Филяндия, Хельсинки

Домашняя группа: «Хельсинки»

Тема: «11 Шаг»

Здравствуйте, я Федор, алкоголик. Родился в Эстонии. Жил основную часть своей жизни в Эстонии. Употреблял, жил. В периоды трезвости я успел пожить в Санкт-Петербурге. И вот сейчас переехал в Хельсинки, то есть я переехал четыре года тому назад.

Я родился, в первых моих спикерских звучало, что я родился в такой деструктивной семье, трали-вали. Я перестал так думать на самом деле, когда прошел всю программу по отношению к отцу, к мачехам.

У меня очень рано умерла мама, мне было четыре года, я ее не помню. И вот, знаете, замечательная была семья. Мачеха первая была больным человеком, она была алкоголиком. И что самое интересное, это случилось после рождения сестры, она очень пила. Сестра мне родная по отцу. С мачехой что-то случилось, я не мог понять. Мне было очень страшно. Мне было не понятно с этим алкоголем, я даже видел, как отец меняется иногда, под воздействием алкоголя. Я, вот как-то страшился, я не хотел никогда употреблять, и все остальное.

У меня замечательный отец. Он меня очень сильно любил. Он воспитывал нас, двух пацанов. Он работал, обеспечивал себя, он заботился обо мне, о брате. В общем, у меня замечательный отец. Конечно, у него были проблемы. Как у многих людей, но он справлялся, немножко по-другому, и ему надо было как-то выплеснуть это. И, бывало, я доставлял ему неприятности, и выплескивалась вся эта агрессия на меня. Но я, когда посмотрел, такого чела, как я надо было в зародыше просто задушить. О, что я творил, и я не знаю, как отец это выдержал.

А он на самом деле и не выдержал. Потому что я, когда начал употреблять, а употреблять я начал рано, в тринадцать лет. В двенадцать у меня была токсикомания, и мне это понравилось. В тринадцать лет я перешел на алкоголь и начал пить. Я на все забивал. Отец переживал, он все это видел, ходил в комнату милиции. Все это ни к чему хорошему не приводило, потому что все это было внутри его, и пошли инфаркт за инфарктом. И последний инфаркт, семь клинических смертей. Его вытащили с того света чудом. Врач сказал: «Год ему осталось жить». Я все это знал, но я продолжал такое же поведение. Я мстил ему. Я тот, который будит мстить. «А ты помнишь ты меня там бил, ну сейчас ты у меня получишь!»

Отец чувствовал, что уходит и он попросил меня с ним пообщаться. Я, до сих пор, когда делал ему девятку и ходил на могилу, вы не поверите, у меня слезы градом лились, потому, что я принес человеку то, что он не заслуживал. Вообще. Совершенно.

Мое поведение, мое вот это все. И когда он хотел последний раз со мной поговорить, помириться, я его отверг. Я сказал: «О чем нам с тобой разговаривать?»

И вы знаете, я вспомнил эту ситуацию. Он поник. Он понял, что меня упустил, где-то я вот просто ушел. И я до сих пор об этом сожалею. Причем я понял, какую-то свою часть вины я на себя возлагал.

Я пил долго. И алкоголь стал для меня моментально чем-то. У меня не было какого-то там розового употребления. Мне сразу алкоголь понравился. Это мой лучший друг. Я играл в тринадцать лет в футбол на ящик пива. Это был приз. Надо было добиться этого приза.

Потом я на школу забил. Меня оставили на второй год. Я ушел из школы. То есть отцу был позор. Когда он умер. Я понимаю, почему Бог его забрал, что бы он не почувствовал того, что было потом. Что бы я его до конца не добил, не сделал его инвалидом.

И я употреблял. Когда он умер, это вообще была свобода. Я во всю начал употреблять. Я пошел в армию, считали, что все это «бесило» из меня уйдет. И я приду с армии сразу стану мужчиной.

Они ошиблись. Я стал алкоголиком и все. Мужчиной я не становился. Я начинал пить. Я был безответственным. Потом у меня появилась семья. Я познакомился с девушкой, у меня родилась дочка. И вроде бы, на какое-то время безумие остановилось. Но через какое-то время я снова начал пить. Все тоже самое. Я плевал на семью. Я плевал на работу. Я все так же обманывал, говорил, что, пойду, устроюсь на работу. Я жил за счет жены. За счет ее родных и близких. За счет мачехи. Я всегда себя считал бедным и несчастным. Жертвой. Вот союз развалился и все. Это — задница. Мне надо будет время перестроиться. Переосмыслить и все остальное. И я продолжал пить.

Жена не выдержала и сказала: «Либо вали отсюда, либо давай по- другому». Ну, вы сами знаете. Я алкоголик, такой выбор не попер. Я быстренько сдернул оттуда. Разобрался бы с ними если бы было время, но я сбежал.

Я променял семью на алкоголь. Это правда. Алкоголь такая мощь! Вроде бы я любил дочь, но алкоголь я любил больше. Я хотел этой жизни. К чему эта жизнь привела?

В последующем я попал в тюрьму. И я вот стал человеком, который с 24 лет… Я вот слушаю рассказы ребят, у которых проблема, позже пришла. Вот, что они с 24 до 30 лет делали? Я им завидую. Потому, что это время я провел в тюрьме. Шесть лет мне дали сразу же. Я всегда считал, что это не справедливо, но на самом деле я смирился. Потому что где-то промелькнуло, что это справедливо по отношению ко всем моим делам. Там было очень много чего.

И вот из тюрьмы я вышел. В тюрьме в принципе можно употреблять. Можно найти. Но было стрёмно. Я же трус. Я боялся еще три года получить. Потому, что за употребление алкоголя добавляли еще три года. Я подумал, что девятку я не потяну. Шестерку потяну, а вот девятку нет.

И я строил планы. Вот у нас в книге написано, как мне пить. Я строил планы: как у меня будет, сколько я буду пить, как я буду угощать друзей. Я всегда хотел контроля. Я хотел получать кайф от употребления и контролировать его.

Как только я выше с тюрьмы. Я моментально так напился, столько выпил, что нормальный человек смотрел на меня и говорит: «Это не нормально столько пить». У меня оправдание сразу: «Шесть лет тюрьмы. Я сейчас догонюсь и я остановлюсь. Все будет нормально».

Но нормально не стало. Я снова начал пить. И меня жена, когда видела, она ужасалась от такой картины. Я отмечал про себя, в зеркало когда смотрел: «Ну да, я поправился немножко». Я не понимал, что я опухший. У меня синдром хомячка. Один анонимный мне сказал, те, кто приходит в сообщество имеют синдром хомячка-лицо опухшее, глазки узенькие, щечки надутые. Я считал, что я откормился. На самом деле мой вес был где-то около семидесяти килограмм. Я просто был опухший от всего того, что я пил.

Я пил все, все, что мог. В какое-то время, когда я первый раз очутился в ночлежке, я подумал: «Что-то происходит не так». Но я до конца жизни не понимал. Хм, до конца жизни своего употребления и прихода в сообщество я не понимал, что проблема у меня с алкоголем. Я отвергал это.

Я считал, что проблема то, в принципе в том, что меня жена бросила. Проблема в том, что я из-за нее продал квартиру. Проблема в том, что от меня родственники и друзья отвернулись. Они не понимают, что работодатели все козлы, они кидают меня на бабки, а я так хорошо работаю. Когда я разбирал все это в четверке, я ужаснулся. Я еще удивлялся, как я этого раньше не видел? Но я не мог.

Когда я попал в ночлежку, в первый раз, это было больно, но я не понимал. Я думал, что я вылезу. Я опирался на свои силы. Алкоголик, это человек, который всегда опирается на свои силы. Сейчас вот разгребусь. Сейчас немного времени пройдет. Я сейчас найду работу хорошую. Все у меня наладится. Но я не понимал, что моя проблема в алкоголе, хотя многие мне об том говорили.

Я вылез. Бог дал мне этот шанс. Сказал: «Окей! Давай осмотрим! Я тебе покажу, что реально у тебя не работает». Сейчас я это слышу, тогда я этого не понимал. Я думал: «О, фортануло!» Я начинаюсь подниматься к успеху, к вершинам. И тут раз, опять облом. Через какое-то время я опять очухиваюсь в ночлежке. Я думаю: «Да, что такое!» Не воспринимал эту проблему, как алкогольную.

И опять я вылез. Да, с манипуляциями, с людьми, перешел к друзьям жить. Говорил, что будем платить вместе за квартиру, но я ничего там не платил. И люди тянули меня. Но через какое-то время и они устали. Мои же собутыльники. И они сказали: «Слушай, вали о сюда!» И выгнали.

Это было сильно жестко. Я очутился опять там же — на улице.

Вот, знаете, у меня много было людей на моем жизненном пути. Я могу сказать, такой доктор Василевский в Эстонии есть. Он врач-хирург. Потом он вроде депутатом был ещё. Я попал к нему в больницу. Вот те, у кого нет полиса попадают в такие больницы. И у меня воспалилась рана. Мне поставили протез в тазобедренный сустав, и я швы не снял. Мышление алкоголика вот оно всегда такое. Мое мышление было в том, что у меня швы, которые сами рассосутся. Хотя там дураку было видно, что там капроновые нитки, а я все ждал, когда они рассосутся. При этом я бухал, и началось воспаление. Причем хорошо, что это не во внутрь пошло, а наружу. Потому, что врач сказал, что когда мне сняли протез и другой поставили, что я мог бы на коляске кататься. Это было бы жесть. И он мне сказал: «Полежи, подумай, не спеши, ты на месте. У тебя, что-то не работает. Ты должен подумать, что?»

Там приходили сестры матери Терезы, а я уже тогда знал, что они помогают людям, у которых проблемы с алкоголем. Они берут к себе жить, но дальше я не понимал, что они там мудрят. Может молитвами спасают. Но я знал, что они принимают таких людей.

Потом я узнал, почему именно нам помогают. Потому, что мы в их ведомстве «Нищие духом». У нас уже ничего нет. И я со стороны, так издалека зашел:

«А можно ли к вам попасть?»

Они такие:

«А у тебя есть проблемы с алкоголем?»

Я сказал: «Конечно, есть!»

Хотя я не признавал. Они сказали:

«Приходи, мы тебя ждем. Как, выпишешься сразу приходи».

Но я же алкоголик, которому надо выпить, на последок. Надо выпить, что бы уже так прийти, какое-то время побыть без алкоголя, но до этого надо напиться. И я пришел, но пришел пьяный. В итоге, они улыбнулись и сказали:

«Приходи завтра, мы не возьмем пьяного».

Я сказал:

«Окей!»

И вот что бы прийти трезвым, и попросить помощи, это не про меня. То, что меня натолкнуло, что бы прийти завтра, это было то место, где я очнулся. Тогда в ночлежке прорвало трубу, было холодно. И у всех лица, такие же, как у меня. До того, как я увидел натюрморт на столе. Я понял, что это не для меня. Там стоит бутылка одеколона, который мы пили, какая-то килька, все грязно, холодно. Все вонючее, я понял: «Нет, надо все-таки валить, там лучшие условия». Я не признавал, что у меня проблемы с алкоголем, что мне это все пришло, как к алкоголику.

Через два месяца, находясь в сообществе, Бог все-таки мне показал. Он мне дал возможность побыть в том, что бы я смог увидеть, что происходит. Он понимал то, что мне это все очень трудно осознать, принять, что все-таки проблема в алкоголе. Для меня, который, в принципе уже ничего не боялся ни ночлежек, ни тюрем. Для меня уже было нормально попадать туда. Просто у меня уже не было желания туда возвращаться.

И когда я пришел в сообщество, а на самом деле, когда я понял, что мне нужна эта программа, прошло очень много времени. Я выздоравливал, как всегда по-своему. Психологию какую-то начал читать, свое там что-то, теоретические взгляды и все остальное. Но в моей жизни это почему-то не работало.

Все было плохо. Я был агрессивный, боялся, был эмоционально нестабильным. Все это объяснялось очень просто, что у меня качели эмоциональные, это нормально, потерпи, через какое-то время это пройдет. И я терпел.

Но в АА приходят потому, что устают это терпеть. Я не хочу это терпеть. Я хочу покончить с этой жизнью. И не хочу пить. Месяц назад исполнилось одиннадцать лет, как я остаюсь трезвым. На протяжении всего времени, когда не было шагов, я не хотел идти пить, но хотел покончить с этой жизнью.

То, о чем говорили мне эти алкоголики, у меня не получается. Я не свободен, я не счастливый ни разу. Вокруг меня одни сволочи. В среде алкоголиков только те, кто не поддерживает меня. Меня не любят. Меня не жалеют.

Это были те люди, которые говорили мне:

«Сделай программу. Хорош сливаться».

А я сижу такой, весь в говне:

«Подождите, подождите. Вы не понимаете ничего. Вы не понимаете моей тонкой души. Вы не понимаете моей ситуации!»

А они говорили мене: «Да мы все понимаем, мы все это проходили. Сделай шаги».

Я просил их: «Дайте мне другой вариант, чего вы будете ждать. Я к вам не приду. Вы фанаты какие-то. Вы все время говорите мне о том, что десятый, десятый, одиннадцатый, одиннадцатый. Я сделал четвертый, что вы мне парите мозг!»

Через какое-то время мне стало настолько плохо, что я пришел на группу. Я помню этот день. Я жил в Петербурге. В этом прекрасном городе, который я полюбил. И я пришел, а там был такой Саша.

Я сказал:

«Саша, я не могу так больше. Я не хочу так жить».

И это было первый раз, когда я не стал из себя строить там, что у меня все прекрасно. Стоял такой, плечи опущены, в глазах тоска, и я ничего не хочу.

Он сказал мне тогда:

«Ты, готов».

Я такой:

«К чему?»

Он сказал:

«К шагам. Иди и делай».

Он мне показал направление. Тогда по В2В сделал. Я не буду рекламировать формат. Это мой опыт. И я пошел туда.

Но я тот алкоголик, который думает:

«Странно, как-то, что появилась работа, причем хороший такой денежный вариант. Потому что надо обеспечить семью. А потом я к вам приду».

И я делаю работу, а мне опять становиться плохо. Работа почему-то не получается. Пытался за один срок сделать, а не получается. Вот, знаете, работу делаешь, а потом месяц выходных. А получилось, что по моим срокам все должно было, закончится раньше. И, если бы я ходил на группы, и пять дней в неделю работал, я бы в тот же срок и закончил. Я думал, что такое. И я понимал, что мне опять хреново. Я вспомнил слова Саши. Я пошел на эту группу, я отходил все эти собрания, которые надо было. И мне дали спонсора. Я не выбирал. Мне показали. И мы с ним пошли по программе, по шагам.

И вот тогда я впервые столкнулся с одиннадцатым шагом. И вы знаете, мне нравится вот такое выражение: «Заслуживает внимания». Если спонсор скинул мне это, то это заслуживает внимания. И первая моя группа была, как раз связана с одиннадцатым шагом. Вы знаете, мне понравилось, там своеобразно и в какой-то тишине записывать все свои мысли, потом все это разбирать. Что эгоистично, все это разбирается. И у меня одиннадцатый шаг сразу появился в моей трезвости. Сейчас по большой книге, как и со своим спонсором, когда начал проходить, он так же мне дал десятку, но одиннадцатый я со своими новичками обсуждаю сразу в первый раз. Сразу начинаем учиться молиться.

Когда я все это сделал, всю программу, я одиннадцатый практиковал. Через какое-то время я начал понимать, что, мол, зачем, я в голове все это делаю и все прекрасно. Зачем мне все это делать? Каждый день, ну буду через день. Но я не понимал одного, что если не буду это практиковать, то я буду свершать очень много-много ошибок. Потому что здравомыслие у меня уйдет. И оно ушло. Через какое-то время оно начало меня покидать. Появилось много врагов опять откуда-то. Были друзьями вроде бы. Мы все в шагах. Ну откуда это появилось?

Когда начал жить дальше, не обращая на все это внимания, не делая одиннадцатый шаг, у меня потерялся контакт с Богом. У него со мной нет, он меня охранял, он меня вел. А вот я на этот контакт с Богом забил. У меня опять появились те же бартерные отношения. И вот вы знаете, я только сейчас, со своим спонсором, который сейчас у меня есть, я благодарен Гришане за это, а то, что он так меня научил. Если у меня нет третьего шага, все разбивается. В третьем шаге говориться о том, что это замковый камень. И мне прислали арку. Я сам строитель, но я забыл, что это такое. А третий шаг соединяет все. Как только я перестал практиковать то, о чем мне говориться в десятом шаге и делать одиннадцатый шаг, у меня перестала работать вся программа.

Я пытался снова сделать круг шагов, я снова написал четверку, я поговорил со спонсором. И вы знаете этот четвертый шаг, он был больше, чем в первый раз. На что мне спонсор сказал, как только ты перестанешь десятку с одиннадцатым, и двенадцатый делать у тебя четверка будет больше, чем в первый раз. И не из-за того, что ты вспомнишь, а потому, что у тебя добавиться, так как будешь делать все то же самое.

И вот знаете, я вроде бы сдал, вот эту четверку, но облегчения не получил. У меня почему-то все было плохо снова. Я забыл о том, что говорили анонимные алкоголики. Десятый-одиннадцатый, десятый-одиннадцатый и помощь другим, спонсирование. Чем я и не занимался. У меня были попытки спонсировать. Но, видать, у Бога был свой план, потому что, как то в свое время первый мой спонсор сказал: «Ты почувствуешь, когда тебе надо будет спонсировать». Я это чувствовал, но отгонял эти мысли. Я думал, что мне хватит.

Бог не хотел, видя мое состояние, видя, что я ничего не делаю, что бы что-то передавал кому-то, что бы я был спонсором. И, когда я еще раз написал четверку, понял, что это не работает. У меня отношения разбились в пух и прах. Я снова все похерил. Причем совершил то, что женщины никогда не прощают. Я изменил, будучи трезвым. Это, как называется, такой программный человек, якобы. Я снова остался в одиночестве. Никого не хотел видеть. Все мне напоминало, как будто я снова только пришел и через полгода это все появляется, никого не хотел видеть, ничем не хотел заниматься. Апатия… Ничего не работало. Опять я хотел покончить с собой. Тут я познакомился с моей будущей женой. Надо было найти новые отношения. Потому что одному страдать невыносимо, надо кому-то сливаться. Для этого нужна женщина, желательно не из сообщества.

Бог всегда использует меня. Он сделал такую вещь, ООН показал, что у того человека проблема. Я ее увидел. Через меня она прошла, я ее привел в АЛ –анон. О чем потом долго сожалел, потому что в АЛ-аноне знакомятся с Богом, там нельзя манипулировать. И это больно для меня, алкаша, который с программы давно вылетел, у которого своя собственная программа. Мы не должны были жениться. Она привезла мне вещи, потому что устала от того, что я всегда делаю ее виновной. Потом в четвертом шаге я это увидел. Я понял, что в моей жизни ничего не работает. У меня спросили, давно ли я делал инвентаризацию, и сказали написать ее. Обязательно написать сексуальную инвентаризацию. Бог открыл мне, в чем я не прав. Я бы поставил здесь под сомнение: все ли хорошо я сделал. Я помирился со своей женой, сделав девятый шаг ей. Появилась неудовлетворенность. Я не понимал, как надо жить, понимал, что мне нужен спонсор. Меня всегда пугало, что нужно много делать и писать по книге.

Я написал Гришане с просьбой провести меня по шагам, потому что мне хотелось получить все то, что есть у него. Он посвящает себя этому дело, все свое свободное время АА. Он счастливый, радостный свободный. Сейчас я тоже отдаю почти все свое свободное время помощи другим. Гриша рассказал мне об 11 шаге. Оказалось, что у него три части! Для меня это было открытием. Углубленное размышление — вообще не понятно. Какая медитация? Я не йог, какое отношение это имеет к программе? Гриша начал показывать то, что делает он. Я-то никогда раньше не делал вечернюю часть. Ответить на вопросы: в чем я был эгоистичен, нечестен, что я затаил, на кого я был зол, корыстен и так далее. Я никогда этого не делал. Когда начал делать, отвечать на эти вопросы, работать. На самом деле это занимает немного времени. Если мне следует обсудить, то обсуждаю. К сожалению, я живу в Финляндии, у меня нет людей по программе. Поэтому сбрасываю сообщение своему спонсору, мы потом разберемся, он мне обязательно даст ответ. Если мне очень сильно нужна помощь, то я могу соединиться с кем-то по вайберу, ватсапу.

Я начал эту практику, 11 шага. Были времена, когда я отходил от этого: задолбаный, уставший… Разные отговорки. И сам себе говорю «Слышишь, ты начинаешь опять отмазываться. Ты помнишь, к чему это привело?» Если у меня есть сомнения, извиняться или нет, то я говорю со спонсором. Где нагрубил, сказал что-то не то. Обычно это в семье бывает. Я подойду и извинюсь. Я не бужу свою жену, как раньше делал это. Я ее тормошил и начинал выяснять, кто прав, кто виноват. Подожду до утра и утром попрошу прощения, если был неправ.

Потом еще была утренняя медитация. Как же ее делать? Она мне нужна для того, чтобы успокоиться. Я встаю утром, у меня в голове гражданская война. Я не сразу делаю медитацию: выпью кофе, проснусь, очухаюсь, прежде чем все это делать. Там есть такая вещь «рассмотрим наши планы». У меня каждый день работа, подопечные. Я пишу этот план, чтобы не забыть. Что мне по дому надо сделать, что купить в магазине. И начинаю успокаиваться. Я много говорил, делился этим опытом, который мне дал спонсор. В книге «12 на 12» есть у нас молитва Фр. Ассизского. Когда раньше я читал 11 шаг, не видел того, что несколько раз можно прочитать и выучить. Там замечательные вещи есть. Спонсор мне предложил успокоиться для начал таким образом: на 3 минуты поставить таймер, закрыть глаза, сеть в тишине, вдыхая повторять одно: «вдыхаю Бога, выдыхаю себя». Две эти мысли. Бывают, мысли заходят, но мне нужно успокоиться, никуда не бежать, ни о чем не думать. Утром я уже в вечере мне нужно остановиться. Медитация мне классно помогала. Прийти в себя, остановиться. Тихо и спокойно побыть наедине с Богом. Чисто интуитивно я могу потом вести себя в определенных ситуациях по-другому. Бог подсказывает.

До 11 шага очень много вещей: как прийти к этому контакту. Есть одна замечательная вещь, которую я всегда пропускал, я зачитаю: «Сотни людей способны утверждать, что осознание Присутствия Бога является самым важным фактом в их жизни. Это серьезная причина для того, чтобы приобщиться к вере». Он спросил у меня, понимаю ли я, о чем здесь написано. Конечно, нет. В семинарах своих он объяснял, что это значит. Это осознанное присутствие. Когда я молюсь, Бог есть. Как только я уходил, вставал, Бога нет. Я не ощущаю, Что он рядом. Спонсор мне сказал: «Зови его во все свои дела!». Это очень помогало. Когда я работаю, зову Бога на работу, на работе прошу его делать вместе со мной. Если что-то не получается, останавливаюсь, зову Бога, прошу его о помощи. Просто останавливаюсь и успокаиваюсь. Приходит ответ или мысль: например, позвони своему коллеге, как можно это сделать. Или мысль о том, что есть инструкция. Это дневная часть 11 шага. Да будет воля твоя! Я тот строитель, который знает, что сделает весь объем работы. Какой я буду красавчик в лице начальника. Он меня похвалит и поднимет мне зарплату. И тут же обламываюсь. Мне Бог показывает, что не, будет так, как должно быть. Я понимаю почему. Не потому что он такой злой и жестокий, нет. Бог у меня добрый. Всемогущий. Мне просто нужно довериться, а как? Просто понять, что такова его воля.

Повторюсь: у меня было задание делать то, что я никогда не делал. Мне нужно было плитку положить. Стена ровная, ничего особенного. Я вроде положил, за 8 часов сделал половину работы, считал, что все правильно. Мне начальник сказал, что так не пойдет. Я много возмущался. Мне пришла мысль: «Остановись, проси Бога, чтобы он у тебя забрал раздражение и злобу. И не открывай пока рот». Я не знаю, откуда у меня эта мысль взялась, что я ученик, начальник дал мне эту практическую работу. Я закрыл свой рот, научился. Не знаю, откуда. Получилось, что Бог мне показал, что можно работать. «Я тебе показал через людей, как это делается. Ты сейчас учился быть внимательным». Была благодарность. Я понял. У меня всегда этот 11 шаг…

Могу сказать честно, что я задвигаю его. Я лежу в кровати и думаю, что я ничего не сделаю. Простой вариант. Пойти и сделать. Наша программа начинается где? В семье. Чем я могу быть полезен семье: жене, на работе, анонимным алкоголикам, простым людям. Я всегда принимаю то, что Бог мой руководитель. Мой руководитель дает мне работу. Спасибо, сегодня трезвый, благодаря Богу и вам. Спасибо. С удовольствием отвечу на ваши вопросы.

Вопрос: поделись опытом жизни «здесь и сейчас».

Ответ: этот опыт я до сих пор практикую. Потому что я алкоголик. Я сейчас вами сижу, закрадывается мысль, моментально: «А там тебе еще через часик нужно будет позвонить туда-то, решить вопрос с работой…» Я вылетаю. И говорю «Стоп! Остановись». Мне приходиться возвращаться в «здесь и сейчас» очень часто. Утром я останавливаюсь с помощью медитации. Когда я понимаю, что залетаю в будущее, мне очень нравится высказывание спикера о том, что мы можем пойти в будущее на чуть-чуть, а потом вернуться и сказать, что там нечего делать. Я могу на какое-то время забежать в будущее, а потом сказать себе «Стоп! Ты куда полетел? Ты где, ты чем занимаешься сейчас? Вернись». Моя жизнь состоит в том, что такие мысли приходят крайне редко. Я сейчас очень занят, все мои дни расписаны. Сейчас я спикерю, а до этого у меня два подопечных. После спикерской у меня тоже есть дела: изучение финского языка. Нужно подготовить большой материал. Плюс у меня еще дома дела, семья. Все распределено. Я научился останавливаться. Не знаю, как это работает. Наверное, это Бог. Все остальные проблемы Бог решает за меня, а мне нужно делать то, что требуется от меня, конечно, я могу и помечтать. Еще я полечу в Ниццу в следующем году и тут вопрос в голове «Слушай, дорогой, а у тебя вообще деньги есть, чтобы туда полететь?» Я тут же останавливаюсь и говорю: «Господи, убирай!». И останавливаюсь, открываю глаза и смотрю.

Вопрос: у тебя сбылись все обещания девятого шага?

Ответ: давайте-ка я посмотрю. Я не смотрю, сбылись они или нет, но могу сказать, что со мной произошло. Возьму обещания 10-го шага. Ко мне вернулось здравомыслие. Что произошло после девятого шага? Дочь, которую я не воспитывал, ушел после того, как ей годик исполнился, сама меня нашла. Я просто начал делать программу. Дочь думала, что сам буду искать ее, добиваться встречи. У меня с сестрой и старшим братом, который не хотел со мной общаться, впервые в жизни поздравил меня с Новым годом. Я хотел бы с ним встретиться, но спонсор сказал, что не нужно пока. Он написал мне «Ты для меня останешься всегда братом. Неважно, что ты сделал». Он меня воспитывал, когда мама умерла. Появились прекрасные отношения с новыми людьми. У меня замечательные отношения с коллегами. Я не рассматриваю, как обещания сбылись или нет. Я одиннадцать лет трезвый. У меня семья: жена, дочь, с которой мы общаемся. У меня появился Бог. Я счастливый, свободный и радостный. Не означает, что у меня все «в елочку». Больше всего я преодолеваю трудностей, когда провожу людей по шагам. Я занимаюсь своим делом, а Бог решает в это время мои проблемы. Вернулось здравомыслие, а это лучше всего. Отсрочка на один день. Когда я что-то не делаю, понимаю, что мне не хочется обратно туда. Неизвестно, что будет завтра, но я верю, что все будет хорошо. Будут трудности, но с Богом я их преодолею.

Вопрос: с начальником понятно «закрой рот и выполняй свою работу». А если в сообществе или на группе кто-то начинает поучать, твоя реакция?

Ответ: Финляндия – это такая страна, где я имею право начальнику возразить. Если идет нарушение технологии. Это не значит что я закрою рот. Мне поставлена задача. У них здесь такое воспитание. Взаимодействие. Он говорит так, а я говорю «окей». Он говорит: «А я вижу так. Делай так, как я хочу», тогда я закрываю рот и делаю под его ответственность. Я делаю, а это не работает. Не получилось, получилось плохо. Когда он приходит и начинает возмущаться, я ему отвечаю, что он сам хотел. Здесь нет того, чтобы закрыть рот. Просто если дается задание и по технологическим меркам все нормально, ты должен выполнить свою работу.

А что касается сообщества, то здесь традиции. Одна из них первая. Я всегда хочу спросить вас всех: «Вы что попали в сообщество нормальных людей? Здесь безумцы собрались». У нас безумные решения вопросов, безумные идеи. Ребята сделали сайт для группы. Я спрашиваю у парня «А ты у людей спросил? Другие члены группы одобрили? А кто оплачивать будет?» Все это из добрых побуждений. У каждого свой путь. Он может отличаться. Я вот так живу. У меня есть ребята с «ветки» Ската. Мы «поржали», почему это пружинка должна быть с этой стороны, почему «черным по белому». Но мне надо сохранить единство. Если человек поучает… Меня пытались учить, но здесь моя ответственность в том, чтобы знать хорошо нашу литературу. Если пытаются что-то продавить, что так должно быть, я спрашиваю: «А откуда ты это взял?». На что мне отвечают: «Я так считаю». У меня есть уважение к мнению других, но это не означает, что я его поддержу. Мы больные люди. У нас есть молитва четвертого шага. Относиться «как больным людям». Это не означает, к тем людям которые сделали зло в нашей жизни, это означает то, что у нас эти люди будут .мы все больные. Нас объединяет то, что у нас есть общее решение. Не все делают программу, да. Но что делать. Так хотят жить.

Я тоже прошел этот путь, знаю, о чем они думают, какая теоретическая у них база. Особенно мне нравится, когда человек за 30 лет не сделав ни разу шагов, пытается меня задавить авторитетом, но я культурный. Я останавливаю их, но в тех традициях, которые у нас есть, руководствуюсь правилами группы. Если начинают, то пошути. Скажи: «Классная идея». Поймите, у нас очень много разных мнений и видений, как все это работает. У меня есть авторитеты: это те люди, которые дольше идут по этому духовному пути. Если у меня не будет авторитетов, то я сам себе стану авторитетом. Я в сообществе безумец. Есть такие люди, как учителя, что делать. Мы же не можем их исправить, относитесь как к веселому путешествию. Найдите что-то веселое, что-то хорошее.

Вопрос: я понимаю, что ты дошел в своем употреблении до полного дна. Я тоже в какой-то степени. Как нести весть людям, которые с так называемым высоким дном, особенное, если это молодые люди, которые не потеряли еще все в своей жизни. Пока есть работа, семья и так далее. Тем людям, у которых, как правило, бывают проблемы со второй частью первого шага, они думают, что управляют своей жизнью.

Ответ: раньше это была для меня самая замечательная вещь, понтоваться перед другими, до какого дна я докатился. А вы-то кто? Да вы и пить-то не умеете! Валите отсюда. На самом деле, что говорится о «днище». «Днище» у каждого свое. Но я хотел дойти до упора. Вот такой мой путь. А на самом деле нас объединяет тяга, наш феномен, аллергия. Я послушал одного американского спикера, который сказал: «Да перестаньте страшилки рассказывать. Вот, например, пришла Юля. У нее свой бизнес. Но она пьет каждый день, она запойная. О чем вы расскажете? Расскажите, что вы пили безудержно, так же, как иона. Что у вас тяга, безумие. Какие у нас проблемы? Меня не понимают, меня не любят». Я пришел в Эстонии к психологу, который занимается алкоголиками. Я подколол ее: «Почему вы пытаетесь вылечить алкашей? Собрали вокруг себя и большую книгу им читаете». Она: «А где это написано?». Я ей открываю книгу и показываю, что Карл Юнг пишет, что врачи бессильны. А там сидит девочка, у нее свой бизнес, Мерседес. Все замечательно. Девочка всем понравилась. Вот тут-то мы повеселимся. Мы сейчас замутим и будем выздоравливать вместе.

Один из членов группы начал рассказывать «страшилки», девочка поняла, что сообщество не для нее. Я начал ей говорить о том, что начал пить и у меня появилась тяга. Я не мог остановиться на первой рюмке. Мне надо, надо, надо. Мне не обязательно рассказывать про свое днище. Мне нужно рассказать весь процесс, тогда и произойдет идентификация. Мне не нужно ее пугать, эту девочку. У меня был такой опыт уже, я запугал девочку, она видеть меня не хотела. Слишком я откровенный был человек. Вот так я делаю обычно, говорю о том, что есть аллергия, тяга и еще амнезия. Так я несу эту весть тем людям, которые не достигли. У нас есть один феномен. Пять типов алкоголиков. Я раньше относил себя к пятому типу, полный безумец!

Вопрос: ты согласен с тем, что, чтобы помочь другому алкоголику нужна исповедь, а не проповедь?

Ответ: мне нужна вескость. Вескость – это рассказать свой опыт. Тогда я помогу алкоголику. Проповедь? Не знаю, что это такое. Попробую сказать свое мнение. Для меня проповедь – это когда я был без программы, теоретические рассуждения. Я сам не следую, но проповедую. Начинаю давить, что тебе нужно сделать так. А не как-то по-другому. Билл сказал, что пусть они попробуют все, а потом придут обратно. Я согласен даже с тем, что не исповедь. Исповедь – это глубоко, знаете. Некоторые вещи я говорю, которые слишком откровенны, они могут спугнуть. Они не приносят облегчение и опыт, а только ущерб. Это правда. И мне, и другому человеку. А вескость – это рассказать свой опыт, что я делал, что стало. Если я хочу помочь другому алкоголику, то должен начать с того, что наше заболевание заканчивается только двумя путями: сумасшедший дом и смерть. Я не думаю, что это исповедь. Исповедь – интимная вещь. Вескость – это мой опыт, как именно, не приукрашивая. Ты, как спонсор, все расскажешь, но не все. Некоторые вещи приносят ущерб. Если вы считает, что можете это рассказать, то можете. Как достичь взаимопонимания? Вескость.

Вопрос: как объяснить человеку с высоким дном доказать неуправляемость его жизни? Когда такие люди начинают выздоравливать, объяснить им приоритет выздоровления? Они бросаются сразу решать проблемы, зарабатывать деньги и забывают о выздоровлении.

Ответ: мы никому ничего не сможем доказать. Мне говорили о том, что мне нужно сделать программу, это превыше. У меня подопечные спрашивают, что такое духовное пробуждение. Карл Юнг написал, что такое духовное пробуждение. Начинаются вопросы: «А что, моих планов не будет? А как же мой бизнес?» Я отвечаю: «У тебя два варианта. Или идти по духовному пути, или брести к печальному концу». Я даю человеку, если у него есть такое видение трезвости нашей программы, возможность дойти. Он сам дойдет до этого у нас написано, что 2/3 возвращались снова в программу. 50 процентов, которые сделали сразу же, приложили усердие.

Я сделал программу и соскочил, потому что решил, что семья требует. А в сообщество я так буду приходить. Мне никто не мог доказать, это правда. Невозможно доказать человеку, у которого все есть. У него плохо сработал первый шаг, я таким людям даю шанс. Или он поймет, или он потеряет все. Но не надо этого делать. Оттуда вылезти… Но не надо этого делать. Приют матери Терезы в Эстонии. Я, когда 11 лет назад туда пришел, три человека только живы. Два года я там был. Где-то в порядке 40-50 человек там побывало. Я единственный 10 лет трезвый. Я не хотел возвращаться в ту жизнь. Когда немного вкусил этого, я не хочу туда. Но разве я слушал? Надо практиковать, надо делать. Но у меня свои дела, потом я приду. Потом. Пусть будет так, это ваш выбор. Человек выбирает: или жить на духовной основе, или брести к своему печальному концу. Это не значит, что сразу будет печальный конец. Нет, это какое-то время занимает. Или признает, или нет. Если нет, то я побарахтаюсь еще. Теперь-то я в сообществе, теперь-то я управляю своей жизнью! И что мое управление?

К пяти годам трезвости я хотел покончить собой, превратил в ад жизнь всех своих близких. Потом еще три года. Я алкаш, у меня появились дела. Там надо порешать, там надо порешать. Духовность – это хорошо, но что-то нужно намазать на хлеб. Плохо с первым шагом. Человеку надо пройти. Возвращаются в программу 2/3. Это правда. Поэтому нужно помолиться за него, не доказывать, это бесполезно. Человек пребывает в своей иллюзии. Много людей говорят мне «Нет, Федор ты не прав. Большая книга это, конечно хорошо, но много вариантов прохождения шагов есть». Ну хорошо, ради Бога, хорошо, если это кому-то поможет. Есть люди, которым нужна моя помощь. Не нужно тратить свое время на тех, кто не хочет заниматься. «Если ты ничего не будешь делать, что я говорю, если ты не будешь отдавать то, что тебе дал, то я становлюсь тебе бесполезен. Я провел человека по шагам и все, слава Богу. Хочет так и все. Я такой же был, меня провели и я решил, что все знаю.

Вопрос: у тебя был чувство отцовства, до того, как тебя нашла дочь?

Ответ: я собутыльникам рассказывал, какая жена несправедливая, не дает мне с дочерью встречаться. А я-то хороший папа! Что такое чувство отцовства? На протяжении всего употребления я не думал о дочери. Она была для меня прикрытием, чтобы пить, потому что мне не давали с ней встречаться. Я ее люблю, но ей не интересуюсь, не прихожу к ней, не плачу алименты. На самом деле я все пропил благополучно. А когда нашлась дочь, когда ты не занимаешься ребенком, не участвуешь в жизни ребенка… Да, помню, когда у нее резался первый зубик, я носил ее всю ночь на руках. Уфф! И все. Потом я ушел из семьи. Я благодарен Богу, что она нашла меня. Сказал ей, что если будут проблемы, то она может на меня рассчитывать. Когда она приехала ко мне, мы разговорились с ней. Когда я делал ей девятый шаг, сказал, что сожалею о том, что меня не было рядом, когда она болела. Когда она пошла в садик, в школу, когда был выпускной – меня не было рядом. Биологическим отцом может быть любой. Грубо говоря, сделал свое дело, и появился ребенок. Это не о чувстве отцовства. Сейчас я пытаюсь быть ей другом. Не читаю ей морали. У нее какие-то канители. Она просила у меня денег, потому что попала на деньги. Я ей помог. Она считает меня папой. У меня есть дочь, взрослая, симпатичная. Оно должно быть, когда ты живешь с ребенком, воспитываешь, участвуешь в ее жизни. У меня этого нет, поэтому нет чувства отцовства.