Тверь/Россия

Домашняя группа: «Своя сторона»

Тема: «Двенадцатая традиция».

Краткая форма:

Анонимность — духовная основа всех наших Традиций, постоянно напоминающая нам о том, что главным являются принципы, а не личности.

Развернутая форма:

Мы, члены Содружества Анонимных Алкоголиков, верим, что принцип анонимности имеет огромное духовное значение. Он напоминает нам о том, что мы должны отдавать предпочтение принципам, а не личностям, что мы должны на практике следовать принципу подлинного смирения. Это необходимо для того, чтобы дарованное нам огромное благо никогда не испортило нас, чтобы в нашей жизни мы всегда с благодарностью размышляли о Нем, стоящем над всеми нами.

Всем привет. Меня зовут Максим, я алкоголик. Я однажды слышал, как один иностранный спикер представился. Он говорил так (как бы я сказал о себе) «Я алкоголик и моя проблема – это Максим». В контексте двенадцатой традиции мне актуально представиться именно вот так. Потому что я постараюсь затронуть анонимность в широком смысле этого слова. Не просто, как человек, который не раскрывает своего имени, прячет лицо, а с духовной точки зрения. В то же время я хотел бы начать с чего-то простого, потому что, когда я пришел в АА, мы читали традиции. Традиции – это что-то такое непонятное. Это в Америке они нужны, а в России не особо. Группа у нас была такая, что вопрос традиций никогда не поднимался. Я их просто читал на автомате. Для меня это было нечто туманное, далекое, разбираться в этом не хотелось даже. Потом я понял, что традиции они настолько же важны, как и шаги. Помимо традиций еще и концепции или принципы обслуживания. У нашего треугольника три грани. Мое выздоровление состоит из традиций, шагов и принципов. Я когда только начал посещать собрания, услышал название анонимные алкоголики – оно вызывало ассоциации с анекдотом. Да, они иногда представляются чужим именем, но у меня не было понимания, что это значит. На этом мое понимание анонимности заканчивалось. Я на тот момент боялся, что если пойду лечиться, меня поставят на учет. Сразу же станет известно, что я алкоголик, что я не смогу устроится на хорошую работу, меня внесут в какие-то списки. Для меня было крайне важно сохранить анонимность. Я на сегодняшний день благодарен Богу, что я пришел готовым в сообщество, то есть у меня на тот момент было осознание своего бессилия. У меня не было выбора. Я не торговался. У меня было смирение в вопросе того, чтобы принять ту программу, которую мне здесь предложат. Но я сейчас тоже связываю это с двенадцатой традицией. Сейчас я вижу, как она проявляется в каждом шаге. С каждым шагом ее можно связать. Я сегодня с утра проснулся, в чате выскочила ежедневная цитата из «Грейпвайн». Что-то про смирение и про ответственность. Когда я пришел, у меня было смирение, что-то принять. До того, как я торговался, мне говорили, мол, иди что-то делай, лечись. Я не принимал никаких идей. Я говорил, что мне это не надо. Когда я проходил традиции, для меня стало новостью, что традиции – это список жертв. То есть то, чем я могу пожертвовать. Первая жертва – прекратить бороться, согласится принять те идеи, которые предлагала программа «12 шагов». Когда я проходил традиции, понял то, о чем я сейчас говорю. Я отказался от своего мнения по поводу своего собственного выздоровления. Другими словами анонимность можно перевести, как обезличивание. Обезличивание своего мнения, своих действий. Я сказал, что «умываю руки» и буду делать то, что вы мне скажете. С этого начался мой процесс выздоровления. Это было на тот момент проявление двенадцатой традиции на личном уровне. Я затрону контекст служений. В дальнейшем я работал со спонсором, шел по шагам, пытался что-то делать и брал служения. Мои первые служения были по-настоящему бескорыстные. В любом моем мотиве, что бы я не планировал, присутствует какая-то доля корысти, но я вспоминаю свои первые служения чайханщика, уборщика. Я так радостно и искренне служил, помогал. Мне это доставляло удовольствие и радость. Мне было хорошо. В дальнейшем я начал брать другие служения. И мне со временем начало казаться, что я кто-то. Я был никто на время прихода в АА. А тут мне начало казаться, что я обрел авторитет в глазах окружающих, меня стали слушать люди, стали чаще обращаться. Внутри у меня возникло чувство, что я стал кем-то. Так вот, когда это чувство появляется, значит традиция перестает работать. Потому что у меня исчезает анонимность перед духом. Может быть я не раскрываю свое имя, я могу спрятать свое лицо, но мое эго оно прогрессирует. Уже нет обезличивания. У меня появляется свое мнение, определенный образ. Это я, Максим. Когда я высказываюсь, все должны на меня смотреть и оценить мое высказывание. Моя анонимность теряется на этом уровне. Это понятно, что я могу где-то нарушить ее, кому-то что-то рассказать, выступить на телевидении, раскрыть свое имя. Это тоже нарушение анонимности. Я делюсь тем, что для меня в свое время был открытием. Очень важно быть никем в этом сообществе. Помнить об этом. У меня не получится так, даже если я очень сильно постараюсь обезличивать свое служение, себя. Мне хотя бы стоит попытаться так делать. Потому что, всякий раз, когда я начинаю об этом думать, у меня жизнь заходит в тупик и появляется эта самая табличка с надписью «Несчастье». Потому что у меня дальше как будто бы все. У меня заканчивается рост. Я начинаю жить на основе своего эгоизма. Мы как бы увольняем себя с должности директора своей жизни, а тут я обратно возвращаюсь. Двенадцатая традиция распространяется на все эти принципы, которые изложены в шагах. Мне потом требуется пройти определенный путь, чтобы разочароваться в себе, что я плохой управленец, чтобы опять понять, что я никто перед Богом. В этом моя анонимность. Я точно такой же, как все. Я прихожу на собрание, вижу, там сидят люди: новичок, старичок, кто-то ходит давно и шаги не делает. У меня по поводу каждого человека есть мнение. Мне важно помнить, что я в точности такой же, как эти люди. 12 традиция в этом вопросе нас уравнивает. Принципы важнее личностей. Принципы важнее любой личности, которая есть. Не важно, какое у меня служение, как я высказываюсь, есть ли у меня ораторские способности или нет. Гораздо важнее, если я готов отказаться от своих притязаний на то, чтобы быть популярным. Чтобы на меня смотрели, обращали внимание, чтобы у меня была определенная власть на группе. Если я помню об этом, моя жизнь идет вверх, я чувствую, что не отдаляюсь от Бога, живу по принципу смирения. Мне важно соблюдать анонимность на таком уровне. Помимо этого я много занимался служениями, которые были связаны с донесением идей до тех, кто еще страдает. Я много выступал на круглых столах, в тюрьмах. Устанавливал договоренности с разными структурами, организациями. Я сейчас попытаюсь объяснить, что есть нарушение и нарушение анонимности. Например, по телевизору выступил член АА или артист показал свое лицо, раскрыл свое имя – вот он нарушил анонимность. Может быть, что из-за этого могут быть проблемы. Или есть случаи, что в нашем сообществе, где есть свои символы. Везде выкладывают свои фотографии на фоне литературы, символов. В итоге, это все видят. Я знаю пример, как одного человека уволили с работы, когда узнали, что он принадлежит к сообществу. В итоге из-за нарушения анонимности, человек потерял работу.

Когда я налаживал связи с общественностью, мне приходилось иногда раскрывать свою анонимность. Я могу это делать, если это не становится достоянием общественности. У меня был такой пример. Я пришел на круглый стол. Тема была связана с родительством, с воспитанием детей. Я рассказал о том, как я выздоравливаю по программе. Я рассказал о том, как наладил отношения со своим ребенком. Я увидел эту запись на ютуб-канале. Моя ошибка была в том, что я не предупредил о том, что не согласен на запись. Я нашел хозяина канала, затемнил лицо, убрал фамилию и в таком формате разрешил публикацию. В итоге, ее выложили. И сейчас используют как пособие для презентации. А так в принципе, если я захочу кому-то что-то рассказать, то я не должен быть полностью анонимным и делать из этого культ. Например, в чате у нас добавились люди из разных городов. Начались разговоры, что, мол, все незнакомые номера нужно удалить, иначе все могут узнать, что мы из АА. Я не считаю, что это было нарушением анонимности. Не стоит бросаться в крайности. Я знаю примеры людей, которые живу настолько анонимно, что даже не хотят нести нашу весть. Они живут в одном доме. На одном этаже с ними живут люди, страдающие от алкоголизма. Но они не рассказывают о сообществе, считая, что должны оставаться анонимными. Если я вижу, что людям нужна помощь, я должен избегать их? Это крайности. Но есть много примеров, когда анонимность была нарушена. Особенно люди, работающие в офисах. К ним постоянно обращаются люди, представители СМИ. Часто бывало, что без разрешения публиковали ролики. Я также хочу сказать, что у нас был опыт, когда мы работали в тюрьмах, где нам разрешили делать видео презентацию. Оттуда шла трансляция на все колонии страны запись. Была интерактивная связь с заключенными. Я узнал, что ведется запись. Мы предложили им сделать затемненные лица всех выступающих. Данные записи в данный момент используются как пособие. В этом случае анонимность была соблюдена.

У меня было несколько случаев, что за меня мое имя раскрывали. Когда я начал заниматься распространением наших идей, делать 12 шаг, ходить в «нарколожки». Мой телефон появился у многих, в том числе, и у матерей, жен алкоголиков. Этот номер люди стали раздавать друг другу. У многих мой номер был записан под именем «Анонимные алкоголики». Мне пришлось разъяснять, что есть группы, есть горячая линия. И так далее. В данном случае людям нужно разъяснять, как работает наше сообщество. Еще один случай я вспоминаю. В нашем регионе, до того, как сформировалось сообщество АА, было общество трезвости. Был один человек, который впоследствии стал священником, который считался основоположником сообщества АА в нашем городе. В интернете я наткнулся на статью, где было написано «Тверской святой избавляет от пьянства». Дальше было написано, что он является родоначальником АА в Твери. Это грубое нарушение. Некоторые люди не понимают, кто мы на самом деле. Так же меня смущают нарушения, которые делают реабилитационные центры. По запросу АА «выскакивают» реабилитационные центры. На стенде наркологии я прочитал «Реабилитационный центр сообщества АА». Это было сделано специально, чтобы запутать людей. Пришлось на них воздействовать, чтобы они переименовались.

Большие сложности с нарушением анонимности возникают у структур обслуживания. Наши фонды рекомендуют договора аренды, сайты регистрировать на наши юридические лица – фонды. Часто случается, что договора заключаются на частных лиц. В итоге, взаимодействие с разными структурами происходит не с АА, а с частным лицом. Возникают домыслы, что этот человек «главный» в сообществе.

Я вкратце раскрыл эти моменты, которые связаны со служениями. Я хочу вернутся к тому, с чего я начинал. Анонимность стоит понимать не только как раскрытие нашей личности. Гораздо важнее понимание личной анонимности. Однажды я звоню спонсору, начинаю рассказывать ему о своих проблемах. Он мне говорит «А ты можешь представить, что ты умрешь сейчас? Какие проблемы у тебя останутся?». Я представил себе, как умираю. В этом я вижу тоже проявление двенадцатой традиции. Моя задача делать, быть полезным. Плата – самопожертвование. Мы жертвуем своими амбициями, планами на жизнь, деньгами, непомерной гордостью и так далее. Это и есть принцип анонимности. Когда я от всего этого отказываюсь. Именно тогда в моей жизни наступает покой, гармония.

У меня был спонсор, я ему очень благодарен. Он был очень религиозный. В какой-то момент он сказал, что в его программе помимо книги будет еще и церковь. В этот момент он обзавелся своим именем. Есть не просто сообщество АА, которое проведет по шагам, а есть некто, у которого помимо шагов есть церковь. Он «создал» свою программу. Люди, которые к нему попадали, не понимали в чем дело. Они думали, что программа АА именно такая. Кому-то это не понравилось, не «зашло». Уйдет и будет думать, что АА – это церковь. Нам важно защищать сообщество. В традициях говориться, что они нужны для того, чтобы защитить сообщество от нас самих.

Я, пожалуй, буду заканчивать. Давайте я отвечу на вопросы.

Вопрос: расскажи подробнее про «принципы, а не личности».

Ответ: какие у нас есть принципы? В первую очередь – 12 шагов, затем 12 традиций и 12 концепций. В шагах тоже есть принципы. Например, принцип анонимности. Корень наших проблем – эгоцентризм. Зацикленность на самом себе. Я озабочен собой. Если я не избавлюсь от эгоцентризма, то он меня убьет. Сам я этого сделать не могу, это может только Бог сделать. Я просил Бога избавить меня от самого себя. У меня ехала крыша. В такие моменты я просто останавливался, падал на колени и просил Бога избавить меня от этого. И он избавлял. Обычно мне сразу становится легче, когда я делаю 11 шаг в течение дня. По сути мне нужно отказаться от самого себя. Когда я обрастаю проблемами настолько, что мне становится нечего терять, я готов потерять самого себя. Когда у меня появлялось, что я и поговорить могу на группе, дать советы другим, сказать, кто правильно выздоравливает, кто – нет и так далее. Тогда у меня появляются проблемы. Когда я только пришел на группу, мне казалось, что Бог говорит со мной через каждого человека. На самом деле так и есть. Просто потом для меня личности становятся важнее. У нас есть одна главная цель – мы несем свои идеи для тех, кто все еще страдает. Немало было случаев, когда люди сознательно приписывали себе имя анонимных алкоголиков. Например, одна женщина давала лекции, она позиционировала себя, как анонимную. Лекции ее пользовались успехом. Показывали оп телевизору. Люди перестали понимать, чем занимается АА. Лечит, воспитывает?

Вопрос: как у тебя получается применять принципы 12 традиций в семье, на работе, в жизни?

Ответ: на работе у меня был бизнес с партнером. Мы с ним не договорились и разошлись. Все осталось у него, а я двинулся выше. У меня были в подчинении люди. Я старался быть руководителем оп принципу 12 традиции. Я не ставил себя начальником над ними. Старался казаться равным с ними, но вместе с тем не прогибаться. Не говорил, что, мол, я все знаю, сейчас вам расскажу и покажу, так как вы неправильно делаете. Все это у меня присутствовало интуитивно. Этот опыт я взял из групп. Я ушел, и мой бывший партнер остался руководить. И мои бывшие сотрудники стали жаловаться мне на него, так как он требует тотального подчинения. Мне это польстило, конечно же. Мне важно помнить, что нет в семье главного. Как раньше принято было, что мужчина главный, а женщина в подчинении. Принцип анонимности говорит о другом. Никто не отличается и не выделяется.