт с Творцом. Да, с Творцом. Что ты можешь разговаривать, молиться, общаться, получать силу, получать ответы, искренне желать знать Его волю – это огромная привилегия, которая дана нам, Анонимным Алкоголикам. Поверьте мне, что очень маленькая часть людей на земле вообще понимает, о чем мы здесь говорим. То есть мы здесь, для нас открыт доступ к Богу. Это вообще уникально. И мы уже даже говорим как о само собой разумеющемся.

Мы там говорим об Одиннадцатом шаге, как кто его делает. Да как кто молится. Как кто ищет контакт с Ним. Как мы делаем Четвертый шаг. Как мы просим Бога избавить нас от наших обид. То есть мы знаем, к Кому нам обратиться. И смотрите, а если мы к Нему обращаемся, значит мы же знаем, что мы получаем оттуда помощь. Потому что, если бы мы обращались только в одностороннем порядке и ничего не получали от Него, мы бы в какой-то момент перестали бы туда обращаться. Потому что тогда это было бы бессмысленно. Но каждый из нас, находящихся здесь, поэтому здесь и находится, что знает, что в этом есть огромный смысл. Что нам нужна Его воля. Что мы просим: «Прошу Тебя узнать Твою волю и прошу Тебя силы для ее исполнения». Потому что я тоже знаю, что и силы у меня нет. И что сила тоже у Него. И что эту силу тоже Он мне дает. Силу проснуться. Силу улыбнуться. Да? Что я вот просыпаюсь, открываю глаза, и этот мир мне не враждебен, что я радуюсь этому миру.

Ну, как бы для меня это невероятно, что я утром просыпаюсь, радуюсь этому миру. Хочу идти в этот мир, хочу видеть вас, хочу общаться с вами. И пусть далеко не все, я не могу воспринимать боль и ну, как бы сопереживать всем людям на этой земле. Это однозначно. Но то, что Бог исцеляет мою душу таким образом, что я могу сопереживать вам. Что я могу, увидев алкоголика, который страдает, я могу почувствовать, я знаю его страдание. Я искренне сострадаю ему. Я не осуждаю его. И вот это желание помочь ему. А как я могу помочь? Я не могу. Бог может. Мое единственное желание – рассказать ему о Боге. Да? И предложить ему обратиться к Нему. И обращаться к Нему по всем вопросам. Потому что все ответы только у Него. Потому что вся сила, вся любовь – все только у Него. Я со своими подопечными, я всегда своих подопечных (Неслышно. – Прим. ред.).

Ведущая. Ирина, я очень извиняюсь. Но нужно уже заканчивать. Время, а то не останется на вопросы. Благодарю Бога.

Спикер. Да, да, да. Я заканчиваю. Да. И я отправляю к Нему. Ну, вот на этой ноте и закончу свою спикерскую. Спасибо большое, что послушали. Спасибо большое.

Ведущая. Да. Вам тоже огромная благодарность за спикерскую. Жалко было прерывать, но у нас же регламент. Так, друзья, я напоминаю, что вы можете задать спикеру вопросы, поставил 3 единички в чат и озвучив их голосом. Либо просто написать, а я зачитаю. Так, и у нас 1-е единички у Алексея. Что-то я не вижу. Алексей, я тебя не вижу. Друзья, тогда у нас очередь открыта. Задавайте вопросы, пишите, думайте, что вам интересно еще узнать у Ирины. Ирина, ты, наверное, полностью раскрыла тему, получается, да? Ни у кого вопросов нет.

Спикер. Можно по любой теме вопросы задавать.

Ведущая. Ага, Ирина, включайся. Самообслуживание, Ирин.

Вопрос. Спасибо большое. Ирина, благодарю тебя за твой опыт. Очень, очень многое отзывалось. А, забыла сказать: Ирина, алкоголик. Скажи, пожалуйста, у меня такой вопрос, может, даже двойной. Как у тебя сейчас взаимоотношения с ребенком? И знает ли она, что ты в Анонимных? Ее отношение к этому? И есть ли у тебя до сих пор страхи: страхи за финансы, за будущее ребенка? Ну, в общем, они у тебя сейчас чаще бывают? И что с ними делаешь? Вот такой вот вопрос. Вопросы.

Ответ. Ирочка, спасибо большое за вопрос. Отношение с ребенком? Ну, она уже как бы не совсем ребенок, ей 27 лет. Для меня, конечно, она ребенок. Моя дочка знала с самого первого дня. Я же говорила, что, когда я пришла в Анонимные Алкоголики, я не знала вообще, где она находится. И Бог помог. И она, ну, как бы, я забрала ее, да? И она сразу стала со мной. Пошла в 1-й класс. И она с самого первого момента она знала естественно, что я хожу на группу Анонимных Алкоголиков. И я с ней ходила, когда не с кем было ее оставить, на группу. И она на самом деле очень – и сейчас она, конечно, знает. Я трезвая просто уже 22 года и как бы не знать о том, что я хожу на группу? Потому что Анонимные Алкоголики на самом деле занимают огромную часть моей жизни. О том, что я анонимный алкоголик знают все. Знают мои родственники все. Знают мои сослуживцы. Я на самом деле на работе как-то так Бог дал, как-то я никогда на последних работах я не скрывала, что я анонимный алкоголик. И я делала Двенадцатый шаг много раз на работе. И все знают, что я. Это огромная часть моей жизни. У меня это как-то само собой разумеющееся на самом деле. Моя дочка, она знает об этом. И она даже, были моменты, когда у нее там были какие-то друзья, которые употребляли и которым нужна была помощь, она обращалась ко мне за помощью для этих друзей. То есть она, я так думаю, что она не скрывает этого тоже. То есть, когда надо, она говорит, что ее мама может в этом вопросе помочь. Не знаю, как она все это представляет, я не знаю, да? Но она знает, примерно она помнит, наверное, может чуть-чуть из своего детства, да? И она бесконечно любит меня сейчас. И я ее люблю. И она всегда мне говорит, что она очень гордится мной. Потому что она реально видит, как изменилась моя жизнь. Ну, думаю, то есть, что совсем она уж не забыла. Потому что она была уже почти в 1 классе, когда я протрезвела.

А то, что касается страхов, у меня есть страхи. И я никогда не верю, ну, это я всегда говорю честно, когда я слышу, что кто-то говорит, что у него, у человека вообще нет страхов. Я в это не верю. Потому что страхи есть и будут. Да. И отсутствие страха, полное отсутствие страха – это, ну, как бы вообще страх – это отсутствие Бога на самом деле. Да? И в тот момент, когда я испытываю страх, значит в этот момент я не вот в этом контакте, да? Я вот не вот в этом облаке, не в этом состоянии присутствия Бога. Да. А в этом состоянии в присутствии Бога я не могу находиться 24 часа в сутки. Для меня это невозможно, потому что я выхожу на улицу, я встречаюсь с людьми, меня что-то отвлекает. И я не могу находиться в постоянном осознании Бога. И вот когда в какой-то момент что-то происходит, да?.. мое тело и даже сначала мое тело реагирует на какое-то воздействие. То есть я, прям, пугаюсь. Ну, я не говорю о каких-то страхах высоты или чего-то. Да?

Например, когда сообщают какое-то известие не очень хорошее, у меня даже тело реагирует на это. Да, я понимаю, что я пугаюсь. И тут уже зависит от того, насколько быстро я могу сконектиться с Богом. Скажем это так, если, прям, по-простому, да? Насколько быстро я могу подключиться и вспомнить, что Он есть. Что Он заботится обо мне. Что все, у Него все уже на любое событие – это не случайность. Он любое событие знает. Он помогает. Он проведет. Он даст силы. Но это не всегда легко. И, конечно, самые такие вот, ну, больные страхи, или как это сказать, самые вот такие страхи – это, конечно, когда касается детей. Это безусловно. Потому что вот это родительское чувство любви. Потому что дети – это все-таки те люди, к которым, ну, как бы больше всего открыто наше сердце, я не знаю. И то, что мы чувствуем, то, что не можем чувствовать по отношению к другим людям. Как бы мы их ни любили и как бы мы к этому, ну, ни стремились. И, конечно, таких вот, прям, панических страхов у меня, конечно, нет. Но я иногда испытываю такие страхи. Да, я молюсь, я прошу Бога доверять Ему.

И это получается все чаще и чаще. Но чтобы вот абсолютно ушли страхи, я не могу этого сказать. Когда вот это возникает чувство страха, мне нужно, прям, обязательно остановиться. Потому что я, знаете, я впадаю в какую-то, я называю это, знаете, в такой ступор. Прям, физически я впадаю в какой-то ступор. Мне надо расслабиться, остановиться. Я, прям, стараюсь остаться одна, зайти в какую-то комнату или куда-то, где я могу уединиться. Если есть возможность у меня – встать на колени. И я начинаю разговаривать с Богом. Я могу плакать. Я могу Ему открыть свое сердце. Я понимаю, что я, ну, забыла. Вот не то что забыла. Да, я вышла из этого контакта с Ним. И поэтому я опять испытываю вот это чувство страха. Я опять Ему не доверяю. И я прошу Его помочь мне. Да, я прошу Его избавить меня от этого страха. Я прошу направить мои мысли в нужное русло. А что такое нужное русло в этом случае? Да? Это вспомнить о том, что у меня Всесильный, Всемогущий Бог. И что для Него нет ничего невозможного. И что Он Верный. И что Он не оставит, не покинет никогда. Да? И что Он проведет меня через любую ситуацию. И что я могу Ему доверять. Да? Но это все молитва. И у меня все это, ну, как бы, это мой Бог помогает мне вот точно преодолеть. Только Он может помочь мне преодолеть страхи. Но все равно эти состояния происходят. Я не могу сказать, что я от них избавлена на 100 процентов. Вот как-то так. Спасибо.

Вопрос. Ирина, благодарю тебя за ответ на вопрос. Так. И следующий вопрос у нас от Ирины: «Были ли эпизоды на стадии оздоровления, когда хотелось сорваться?»

Ответ. Спасибо за вопрос, Ир. Нет. У меня за 22 года, вот, прям, я это заявляю абсолютно честно, у меня не было ни одного момента, ни одного случая, когда мне пришла бы в голову мысль об алкоголе. То есть не просто об алкоголе, что есть там какие-то магазины винные, да? А в том страшном виде, который я знаю, в виде одержимости. У меня не было такого ни разу. Тем более у меня была очень страшная ситуация. В начале моего выздоровления я была беременна, и я родила ребенка мертвого. Да? И моя группа Анонимных Алкоголиков стояла у меня под окнами роддома, и все за меня молились. И все переживали. Все переживали, чтоб я не сорвалась. Мне было очень больно. Мне было очень больно. Мне было очень непонятно. Мне было очень страшно. Я не понимала, что происходит. Но я когда вышла из этого роддома, я увидела, что на меня смотрят эти глаза вопросительные. Все ребята на меня смотрели так вопросительно. Был вопрос: ты не сорвешься? И я, прям, вышла, и я сказала: «Ребят, я заявляю, что ни разу даже мысль об алкоголе в это трудное время не пришла мне в голову». И я понимаю, что это вот великое чудо. И что Бог избавил. Вот, прям, это не то что я такая крутая, да? Что я просто эту мысль удерживала. Нет. Она просто не приходила мне никогда. И за эти годы у меня было очень много разных ситуаций. Но вот сорваться как выход, что вот я выпью, и мне станет лучше – никогда. Потому что, и еще раз говорю, у меня, прям, такой алгоритм в голове: алкоголь – это смерть; алкоголь – это ад; это страдание. Прям, я это знаю, что нет ничего хуже этого. Поэтому все, что происходит здесь, я точно знаю, все это можно пережить трезвым. Вот. Ну, вот как-то так, наверное. На сегодняшний день это так. Спасибо.

Ведущая. Ирина, благодарю. Так. А следующий у нас вопрос Вадима. Вадим, включайся, пожалуйста.

Вопрос. Всем привет. Меня зовут Вадим, я алкоголик. Привет, Ира. Спасибо за спикерскую. Я, правда, к концу подошел. Вопрос такой: вот уже почти на 7-и годах трезвости, да?.. я обнаружил, что у меня есть глубинные страхи. Вот. Это проявляется таким образом, что мне не очень хочется ходить куда-то, мне не хочется заводить какие-то отношения. Мне не хочется заниматься спортом. Там из-за этого живот вырос. Вот такое. И все это я объясняю себе, что у меня, ну, сильный упадок сил. Вот. Там инвалидность, операции, все дела. Но дело не в этом, а вот эта вот, как сказать? Когда я пришел в Программу, у меня и силы были, чё-то там вот это: ездить по группам, ходить куда-то, гулять, с кем-то встречаться. Вот. Сейчас даже нету вообще даже, ну, никакого желания ни знакомиться в интернете с девушками. Вот у меня без отношений. И тоже вот это все, как бы оно немножко угнетает. Я себе объясняю это, что раз такое состояние, ну, может, это воля Бога такая, что мне надо пройти через это. И в общем-то при обсуждении этого вопроса со спонсором я пришел к тому, что это вот глубинные страхи. У меня есть страх жить, страх быть счастливым, страх заводить отношения. Вот это все. Хотя для меня: как будто мне не хочется. Как будто вот мне лениво. Как будто у меня нету сил там. И так далее. Сталкивалась ты с этим на таком? Вот и в общем-то все. Спасибо.

Ответ. Спасибо, Вадим, большое за вопрос. Это очень серьезный, глубокий вопрос на самом деле. Потому что временные состояния у меня были. Но ты знаешь, я думаю (я думаю, да?.. это ни в коем случае не истина в последней инстанции), я думаю, что все это бывает у каждого из нас, потому что у нас бывают разные периоды выздоровления. Как вот разные времена года: лето, весна, осень, зима. Вот как бы такие все равно периоды бывают разные. Но для меня важно понимать, что вот в этот период, когда мне не хочется это делать, там я устала, да?.. я, прям, четко сейчас понимаю, что в этот момент прогрессирует моя болезнь. Почему я это понимаю? Потому что все, что ты сейчас рассказал, у всего этого есть всего единственное: это, может быть, глубинные страхи; это, может быть, какие-то другие причины. Но результат всего этого один, да? Это опять отделить тебя, меня, любого из нас, да?.. от Сообщества, от того места, где выздоравливают. Опять посадить тебя в эту тюрьму. Опять в одиночество, да? И в этой тюрьме одиночества болезнь может сделать с нами все, что хочет. Потому что написано в большой книге, я искренне поддерживаю, я, знаете, я прям душой воспринимаю эти слова, да?.. что в одиночку нам с этой болезнью не совладать. Никогда не совладать. И поэтому Бог дал нам, каждому из нас друг друга, да?.. вот это Сообщество, эти группы, места встреч, где происходят удивительные вещи, которые невозможно объяснить словами. Да?

Мы же не можем сказать, что в комнате, в которой собираются много алкоголиков, ну, они просто сидят, разговаривают. Каждый что-то о себе говорит, и мы понимаем, что в этих комнатах происходит что-то удивительное. Потому что там есть Бог. И Он точно любит нас. И Он точно исцеляет нас. Особенно, когда мы находимся вместе. Почему так происходит, я не знаю. Почему только один алкоголик может помочь – помочь другому алкоголику, да? Почему все это происходит, я не знаю. Но я точно знаю: как только у меня приходит мысль и идея, и вы мне начинаете надоедать, и мне не очень хочется ходить на группы, и мне не очень хочется служить, я понимаю: моя болезнь начинает прогрессировать. Потому что моя болезнь выражается не только в желании употреблять. У меня, еще раз повторяю, этого желания употреблять нет 22 года. Но моя болезнь находит. Алкоголь хитрый, властный, сбивающий с толку. Он заходит с любой стороны: где вот послабее место да?.. он проходит туда. Потому что моя болезнь, она со мной живет, да? Она просыпается. Она знает, как я молюсь.

И вот этот вот как раз момент (у меня тоже такое бывает, да?): мне все надоело. Я устала. Мне надо отдохнуть. Я трезвая столько лет. Наф*г мне это надо. На группы – я, прям, хожу на живые группы, там мало людей, у которых большие сроки трезвости. И я думаю: получается, эти люди все нормальные что ли, что они на таких сроках трезвости могут не ходить на живые группы? А я не могу. А я понимаю, что только здесь, только с вами я получаю вот это исцеление в полном объеме. Да? И как только я отделяюсь от вас, я зацикливаюсь на себе, и все повторяется по новой как спираль. Моя болезнь опять берет надо мной верх. И я опять начинаю страдать. И поэтому какими бы ни были глубинные причины вот этих состояний, результат будет один, да? Это все равно прогрессирование болезни. Поэтому тут надо просить у Бога силы, да? Вот, прямо, вставать и идти. Несмотря ни на что. Несмотря: вот мне не хочется идти, а я иду. Я устала – я иду. Я нахожу себе всякие оправдания, прям, наперекор всему этому я иду, потому что я, прям, говорю: «Господи, дай мне силы. Я выбираю сегодня Тебя, а не болезнь». Да? И Бог дает силы, вот стоит только начать это делать. Но ни в коем случае не оставаться в одиночестве. Это, прям, смерти подобно для нас. Спасибо.

Вопрос. Ирина, спасибо тебе большое за ответ. Так. Следующий вопрос у нас от Ирины: «Доброе время суток всем. Ирина, алкоголик. 6 месяцев трезвости. И вопрос: как у тебя сейчас с зацикливанием на себе и своей голове? Можно ли раскрыть последовательность твоих действий, так как я очень часто зацикливаюсь на себе и своей голове. Ситуация еще не произошла, а я ее проворачиваю 200 раз по кругу. Или уже произошла. Может, я что-то упускаю?

Ответ. А, Ирочка, спасибо большое за вопросы. Сегодня столько много вопросов от Ир, да? (Смеется. – Прим. ред.). Ну, я говорила уже: зацикленность на себе – да, это, прям, серьезный симптом болезни. И ответ лично мой опыт такой, что я уже говорила, прям, повторяю, чтобы не быть зацикленной на себе для меня единственное средство, единственное лекарство – это думать о других. Прям, чисто вот – я это, прям, вывела этот алгоритм даже чисто логически. Потому что когда я думаю о других, когда я искренне вхожу в ситуацию другого человека, когда я начинаю ему сопереживать, когда у меня появляется желание ему помогать, когда у меня появляется желание быть полезной, тогда я правда, вот я правда в это время вообще не думаю о себе. И это уникальная история, потому что на самом деле это все очень просто, но для этого нужно, конечно, выздоравливать. Ну, как бы стараться просить Бога самому быть все время вот в этом духовом тонусе. Потому что, когда я в духовном тонусе (так называю это, да?), тогда могу, у меня есть что отдать. Да, я могу быть полезна. Да, я могу поделиться своим Богом. Да, для этого Он у меня должен быть как минимум. Прямо сейчас. И я не говорю, что я не бываю зациклена на себе. У меня тоже бывают такие моменты, да? И, прямо, в этот момент я знаю: у меня всегда есть люди, у меня есть телефоны многих людей. Я знаю, кому я могу быть полезна. Я знаю, кому я могу позвонить. Я знаю людей, которым я могу это проговорить.

Мне нельзя оставаться одной. Мне нельзя даже условно оставаться одной, потому что всегда я знаю, что Бог дает мне тех людей, которые меня услышат, которые меня поймут, которые меня не осудят. И с которыми я могу обсудить любую ситуацию. И с которыми я могу быть честной. Я могу быть честной с собой, с Богом. Но почему-то Бог, смотрите, все же в этой Программе – все уникально, все очень кажется просто, но все это удивительно мудро. Почему в Пятом шаге написано: быть честным, открыть все перед Богом, перед собой и зачем-то, да?.. казалось бы, другой человек? Да? Что, недостаточно открыть перед Богом? А Он говорит, недостаточно. У вас обязательно должен быть человек, которому вы можете это открыть. У вас обязательно, видя, что этот человек принимает нас и сопереживает нам, мы как бы больше, лучше ощущаем сердце Бога. Да? То есть мы понимаем, что мы приняты и Им. Это все такие серьезные вещи, и над ними я, прям, ну, как бы, я, прям, прошу Бога избавить меня от зацикленности. Я прошу Бога думать о других людях. Да? Вот я каждый день об этом прошу. Каждый день. И как только я чувствую, что я начинаю на себе зацикливаться, я предпринимаю, прям, технические действия: звоню, иду на группу, общаюсь, да? Звон своей дочке. Я сама звоню своим подопечным, да?.. когда я чувствую такие вещи. У меня есть много доверенных, много очень близких людей в Анонимных Алкоголиках. И я молюсь. То есть все вот эти инструменты Программы, они не просто так. Мы говорим, что это чисто какая-то формальность. Каждый из них работает. Каждый из них нацелен на то, чтобы отодвинуть, убрать нас с территории болезни и поставить нас на территории Бога. И все. Поэтому вот как-то так. Спасибо.