США.

Домашняя группа: «Russian Group Online».

Тема: «1-3 Шаги после срыва».

Каждый раз волнительно, сколько бы лет это не происходило, это всегда очень волнительно! И опять произошла путаница с моими сроками выздоровления. Я не могу сказать, что я так вот уже за них держусь, но я услышала на одной из групп, что очень важно помнить свой день трезвости, и вот как-то я пытаюсь сейчас внедрять это и в свои ежедневные мысли. На сегодняшний момент я трезва 229 дней – это чуть больше, чем 7 месяцев. Но история моя, именно в Сообществе, началась десять лет назад.  Я пришла в Сообщество, я была шесть лет трезвая, и потом у меня длиной в два с половиной года (не месяца!), был срыв, потому что я решила, что я научилась пить. Немножко вкратце, наверное, про употребление, такая не самая интересная часть спикерских, но предпринято как бы их рассказывать.

Я жила в нормальной семье. Я из Минска. У меня отец служил в Подмосковье. Мама учитель физики и математики. Папа сейчас полковник, тоже преподаватель. Внешне интеллигентная семья, но в какой-то момент в нашей семье каждый день начал появляться алкоголь. И в силу того, что я была маленькая еще, и все это как-то так преподносилось как веселье, разряд, то есть у меня никогда не было мысли, что мои родители алкоголики. Потом уже может быть, соответственно, себя я не могла классифицировать, как алкоголика. По мере моего взросления я начинала употреблять все больше, и больше, и больше. Я с утра могла вставать, папа мне наливал вина похмелиться, но при всем при этом мы жили отличной социальной жизнью.

Я в 15 лет выиграла олимпиаду. Я из Беларуси, из Минска. В 15 лет я выиграла олимпиады по физике и математике, я уже была студенткой нескольких университетов, на тот момент самых лучших. Я могла выбирать специализацию, и так далее, и я бухала, к этому времени я уже бухала. В 14 я начала зарабатывать сама деньги. Как я сейчас понимаю, я своим родителям заменила родителя, семейная система такая сверху на голову, но на самом деле сейчас то уже не важно. Я не хочу копаться в том, как и почему, мне нужно разбираться с тем, что дальше.

Я, единственно, один момент упомяну, я была достаточно маленькая, может быть лет 12, мои родители выпивали с друзьями, и один из друзей начал ко мне приставать, этого никто не видел, зажимать, под маечку, под трусики лезть. Я девочка, для меня это ужасно. Я рассказала родителям, и он меня сильно ударил затылком, у меня с тех пор очень плохое зрение, надо чуть ли не на голову делать операцию, так что дальше хожу в очках, нормально. И у меня на родителей тогда уже зародилась обида. И спустя очень короткое время был мой день рождения. Мы с девочками. Я честно не хочу придумывать, как оно было, и родители нам оставили пару бутылок вина кого-то. Они только-только начинали ездить в Польшу, кто помнит те времена 90-е, они начали возить какие-то ликерчики, винчики, колбаски, что-то такое. Мы жили в однокомнатной квартире, мало того, что мы жили там втроём, там постоянно были их какие-то гости, тусовки. Единственный плюс, который я из этого получала, это то, что мне мама смело пьяная писала записку: «Женя завтра не придёт, у нас семейные обстоятельства», и меня спокойно отпускали, и, Слава Богу, что я хорошо училась, это действительно никоим образом не повлияло на мою жизнь.

Еще был период, я занималась профессионально балетом. Училась в хореографическом училище. И я всегда думала, что люди для меня – это какие-то небожители, что они с алкоголем очень аккуратно… Абсолютно это было не так.  Пьянки у нас начались потом прямо раздевалках, после занятий, а занятие, надо отметить, 6 часов в день. Маленькая 5-летняя девочка, и далее, 6 часов в день проводит у станка, ноги в кровь… Это такой колоссальный труд, который тоже, мне кажется, формирует характер. К моменту окончания моей школы…

А, про день рождения, я прошу прощения, только что с похорон, и я немножко путаюсь. И этот мужчина, родители где-то были, на другой квартире, у друзей, а мне с девочками оставили девичник. Накрыли стол, у меня день рождения. Алкоголь мы сами вытащили у родителей, купили, или кого-то попросили – я не помню уже. Тогда не было желание напиться, и мы не понимали, что это такое. Хотелось почувствовать себя каким-то взрослым, уже начали мальчики постарше нравиться, я имею в виду школьники. Мы выпили с девочками, и в этот момент пришел мужчина. Я была немножечко раскрепощенная, хотя я очень застенчивый человек. Я не знаю, с чем это связано, но я застенчивый человек. И, наверное, никогда не поверишь, но я имею ввиду в общении, я сближаюсь, мне интересны другие люди, но вот именно что-то про такое заявить, что я, или еще что-то, мне кажется, что это другие должны делать. Какие-то свои интроекты, с которыми, Слава Богу, программа помогает разбираться и отстраивать свою жизнь. В общем, «наша песня хороша, начинай сначала». Пришел этот мужчина поздравить меня с днем рождения, с каким-то букетом цветов (я напомню, я уже подшофе, и я вообще не знаю, откуда это у меня, потому что у меня интеллигентная семья, прадед с прабабушкой дворяне, у них фортепиано с утра до ночи. Каких-то фильмов я таких тоже не смотрела). Я отхлестала его этим букетом по лицу, дала куда-то в пах, я помню, папа говорил, что нужно в пах бить, но еще попробуй попади, когда он, как полтора тебя, какой там у меня рост был. Смысл в том, что я впервые в жизни дала отпор, и это было настолько колоссальное чувство свободы, что мне не нужно больше ни на кого опираться, мне не нужны больше мама, папа, старшеклассник, и так далее. Я могу сама постоять за себя, и это у меня очень сильно отложилось, и изменило мой характер, я стала более боевая и пробивная. Учебе это абсолютно не мешало, но, наверное, в учебные годы я не употребляла так много.

Потом я поступила в университет. Я не знаю, насколько важны эти вещи для вас, я их скорее для себя говорю, чтобы каждый раз себе структурировать причинно-следственную связь. Потому что помимо того, что я больна алкоголизмом (а мы знаем, что алкоголизм — это только верхушка айсберга) , мне нужно научиться жить в трезвой жизни. А трезвость – это не про алкоголь.  Трезвость про духовную жизнь, про правильные поступки, про устойчивость меня как личности, про личность. Я подращиваю свою личность, а не какого-нибудь прилипалу, или вечную жертву. Я начала учиться в университете, училась достаточно хорошо, но мне кажется это такое… Как многие говорят, что первый и второй семестр студент работает на зачетку – потом зачетка на него. Примерно так у меня получалось. Я хорошо училась первые годы в институте, балетные навыки сохранялись, мышцы, постановка руки, спины, и меня начали приглашать на конкурсы красоты. Моя жизнь начала туда, где гламур, fashion, а там мечтали быть девочки в 16 лет. Я больше в такую взрослую жизнь окунулась, но несмотря на этот «розовый период» употребления алкоголя, когда у меня еще не было никаких серьезных последствий – я могла прийти в 4 утра из клуба, и в 6 встать, чтобы в 8 уже быть на первой паре. У меня все списывали всегда конспекты. Я ума не приложу, откуда было столько сил у меня тогда, и где они сейчас. Потому что сейчас я могу сходить в магазин, и сказать: «Все, я устала, я не могу больше ничего делать.» Тогда это было как из рекламы Еnergizer. Это с одной стороны хорошо, но это мешало мне видеть проблемы. Потому что это мне не мешало. На пятом курсе я начала уже работать.

 К другой истории, почему про институт я хотела рассказать. Я в 18 лет начала жить со своей первой любовью. Он меня на год или на два старше. Мы сначала жили на раскладушках у его друзей, а потом потихонечку, потихонечку вместе начали снимать хорошую квартиру, потом хорошая одежда, вместе развивались. И один раз, в институте, это не была ночная дискотека, это был день, были занятия, была пятиминутка, коротенький перерыв в промежутке одной пары. Я пошла в женский туалет, и в кабинку ворвался мужчина, я начала орать, что это женский туалет, и так далее. Я быстро сообразила, что его это не интересует, в общем он меня избил, головой за кафель, разодрал одежду, и пытался изнасиловать, и так далее. Но так как он все время стоял и дергался на двери, а я еще кричу, мой каждый крик мне давался очередным сотрясением мозга, потому что я не сдаюсь, я ору, и вот он меня херачит, ну и он, наверное, понял, что здесь у него секса не случится, несмотря на то, что я уже голая, и так далее, но я продолжала драться. На тот момент я же в модельном работала, и путешествовала по Европе. У меня дорогие сумки, дорогие телефоны, несмотря на то, что мне 16-17 лет. Я говорю: «Забери это все, зачем, оставь меня!» Я, наверное, не так спокойно говорила, наверное, мычала сквозь слезы, как-то начала заговаривать ему зубы, и это, в том числе меня спасло. Он взял меня за шкирку, нож к горлу, и потащил по коридорам, где уже начались аудитории. Мне повезло, что я стояла слева от него, и я боком, практически голая, в крови, просто вывалилась, упала на пол в какую-то аудиторию. Мне в тот момент какой стыд, мне нужно было спасать жизнь. В этот момент я очень хорошо поняла цену жизни. Приехала милиция, полиция, которая отпускала сальные шуточки, типа «да такую я бы сам трахнул», то есть такое унижение на унижении. Я понимаю, что мне с этим работать и работать, потому что внутри, конечно, это все осталось. Это то, что меня травмировало. Потом я приняла решение пережать Москву, несмотря на то, что я училась на физмате, училась очень хорошо, и родители у меня преподаватели. Я решила, что хочу стать фотографом. На сегодняшний момент я фотографирую уже лет 16 или 17, так что, если есть здесь кто-то, кто бывает в Нью-Йорке – добро пожаловать!

Я переехала в Москву, конечно, страшно, все это понятно. Я училась и работала на пятом курсе. Я не бросала учебу, мне очень повезло, у меня была очень крутая компания, она на глазах росла, и я вместе с ними открывала их первый магазин. Это был продуктовый магазин, нет, они сначала вообще были просто дистрибьюторами продуктов, на всякие там Nestle и так далее. А потом на глазах начали расширяться, у нас была сетка, потом появились франшизида, такая иерархия. Я очень хорошо зарабатывала, больше, чем мои родители. И плюс с двух сторон, что со стороны моего руководства, что со стороны людей, которых я находила. Я получала премию. Я нашла то, что нужно людям, а находить мне было не проблемой, потому что все эти годы я активно занималась модельным бизнесом, фотосъемки, и так далее.

И в этот момент начали уже проявляться (они, наверное, раньше были)… Я помню момент, когда Высшая Сила меня спасла. Мы с девочками из модельного агентства поехали на поезде ровно на один день в Москву. Мы утром приезжали, вечером уезжали. Кастинг у нас был студии «Три Т» Михалкова. Ребята многие в России, наверное, слышали, но мы не доехали. Мы спускались в переход Пушкинских, когда там был взрыв, год был 1999 или 2000, дошли почти туда, где состоялась в итоге взрывная волна, и самые опасные действия. Нам по 16 лет, я не могу сказать, что мы какие-то ответственные, мы понимаем, что нам нужно пить много воды там, следить как то, и просто чудо – это Бог. Как-то одновременно с ней повернулись, я говорю: «Слушай, там лоточек стоял», такие мороженицы около входа в метро. Я говорю: «Давай может мороженое, водичку какую-то купим, нам еще ехать остановок 15», она такая: «А давай». Мы разворачиваемся делаем пару шагов (ровно столько, чтобы нас не зацепило, мы не вышли еще) и раздается взрыв, и паника, и кровь. Мы молодые девчонки, у нас нет мобильных. Мне 16 лет, откуда у меня мобильный? Мои родители, соответственно, со мной тоже не могут связаться. В общем, это какое-то безумие, и у меня низкий поклон перед москвичами, потому что к нам стали подбегать какие-то женщины, мы испачкались, но не поранились, видно, что мы живы. Кто-то нас бесплатно подвез, все объяснил, сказал: «Девочки, вы только берегитесь». И в этот момент я задумываюсь о Высшей Силе. И, собственно, с тем же маньяком, да, он меня избил, он меня тащил в подвал. У нас в университете есть подземный переход, там бы меня уже и не нашли. И Бог сделал так, откуда у меня силы, я уже вся в кровищи, избитая, откуда у меня силы были это сделать? Я тоже считаю, что это нечеловеческая Сила какая-то мне помогла, сейчас я точно понимаю, что это Бог. Было очень много всего, я сейчас, возможно, и не вспомню, да и не надо.  

Но это тоже оставило отпечаток на моей психике. Я начала со своим молодым человеком употреблять алкоголь практически каждый день, вообще каждый день. Мне это по-прежнему не мешало, но, наверное, плюсы молодости. У меня могла немножко болеть голова, но полчасика на свежем воздухе, кофеечек, на крайний случай таблетка, и все прекрасно. Потом мы с ним расстались, я устроилась на работу, все еще продолжаю учиться, шикарная работа. То есть, в принципе, у меня все складывалось достаточно хорошо, по меркам многих. Я даже переплюнула своих родителей. И я решила, что хочу заниматься творчеством. Что-то мне надоели все эти цифры, буквы, и так далее, и, собственно, к ним всегда можно вернуться. У нас тогда не было в Минске даже курсов по фотографии, если были, то что-то совсем такое, левенькое. Я решила ехать в Академию Фотографии в Москву. И мастер-классы там такие, гуру фотографии проводят, даже если не москвичи, они приезжают в Москву проводить, в Минск они не поедут. Я начала осваивать фотографию, у меня получалось, мне очень нравилась.

Я немножко начинаю отходить от темы, сейчас постараюсь сконцентрироваться. На тот момент начала жить с мужчиной, он меня немного старше, он занимался обувью. Причем начинали жить, у него не было денег вообще, из Минска мы вместе приехали, я квартиру снимала, и за все, за все. Потихонечку начал развиваться в обувном бизнесе, потом мы начали ездить в Китай на фабрики. Я даже модели рисовала, мне доверили такую честь. Опять-таки, все хорошо, а я продолжаю напиваться. Это «хорошо», этот момент я не могу заметить, потому что я из прекрасной женщины начинаю быть опухшая, одутловатая, уже мозги не сильно соображают, а какая энергия… Ой, какая обувь, дай полежу, пойду в спа. У каждого свой путь, но я уже понимала, что «облачка уже начинают пропадать». Потом мы с ним расстались. Расставание у нас было не очень хорошее, он очень загордился. Я с одной стороны им горжусь, что он достиг таких высот, но с другой как человек превратился в полного сноба, это было невозможно! Хотя мы общаемся до сих пор, больше десяти лет расстались, но все равно близкие люди.  Но именно как мужчину я его не вижу.

У меня начался запой после расставания с ним, потому что я уважала себя за то, что я выбрала себя, но не рассчитала своих силенок. Все-таки это Москва. С ним я жила в элитных комплексах жилых, ездила с водителем, и все отсюда вытекающие, а тут я возвращаюсь в Минск. У меня пьющая мама, у меня употребляющий отец, который от нее ушел к ее подруге, потом возвращается к маме. У меня была очень скромненькая, небольшая однокомнатная квартира, хрущевка.  Родители ее сдавали, чтобы какая-то денежка капала. А тут я ее попросила, что я хочу себе ее забрать. У нас были скандалы, это было так неприятно. Я родителям построила (папе) квартиру полностью, это уже мои «саможалости» начинаются. Я понимала, что, то как происходит в моей жизни, я не смогу отстраиваться. Потому что у меня расставание, у меня переезд, у меня нет работы, и у меня нет финансов, и систематическое употребление алкоголя не способствует тому, чтобы моя депрессия куда-либо делась, настолько усугубляется. Как я уже сказала, мои родители не те люди, которые будут мне помогать встать на ноги. Я часто слышу в Центрах Рекомендаций, что первый год не работать, и я очень возмущаюсь, особенно когда это говорят мужчинам. Потому что мне на тот момент было лет 27, я подняла задницу, и пошла работать на трёх работах, когда начала трезветь.

Трезвая я оставалась после первого своего собрания. Я не верила во все это, я ходила по наркологам, и когда я начинала им рассказывать… Я же такая, рассказать могу все что угодно, вроде не вру, но красивенько.
– Женя, как вы употребляете?

– Я прихожу вечером домой, открываю бутылочку вина, вот у меня есть любимые бокалы, я включаю себе кино, светильники, благовония, и вот так…

(Может когда-то так и было, но уже давно не так, конечно. Уже давно бутылка открывалась на входе в квартиру.) – Да? Так вы не алкоголизмом больны, вы больны гедонизмом. Вы не то лечите!

Я разводила всех, и себя, конечно. В какой-то момент я уже поняла, что я уже не могу себя разводить, потому что все. Мне на тот момент 27 лет, и все…. У меня три высших образования, а я настолько в депрессии, трясучке, и так далее, что единственный выход для меня был – я думала пойти работать дворником, потому что они с 3-4 утра метут, чтобы люди меня не видели, я плохо выглядела. И что меня спасло? Я пошла на первое собрание. Я уже до этого и бабок каких-то пробовала, еще что-то, но как многие из нас, ничего не работает. И тут собрания, думаю: «Ну что, схожу. Что я теряю?» Горделивая вышла после первого собрания, через магазин, и впервые в жизни я не допила. Это вообще не я, на меня это не похоже. Если все закончилось, я могу пить то, что… Алкоголь не тухнет, но что-то совсем. Я не знаю, как это работает, но это осталось во мне.

Со второго своего собрания я была трезвой. Я очень быстро нашла спонсора, мы сразу же начали идти по Шагам, я брала всевозможные Служения. В тот момент я устроилась шеф-редактором глянцевого журнала, арт-директором салона красоты, плюс личные съемки. У меня не было выходных вообще. Но это вот про рекомендации не работать… А мне надо было, надо было себя обеспечивать, жить с пьющей мамой я не хотела. Не потому, что я ее не люблю, я ей лучше денежку привезу и продуктов, чем сидеть и вместе заливаться. Я быстро сняла хорошую квартиру, карьера по чуть-чуть.

 И чем дальше я развивалась в Анонимных, я получила, закончила обучение, была такая шведская компания по обмену, как работать с зависимыми, мотивационные интервью, консультант по зависимостям. Когда я говорю, что у меня 3 образования, я немножко привираю, на самом деле – 4, я еще и консультант по зависимостям. А потом, я правда до конца не закончила, но практически отучилась на психолога, это вообще 5, а толку? В общем, я все знала про программу, я знала про Шаги, я поняла, что я не хочу работать ни в каком долбанном глянце, я понимаю, что это все уже чрезмерно. Да, я девушка, хорошо выглядеть хочу, но мне не нужны золотые горы. То есть я видела четко, что хорошие отношения, нежность, уважение, теплота друг к другу, общие цели, и хорошо, когда вместе выздоравливают, хотя многие говорят, что это плохо, но мне кажется, что это люди на одной волне. В общем я ушла со всех своих крутых работ, открыла благотворительный фонд, и последние несколько лет моя жизнь была… Работала с СОПовцами, если кто не знает, это социально-опасное положение, это неблагополучные семьи, деток которых извлекает на временное содержание в интернаты, в приюты, и я работала с этими родителями, для того чтобы помочь им вернуть трезвость. То есть это как бы мои подспонсорные, но не тет-а-тет, а по несколько людей смена. Я понимаю, что, наверное, со стороны это звучит: «Ха, одна девочка!», но, когда я задумываюсь, что это цена жизни этой девочки, и одну девочку я лично вернула, помогла, на суды ходила, это невероятное счастье.

Я подошла к тому, что: «Бог, Ты мне все даешь, я на ноги встала, да и я мечтала заниматься полезным людям и вот у меня фонд», хотя мне говорили, что «ты никогда без блата не откроешь, сунешься — пристрелят». Все открыла, тетки в Министерстве, вот эти вот, которые на всех орут, когда они меня видели, они мне под столом: «Женя, я тебе там флэшку положила, там прими изменения, ты опять напортачила». Все были уже на моей стороне. И примерно в этот момент я знакомлюсь со своим первым мужем, я в трезвости, и он не пьет. Но я потом узнала, что он алкоголик, и он не выздоравливает, он просто не пьет. Он увлекался древними мистическими учениями и как-то мне это все стало интересно, думаю, надо же, что в Беларуси такие парни, и красивый, и богатый, и духовными практиками занимается. «Бог, спасибо! Все, о чем мне осталось мечтать, это муж и доченька». И вот, он мне послал мужа, я никогда не была до этого беременна, я думала, что у меня проблемы, но мы вместе сходили к врачу, смысл в том, что я забеременела с первого раза. Где-то на месяцах 3-4 моей беременности (а мы уже дом построили, мы открыли фирму общую, у нас очень много уже было повязано, потому что я такая деятельная, он деятельный, то есть там много всего было) на ранних сроках беременности он начал на меня орать, ругаться, я не помню подробности, но я попала в больницу с угрозой выкидыша, и так продолжалось нон-стоп, то есть меня только выпишут, я прихожу в офис, а он: «Мне не нравится, как ты на меня посмотрела!» А у меня психосоматика очень сильно развита, у меня сразу начинается кровотечение, и меня опять по скорой. Я ему звоню: «Привези мне, пожалуйста, хотя бы переодеться и лекарства.» Он такой: «Говори, как прилежная жена должна говорить с мужем!» Я ему: «Я тебя обожаю, люблю, ты наш царь и Бог, пожалуйста, пожалуйста!» Безумие. Мы развелись, я ничего от него не взяла, и парадокс в том, что я уже будучи сейчас замужем здесь, вскрылось, что он не имел права так поступать, несмотря на то, что я написала, что отказываюсь это имущества, это филькина грамота, и что на самом деле половина нашего имущества все еще принадлежит мне, а там дохера чего. Но я решила, что мне это не нужно, пусть прошлое останется в прошлом.

В 7 месяцев, в день развода, когда мы официально развелись, у меня начались преждевременные роды. Я попала в реанимацию, мою дочку не спасли, меня спасли еле-еле, с какими-то безумными переливаниями крови. У меня было там сколько-то клинической смерти, то есть я за ней ушла. Был подарок Бога, что я включилась. Я не могу сказать, что я сразу пошла пить – нет, но, наверное, начался эмоциональный запой. Я еще забыла сказать очень важную вещь. Я уважаю психотерапию, психотерапевтов, разные подходы современные, в каждом из них есть инструментарий правильный, но, если вы решаетесь работать с терапевтом, мои такие рекомендации. Во-первых, надо начинать после того, как я прошла программу «12 Шагов», потому что есть вещи, которые там диаметрально противоположные. Терапия помогает, и делает мое «Я», я его возвращаю: со мной так нельзя, так можно, границы, вот это вот. Что нам говорит Большая Книга? Что нам говорит Бог? Забудь про себя, иди служить другим людям. Я очень упрощенно, но смысл такой. Есть такой хороший анекдот: Что делает психолог? Люби своего внутреннего ребенка. Что делает Анонимный Алкоголик своему внутреннему ребенку? Подзатыльник! И пошли дела делать, нечего тут в прошлом копаться. У меня в терапии произошло то, что мне начали постоянно говорить, что: «Хватит себя идентифицировать больной частью, хватит представляться, что ты алкоголичка. Вообще, надо про это забыть. Ты не пьешь просто потому, что ты не хочешь, а даже если ты выпьешь, ничего страшного не случится, мир не уйдет». Очень много всего, это не было за месяц или за неделю. Больница, тяжелейший развод, меня оставили нищей просто, он у меня забрал даже абонемент в спортивный клуб. Месть просто какая-то.

Я не пью, но я все потеряла. И я поехала тогда в Америку первый раз, у меня здесь лучшая подруга живет. Она модель, у нее много друзей фотографов. Я делала фотографии, брала какие-то мастер-классы. Я вернулась в Минск, сделала выставку. Спустя какое-то время приехала сюда опять – это меня вернуло к жизни, потому что первый год я просто лежала на диване, с застегнутыми шторами. Я не пила, но лучше бы я, наверное, пила, у меня был эмоциональный запой сложнейший, депрессия, и так далее. И вот как-то я благодарю Бога, благодарю Америку, что вот так вот все случилось. Я в один из таких приездов 2-й или 3-й, я познакомилась со своим будущим мужем, он тоже из Минска, но уже давно здесь. И вот опять-таки, как работают мозги алкоголички, несмотря на много лет проведенных в терапии, знакомились со мной парни разные, я увидела, что он занимается вином, и я пошла на первое свидание сразу с ним. Насколько болезнь хитрая и коварная, что она делает со мной. Так мы начали встречаться, и так началось мое употребление. Я по чуть-чуть, потом уехала в Минск, там вероятно не пила, потом приехала сюда, опять с ним по чуть-чуть, плюс — это эмиграция, мне тяжело реализоваться. Это в Минске я фотограф, у меня выставки, мои работы что-то из себя представляют, меня приглашают журналы, то есть какой-то статус. Здесь же – ничего, сиди, хочешь, пьяные рожи в ресторане фотографируй, как-то так. Это давило, возраст, что мне нужно уже ребенка рожать. Пока стабильности нет, мне страшно. И начались скандалы с мужем, и в общем-то я думаю, я выбрала его за что? За то, что он бухает? Я до сих пор не могу себе признаться, или это просто совпадение? Дальше все, как у нас в книжке, типа: «Я не буду пить в будни, буду пить только по пятницам», «я не буду пить крепкие, я буду только такие», очень много игр разных, я все их нарушала, не сразу, это степ бай степ, но я их нарушала. Я начинала приходить, я еще подрабатывала в стоматологии, и постоянно этот листерин полоскала, у меня или перегар, или я уже с утра похмелилась. Они уже начали думать, что я листерин пью, мне уже хотели предложить помощь. Я сама ушла, я грохнулась в дикую депрессию.

Семейная жизнь не сложилась, карьера не сложилась, с детьми уже скорее всего не получится – мне уже начали врачи ставить диагноз бесплодия. Мне очень важна самореализация, она у меня не случается, но как-то очень много всего. Плюс пространство, тут пространство моего мужа, тут через дорогу мамы, здесь папа, тут лучший друг, и так далее, а я одна. Это поле не моё, я не на своей территории. У меня началась сильная депрессия, сильнейшие панические атаки, которые я не придумала, я тогда уже выпивала, но еще в рамках приличного. Я не придумала ничего лучше, чем эти панические атаки. Я крепкий алкоголь не люблю, но только он снимал мое это состояние. Пару раз в таком состоянии я пришла на съемку, и, конечно, репутация была испорчена. Потому что я живу в Бруклине, тут все друг друга знают, все это распространяется очень быстро. Последние недели моего употребления я пила каждый день, я не хотела жить. Один раз у меня муж выдернул нож, я трусиха, но в тот момент я уже себя настроила, что ребенка нет, реализации нет, семья не сложилось. Нахр*н надо то вообще все это?

Я попробовала пойти на Анонимные Алкоголики. Я не знаю, есть ли здесь новички, но немножечко для новичков. Никогда, я вас умоляю! Это цена жизни. Не прекращайте ходить и делать! Если не делаете программу, пусть в этот период у вас будет 25 подспонсорных. Мне нужно постоянно быть при Сообществе и быть полезной другим людям, потому что иначе – смерть. Я пошла на Анонимные Алкоголики вот этой зимой. Еще чем опасен срыв, не все из него возвращаются, мы то видим тех, кто вернулся, мы его хлопаем по плечу, и говорим: «Ты молодец, Бог работает». А вы же понимаете, сколько людей не вернулось? Не потому, что они стали теперь пить какие-то другие напитки. Их нет в живых. И это страшно. Мне очень нравится, что Анонимные Алкоголики мне дарят радость, веселье, свободу, дружбу, поддержку – это правда. Я вас не знаю, но я уверена, что с каждым из вас мы сейчас, если кто-то захочет поболтаем и посмеемся, и мы найдем очень много общего, в гости может быть будем ездить, мы родные, мы семья. У меня мурашки каждый раз по коже, от осознания того, что во всем мире так много людей, которых я заочно люблю, и которые, смею надеяться, любят меня. Я сидела в этой долбанной Америке первые два года, и пила, и была не нужна никому, у меня было такое чувство одиночества – это не передать. Вообще не понимала зачем я это сделала. У меня депрессия была тяжелейшая, у меня, мне кажется, не было такой депрессии после смерти дочери, и мне начали назначать препараты от панических атак, они не всегда помогали, особо не помогали, или они долго накапливается.

Смысл в том, что мне же нужно было как-то еще и на съемки ходить, какие-то три копейки зарабатывать. Я начала это мешать с алкоголем, не для того, чтобы почувствовать, что я пьяная, а для того, чтобы успокоить. Я не могла держать камеру, у меня постоянное состояние отходняка. В таком виде меня тоже многие люди видели. Слава Богу, что я снимаю очень давно, и 16 лет в этом году. Как я смеюсь «мастерство не пропьешь», потому что я с ужасом каждое утро открывала, что же я наснимала, я не помнила, как это закончилось. Слава Богу, фотографиями очень многие довольны и, наверное, помогло, что меня все равно передают дальше, по «сарафанному радио». С точки зрения моего поведения, мне звонила жена одного бандита, мне угрожали, здесь очень много людей застряли восьмидесятых-девяностых, своя специфика. Чудес не бывает, но каким-то чудесным образом, а я уже прошла в госпитале полнейшее обследование, анализы, в которых я даже никогда в жизни не знала, и в Беларуси такого точно никогда не делали, мне сказали: «Нет, у тебя больше не будет детей, ты не сможешь». И это все усугубляло конечно мой алкоголизм, то есть я вообще уже решила не жить, я просто лежала в постели не вставая. Я уже могла не мыться по пару дней, если мне было совсем хреново, я стучала шваброй к соседу сверху, там парень на пару лет меня старше. Он тоже бухнуть любит, «спасали» друг друга. А потом я попала к гинекологу, это не значит, что он хороший, это не значит, что он плохой, вполне возможно, что он какой-то шарлатан, и так далее, но он мне сделал несколько операций, и сказал: «У тебя все получится». Я, когда родила ребенка, я чуть не ушла за ней, у меня открылось кровотечение, я чуть не умерла. Во мне очень развита психосоматика. Я могу здесь быть уже нормально, например, не обижаться на мужа, но у меня будет болеть желудок, то, что мы проглатываем эмоции – у меня тело, оно такое. В общем, мне доктор дал надежду, а я, по-моему, даже на операцию пришла пьяная, хотя у меня были четыре операции в одной, и меня с трудом брал наркоз, но естественно, я вышла, еще напилась, и что-то произошло.

Я позвонила в Минск, я выздоравливала в первый раз в Минске, понятно, что у меня какие-то знакомые остались, а кто-то не просто знакомые, к тому же подруги, их могу назвать, мы поддерживаем, созваниваемся, хотя многие уже разъехались по всему миру, и они мне говорят… Я сходила пару раз здесь на Анонимные Алкоголики, и я не смогла задержаться. Вот еще, чем срыв опасен: А – ты можешь не вернуться, и Б – что ты можешь не зацепиться. Я ходила, ходила, и я не могла. Я шла с Анонимных Алкоголиков, и покупала всегда бутылку. Со мной разговаривали девочки, со мной разговаривали мальчики, а вы понимаете, что это такое, когда твой ум тебе враг. Я говорю: «Ребята, я консультант по зависимостям, я знаю все, вы мне не скажете ничего нового, плюс у меня две ступени гештальт-терапии». Гештальт чем опасен, я хочу бояться алкоголя, я хочу жить в этом страхе – это единственный страх, который мне сохраняет жизнь, а там как-то плавненько мне на подсознание мысль ввели, что: «Ты такая же, как все, тебе просто нельзя употреблять, но даже если ты немножко выпьешь, ничего страшного, то есть прекрати из себя инвалида делать». И это хорошо здоровому человеку говорить, который впал в позицию жертвы. С зависимыми людьми, должны работать только зависимые терапевты, как я сейчас уже понимаю. Я этих нюансов не знала, мне не прописывали какие-то лекарства, потому что боялись, что я могу подсесть, или еще что-то, но план и концепцию выздоровления, по которой меня вели, она не для зависимого, поэтому это архиважно. Сначала нужно сделать программу, потом можно идти в терапию. Так, как я такой опытный боец, я даже больше настаиваю на когнитивно-поведенческой, но кому как понравиться.

Я поехала в Минск, это было время двух-трех дней, я еще пьяная такая вот, я еще иду не знаю, стираю, пишу список, что мне нужно купить, на следующий день точно такая же собираюсь ехать в аэропорт. Если бы мне дали неделю, я бы не поехала, то есть мне нужно было быстро. Естественно, я еду в такси, я бухаю, я сажусь в самолет, я не знаю, как они мне разрешили, у них было только по стаканчикам. Я подхожу, девочке чипы даю, я не помню, взяла она или нет, она: «Ой, да перестань, я тебе принесу, ты какая-то расстроенная». Они мне носили весь полет, и к концу полета меня пересадили на заднее сиденье, там рассадили людей, потому что я мешала людям, я уже, наверно, со всеми знакомилась, не знаю, рассказывала историю своей жизни. И самая досада, что у меня еще пересадка в Москве. То есть вместо того, чтобы бежать быстрее в свой терминал, я иду такая, а я уже поспала, мозги чуть-чуть протрезвели, и я: «О, барчик, налейте, пожалуйста, два стакана сразу, я опаздываю». Я выпила залпом и бегу на посадку, у меня даже в мыслях не было, что меня могут не посадить, хотя на самом деле таких историй я знаю массу. Это Бог. Я была в таком состоянии, что я бы себя не посадила на этот рейс. К счастью, директор этого реабилитационного центра приехал в аэропорт и встретил меня, потому что он, наверное, понимал, что я пойду еще куда-то бухать и вполне возможно, как бы да, я и не дойду до центра.

Что еще есть важного. Я когда пришла в первый раз, мы уже говорили про то, что ты приходишь и ты хочешь жить, ты хочешь что-то еще в жизни попробовать. И я была относительно молода, еще сколько всего, и я, как в программе говорят, готова была «жрать говно». Честно. И я думаю, что именно поэтому я осталась трезвой со второго занятия, и обещание программы вам просто не передать, она сбывалось до каких-то чудес, я даже уже не помню. Я помню увидела какое-то платье очень дорогое, но думаю, ну все равно разорюсь, а стоит, например, 100 долларов, а не хватает, к примеру, мне 50, и я иду, ну это не воровство, я иду, у меня прям у ноги 50 долларов, поднимаю, иду покупать. Я такая сегодня, извиняюсь, растерянная, из-за похорон, что у меня мысли скачут. Я приехала такая, что надо останавливаться, шанс же дали, но если я не рожу ребенка, а с мужем у меня очень плохие отношения, и если с мужем у меня будут такие же отношения, то я буду бухать. В центре было очень много терапии, терапевтических занятий, обычно это правда интересно, все в это включены очень активно, пока в какой-то момент меня не озарило, может быть кто-то из консультантов эту фразу кинул: «Народ, вы выздоравливаете не по программе, вы выздоравливаете не по личной терапии, вы выздоравливаете, потому что вы члены Анонимных Алкоголиков, и вы выздоравливаете, потому что у вас появляется связь со своей Высшей Силой!» А он простой пацан, все было сказано с матом, и оттого ещё глубже мне это упало. И я такая уже прокачанная, у меня уже корочка, что психотерапией могу сама заниматься, я сижу, со стороны дебилка точно, и до меня дошло, правда, почему я рвусь в эту психотерапию, зачем, я сижу, со стороны дебилка точно, и до меня дошло, правда, почему я рвусь в эту психотерапию, зачем мне копаться там? Мне нужно вообще про другие вещи.

Сейчас я тоже занимаюсь с терапевтом, но она арт-терапевт, и для меня огромное подспорье в творчестве, потому что я делаю коллажи, выставки, это и про терапию, психологию, и открыть глаза, но это другое. И я, по-моему, чуть ли не руки целовала этому консультанту, я говорю: «Спасибо, ты сказал самые важные слова, за три месяца». Я была три месяца, карантин начался, я поехала на месяц, и не могла выехать. Я услышала самое главное, что трезвой меня делает Бог и Сообщество, и мои действия, конечно, Шаги, программа, служение другим! Ни терапия, шаманы, ни работа, ни сила воли, ну вообще ничего! Я и плакала, и смеялась одновременно, потом я вернулась сюда, встретила вот Zoom, вижу знакомые лица с наших американских групп, и меня так легко приняли. Я прожила здесь три года, я была очень одинока, у меня были какие-то знакомые мужа, но они были просто знакомые, и плюс мужа. Не было такого, от сердца к сердцу. Не потому, что я не умею дружить, у меня очень много подруг с которым мы дружим от 30 до 10 лет, такой костяк, и мне тяжело во взрослом возрасте находить друзей, и я умею дружить, я вкладываюсь много в дружбу, и девчонки мне дают то же самое. Я, когда лежала в больнице с беременностью, низкий поклон моим подружкам, они расписали график, кто в какой день может ко мне приезжать: «я во вторник, так, в среду у малой танцы, значит ты в среду, а я в четверг». Я никогда не чувствовала себя одной, когда случился этот шок, я чего уже это скрывать, я не расчесывала, не мыла волосы, не чистила зубы, и не переодевалась. Вот они приходили, меня чесали… Я ценю дружбу, я умею быть хорошим другом, я за своих друзей порву, но мне казалось, что это все в прошлом, что я так бездарно потратила свою жизнь, это первый брак неудачный, то что я отошла от Бога, то, что я с таким трудом второй раз, очень тяжело вернуться. Я понимаю, конечно, что это не Он от меня отвернулся, а я, но это было очень тяжело. И у меня сильнейшие депрессии, они клинические, это тяжело, но я вернулась, обрела всех вас. Я клянусь, что я с первого моего Zoom-а здесь с вами, я ни разу не почувствовала себя одинокой. Я сейчас болела коронавирусом, мне писали все, кто-то чуть ли не под дверь шоколадки подвозил, столько любви, столько внимания, столько заботы, где еще я бы могла найти. Как говорят, что: «Мы счастливы, что мы Анонимные Алкоголики», необязательно алкоголики. Я хочу сказать, что я счастлива, потому что… Да, я верила в Бога, ну как, «Боженька привет», а сейчас я могу со своим Богом разговаривать, сейчас Бог направляет меня, у меня появляются интуитивные мысли, сейчас Бог мне дает силы пережить трагедию. Смерть ребенка я пережила, меня болезнь потом развела, я-то выпила не с горя в тот же день, я выпила через года два, на первом свидании со своим нынешним мужем, потому что он так много рассказывал про вино, я поняла, какой-то знаток попал, и мне нужно не ударить в грязь лицом, хотя я не пила уже 6 лет.

Очень путано, быстренько закончить на том, что сейчас. Сейчас я вернулась в Сообщество, я сразу же, благодаря тому, что я почувствовала эту колоссальную поддержку и силу от вас. Я сразу же начала работать со спонсором, мы делаем Шаги. То, что со мной раз в неделю занимается терапевт мне очень нравится, я не собираюсь отказываться, но у моего спонсора на это ушло ровно два часа. Еще неделю назад я была в дикой депрессии, обессилена, и так далее, и мы сделали Пятый Шаг. Я так посидела, нужно 20 минут посидеть, а потом созвониться опять. Я говорю: «Ты что сделала? Подсыпала мне что-то через телефон?» У меня какая-то ржавая пружина, которая меня внутри сжимала и душила, я боялась жить, всего боялась, панические атаки вызывала – она прошла. Я говорю: «Как так? Ты что сделала?»

У меня с мужем очень плохие отношения, выхожу в коридор, муж стоит с букетом цветов. Он мне цветы дарил года полтора назад. Что-то он на меня грубо сказал, я не включилась, я такая: «Пойдем кино посмотрим». Я обиженная, но я разговариваю, и он на следующий день с работы мне пишет: «Жень, прости, пожалуйста, я вчера был не прав. Ты не виновата в своих состояниях, конечно, прости, что я недостаточно тебя поддерживаю, потому что я не очень понимаю, но я очень хочу быть полезным». Ребята, я плакала. Это не мой муж! Мой муж может написать только гадость. Не потому он такой человек, а он циник, он вообще кавээнщик. То есть чудеса происходят.

Я в Америке хотела сделать свою выставку, находили мы знакомых галеристов, а через знакомых то любой дурак может. А тут ко мне в instagram написал какой-то известный пианист, он в Карнеги-холл выступает, не с улицы какой-то, и ему понравилась одна из моих работ, она такая сильная, она была накануне, вот на днях, но это было не так давно я ее сделала. Этот коллаж я сделала в день смерти моей дочери. Плюс так совпало, что еще и в Беларуси вот эти события полувоенные, и плюс наложилось то, что к салюту я теперь не отношусь, как к празднику, для меня это несколько другие атрибуты. И когда мне, простой девочке, у которой не 10000 подписчиков, пишет такой мэтр, и говорит: «Это какая-то потрясающая работа, мне хочется плакать! Я хочу посвятить вам музыку, я приглашаю вас в октябре-ноябре на концерт, будет несколько работ, я отберу, которые его впечатлили, я расскажу про каждого из вас, как про артиста, и каждой в работе этой посвящу музыку». И я подумала, что я напилась. Для меня это сказка про Золушку, то есть жизнь меняется, я понимаю, что у меня еще очень много всего. Но вот эти состояния связи с Богом, свободы, чуть-чуть поднимание от земли, не сто процентов в день, 20-10, когда как, но они уже доступны, для девочки, которая 8 месяцев назад лежала в дикой депрессии, с колтунами, и по всей квартире бутылки пустые. Вы делаете невозможное, про программу я даже не говорю, потому что для меня программа – это какая-то, действительно, не знаю, с космоса, алхимия какая-то непонятная. Очень многие меня спрашивают: «Женя, как ты можешь в себе это соединять?» Творчество мне нравится, творчество — это же математика на самом деле, гармония, цвета, колористика. Мне все горят: «Как ты можешь вот так вот совмещать? Ты говоришь, что это энергия, это заряд, это еще что-то». Я говорю: «Окей, ребят, если тебе больше нравится такая концепция – так на нее и смотри. Есть высокие вибрации излучения, есть низкие». То есть куча экспериментов над цветами проводились, над кристаллической решеткой снежинок и водички, если бранные слова говорить и проклятие, то хаос в молекуле, и структуре, и росточек умирает, а если говорить что-то хорошее, то расцветает, и кристаллическая решетка принимает совершенную симметричную форму, но это из того, что легко пришло, сразу пришло голову, а такого всего на самом деле очень-очень много. Слава Богу, что есть люди, которые эту науку продолжают развивать, это квантовая физика, это про феномен наблюдателя, если мы вводим в эксперимент некого наблюдателя, то эксперимент уже меняется. Много всего из научного, если людям тяжело принять, берите оттуда.

Просто, так как я уже дважды была на дне, я подумала в какой-то момент, зачем мне знать, а почему нет? Все, что касается гештальта я разбираю, вот эта теория поля, у меня оторвалась пуговица, потому что я не хочу идти на эту встречу, и я подсознательно саботирую этот процесс. Я не хочу разбираться, даже если я сяду и разберусь. Зачем? Как говорит моя спонсор: «Женя, представь, сидит на дороге умирающий человек, онкология, что-угодно. И ты ему говоришь: «Парень, у меня есть для тебя лекарство, инструмент самый простой и примитивный, тебе не нужно разбираться, как он работает, и ты будешь жить!» Когда так, все выбирают жить. Мало кто скажет: «О, нет, пойдем другим путем». Я хочу, чтобы мы донесли новичкам, что разбираться не нужно. Потом разберешься, ты сначала трезвым стань. Это работает, это работает по всему миру, на конференциях, которых собираются по 15 тысяч человек, если не по 20, это люди, которые могли бы быть мертвы. Разве не чудо? Разве не чудо, все мы сейчас? Конченые алкоголики, которые могли бы быть давно или в психушке, или в тюрьме, или в полиции. И мы здесь, мы поддерживаем друг друга, вы моя семья. Огромное спасибо, что позвали, всех люблю, сегодня трезвая, если хотите, вопросики.

Вопрос: Женя, большое спасибо за твой опыт, вот если честно, слушала прям не дыша, мне не хотелось перебивать вообще лишний раз, все настолько отзывается, и на самом деле, я пересмотрела вообще полностью свою жизнь за вот это время. Просто восхищения, и больше никаких слов нету, спасибо большое! Скажи мне, пожалуйста, из таких вот чисто практических вещей, которые ты делаешь в течение дня сегодня, и в ближайшие дни, чтобы поддерживать свое трезвое, здраво мысленное состояние? Такой практичный вопрос, спасибо.

Ответ: Я работаю. Несмотря на то, что я знаю, я трезвею только в Анонимных Алкоголиках, у меня нет сомнений, я с этим больше не играюсь. Мне не подружка сказала, а я ценой своей жизни это доказала. Из ежедневных действий, именно по программе, у меня стандартно, как у всех. У меня обязательно утренняя молитва, я иногда халтурю, потому что утром я такая зомби, я могу забыть сделать на коленях около кровати, сразу после пробуждения, если это не случилось, я сделаю это в душе. Это может быть неправильно, но я делюсь своим опытом. Я научилась брать Бога в свои дела. Раньше я просто разговаривала с Богом утром, «Боже направь мои помыслы, покажи, кому я могу быть полезна, избавь меня от эгоизма, и так далее», а сейчас я днем на работе, с чем-то не справляюсь, чего-то боюсь, или просто мне беспокойно, я беру Бога с собой. Для меня это новое, раньше я этого не делала. Я стараюсь с несколькими людьми из Анонимных поговорить, может быть кому-то плохо, плюс у меня недавно появилась подспонсорная, я с ней работаю, еще есть несколько девочек, которым я не спонсор, а как проводник пока, мы тоже беседуем. Вечерняя часть, я ее, честно говоря, пока не пишу, я стараюсь про себя, но у меня очень хороший маркер, если мне свербит, я даже могу сесть и написать, значит я кого-то обидела. У меня очень многие спрашивали: «Женя, как Четвертый Шаг, второй раз, и десять лет назад?», понятно, во-первых, что он меньше, в десятки раз, а во-вторых, я не знаю, как у других происходят срывы, но я даже когда отошла от программы, была в срыве, во мне настолько засело, что врать категорически нельзя, брать чужое, я раньше не брала, но я о манипуляциях, вранье. У меня был случай, я пила в каком-то баре, началась осада, полицейские, мне какой-то парень кинул кошелек в сумку с приличной суммой денег, и куда-то убежал, меня через черный ход. Я наутро просыпаюсь, бабки, приличная сумма, я пошла, и вернула ее. Я к чему говорю, программа, хочу я или нет, меня изменяет. И даже если я в срыве, я уже поступаю по-другому. Моя жизнь по программе, она достаточно легкая, служение другим, молитва, приглашать Бога в каждый свой день, как-то так. Я просто знаю, если мне нехорошо, я кого-то обидела, и в этом мне нужно покопаться, я иногда обижаюсь. У Алкоголиков две крайности, очень важно понять, если я обратила внимание на ошибки другого, но не с любовью. Помните Экзюпери: «дай мне друзей, которые будут говорить правду, но доносить ее любя». Я стараюсь доносить правду любя, что бы там не говорили(смысл), то, как сказано, тоже имеет значение. Если я не права, я стараюсь извиняться. Тоже коряво, пока еще учусь. Вроде все, надеюсь ответила.