США/Лос-Анджелес.

Домашняя группа: «Надежда».

Тема: «Новая жизнь».

Всем привет. Меня зовут Инесса и я алкоголик. Я рада быть сегодня с вами, спасибо, что попросили меня выступить. Как алкоголику, мне ужасно не хочется ни с кем делиться своими чувствами и мыслями, и вообще. Но, когда просят, я знаю, меня так научили в Программе, что отказываться нельзя, поэтому хотелось отказаться, но нет. Тема моего выступления: «Новая жизнь». И, действительно, с приходом в программу, для меня началась новая жизнь. Начну, как меня учили, с начала.

Я родилась в городе Ростов-на-Дону, в абсолютно нормальнойсемье. В принципе, у нас были родственники, которые злоупотреблялиалкоголем и были даже живые примеры гибели от алкоголя. Отец мой иногда злоупотреблял, и всегда я это всё воспринимала с осуждением, говорила, конечно: «Со мной такого никогда не случится». У нас очень большая достаточно семья, и мы всегда собирались вместе на все праздники, алкоголь всегда присутствовал на столе. Всё это было абсолютно нормально. В каком-то возрасте мне разрешили попробовать что-то, неважно. Абсолютно это было всё нормально, доступно. Все собирались на праздники, выпивали, все веселились. Были подружки, конечно, с которыми мы пытались повторить взрослых: родители уезжали, мы доставали маленькие чашечки из-под кофе, и мы делали вид, что мыпьём кофе, ликёрчика немножко лизнём, типа мы курим… В общем, надо было же быть взрослыми быстрее. Потом всё шло-шло, я училась в школе хорошо, закончила школу с золотой медалью и поступила в институт. Была такая прям умница-разумница девочка. Но я себя не чувствовала как «в своей тарелке».

Мне всегда казалось, что я не такая как все: что я толстая, что я некрасивая, что я в плане учёбы недостаточно хорошо занимаюсь. Мне вообще учёба не сильно, скажем так, давалась, хоть я училась на пятёрки. Но это было больше, наверно, за мою усидчивость, моё старание, я всегда сидела на первой парте, всегда всё делала вовремя, за что меня, собственно, и поощряли преподаватели. У меня был большой размер ноги, я чувствовала себя не совсем уютно. Уже когда я сталаработать Шаги, конечно, ты начинаешь переоценивать свою жизнь, начинаешьпонимать, почему ты себя так чувствовал. Я же никогда незадавалась вопросом: «А почему так? А нормально это, ненормально это?» Жила и жила. Были какие-то моменты, когда другие дети как-то обижали, и я закрывалась из-за этого. И отсутствие отца. У меня родители развелись, когда мне было лет семь. Развелись, собственно, оттого, что он в порыве, подвоздействием алкоголя или не знаю под воздействием чего, поднял руку на маму и достаточно сильно. В общем, она не могла это всё терпеть, и они развелись. Я своё всё детство в основном проводила с папой, мама работала. Я оченьлюбила смотреть на свадебные платья, представлять себя принцессой, а тутмой весь этот сказочный замок рухнул с папиным уходом. Хотя он, в принципе, всегда присутствовал в моей жизни и до сих пор присутствует, но он для меня не был эмоционально доступным и это, конечно, тоже положило очень большой отпечаток на мой алкоголизм. Вот так я росла, росла, росла со своими травмами детскими. Мы с мамой были лучшими подружками, и до сих пор остаёмся, и всегда ходили вместе, гуляли, она всё обо мне знала, о моих друзьях, т. е. прекрасные отношения у меня с мамой.

В 16 лет начались у меня мальчики. Сначала были рок-компании, которые, сами понимаете, пили неимоверное количество пива и всяких дешёвых спиртных напитков. Соответственно, я пила с ними. Как только я попробовала алкоголь в такой уже мере, не просто бокальчик на праздник какой-нибудь за столом, а уже вволю, то я думаю: «Ооо, вот она – свобода, вот оно – освобождение от всех травм, от всех каких-то там принципов, от неуверенности в себе!» И, как говорится, «Остапа понесло». Но я, в принципе, справлялась и с учёбой, и с работой. Потом, конечно, другие компании стали появляться. Мне вообще всегда было намного легче найти общий язык с мальчиками, чем с девочками, и у меня в основном были «пацанячьи» компании. Мне очень всё нравилось: бухать где-то в подворотне, тусоваться непонятно где, по хатам всяким. Но деньги-то нужны были, а работала, в принципе, я одна. Начались всякие ухищрения, как бы заработать, где бы чё украсть, чтобы побольше было денег, потому что нужно ж было всех обеспечить. Я эти чувствовала себя такой великой, я чувствовала себя такой свободной, такой значимой. У меня просто счастья были полные штаны оттого, что я имела деньги, покупала бухло, и всё это было до утра. И мама меня будила, елеуспевала на работу и спала на работе, но, в принципе, справлялась со всем. Я немогу сказать, что это было дно. Для меня вот конкретно дно наступило здесь.

Я приехала сюда в 2009 году. Я всю жизнь мечтала уехать из России и, в общем, мечта моя сбылась. Меня устроили в русский ресторан работать, где опять же есть доступ к алкоголю. В Америке вообще алкоголь копейки стоит, поэтому я думаю: «Блин, вообще тут рай!» Мамы нет, делаешь, что хочешь. Главное написать тёте (маминой подружке, у которой я жила) там: «Я буду во столько-то» и всё. В общем, было всё весело и замечательно. Потом, опять же в ресторане, я познакомилась с парнем, который умер потом от алкоголя, и он продавалоружие, он продавал наркотики, и дальше уже мы начали пробовать другиесредства. Жизнь была, как мне казалось, шикарна. Потом я познакомилась со своим теперешним мужем, который тоже, в принципе, любил поупотреблять. Мыпоженились, все эти, конечно, пьянки и гулянки, они стали уже не такими весёлыми, как раньше. Вот тут у меня наступило дно. Слава Богу, я не потеряла семью, я не потеряла работу, хотя я приходила туда вообще непонятно в каком состоянии и пила пивасик, чтобы хоть как-то прийти в себя. Покрывалась пятнами, пила таблетки от аллергии, чтобы снять это всё – аллергическую реакцию на алкоголь. Я засыпала, это был ужас. Несколько раз были ситуации, когда яконкретно рисковала своей жизнью. Но, слава Богу, меня один раз полиция остановила, я была выпившая. Я, в принципе, всю жизнь вообще ходила под защитой Высшей Силы и Высшая Сила всегда в моей жизни присутствовала. Поэтому, когда я начала делать Шаги, этот пункт для меня был абсолютно несложным – принятие Высшей Силы. Потому что с детства семья у меня не была слишком религиозная, но мы ходили в церковь на большие праздники.

В церковь я ходить не любила, но я чувствовала, что есть что-то всесильное, что-то всемогущее, которое может сделать всё. И я к Нему обращалась, и я Его чувствовала, но, может быть, я просто не понимала это так, как я это понимаю сейчас, работая в программе. Когда наступило это можно сказать дно, это было где-то в 2011 году, уже был такой большой снежный ком, который вообще невозможно было распутать. Постоянно были скандалы дома, потому что я напивалась и абсолютно не помнила вообще, что я творила. Муж хотел со мной развестись. Родители мужа, с которыми мы живём, они нам поставили условие, что эти скандалы не могут больше продолжаться, или вы уходите, или вы что-тоделаете. И мы, конечно, говорили, что всё нормально. Я говорила, что я смогу этовзять под контроль, я не буду пить. Я буду пить только по выходным, но, естественно это не получалось. Потом я говорю: «Я буду пить только пиво», но это ж первая рюмка, а там уже всё. Эта первая рюмка решает абсолютно дальнейший исход, что будет дальше. И он меня, собственно, привел в АА.

Онменя конкретно, поскольку он был знаком с программой, был в программе в своё время, он меня просто туда привел, на русский митинг, группа «Надежда», которая стала моей домашней группой, и уехал. Я не могу сказать, чтомне было страшно. Я была настолько больна, и мой мозг настолько был болен алкоголем, что я, в принципе, не понимала, что происходит вообще. И кто я, и что я, и что происходит, и что с моими родителями, и где я, и зачем, и что? Я вообще ничего не понимала, т. е. такой овощ. Я осталась, я была на митинге, я подняла руку, я сказала: «Я Инесса, я алкоголик и я в первый раз». Меняпоразило (у меня эта картина до сих пор стоит перед глазами), когда был перерыв и все вот просто кинулись ко мне с объятиями, с улыбками, с телефонами, с книжками. Причём, никто не спрашивал кто я, что я, как я, как я дошла, где я была, что я употребляла – это было настолько по-семейному, меня так приняли, чтоя обалдела, думаю: «Люди вообще меня не знают, как можно вот так?» Было дляменя это немножко странно, но, тем не менее, я вернулась, и я стала ходить намитинги, и я перестала пить алкоголь. Всё начало налаживаться: и цвет лица, и состояние глаз, и состояние души и всего остального. Я так ходила-ходила-ходила. Я ни разу не делала программу, я не работала со спонсором, я считала, что это всё слишком много для меня, и я просто этого не делала. Я говорила: «Я хожу на митинги, я вот трезвая». У меня было много обязательств: я то за время отвечала, то за спикеров. Я принимала очень активное участие на всех этих митингах, и мне всё очень нравилось, и всё было, в общем, очень-очень хорошо. Но потом произошел срыв.

Срыв не на алкоголе. После операции мне дали таблетки (небольшая была операция) обезболивающие. И мне мой родной человек порекомендовал сразу четыре выпить. Я улетела. Никому несказала. Потом начались бесконечные походы в госпиталь, то к одномудоктору, то к другому, чтобы взять ещё. А потом, когда я уже конкретно призналась на митинге, что такое вот случилось и мне сказали, что это – срыв, то я думаю: «Раз срыв, то может ещё раз попробовать? Раз уж сорвалась, может по-другому будет всё?» Ну и опять же, были там какие-то критерии: я вот буду только это или я вот буду только тогда. В общем, всё уже опять свелось к тому состоянию, в котором я была где-то раньше в моём употреблении до прихода в программу. На то время у меня уже был сын, которому было 3-4 года, я честно в датах немного путаюсь из-за всей этой пандемии, сидения дома, иногда вообще не помню, какой день, сколько время. Я ездила в нетрезвом состоянии, с утра встал – тремор, надо что-то ж бухнуть, чтобы чуть-чуть отпустило, но надо его сначала отвезти. Непонятно вообще, в каком состоянии я везла этого ребенка, рискуя вообще его жизнью, в садик или, я помню, мы к доктору ехали. Егоя везла, и нужно было очень далеко ехать, ехала по «фривэю», под действием средств и засыпала. Это просто чудо, короче, как я не разбилась. Алкоголь опять встал на первое место. Мне было абсолютно на всех всё равно, мне нужно было выпить, причём мне нужно было выпить сразу много. Вот эти рюмочки меня не брали, мне надо было сразу стаканчик хряпнуть и всё, а потом чуть-чуть догнаться-догнаться и.. потом я ничего не помню. На тот момент моего срыва, папа приехал ко мне в гости. Мама приезжала каждый год и тут папа приехал. Ну и на Новый Год папе было высказано вообще абсолютно всё, что я о нём думаю. Дело чуть ли не дошло до драки, я, честно говоря, себя очень чувствую виноватой до сих пор, хоть я уже проработала своё это чувство, но всё равно не могу его никак отпустить, потому что я, конечно, не имела права так себя вести. Я понимаю, что я находилась под действием алкоголя, но это не оправдывает меня. Вот, наверное, эта обстановка и ситуация с моим папой, для меня было очередным таким вот дном, потому что я разрушила очень много: и отношения смужем, и отношения с папой, и сын это видел, и моя мама это всё переживала, находясь в России. И он уехал. Я не думаю, что он ещё когда-то приедет. Мы общаемся с ним, каждый раз я чувствую себя очень-очень виноватой за то, как я с ним разговаривала, как я себя вела. После этого я позвонила женщине, которая сейчас мой спонсор и сказала: «Короче, всё уже. Уже дальше некуда!» Она говорит: «Ну ты ж знаешь, что делать конкретно. Ты знаешь. Но это не так, как ты просто ходила тогда. Или ты работаешь программу или ты не работаешь программу. Всё, два варианта.»

Я, конечно, выбрала работать программу и я тут же стала очень активно. Меня выгнали с работы, потому что из-за алкоголя я постоянно опаздывала. Я была какое-то время без работы, и я это время посвятила митингам, спонсору, Шагам, Книге, программе. Этобыло очень сложно, это было сложнее, чем в самый первый раз прийти. Вернуться в Программу было очень сложно. Так хотелось чего-нибудь выпить, прям мысли были постоянно об этом. Я думала, я не смогу, но молилась-молилась и просила, потому что это не жизнь, то, что было раньше. Это абсолютно не жизнь: ставить и отношения под угрозу, и жизнь своего ребёнка под угрозу, и свою жизнь.

Сейчас я трезвая с мая 2017 года. Конечно, абсолютно по-другому вообще отношусь и к жизни, и ко всему. Янастолько влюблена в эту Программу. Я не знаю… Я не жалею абсолютно ни о чём, что у меня случилось в жизни. Я всё это воспринимаю как урок, который мне дал Всевышний. Он послал мне все эти испытания, и я их прошла просто под его защитой. Слава Богу, со мной никогда ничего не случилось: я не попала в тюрьму, не попадала… Не, я попадала, конечно, в больницу из-за питья, но я осталась живая, и все живы, я не потеряла семью. Я за это настолько благодарна моей Высшей Силе, которая меня ведёт, которая меня оберегает, итолько находясь в программе и работая программу, я чувствую Высшую Силу, и я полностью капитулировала. Я вообще очень люблю контролировать всё и всех, но я пытаюсь этого не делать, потому что я знаю, что от меня ничего не зависит, я ни на кого не могу повлиять и ни на что не могу повлиять. Я принимаю жизнь такой, какая она есть — хорошая и плохая, я понимаю, что всё это дается мнедля чего-то. Я не робот, а обычный человек, алкоголик, бывают, конечно, ситуации, когда хочется ругаться на свою Высшую Силу, сказать: «Блин, ну почему вот это всё происходит?» Я не хочу, чтобы вот так вот было, нет. Если моей Высшей Силе так надо, значит мне так надо. Жизнь абсолютно другойстала, и с каждым днём я чувствую, что я становлюсь сильнее.

Уже речь, в принципе, не идет просто о физической трезвости, а уже я работаю большесейчас над своей эмоциональной трезвостью, потому что бывают эмоциональные срывы. Недавно был перед Новым Годом эмоциональный срыв очень сильный. Я даже думала начать заново и считать дни, но я теперь принимаю решения не сама. Я теперь звоню людям, которые в АА, я общаюсь, я спрашиваю совета, я молюсь. Я не принимаю решение так — раз, всё. Нет, я даю паузу, делаюпаузу. Я думаю, я молюсь, я оставляю это. Я утром просыпаюсь, и мне уже приходит решение, как поступать в той или иной ситуации. Мне очень понравилось, я, наконец-то, начала читать Большую Книгу за столько лет пребывания в Программе. Мне очень понравилось, как написано, что мы учимся зависеть от Высшей Силы, и погружаемся в работу с другими алкоголиками. Только так мы остаемся трезвыми день за днём, а эти дни складываются в недели, недели складываются в месяцы.

На самом деле, я не придаю значения своему времени трезвости, потому что главное — не сколько ты трезв, а качество твоей трезвости. Допустим, я была трезвая почти четыре года, но это было чисто,наверно, больше даже показуха. Это было больше не работа Программы, неработа над собой, не работа с другими алкоголиками, а чисто так, прийти потусоваться на митинге и показать, какая я крутая. Это моя заниженнаясамооценка, и мне нужно её постоянно чем-то подпитывать. Алкоголем я уже еёне подпитываю. Всё равно у меня иногда проскакивает какая-то маниявеличия или ещё чего-то, я себя торможу: «Блин, вообще, ты обычный человек, ходишь под Богом и ходи, не высовывайся. Вот тебе дали семью, дети там, у тебя муж, мама приехала — вот и заботься о них! Всё. И о своей голове думай, не будь выскочкой». И по-другому, конечно, мозги работают абсолютно. Я пытаюсь быть честной с собой и с другими людьми. Хотя, мой алкоголический ум, конечно.. Иногда даже ловлю себя на мысли, на ровном месте могу взять и что-нибудь конкретно соврать. Потом думаю: «Зачем я это делаю? Почему не сказать честно, вот так и так?» Нужно же быть честным с людьми, не потому, что ты длялюдей это, собственно, делаешь, ты это для себя делаешь и для того, чтобы уважать себя. И относиться к людям стала по-другому, как на митингах нас учат, что мы не обсуждаем выступление других, мы не критикуем их. Я точно так же применяю этот Принцип в обычной жизни, т. е. я принимаю людей такими, какие они есть, стараюсь. Ещё очень много работы, но я стараюсь. У меня очень сложные отношения с родителями мужа, если раньше я только и делала, чтопостоянно злилась и злилась: «Вот они такие — вот они сякие, вот они это, вот они то». Сейчас, как моя спонсор говорит: «Ты должна их видеть и говорить — “я вас люблю”, “я вас уважаю” и всё». Я это постоянно говорю: «Я вас люблю, я вас уважаю, я вас люблю, я вас уважаю». И всё, я стала принимать их такими, какие они есть — со своими тараканами, со своим прошлым, с их характером, потому что жить постоянно в войне и в ссорах — это не жизнь.

Я пытаюсь, я хочу, чтобы был мир у меня на душе, в моей голове и, соответственно, в моей семье. Я об этоммолюсь каждый день. Я очень стала много проводить время на улице. У нас Лос-Анджелес, Калифорния позволяет. У нас прекрасная погода в основном. Мы живем в 15 минутах от океана и даже когда дождь, я выхожу на улицу. Я становлюсь под дождь, я омываю себя, очищаю свою голову и свою душу, своимысли. Когда солнышко, я смотрю на ясное небо, и мне это очень помогает, так я чувствую связь со своей Высшей Силой. У меня сейчас абсолютно всё идет вокруг Высшей Силы, вокруг Программы и хоть у меня очень большая семья. У меня двое детей и мама здесь. И из-за этой пандемии мы до сих пор сидим дома, и школы закрыты, и это домашнее задание и очень-очень сейчастяжело. И я вспоминаю, как мы всегда жаловались, как нам было тяжело жить до этого всего, что случилось. Но опять же — вся эта пандемия, сидение дома — очень много людей впадают в депрессию, очень много людей срываются, а я это воспринимаю по-другому. Раз дали это, значит, нам нужно это как-топережить, и я не ищу повод, чтобы напиться и сорваться. Я хочу наоборот, яскорее воспринимаю всё, как оно должно быть, как оно ниспослано нам. Мы ничего не можем изменить, мы можем только следовать программе,следовать Шагам, делать программу каждый день, читать, молиться,общаться с другими, общаться со спонсором.

Вот после моего последнего такого эмоционального очень сильно срыва, я каждую неделю теперь звоню спонсору. У меня было опять же такое где-то в ноябре, что я была как на «розовом облаке», я была в «розовых очках». Иногда в моих молитвах я улетала, серьёзно, улетала куда-то. Я такое испытывала, только когда очень много выпивала. А тут у меня такого никогда не было и это для меня было… Это очень сложно описать, как будто отрываешься, ты чувствуешь себя, как будто ты в облаке, в тёплом облаке. И я такая думаю: «О, блин, всё классно, короче. Я уже дошла до такого уровня». Я смотрю — стала меньше на митинги ходить. А сейчас-то, Господи, этих митингов… Было бы, как говорится, счастье, да несчастье помогло. Сейчас этих митингов 24 часа в сутки, помимо других. Я хожу и в другие Сообщества, и я обожаю АА24, то, что онлайн. Вообще, ты можешь сидеть дома, никуда тебе не надо ехать, телефоны у всех есть, интернет есть. Тебе нужно просто включить и слушать. И я вот тоже пытаюсь очень много слушать-слушать-слушать позитивной информации, окружать себя позитивными людьми. Конечно, остались друзья, которые употребляют, но, слава Богу, из-за пандемии мы редко видимся. И у меня муж перестал употреблять. В ноябре я прям конкретно оставила Программу, я не читала, я не молилась, я не работала Шаги, я не звонила спонсору, я не ходила на митинги. Всё привело к тому, что я ходила по лезвию ножа и конкретно падала в пропасть употребления. Но я быстро собралась и сообразила, что что-то происходит. Я начала быстро всем звонить, опять взялась за работу. Я все 12 Шагов сделала и сейчас, собственно, надо опять начинать сначала.

Но иногда, в некоторых моментах, я себя заставляю что-то делать по программе. Шаги для меня, как учёба, очень сложно даётся. Но я заставляю себя, потому что я понимаю, что без Программы я вернусь опять к этому существованиюмизерному. Я этого не хочу, я не хочу идти назад, я хочу идти вперед, я хочу развиваться. В жизни столько всего интересного и прекрасного. Помимо физической трезвости для меня должна быть эмоциональная трезвость, только так я могу быть сильной, только так я могу не орать на детей, только так я могу не срываться на мою маму, только так я могу не контролировать своегомужа. Препоручить всю волю Высшей Силе, принимать жизнь такой, какона есть, работать Программу, делать паузу, не бросаться сломя голову куда-то. Потихоньку-потихоньку, день за днём. У нас есть только один день. Понятно,все мы планируем что-то, составляем расписание какое-то на следующийдень, на неделю, но я конкретно живу сегодняшним днём. Я пытаюсь забыть про прошлое, я пытаюсь забыть про свои обиды, я пытаюсь забыть про людей, которые меня обидели, я не хочу тянуть этот весь «мешок» за собой. Я хочу от этого избавиться, и я хочу жить свободной. Свободной, потому что физическаязависимость – это ещё не всё. Конечно, голова – это очень большая проблема моя,она мне очень часто говорит неправильно и ведёт меня по неправильному пути. Поэтому я пытаюсь как можно больше – даже просто нахожу на youtube какую-то там спикерскую и слушаю, чтобы забить себе вот это вот всё позитивным, хорошим, умным, программой. Чтобы была программа, потому что без программы не будет ничего в моем случае.

Для тех, кто новенькие, я смотрюв чате выскакивают – всех поздравляю, вы в правильном месте. АА – это большая-большая-большая семья. Люди, которые входят в АА, только они могут вас понять, только они могут вас поддержать. Даже моя мама иногда не понимает, и она иногда говорит: «Вот, как это так, ты докатилась, может быть это моя вина?»Я говорю: «Это неважно. Это неважно – я счастливая. Я счастливый человек, у меня всё хорошо. У меня есть Программа, у меня есть ещё одна семья – Сообщество, я могу им позвонить в любое время дня и ночи, и они мне помогут. Они меня выслушают, они меня поддержат. Это такое счастье. Главное для новеньких, конечно, ни в коем случае не поднимать эту первую рюмку. Эта первая рюмка – она приводит к очень плохим-плохим результатам. Только сегодня. Я говорю, в самый первый раз, когда меня привели на митинг, я вообще ничего не понимала. Я просто тупо (не тупо, конечно) ходила-ходила-ходила, потому что меня что-то зацепило конкретно. Конечно, из-за того, что я не делала Шаги,я вообще, в принципе, не въезжала в эту программу, о чём она. Сейчас всё, конечно, по-другому. И после срыва я так же себе говорила: «Только не пить. Только не сегодня. Только продержаться этот один день». Дни складываются в недели и т. д. Всё. Спасибо большое за моё выступление, спасибо что выслушали.