Ирландия, г. Моут

Домашняя группа: АА Мамы

ТЕМА: Только сегодня

Привет, Ольга алкоголичка, проживаю в Ирландии и очень рада буду поделиться своим опытом выздоровления со всеми вами. Я выбрала тему моего спикерского «Только сегодня». У нас есть много замечательных девизов, и вообще программа изменила мою жизнь, но это выражение «только сегодня» и «здесь и сейчас» — это то, что мне помогает ежедневно проживать свою жизнь наряду со своей болезнью.

Не буду сильно вдаваться в детали как я пила, это у всех примерно одинаково. Скажу только, что в 13 лет я попробовала впервые, мне очень, очень понравилось. Организм у меня вообще это не принял, но именно тогда я ощутила эту внутреннюю свободу, потому что ещё ребёнком я была не совсем такая, как все. Я чувствовала какую-то отчуждённость, не могла влиться в коллектив. Я постоянно убегала в книги, в мечты, постоянно какой-то вымышленный мир. Эта реальность меня абсолютно не устраивала. Я не могла находиться в ладу сама с собой. Это была куча и страхов, и абсолютное непринятие себя, своего поведения, других людей. В общем, страдала, было трудно жить, было трудно учиться на тот момент. И когда я попробовала алкоголь, все сразу же встало на свои места, как будто бы пазл, сложился. Бесконечная стиральная машинка в голове остановилась, я перестала думать, как я выгляжу со стороны, меня перестали мучить эти все сомнения, какие-то такие сложные чувства. Я реально почувствовала кайф, такое единение между собой и жизнью. Да, этот раз закончился не очень хорошо, у меня организм категорически просто не принимал алкоголь, но само ощущение мне очень, очень понравилось и впоследствии, я именно за ним и шла к алкоголю. Я открыла для себя это лекарство.

И очень долгое время алкоголь был именно моим другом, моим соратником, моим помощником, потому что это я потом уже узнала, придя в программу, что на самом деле у меня было не проблемы с алкоголем, а проблема была именно с трезвостью, я не могла проживать эту жизнь трезво. Эти люди, события в жизни, которые со мной проходили, я не могла проживать. Любые негативные эмоции, чувства, которые меня посещали — все это было просто невыносимо, и алкоголь все сглаживал. Потом я стала старше. Он сопровождал меня везде. Студенческая жизнь и все молодые, горячие, по-моему, лет в 20 с чем-то я начала спрашивать своих подруг, пили мы вместе, только я оставалась все время дольше, выпивала все время больше. Я считала, что у меня такой сильный организм, что я такая сильная, такая крепкая, поэтому мне нужно больше. Всегда находились какие-то оправдания. Я их спрашивал: «А я не алкоголик? Почему вот вы так пьёте, а я так»? Они такие: «Нет, все нормально, мы просто молодые, ты просто весёлая, зажигалка такая». Я услышала то, что хотела услышать.

Потом следующий у меня был эпизод, когда я задумалась, действительно, что алкоголя слишком много в моей жизни. И у меня уже появились последствия, начали разрушаться отношения, стало хуже на работе. Я тогда работала на флоте. Я очень гордилась, что пила наравне со всеми моряками, сейчас так думаю: «Девочка, 45 килограмм и вливала в себя такие количества». И в свой последний рейс я пошла и поняла, что мне хорошо бы и не пить, потому что столько последствий после предыдущих всех попоек было, включая разные связи. Я становилась абсолютно неуправляемой. И скандалы были, и драки, и чего только не было. Все рвалось наружу. Я такая: «Ну, да все, я не буду пить, я же не какая-то там алкоголичка. Я понимаю, что нельзя». Я завела календарик и три месяца отмечала в календаре крестиком, что я не пью. За эти три месяца ко мне стали приходить и старпом, и капитан, они реально начали думать, что я схожу с ума, потому что я запиралась в каюте, я перестала общаться абсолютно со всеми. Меня все настолько бесили и раздражали, что я просто боялась, что что-то сделаю.

Я тогда не понимала, что со мной происходит. Я думала, что мне просто от чего-то плохо. Я думала, что у меня психические какие-то проблемы, но держалась. В итоге вместо четырех месяцев я выдержала три месяца, я со всеми абсолютно переругалась. Я сказала: «Все, высаживайте меня». Я просто больше не могла. Я никогда не связывала это с алкоголем, только когда начала выздоравливать в программе, и, оглядываясь назад, помню, мне спонсор дала задание написать историю, как я пила, и я вспомнила этот эпизод и поняла, что это была сухая трезвость, но тогда мне казалось, что я просто схожу сума.

Так я закончила свою карьеру, мне сказали: «Как только ты уйдёшь отсюда, то все, полностью крест на всей твоей карьере, вся учёба зря». Я так и поступила. Тут же, в аэропорту я купила большой пузырь. И выпила его с полным таким осознанием, что я никакой не алкоголик, я же продержалась. Сейчас, конечно, смешно это вспоминать. Потом я продолжила пить в разных обстоятельствах, в разных странах, с мужем, без мужа, потому что у меня постоянно находились причины, почему я пью. То у меня с родителями были неполадки, они какие-то не такие, то в школе что-то не так с учительницей, потом у меня появился муж зависимый. А как вообще можно жить с зависимым и не пить? Но когда я рассталась с ним на три с половиной года, я начала пить ещё больше. Я тогда переехала в Новую Зеландию к подруге. Такой рай вокруг, все идеально. У меня новый парень, зовёт замуж, у меня хорошая работа. А я хожу и бутылки прячу. И мне так плохо, мне так невыносимо, просто невыносимо, когда ночью выходишь, и просто хочется орать. Но я тогда тоже не понимала, от чего это. Я решила, что это ностальгия по моей родной стране Латвии. Я все оставила и уехала, но там продолжилось тоже самое.

Это я к чему говорю? Везде беру с собой свою голову и мой алкоголизм именно в моей голове. И мне обстоятельства показали, что независимо от того, что происходит, если я в болезни, то я в болезни, я буду пить. И точно также, независимо от обстоятельств, если я выздоравливаю, то я трезвая. После этого мы обратно сошлись с мужем. Я приехала к нему в Ирландию в 2008 году. И именно здесь я уже дошла до своего дна. Мне было очень тяжело, у меня не было здесь ни родных, ни близких, ни друзей. Я не работала. У меня был употребляющий очень жёстко муж, была свекровь, которая пила больше, чем я. Моя гордыня не позволяла мне пить с ней, поэтому я запиралась в комнате и просто в одиночку там пила. Не было денег, я воровала алкоголь в магазине. Иногда приходилось к кому-то пристроиться. Я раньше даже в своей стране чувствовала себя в таком одиночестве, периодически накатывало такое отчаяние. Пускай толпа вокруг, все веселятся, а я стою, мне просто сдохнуть хочется.

И к тому моменту алкоголь перестал действовать, он перестал мне давать это, как написано в большой книге, неуловимое ощущение. Я до сих пор помнила это ощущение гармонии внутренней, и все время пыталась его поймать. Я знала, что оно примерно там, где-то между вторым и третьим бокалом, но я не могла остановиться. И недобор всегда был ещё хуже, чем перебор. Это все неконтролируемое употребление и, конечно, безумие, когда идёшь уже в очередной, например, десять раз шла, говорила себе, что «нет, я только чуть-чуть выпью». И с боссами было, и по-разному на корпоративах, когда нужно держать лицо, я такая «не, не, одну-две максимум и все. И в полном ауте. Безумие болезни. Иду в следующий раз и думаю: «Может, в этот раз получится». Эта алкоголическая надежда просто неубиваемая.

В Ирландии, как я уже говорила, дошла до своего дна. У меня начались попытки суицида. У меня вообще голова очень больная, я никогда не думала, что алкоголик, но начала думать, что я сумасшедшая. Я даже звонила в психушку, просила меня забрать, но у меня не было тогда регистрации, меня не взяли. Я готова была уже на все. Я ничего не знала о ребцентрах, здесь нет нарколожек, потому что тогда бы я, наверное, легла в какой-нибудь ребцентр, но, видимо, Бог мне не открыл в то время. И последний раз я напилась, у меня была попытка повеситься, причём не попытка даже, я попыталась манипулировать. У меня просто выпал стул из-под ног. Я очень испугалась, муж меня чудом спас тогда. И тут я задумалась, что мне нельзя пить, потому что я итак на всю голову нездоровая девушка, а когда я выпиваю, то абсолютно теряю всякий контроль, как будто какой-то зверь вырывается наружу, который хочет меня убить. У него единственная цель убить меня.

Я такая «ну, все, я поняла, я же не дурочка». Сигареты тоже сама бросила как раз когда в Новую Зеландию улетела. Вообще без проблем. Опыт лёгких наркотиков был. Я тоже без проблем отказалась. Ну, что я от какого-то алкоголя не откажусь? Естественно, на следующий день я уже была пьяная. И опять меня крыло, крыша улетала, было очень плохо. Я сейчас вспоминаю, и это абсолютное чудо, что я осталась жива. Оглядываясь назад, я вижу, как моя Высшая сила, мой Бог, настолько бережно меня вёл через все, даже, казалось бы, такие очень трудные, очень жёсткие периоды жизни. То, что я осталась жива — это чудо, потому что я всегда ходила по краю, просто все время по краю лезвия. И дальше я начала пробовать все, как у нас описано в большой книге. Не крепкие напитки, только по выходным, только вечером, не пить с утра, не пить одной. Насколько алкоголь стирает все грани.

Помню, когда-то с таким пафосом говорила: «Что я алкоголичка какая-то одна пить, я одна никогда не пью». В итоге перед Ирландией я уже сидела одна с бутылкой и вообще без проблем. Алкоголизм всегда себя оправдает, всегда оправдает, повернёт в ту или иную сторону так, как выгодно. Когда я все попробовала, и у меня ничего не сработало, я нашла сообщество параллельное для родственников наркоманов. Ещё такой интересный момент, что собрания проходили при госпитале. И я зашла не в ту дверь. Открываю, смотрю, там сидят такие весёлые парни, кровь с молоком, носы красные, ржут просто, вообще загибаются от смеха. Я такая: «Не, не, не, мне точно не сюда». Я же страдала, я же пью, потому что у меня муж употребляет, как там можно радоваться, не пить, это нереально быть трезвой. Я пошла в другую дверь, там сидели такие пожилые женщины. Все, как надо, все плакали и жаловались. Я туда отходила почти год. Но, слава Богу, я вижу, как Бог меня вёл постепенно, как маленькому ребёнку дают прикорм, мне тоже потихонечку давали. Потом уже эти женщины мне начали говорить: «Оль, ну ты вообще-то пьяная приходишь. Как так вообще? Мы тут выздоравливаем». И тогда как раз начались мои попытки суицида. Все сложилось, и мои попытки стать трезвой не сработали.

И я вспомнила тогда про анонимных алкоголиков. Я ещё посещала форумы онлайн, там было очень легко зайти на другую ветку. Обратилась там к алкоголикам русскоязычным, они мне говорят: «Мы тебя вообще-то давно ждали». Мы общались немножко. Помню, как в этот день я просто встала на колени, взмолилась, я говорю: «Боже, пожалуйста, я все сделаю». И на самом деле я уже знала тогда про «только сегодня», потому что меня долгое время останавливало «как это так вообще не пить», потому что сообщество предлагало вообще не пить. А для меня это было просто нереально. Это как будто ко мне подойдёт кто-то и скажет: «Оль, ну, пошли завтра на Эверест заберёмся» и то это звучит более реально. Мне тогда сказали: «Не пей только сегодня. Тебе нужно только сегодня».

Я пыталась отстаивать, что в женские дни нужно же попить, а как же праздники? У меня же горе, у меня же муж, как я буду трезвая, как я все это переживать буду? И мне сказали: «Давай только сегодня». И я вам скажу со слезами на глазах такая благодарность с того дня я больше не пила ни капли. Скоро будет 14 лет. И если бы мне тогда кто-то сказал, что это возможно, я бы не поверила, просто не поверила бы. С кем-то другим — да, со мной — нет. И у меня за это время не было физических срывов. У меня были очень сильные эмоциональные срывы, очень. Вплоть до того, что я стояла в магазине и держала бутылку в руке. И тут меня уже вытащило сообщество.

Это действительно прекрасно, что у нас онлайн-группы появились. Когда я начинала выздоравливать, был только скайп, а сейчас уже все есть в whatsapp, telegram, можно сказать, ты обречён на выздоровление. Помощь буквально в твоём телефоне, протянуть руку и позвонить. И я этим действительно пользовалась, и звонок моим анонимным друзьям несколько раз спас мою трезвость, и, как я считаю, спас мою жизнь, потому что я могу сказать, что боюсь срыва. Не то, что боюсь и трясусь, а опасаюсь, потому что я чётко представляю, что может последовать за моим срывом. Я могу или под машину броситься, или пойти повеситься, или ещё что-нибудь сделать. Я себя знаю, психика поломанная за все эти годы употребления, неизвестно в какой момент рванёт, и 95%, что я не вернусь живой. И мне абсолютно не хочется рисковать на эти 5%. И, думаю, нет смысла.

У меня знакомые есть. Я приезжала в гости, и у них стоит бутылка. Стоит неделю. И они по чуть-чуть пьют. И я так удивлялась, потому что я знаю, у меня не будет такого, что вышла, чуть-чуть попила и вернулась в программу, в этом вообще смысла нет. На данный момент для меня алкоголь полностью ушёл из сознания. Это же когда сильные такие ситуации, эмоциональные, тяжёлые, я что-то не могу прожить, если даже и придёт мысль, у меня такой склад ума, я сейчас занимаюсь с психиатром, то что у меня суицидальные мысли бывают, но в них не присутствует алкоголь. У меня нет такого: «О, я пойду, снимусь алкоголем». Потому что знаю, для меня это не сработает, просто не сработает, там нет ничего. Когда первые годы какая-то тяга появлялась в тяжёлые моменты, как меня спонсор всегда учила: «Оля, прокрути кино вперёд, прокрути вперёд, что там будет? Я смотрю, прохожу летом, кто-то сидит, солнышко, красивый бокал, закуска, на улице сидят европейцы, расслабляются. Оль, представь, как ты будешь сидеть»? Мой срыв никогда не будет выглядеть с красивым бокалом. Он может так начаться, но вспомнить, что было раньше, это дай Бог остаться живой. Но это и репутация испорчена, и у меня ребёнок в трезвости родился, она никогда маму не видела пьяной, и, слава Богу, она не знает, что это такое. Поэтому я свою трезвость очень берегу.

Но что я хочу по этому поводу сказать? Это «только сегодня». Когда я пришла в программу, я думала, что сейчас откажусь от алкоголя, Бог меня сделал трезвой, и я заживу! Это, конечно, сейчас смешно звучит, потому что это оказалось вершиной айсберга, и, слава Богу, что так, потому что я узнала, что моя болезнь именно у меня в голове, что она со мной навсегда. Во-первых, это болезнь, я не виновата в том, как я жила. В четвертом шаге говорится о том, что я не могла поменять все свои выборы. Мне спонсор говорит, что если бы я была духовно здорова, то так бы и поступала. Очевидно, нет. Но, так как это болезнь, у меня не было особо выбора.

Сейчас у меня выбор есть, у меня есть выбор пойти пить или пойти на собрание. Это, конечно, чудесно, когда есть выбор и есть силы его сделать, о чем я говорила, что эта болезнь со мной всегда. Но если я делаю определённые программные действия, которые у нас вполне описаны в большой книге анонимных алкоголиков, которую я нежно люблю, честно говоря, каждый раз, когда читаю, открываю для себя что-то новое. Это просто мистика какая-то, волшебная составляющая программы, которая не поддаётся логическому объяснению, по крайней мере, для меня.

И ежедневно я просыпаюсь, и со мной просыпается моя болезнь, и она уже не говорит мне: «Оль, пошли выпьем». Нет, она говорит: «Оль, смотри, а что это у тебя там дочка с вечера вещи не сложила в школу? А что у тебя муж опять счёт не оплатил? А что это там соседка громкая»? И такие вещи меня очень могут здорово выбить из колеи. И болезнь так работает, что это недовольство, раздражительность, потому что какие наши симптомы трезвости? Неудовлетворённость, раздражительность, недовольство — это начинает вариться внутри и в какой-то момент, если с этим ничего не сделать, оно становится невыносимым. И именно поэтому я пила. Конечно, я пила, потому что алкоголик, нормальные люди идут и решают проблемы, на некоторые вещи не обращают внимания. Наверное, я так думаю. Я разговаривала с людьми не алкоголиками, я сделала такие выводы. У меня это по-другому.

У нас хорошо все эти резентменты описаны. Меня две недели назад кто-то толкнул в магазине, я это две недели с собой ношу, расчленяю его в голове и думаю: «Надо было так ответить». Так я жила раньше. А так как с этим жить невыносимо, то мне прямо приходилось пить, чтобы заглушить это в себе и как-то двигаться дальше. Сейчас у меня есть ежедневные действия. Я открываю глаза, у меня есть 11 шаг. Сразу же моментально, ещё лёжа, молитва нашего 11 шага, чтоб Бог направил. Потому что я поняла такую вещь, что раньше мне казалось, что я сама такая вся, что я все сама, я сильная, умная, смелая просто непризнанная, но я могу все сама, я сама все решаю и я делаю все, что мне приходит в голову. Это я считала даже заботой о себе и любовью, исполнять свои прихоти. А на самом деле я раба желаний, причём не своих, a желаний моего эго, моей болезни. Корень нашего заболевания — это эгоизм, эгоцентризм. Не бутылка, не алкоголь, не окружающие люди, обстоятельства, а именно эгоизм и эгоцентризм у меня внутри. Я хочу, чтобы все было, как я хочу, как мне кажется, это сделает меня счастливой. Они поступают, как они хотят и как могут. И этот диссонанс меня приводил в невыносимое ощущение.

Когда я пришла, помню, в начале я не говорила, что алкоголик, я говорила просто, что у меня проблемы с алкоголем. У меня было чёткое убеждение, что алкоголики – это такие, под лавкой валяются где-то на вокзале, у которых уже ничего нет, а я ещё была более менее, ещё могла на своих двоих ходить. Поэтому я себя к алкоголикам не относила, но когда я пошла по шагам, мы со спонсором начали читать большую книгу, в рассказе Билла я уже видела себя. Это своё алкогольное мышление, неуправляемость, отсутствие контроля и эти безумные надежды, ожидания, для которых вообще нет оснований. Все дефекты характера, все вылезло. И, слава Богу, что в шагах это все можно проработать. Я как будто жила с таким запущенным садом внутри, который зарос бурьяном, ещё чем-то, мусорка, свалка. И придя в сообщество, мы начали все это потихонечку разгребать. Во-первых, увидели, что и как.

Первый шаг, я сразу же признала, что бессильна перед алкоголем, это прямо очевидно, я все попробовала, я попробовала все. Я знала, что мне пить нельзя уже и мои действия не сработали. А второй шаг, то, что я всегда верила, что там что-то есть, но это был больше такой божок, к которому я приходила за чем-то. «Боже, дай мне это, боже, дай мне то, боже, сделай так, боже, сделай это, а если ты так не сделал, то вообще и нафиг тебя надо. Именно в анонимных алкоголиках я нашла духовность. Моя Высшая сила (я не отношу себя ни к какой конфессии) — это та опора, которая позволяет мне держаться в этой жизни, и это настолько дорогого стоит. Честно, я обожаю свою дочь, но приход мой в анонимные алкоголики, я считаю бОльшим счастьем, потому что если я не буду в анонимных алкоголиках, то не смогу быть никем. Я не буду ни мамой, ни, ладно, женой, мы уже почти разводимся, я не могу быть ни подругой хорошей, никем. Меня вообще, наверное, не будет в живых. Поэтому, конечно, анонимные алкоголики для меня первично.

Именно поэтому ежедневные действия для меня очень важны. Я всегда провожу аналогию, что если у меня, например, болели зубы, я пошла, сходила к зубному, мне все вытащили. Я так представляю работу по шагам, что сделали со спонсором, а потом мне нужны ежедневные действия, мне нужно ежедневно чистить, мне нужно ниткой, ещё чем-то. Потому что, если я не буду это делать, там очень быстренько все вернётся обратно. И мне это практика в моей жизни очень даже показывает. Мне стоит не сделать с утра 11, у меня все может пойти вообще настолько наперекосяк. Взорваться я могу в любую минуту. И это уже не идти за бутылкой, а ущерб может быть точно такой же: я могу накричать, злиться, ещё что-то. Могу на себя тоже, себя я тоже промаливала в четвертом шаге, потому что к себе было очень много претензий, к себе и к Богу. Проще сказать, к кому не было претензий. И это, конечно, здорово, что можно выровняться, пойти жить этот день. У меня есть один день, 24 часа, Боже, помоги мне прожить его трезво.

Я до сих пор, когда молюсь, прошу у Бога физической трезвости, эмоциональной трезвости и не быть жертвой, потому что мне это очень актуально. Чуть-чуть жалости к себе, чуть-чуть я подумаю, что меня обидели бедную, несчастную, со мной кто-то несправедливо поступил, и все. Это как одной ногой в болото наступить и начинает моментально засасывать. Сразу же 10 шаг. Это спасение, просто спасение, наблюдать за собой. Увидела, звоню доверенной или спонсору. Я очень нежно люблю нашу группу «Мамы», я туда пришла восемь лет назад, кажется, мне порекомендовали. Конечно, мы все в первую очередь алкоголики, но там есть такие, например, темы, которые я могу обсудить только там, я не решусь это говорить, например, на общем собрании. Мужчинам это и не очень интересно слушать.

Самое главное, что, придя в сообщество, я увидела, что это люди, которые меня не осуждают. Меня всегда не то что шпыняли отовсюду, но я всегда чувствовала себя непринятой, и мне очень хотелось быть принятой. Я и в церковь пробовала ходить, и ещё куда-то, и туда, и сюда, и в разные компании. Везде было, как будто я за стеклом. Они сами по себе, а я сама по себе, и я страдала от этого. Но когда я пришла в анонимные алкоголики, я просто выдохнула, я поняла, что дома.

А когда я пошла на живые группы, на ирландские, у меня английский хороший, хотя я боялась, я очень боялась, что я не пойму, не смогу некоторые нюансы сказать, но болезнь настолько прижала, что я пошла. И у меня ребёнок когда родился, я ходила прям с ней, с маленькой, ей было, по-моему, четыре месяца, и она ползала. Мы все смеялись, что она единственная, кто на дне, по-английски, грубо говоря, так попу называют «батом», точно также дно. И мы говорили, что она единственная на своём батоме, потому что еще не умела ходить. И эти пожилые ирландцы, у которых было по 40 лет трезвости, абсолютно с разным бэкграундом, кто-то из богатой семьи, кто-то вообще из бомжей, но когда они говорили, я понимала, что они говорят то, что у меня в голове, то, что у меня на душе. И это было настолько удивительно, что обстоятельства вообще не важны, в которых мы пьём. Важно то, что внутри происходит.

И они меня как раз учили день за днём делать. Я сначала думала: «Как это на всю жизнь, это вообще, как так можно, что это за зависимость такая»? У меня на самом деле не было выбора: или пойди и сдохни, но со своей гордыней и предубеждениями, или делай, как мы. Я выбрала второе, о чем ни разу не пожалела. Потихоньку, помаленьку ходила на собрания, потом нашла онлайн-группу, пришла на «Мамы». Там осела. Моя любимая домашняя группа. Чудесно видеть, когда абсолютно потерянные девочки, молодые мамы, приходят в полном отчаянии, потом смотришь, у неё год, два, три трезвости, она служит, у неё жизнь меняется, это просто даже не описать словами. Это такой кайф, который мне раньше давала только бутылка. Эта гармония с миром, это то, что я получила от программы, и я понимаю прекрасно, что только один день. И это, кстати, здорово. Вначале у меня этого не было, нет. Даже лет, наверное, пять назад, я вдруг поймала себя на мысли, что я мою посуду, и я просто мою посуду здесь и сейчас. И для меня это было удивительно, потому что я к этому специально не стремилась.

Нет, в начале пути мне спонсор давала упражнения, если голова куда-то уводит, потому что, как у нас оказалось, я же вообще себя считала очень смелой, я могла ночью по району плохому пройтись, могла в лицо что-то сказать. Это я думала, смелость. А тут в книге написано, мы жили, ведомые сотнями форм страха. И мы как начали со спонсором копать, там столько всего оказалось. И да, действительно, только я смотрю вперёд, чуть-чуть в будущее — моментально страхи, отверженности и страхи, оценки и страхи страданий, одиночества. В общем, столько всего интересного и не очень полезного. В прошлое – там понятно, обиды, разочарование, недовольство.

И это пришло как побочный эффект работы по шагам. Я обнаружила, что моя голова, там тихо, просто тихо. И я что-то делаю, и я делаю эту вещь. Забегаю чуть вперёд. Когда мне спонсор давала задание, она говорила: «Возвращайся в здесь и сейчас. Пять предметов потрогать, что ты можешь сейчас почувствовать, какой там запах, что ты слышишь, что ты видишь, что ты ощущаешь». Именно таким образом я себя тренировала возвращаться здесь и сейчас, но потом долгое время это не делала. И я с таким приятным удивлением обнаружила, что это работает. И это настолько дорогого стоит, потому что когда я нахожусь в настоящем времени, именно прямо сейчас, в это мгновение, — это и есть жизнь, это и есть та реальность, которую мне предлагает Бог, мои Высшие силы. Я всю жизнь пыталась построить другую реальность, потому что мне казалось, эта не подходит, я построю другую, по-моему, как раз глава про актёра, что все будут действовать, по-моему, и это сделает меня счастливой. И я искренне в это верила, очень искренне, но это оказалось очередной иллюзией.

И самый кайф, это когда ты попадаешь в унисон с этой реальностью, и тебе больше ничего не хочется в ней менять. Вот это классно. Не скажу, что у меня это часто, скажем, не все время. Но обстоятельства не очень складываются, у меня муж продолжает употреблять, мы на стадии развода, мы почти не живём вместе, но в одном доме. Это тяжело, но я прохожу через все это трезвая, и это просто удивительно для меня. Потому что я столько времени верила, что в таких обстоятельствах невозможно быть трезвой. И мне очень нравится, делюсь, особенно с женщинами, что никакие вообще условия, семейные, условия проживания не могут помешать твоей трезвости, если ты действительно хочешь выздоравливать. Если я действительно иду к этому, я делаю действия, я обращаюсь к Высшей силе. Я верю, что трезвость даёт Высшая сила. У меня нет опыта срывов, поэтому я не могу ими делиться. Мне Бог сделал такой подарок, что я сразу же протрезвела физически, но, как я уже говорила, столько раз я просто была на грани. Я помню, даже иду, наверное, дочке было четыре года, получается, 6 лет назад, 7-8 лет трезвости было. И у меня было такое ужасное потрясение, просто ужасное, что-то в семье, я сейчас точно уже не вспомню. И я поняла, что иду в магазин, ноги просто идут пить. Я не хочу идти сама, а ноги идут. И это так жутко было.

И у меня одна часть головы такая: «Ладно, пускай, пускай это все будет там, может, тебе облегчение какое-то придёт. Пошло оно все нафиг». Вторая часть головы молится, такая шизофрения алкоголическая: «Боже, пожалуйста, оставь меня трезвой. Боже, помоги, я не хочу, я не хочу это все терять, я не хочу туда, обратно». Я умудрилась взять телефон, позвонила анонимной подруге, она как раз недавно была из срыва на большом сроке трезвости. Я помню, как выходила оттуда просто в слезах, в соплях, ревела, она меня по телефону довела домой. Я сразу же позвонила местным анонимным алкоголикам, они смогли ко мне приехать. Чудо. Сразу же по новой в шаги, как новичок. Честно скажу, раза 3-4 у меня так было. И просто чудо, что я осталась трезвая, но это для меня о том, что все возможно, когда ты с Богом. Когда я подключилась с утра. Прелесть этого «только сегодня», потому что это не просто только сегодня, а я могу начать этот день в любой момент, это меня тоже научила программа. Что-то пошло не так, я могу остановиться, сделать паузу. Опять сделать 11 шаг и начать заново. И это удивительно, потому что мой страх ошибки всегда был очень сильный, а тут я могу взять и заново.

И при этом ещё про ошибки хотела сказать, что я прописывала недавно на целый лист А4 получился этот страх. И мне очень нравится, как американские спикеры говорят, что опыт — это ошибки, что я научилась разрешать себе делать ошибки. И я точно знаю, что мой Бог, моя Высшая сила, она за мной смотрит. И если я не делаю это специально, потому что, конечно, в программе появилась и честность, и какая-то добродетель, я стала видеть других людей, я даже стала дарить подарки, делать комплименты, что для меня, для просто законченной эгоистки, — это огромный прогресс, просто огромный. Может, для кого-то это нормально, а для меня было… Как Гриша Т говорил, ему спонсор говорил: «Гриш, смотри, эти тени — это люди». И я такая же была. Я не видела людей, я видела только особей, которые тут живут для того, чтобы обеспечить мне комфорт, но они об этом не знают, я им сейчас все расскажу. И они, короче, должны так делать.

И это было удивительно увидеть людей, научиться с ними общаться. Я прошу Бога дать мне любовь в сердце, любовь к этим людям. Я перестала гавкать на них, я сейчас еду, пропускаю на дороге всех. Я буду сидеть в машине и пропускать, я не нервничаю в пробке. Столько, конечно, чудес программы, это вообще. Как её свекровь прощала, даже не прощала, а именно приняла, но это только с Богом все. Сама, даже если мне эту книгу дали раньше, сама по себе я могу только разрушать. Это без самокритики, это без посыпания голову пеплом, это просто как факт. Я сама могу только разрушать, потому что я могу быть либо с Богом, с моей Высшей силой, либо с болезнью. Нет этого посередине.

И это путь длинную в жизнь. И каждый день, каждый день, что-то может быть новое. Я прошу Бога тоже, чтобы избавил меня от иллюзий. Я долгое время молилась, чтобы избавил от иллюзий насчёт мужа. И это действительно произошло четыре года назад. Это такое чудо. Я говорю: «Боже, пожалуйста, я готова пройти через все, лишь бы не жить ни в каких иллюзиях». Потому что я могу во все что угодно поверить. Иллюзии, что если у меня будет ребёнок, я по-другому себя вести буду, то я стану счастливее и про мужа, и про соседа, и про собак, про все, что угодно. А это все иллюзии, это все неправда, я могу быть счастливой, только если я буду жить именно в этой реальности, именно так, как этого хочет моя Высшая сила, не я управляю своей Высшей силой и прошу что и как, а «Боже, чем я могу быть полезна тебе и окружающим». Отдавать — это чудесно. Никогда бы не подумала, что я это скажу, потому что для меня всю жизнь было брать, брать, мне, мне, я, мне. Периодически накрывает, да, но, слава Богу, из этого можно быстро вылезти. И я точно знаю, через какую бы боль не проходила, Бог любую, даже самую такую говённую ситуацию, если я смиряюсь, разворачивает в пользу мне и другим. И это удивительно, как он это делает.

Мой Бог, он великий шахматист, он такие гамбиты вытворяет, что у меня иногда просто челюсть открывается. Я думаю: «Блин, ничего себе»! Как он людей с разных концах мира сопоставляет друг другу, мы, когда на звонках по «десяткам горячим», ещё что-то. Когда мой опыт, совсем такой нелицеприятный, который бы я даже не хотела озвучивать, он, например, оказывается, полезен какой-нибудь девочке на другом конце света. И именно в этот момент я научилась, что в программе нет ничего лишнего, и Бог не совершает ошибки, я совершаю, а Бог не совершает. Это здорово, что есть кто-то, на кого я могу положиться и я могу на него положиться тогда, когда я делаю ежедневно программу этих простых действий. Даже придя к вам, я бесконечно благодарна. У меня даже, видите, горло не так подвело меня, что тоже чудо. Я очень рада, что смогла поделиться. Я прошу прощения, возможно, немного сумбурно, потому что так прыгает ещё все.

Вопрос: как долго может продолжаться сухое похмелье без алкоголя? Не пью два месяца. Ощущение похмелья, сердце прыгает.

Ответ: я так понимаю, это когда уже есть устойчивая трезвость, и это об эмоциональном похмелье речь. Это трудно сказать сколько, но в основном это сейчас зависит от меня, смотря сколько действий я сделаю, потому что конечно, звонок анонимный. В моём городе нет такого сообщества. Именно живого, живого общения с анонимными алкоголиками, куда бы я могла пойти? У меня это в основном онлайн, но это тоже очень дорогого стоит. Я могу отследить, что меня тревожит, что не так, могу сделать какие-то действия. Где ничего не помогает, помогает работа с другими алкоголиками. Буквально постоянно: «Боже, кому я сейчас могу помочь». И даже если мне очень плохо эмоционально, всегда находится кто-то, кто позвонит или напишет в этот момент, обратится за помощью. И все выравнивается. У меня есть очень хорошая подруга анонимная. У неё тоже дома не все так просто. И я помню, один раз звоню ей, мне так плохо, вообще ужасно, рыдаю, чуть ли не жизнь кончена, но трезвая. Она поднимает трубку на том конце и тоже рыдает, у неё там что-то случилось. Какой кошмар. И через три минуты мы уже просто начинаем ржать, мы сидим и смеёмся. Нас тоже этому научила программа, все выравнивается. Особенно, когда ты понимаешь, что ты не один в этом мире.

Вопрос: вы говорили, что до сих пор боретесь с суицидальными мыслями. Можете рассказать?

Ответ: я не скажу, что я с ними борюсь. Я научилась с ними, наоборот, не бороться, я приняла это как особенность своего мышления. Я такая была с детства. Я действительно пыталась себя исправить, но в программе мне пришло, что мысли — не равно действие. Раньше у меня было, что мысли любые приходят, не обязательно суицидные, любые. И я бегу исполнять. Сейчас — нет, я понимаю, что мысли абсолютно разные. Мне важно не допустить это, не сделать навязчивым состоянием. Я посещаю психиатра, я посещаю группу поддержки, это все не просто так. Там есть медикаменты прописанные, но мне нужно следить за собой. Я обнаружила, что наше правило «halt», не быть голодным, уставшим, злым, одиноким. Особенно меня эти мысли начинают посещать, если я уставшая. Если я устала на работе, я просто более предрасположена к этому. Мне важно это отслеживать и помнить об этом, просто принимать, бережней к себе тогда, не корить себя за это, а именно бережней.

Вопрос: ты сказала, что посещаешь психиатра. Мне предложили сходить к врачу психотерапевту. И я сегодня искала опыт такой, как это будет полезно, страх идти к врачу, страх быть неискренней. Как у тебя прошло сочетание программы и твоего психиатра?

Ответ: у меня до прихода в программу был опыт. Я ходила к психотерапевту, ходила к психологу, я была не честна с ними вообще. Я вижу, что была не способна быть честной, верила в то, что я говорила. И мой опыт до программы и опыт после шагов уже, не просто в трезвости, а именно в программной трезвости, я тоже посещаю психолога и психотерапевта, и это кардинально другой, действительно качественный. И я молюсь, молюсь перед каждым походом, я прошу Бога меня направить, потому что без него я не могу быть ни честной и ничего другого. Но для меня на первом месте всегда должна стоять программа, всегда программа и Бог моего понимания, потому что я вижу многие вещи, даже то, что я сейчас хожу на эту группу психиатрической помощи, они говорят хорошие вещи, практические, но для меня эти практические вещи невозможны без помощи Бога, потому что моя дилемма в недостатке силы. Я не могу с ними справиться сама, но если я подключаюсь к своей Высшей силе, то я могу это делать. И в большой книге у нас написано, что мы обращаемся к врачам, потому что я сама своей головой себе могу и несуществующих диагнозов поставить, и забить на то, что есть. Поэтому мне действительно важно ходить к специалистам, хотя, не скрою, в моём четвертом шаге постоянно и медицина, и врачи. Но я иду и беру помощь, иду и беру. Но, не попробовав, не узнаешь.

Вопрос: расскажи, пожалуйста, про твой опыт спонсорства. Как ты начала быть спонсором?

Ответ: на данный момент я не веду. Я зашла в новый круг шагов, чтобы просто как-то обновить. У меня столько было информации в голове, что я стала путаться. И сейчас пошла с новым спонсором по шагам, чтобы конкретику взять. А до этого, как спонсор мне говорила, что «ты теперь берёшь подспонсорных», я так и делала. Когда шла первый раз в шаги, я бесконечно доверяла своему спонсору, просто бесконечно. Я делала все, что она мне говорила, потому что не могла больше никому доверять, я себе не доверяла. Полгода у меня тогда ещё не было. Я верила ей, тем более я видела, что она трезвая, счастливая. Она мне сказала идти, я помню, не хотела, мне было страшно, у меня был страх оценки, что я не справлюсь, но молилась и шла. Потом уже, со временем, у меня прошло такое, что я просто проводник, я передаю только тот опыт, который у меня есть по шагам, и все. А выздоравливает только Бог, это между этим человеком и Богом.

Сейчас, наверное, впервые у меня очень большое желание поскорее спонсорить. У меня есть девочки, которые ждут, пока я дойду до седьмого шага. Сейчас я уже спонсора тереблю своего, говорю: «Ну, когда уже, я созрела». А так до этого у меня всегда было: «Ой, ну че я там скажу, а там вдруг будет неправильно». Страхи со временем ушли. И, конечно, не все девочки доходили, и не со всеми удачно, абсолютно по-разному. Кто-то уходил из программы. Мне важно было принять, что я несовершенна и что я не Бог, что у них тоже есть свой Бог.

Вопрос: как тебе удалось принять свекровь? Что ты конкретно делала?

Ответ: это у меня больной вопрос такой был, потому что мне было проще промолить в «четвёрке» маму, мужа, кого угодно. Свекровь мне давалась тяжелее всех, просто тяжелее всех. Я делала стандартное, молилась в четвертом шаге. Я периодически обновляла шаги, например, «десяток» не доделала, ещё что-то, раз — инвентаризацию большую провела. И свекровь была в каждой инвентаризации. И один раз было так тяжело, мне нужно было молиться, две недели молишься за каждого человека и прислушиваешься к себе, когда проваливается внутрь. Звучит это не очень, я сначала так думала: «Что это вообще такое»? А когда я начала делать, то поняла, это действительно так было. И все провалились, кроме свекрови.

Мне нужно было за неё молиться, а я не могла открыть рот даже. Таким мистическим образом, у меня просто не открывался рот. И я молилась, и я высказывалась на группах, искала опыта, просила своих анонимных друзей помолиться. Но все равно пробовала, пробовала, пробовала. И в какой-то момент я начала молиться, действительно начала, пошли слова, и, наверное, через где-то 2-3 недели она провалилась, и это было удивительно. Это было такое освобождение. Я ничего нового не делала. Все, что у нас написано, просто наша молитва злого человека. Я молилась за неё. Конечно, прописала, какие у меня есть страхи, дефекты и все. Ещё роль играет хорошую, наверное, то, что мы почти не видимся. Я не инициирую общение, я просто отдала это Богу. Говорю: «Боже, как будет тебе угодно». Свекровь живёт за 45 километров отсюда. Мы видимся хорошо, если раз в год. Она не к внучке не приезжает, мужу иногда звонит. Но при этом у нас неплохие отношения, мы не в ссоре.

Удивительно, её не было 2 года, и я периодически за неё молюсь, когда с утра в 11 я желаю счастья, любви, родным, близким, я её тоже упоминаю. Вначале я это делаю через силу, просто как будто бы. От меня важно действие, а потом это как-то стало само собой. И она приезжала как раз, наверное, в прошлом месяце, и я с ней нормально разговаривала. Я на неё не злилась, не осуждала абсолютно. Я заметила, как она хорошо выглядит. И для меня это было чудом, реальным чудом, зная, как мы к друг к другу относились ужасно, я её обвиняла во всем. И она сейчас почти не пьёт. Я не лезу в её алкоголизм, не алкоголизм, я диагнозы не расставляю. И это только с Богом возможно, я делаю только стандартные вещи и все. Это то, что от меня требуется.

Вопрос: ты говорила, что в юности испытывала отчуждение, люди не принимали тебя. А как сейчас эта ситуация изменилась? Сейчас больше принятия появилось? Или ты по-другому к этому относишься?

Ответ: меня в детстве что не принимали, меня никто не отталкивал, я сама выстраивала стену. Я довольно-таки высокомерный человек. Это я потом уже увидела, что всегда такая была, это сейчас я стала попроще. Конечно, просила Бога, чтобы это убрал, перестала сравнивать себя с другими, других со мной. И мне до сих пор не легко сходиться с людьми, кроме анонимных, с анонимными мне очень легко. Я как будто в такой тепличной обстановке, я привыкла так общаться. И когда выхожу к другим, вижу кучу дефектов, как и обманывают, и продают, это тяжеловато. Но, да, я к этому отношусь сейчас иначе. Во-первых, я нашла своих, с которыми мне тепло и уютно, во-вторых, на работе. Я на данный момент не работаю уже почти год. А то, что я ходила на работу, я тоже применяла там программу. Мы не стали с ними друзьями или ещё что-то, но у нас были вполне хорошие отношения. Да, у меня были «десятки», периодически сдавала, ходила в туалет, молилась.

Но это просто не сравнить с тем, как оно было. Я сейчас прошу у Бога, у меня все подруги мои онлайн, нет, одна есть вживую, но она далеко живёт, у нас тоже качественно другие отношения, просто открытые, но она человек такой, она не программная, но она принимающая. С другими бывает трудно, с соседями был конфликт. В первый момент хотелось их всех расстрелять, но позвонила, сделала «десятку», отпустила. Программными инструментами можно со всем справиться.

Вопрос: это скорее не вопрос, это скорее вселенские объятия, я почувствовала голос спикера, я всегда чувствую родственность душу. Я падаю, потом я поднимаюсь, потом все равно падаю. У меня уже сколько спонсоров было, и я все равно падаю, потом поднимаюсь, и, несмотря на все это, я дарю любовь и добро, а когда я была совершеннейшим алкашом — это забить на весь мир. Были ли у тебя срывы? Я уже понимаю, что у меня болезнь, но у меня раньше не было такого, что дарить добро. Какой опыт срывов и как ты со спонсором дальше работала, если были такие опции, если он тебе давал такие опции?

Ответ: нет, у меня не было физических срывов. Мне Высшая сила даровала трезвость физическую, и я за неё держусь двумя руками, потому что, как я уже говорила, могу не вернуться из срыва со всеми своими этими суицидальными закидонами. Но у меня были сильнейшие эмоциональные срывы, но после них… У меня было довольно-таки много спонсоров. Как-то так получилось, что у меня кто-то ушёл из программы, кто-то ушёл в церковь, кто-то ушёл в другое сообщество, от кого-то я ушла, совершенно по-разному, и я каждый раз начинала как новичок. Мне было важно убрать свою гордыню, убрать все, что я знаю, мы даже читали эту молитву «Боже, помоги мне просто убрать все, что я знаю о тебе, о программе, о себе, и начать как с чистого листа». И как мне спонсор говорила делать, так я и делала, потому что, когда я начинаю думать, что я знаю, как мне нужно выздоравливать, — все, я в беде, я тогда пру на своей воле.

Мне очень было важно отказываться от этого буквально сознательно. И я тебе скажу честно, это было нелегко. Сейчас последний раз, на почти 14 годах трезвости, мне год назад было очень тяжело и с мужем, и у нас с жильём проблемы, много всего. Мне пришлось уйти с работы. И я просто поняла, что не вывожу, я сдалась и взяла спонсора. У девочки гораздо меньше, чем у меня срок, но мне очень нравится её выздоровление, мне нравятся её отношения с детьми. У меня сейчас дочь-подросток, мне с ней тоже не просто. Я пошла как новичок, мы с самого начала читаем. Я предисловие читала, не знаю сколько раз, но каждый раз что-то новое. Мне важно доверять процессу, не доверять своей голове, а доверять процессу. И тогда все идёт супер.

Вопрос: 14 почти лет в программе в трезвости. Скажи, за это время у тебя изменилось восприятие программы как таковой, начиная с первого шага первый раз и на сегодняшний день какие-то изменения в восприятии?

Ответ: сразу же, что приходит, что в начале программа была для меня. Я приходила брать, я приходила на собрание, я выплакивала свою боль, я очень много плакала, меня размораживало все это. Я не могла ничем делиться, я только брала. Сейчас, если я иду на собрание, я иду ради новичка. Понимаю, с одной стороны, если докапываться до слов, то это все равно для меня, потому что помощь новичку помогает мне же самой оставаться трезвой, но если в эти завихрения не углубляться, то, действительно я стала более ориентирована на других, на помощь другим. Не брать, а давать. Как написано в книге, что нас начнут меньше интересовать наши всякие маленькие проджекты. И это действительно так. Если раньше у меня были какие-то убеждения, какие-то планы большие, ещё что-то, то сейчас, действительно, большинство моих планов в сегодняшнем дне, тем более настолько нестабильно все.

Я живу за рубежом, тут кризис недвижимости. В любой момент можешь остаться без жилья. И с мужем неполадки. Мне только остаётся надеяться на Бога и на программу. Я больше просто доверяю Богу, его пути, но я уже со временем, с опытом убедилась, что он меня не оставляет, что он меня ни разу за это время не предал. Как бы мне не казалось, что все совсем плохо, все равно он выруливал к лучшему. И, конечно, уже если в начале был какой-то зародыш веры, то сейчас это укреплённое доверие, укреплённое фактами из моей биографии в программе.