Кыргызстан/Бишкек

Домашняя группа: «Центр»

ТЕМА: «Пятая традиция»

Краткая форма:

У каждой группы есть лишь одна главная цель — донести смысл наших идей до тех алкоголиков, которые все еще страдают.

Развернутая форма:

Каждая группа Анонимных Алкоголиков должна быть объединением, основанном на духовности, имеющем лишь одну главную цель — донести наши идеи до тех алкоголиков, которые все еще страдают.

Спасибо, что пригласили. Сегодня в рамках пятой традиции буду рассказывать, наверное? Сразу же скажу, что буду рассказывать со своей колокольни, со своего опыта, что я успел получить за 2.5 года. Я, когда к АА попал, на тот момент в моем городе, Бишкеке, было только две группы АА. И одна только-только пыталась зародиться, хотя, сообщество у нас с 1996 года. Поляки в свое время привозили к нам весть. Но, как интересовался у наших ветеранов, почему с 96 года по 2017 у нас была только одна группа. Как так? Но у них на все был один ответ: значит так было угодно Богу. Меня это достаточно долго не отпускало.

Мое служение в сообществе началось с месяцем трезвости. 35 дней у меня было на тот момент, когда мне предложили взять мое первое служение. В ватсап-чатах я увидел, что наши ребята собираются посещать наркологии, спросил, можно ли туда новичкам. Я пошел. На сегодняшний момент, я понимаю, что опыта не было ни у кого. Что можно говорить, что нельзя говорить. Но, как могли, так доносили. С тех пор я практически не прекращал посещать эти заведения. Со временем количество отделений, куда нас пускали, увеличивалось. Потом мы начали распространять наши идеи и по частным наркологиям. Не с этого я хотел начать. Вначале хотел поговорить о том, что каждая группа должна быть объединением, основанном на духовности. Примерно через полгода посещения АА появилось два обиженных алкоголика. Один из которых был я. Мы открыли свою группу. Назвали ее «Центр». Горделивое название. Мы — центр выздоровления. И мы долго себя так считали. Эта духовность долго не доходила до меня. Насколько долго? Буквально не так давно дошла. В очередной раз я сменил спонсора, мы с ним дошли до «девяток», начали разбирать мои «косяки». Выяснилось, что за мои 2 с небольшим года выздоровления, косяков у меня достаточно. Мы какое-то время занимались обвинением других групп, что они неправильно выздоравливают. А мы правильные «выздоровленцы». Конечно, мне это хочется списать на духовный рост. Мы сталкиваемся с какими-то трудностями. Это единственная цель наших групп — несение вести. За это время увидел я, чем грозит нарушение этих рекомендаций. Одна и групп, помимо нашей, начала заниматься накопительством денег. Они решили переехать в более престижный район города, снять помещение дороже. Добром для них это не кончилось. Увы и ах! На сегодняшний день группа переживает трудные времена. Моя группа, когда мы отвлеклись от нашей главной идеи, тоже на сегодняшний день переживает не самые легкие времена, потому что не зря в наших книгах, помимо обещаний написано много других рекомендаций. На сегодняшний день исправлять то, что успели натворить, придется. Я, например, вижу в этом плюс. Благодаря всем этим нашим нарушениям, у нас уже шесть групп АА в городе. И каждая из них открывалась таким образом: появлялось два обиженных алкоголика, и они шли открывать свою группу. Чем это кончится? Не знаю. У меня стали появляться страхи: кто будет ходить на группу? Но на сегодня они меня уже отпустили. Это насчет духовности. На счет донесения конкретной вести: попробую рассказать, как это было.

Я, когда начал ходить с ребятами эту весть доносить, по некоторым причинам залез в группу по традициям с тремя месяцами трезвости. Ребята из группы разделились на два лагеря советчиков. Одни считали, что надо, другие — не надо. Но мне хотелось. Проходя традиции, прислушиваясь к тому, что говорят впередиидущие, начал появляться опыт. Очень часто мы, оказывается, вели себя не очень правильно, когда мы позволяли себе в наркологиях обесценивать работу врачей. Позволяли себе такие высказывания, что, мол, кодировки вам не нужны, врачи вам не помогут, а поможем только мы. На сегодняшний день мы так себя не ведем, но, может быть, это такой этап роста. И без этих ошибок мы бы не поняли, как надо себя вести, как не надо. Стоит прочитать брошюру «АА: там, где все начинается». Там все четко написано. Что можем делать, что не можем, с кем сотрудничаем, с кем — нет. С врачами мы сотрудничаем, поэтому обесценивать работу врачей нельзя. На сегодняшний день, когда мы заходим в наркологию, мы говорим им «спасибо». Какие еще были ошибки? Мы пытались воевать. Некоторые отделения наркологии, некоторые заведующие, нас не пускали. По разным причинам. Мы очень воинственно были настроены. Я пытался доказать что-то. Но они мне говорили, что даже несмотря на письмо главного врача страны, они нас не пустят. До откровенных оскорблений я не скатился, но вел себя очень нагло. Так делать не стоит. Далее, углубляясь в наши традиции, проходя это на собственной шкуре, я очень четко понимаю, что нам с врачами нужно сотрудничать. Если врачи нас не пускают в наркологию, значит так надо. Если они выставляют условия, например, надеть бахилы — все эти просьбы необходимо выполнять. Потому что иначе мы можем подставить все сообщество в целом. Тогда у нас возникнут трудности с донесением наших идей.

Были у нас еще ошибки. Раньше в этих отделениях мы заходили и собирали всех, кто там находится, в кучу, без разбора. Я считаю, что это неправильно. На сегодняшний день я спрашиваю людей, хотят ли они послушать нас или нет. Я с удивлением обнаружил, что с таким подходом, хоть людей намного меньше собирается, но зато собираются «слушатели с открытыми ушами», которым это действительно важно. А все остальные могут взять наш раздаточный материал формата А6. У нас на сегодняшний день в каждом отделении наркологии висят наши стенды с указанием нашего телефона. Так что мы никого не обижаем. На счет частных наркологий: с ними опыт немного разный. И в некоторых нас ждут, в некоторых нас не ждут. Есть одна частная наркология, которая выдвинула настолько неадекватные требования к нам, что смысл нашего посещения теряется полностью. Не так давно, примерно в сентябре прошлого года, в соседнем селе, у нас открылся реабилитационный центр единственный по всей стране, по Миннесотской модели. Директор этого ребцентра вышел с нами на связь, пригласил на открытие, побывав там, договорились об одном дне в неделю, когда мы можем приезжать и устраивать классические собрания АА. Я испытывал большие надежды на этот счет. Потому что ребцентр позиционирует себя с позиции двенадцатишаговой. Есть минусы: там лежат наркоманы, токсикоманы, игроманы и так далее. У меня были надежды, если мы там будем проводить собрания регулярно, то, может быть, многие из тех, кто там находится, захотят посещать собрания АА после выхода из ребцентра. Уже с тех пор прошло полгода. Мы не прогуляли ни одной недели. Но мои ожидания не оправдались. Не так уж и многие хотят после выхода оттуда, посещать собрания АА. И, скажу честно, у меня начали опускаться руки. Достаточно часто так бывает, когда мои ожидания не оправданы. Приходится самому себе напоминать, спонсору звонить: моя задача не ожидать, а идти и делать, нести весть тем, кто все еще страдает, любыми возможным способами, которые не противоречат законодательству и здравому смыслу.

В какой-то момент времени, когда в нашем городе появилась 4-я группа АА, мы начали делать попытки объединиться. Потому что у нас был большой разлад на тему того, что все хотели доносить весть. Наркологий у нас не так уж много. И мы очень не хотели друг с другом пересекаться. Часто бывало, что ребята из разных групп приходят в один день. В какой-то момент врачи начали говорить, что приходили АА, и мы обнаружили наших ребят очень пьяными. Видимо, кто-то из вас проносит спиртное. И вот на почве этих обвинений, нам пришлось попытаться объединиться. Пытались создать интергруппу. С первой попытки не получилось. С третьей — получилось. На тот момент было 5 групп АА. На сегодняшний день примерно месяцев 8, как наша интергруппа функционирует. Очень тяжелые этапы роста, но общими усилиями мы потихоньку переживем. И, когда у нас появилась интергруппа, мы начали как-то искать возможности улучшить наше донесение вести. И что мы сделали на сегодняшний день? У нас висят стенды (формата А3) с общей информацией сообщества, номер телефона общий, горячая линия по группам (каждый месяц группа берет на себя горячую линию) и раздаточный материал на формате А6 (с одной стороны общая информация о сообществе, а с другой стороны — информация обо всех группах в городе с адресами и временем проведения собрания). Отказались мы писать телефоны под каждой группой в целях сохранения единства. Договорились, что будем распространять только дин номер телефона. Есть у нас сайт. На сегодняшний день простенький, с общей информацией о сообществе и обо всех группах в Бишкеке. Что еще? Буквально только утром в ватсапе увидел, что наши девчонки сделали Тик-Ток канал, на котором выложили первый ролик с озвучкой с тем, что у нас есть сообщество и, что если вам надоело пить, добро пожаловать.

Есть у меня опыт, как не надо себя вести. Когда на себе испытываешь, то лучше доходит. Или я просто такой упертый хронический алкоголик, что пока не испытаю на себе правдивость рекомендаций, не поверю. Групповая гордыня. На сегодняшний день есть у меня опыт угасания и тяжелых шатаний нескольких групп. Дело даже не в том, что группу шатает. Получился неприятный момент, когда мы, относительно вставши на ноги, начали «меряться» при новичках, несколько новичков перестали посещать собрания. Совсем я забыл, что, если новички увидят склоки, они могут отвернуться. Мы должны быть духовным объединением, стараться помнить о нашей главной идее. Это все по пятой традиции. Если есть вопросы, задавайте. Попробую ответить.

Вопрос: я сама постоялец ребцентра, в который я попала на фоне употребления спиртосодержащих успокоительных, что является по факту физиологическим алкогольным опьянением. С тех пор прошло 4 года. Для меня ребцентры, где лежат люди насильственно — является нарушением традиции, где деньги собственность и престиж. Я не вижу смысла нести туда весть, потому что там завязано все на другом. Я общаюсь с ребятами, которые там пребывали, не знаю ни одного, у кого есть подспонсорные. Для меня это как бороться против системы. Что ты думаешь на этот счет? Нужно ли туда тебе идти, потому что это имеет отношение к программе? Или ты просто пытаешься донести весть туда, где это возможно?

Ответ: Конкретно в ребцентрах, где насильно кладут, у нас это называется частными наркологиями. Хотя там ребята отлеживаются и по месяцу и по два. В одном ребцентре нам запретили называть себя алкоголиками. Нужно называть себя зависимыми. Я помню один случай, когда навещал одного из своих подопечных в гос.наркологии. Помимо этого я поговорил с ребятами, которые находились с ним в палате. Один из них пришел к нам в сообщество спустя год. Может быть, из тех, кто слушает нас насильственно, может прийти к нам. Может, суть в том, чтобы люди узнали, что им есть куда идти. А дальше — это работа Бога. У всех ли получается зацепиться? Нет. Многие из них потом возвращаются. Если есть возможность, я буду посещать те места, где меня хотят слушать.

Вопрос: Главная цель — донесение вести. Мы переворачиваем страницу в «Руководстве», там написано «единственная цель», далее «основная цель», далее — «одна единственная цель».

Ответ: Где-то, по-моему, в БК написано: мы собираемся для того, чтобы к нам пришел новичок. Подвох? Нет тут подвоха. Если полистать «АА взрослеет», там есть такие строчки, что лучше делать что-то одно хорошо, чем все подряд, но плохо. Тут не подвох. Я привел пример, что какой-то группе, в какой-то момент времени начало казаться, что если они будут сидеть в более красивом помещении, то к ним будет приходить больше людей. Им говорили, что это не вяжется с основной целью группы. Группа имела право на ошибку. Они посидели в дорогом помещении и вернулись обратно. Им предлагали скинуть эти деньги именно на донесение вести, для того, чтобы перевести литературу на кыргызский язык, обновить стенды. Это не подвох — это напоминание, что наверняка пробовали по-другому. Ничем хорошим это не закончилось.

Вопрос: а бываете ли вы в уголовно-исполнительных инспекциях. Там тоже много страдающих алкоголиков. Возможно, вас приглашают, возможно, вы проводите спикерские, где делитесь опытом. Обращаются ли к вам потом эти люди за помощью?

Ответ: это то, что, дай Бог, у нас будет. У нас нет пока юридического статуса. Мы пробовали обратиться туда, но кучке алкоголиков не дают посещать такие учреждения. Пока такого опыта нет.

Вопрос: Ведется ли какая-то статистика или учет процента тех, кто пришел на группу. Продолжал ли человек ходить на группы?

Ответ: Точно знаю одну девочку, она нашла меня и позвонила. Сказала, что не пьет с тех пор, когда я заходил к ним в ребцентр. Это единственный случай, который мне знаком. За эти годы, когда я этим занимаюсь, я пообщался с сотнями этих ребят. Из этих сотен я видел десятки, которые приходили. Тех, кто зацепились. Я знаком, увы, с единицами. Но мне кажется, что это отличный показатель. Один из самых последних случаев: три девочки пришли примерно полгода назад. Из них одна перестала посещать собрания, у одной на сегодня юбилей 4 месяца трезвости, третья — чуть больше месяца. Хотелось бы больше, конечно. Но нет, враг хитер и опасен.

Вопрос: Как ты считаешь, как доносить весть до тех людей, у которых нет телефона, интернета, которые молча лежат дома и умирают. Я знаю тех людей, у которых нет интернета. Если бы до меня раньше донесли весть, было бы лучше. Что можно в этом направлении сделать? В маленьких городках.

Ответ: Как-то я обошел этот вопрос стороной. Моя группа конкретно что делает? Помимо бумажек, с информацией о группах (их я раздаю тем людям, у которых нет сегодня интернета, может, раньше и был), мы периодически, покупаем бумажки формата А4 (самоклейки), на них пишем информацию о наших группах, контактные телефоны участников группы, расклеиваем на мелких магазинчиках. Спрашиваем у продавцов, можно ли наклеить. Еще никто не отказался. Еще мы распечатываем визитки конкретно с нашими контактами. Визитки я ношу с собой. Если я вижу человека, которому совсем плохо, даю ему визитку. На остановках, в общественных местах. Звонят редко. Другого пути я пока еще не нашел.

Вопрос: есть ли у тебя опыт инвентаризации группы?

Ответ: да, пробовали однажды провести. Получилась ерунда. По факту мы практически ничем не занимаемся. Бывают редкие дни, когда мы занимаемся нашей основной целью. Мы часто очень позволяем себе «потереть кости» соседним группам. У нас хромают многие вещи: анонимность, сплетни, привлекательность. За себя скажу, что веду себя неподобающим образом, без любви. У меня накопилась целая пачка девяток. Инвентаризация — это здорово. Она многое показывает. Рекомендую группам.