Россия, г. Санкт-Петербург

Домашняя группа: Спас

ТЕМА: 12 шаг-вопрос жизни и смерти С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Ведущий. Спикер у нас сегодня Настя из г. Санкт-Петербург. Трезвая 5 лет 7 месяцев. Домашняя группа «Спас». И тема спикерской: «Двенадцатый шаг – вопрос жизни и смерти». Настя, добро пожаловать. У тебя будет примерно 50 минут на спикерскую. И после этого минут 30 – ответы на вопросы, если такие появятся. Пожалуйста, Настя, микрофон твой. С Богом.

Спикер. С Богом. Спасибо большое. Всем привет, ребята. Меня зовут Настя. Я алкоголичка. Так случилось, что это один из редких случаев, когда я буду спикерить без включенной камеры, потому что интернет слабый. Я боюсь, что если включу камеру, будет хуже. То есть, я, может быть, ну, не может быть, а точно в конце помашу ручкой, включу камеру, чтобы знали, как я выгляжу. Но это не очень важно. Важно, что я помолилась перед тем, как начать. Поэтому я не боюсь начинать. И вообще, знаете, когда есть молитва – нет страха. Поэтому я стараюсь молиться чаще в последнее время. И вообще, наверное, я давно не спикерила, на самом деле. Но это моя первая спикерская, перед которой я не волнуюсь вообще. вообще. И я подумала, что мое согласие, скажем так, мое согласие на запись могло прозвучать равнодушно: да, там, мне поф*гу вообще, пи́шите, не пи́шите. На самом деле просто так вышло, что в моем сознании на тему духовности, на тему всего Божиего мира произошли такие изменения, что я понимаю, что все равно будет так, как угодно Богу. И все уже правильно в Божием мире. И это все, то есть, от меня мало что зависит, кроме того, что я могу помолиться и пойти действовать. Вот это то, что я делаю сейчас.

Я сейчас нахожусь в чужом городе. Потому что я приехала сюда работать. Это моя давняя мечта. У меня было много попыток. Эта, дай Бог, будет удачна. Все складывается лучше, чем до этого. И вчера я в этом самом городе судорожно искала, где бы мне сегодня отнести свою гениальную весть и где бы мне быть полезной. Потому что город большой, и много куда можно ее отнести. И я звонила, и все говорили: нет, уже занято; нет, уже забито; типа, нет, уже пришли раньше. А потом мне позвонили с этой группы и сказали: «Давай, поспикери тут». Ну, и я решила, что Бог не оставил меня. Потому что я хотела, и получилось, скажем так.

Я очень надеюсь, что то, что я скажу, будет полезным. И я начну с того, что в начале книги, практически в самом начале в конце одной из глав написано, что мы верим, мы не думаем, мы надеемся, что никто не посчитает такие откровенные признания дурным тоном. И мы надеемся, и мы верим, что только полностью раскрывшись и обнажив свои проблемы, мы побудим других сказать: да, я такой же, как они, и я должен обрести то, чем они обладают.

У меня больше 5 лет трезвости, больше 5,5. И первые 5 из них, может, даже больше, я старалась все еще рисовать на себе определенную маску. То есть, я говорю то, что считаю, пойдет под мой имидж, под мой образ и под то, что я хочу, чтобы думали обо мне окружающие люди, в том числе алкоголики, и не говорю, что не подойдет под этот самый образ. И это сохранялось на протяжении всей трезвости практически. И у меня не было понимания, зачем рассказывать про трудные периоды своей жизни кому-то, кроме спонсора, в 10 шаге, например. Или кому-то, кроме подопечной, если у нее такая же проблема. То есть, почему нужно открываться другим людям. И я сейчас не про слив людям на группах, чтобы вы сейчас не подумали, что я иду не в ту сторону. Я про то, что иногда услышать от кого-то, что, да, у меня тоже все не просто – это именно то, что нужно. Вот, не всякие штуки по типу, там: давай, я решу за тебя твою проблему или давай вместе ее, там, подумаем, что можно сделать. Нет, там просто да, это хреново, но у меня то же самое. И часто бывает, что это самые полезные слова.

И так как речь о Двенадцатом шаге, сейчас я использую даже это, то есть, даже этот инструмент, как помощь другим, ибо я знаю, что я люблю вообще пафосные реплики. Я абсолютно уверена, что Бог оставил меня в живых с одной целью: быть полезной окружающим, в первую очередь, — алкоголикам. Книга обещает мне, что если я буду жить так, как в ней написано, то есть, быть полезной, отдавать бо́льшую часть своего времени этой работе – работе с другими алкоголиками, я приобрету духовное пробуждение, счастье, душевный покой. И это все у меня есть. И это все у меня было. Ну, оно уходит иногда. Это нормально. Это откаты, как бы, случаются со всеми. Но это произошло. Духовное пробуждение произошло. И оно, как бы, туда-сюда, но оно на месте, скажем так. Я теперь просто получаю духовный опыт. Более глубокий.

И 100% этого не достичь без Двенадцатого шага. Но это то, что я вижу сейчас из того опыта, который у меня есть. Но начиналось все чуть-чуть попроще. То есть, я планировала употреблять, пока не умру. А употребляла я помимо алкоголя другие вещества тоже. План был. План работал. Как бы я двигалась, двигалась в эту сторону тщательно, интенсивно и ровной дорожкой такой уже. Не то, чтобы была очень близко, но, как бы вот-вот.

И вообще в один прекрасный день в 2007 году, когда мне было 15, я первый раз… меня постигла участь испить благородного напитка одного, слабоградусного. И испить в приличных пропорциях. И я в тот момент, я помню, я испытала то, что отдаленно, но напоминает то, что я потом назвала духовным пробуждением. Очень отдаленно, конечно. Потому что это химия, суррогат. И потому что это не имеет отношения к Богу никакого, а просто попытка уйти от той жести, которая во мне была всегда. А она была всегда. То есть, я с детства, как и абсолютно все собравшиеся. В общем-то, в этом уверена, но, может быть, кто-то из вас от меня отличается. У меня было так.

Я с детства была очень недовольна этой жизнью. Мне не нравилось вступать в партию. Мне не нравилась квартира, в которой я живу. Мне не нравилось, как мама со мной разговаривает. Ну, ни хрена, короче, мне не нравилось. Я была недовольная. Потом с течением жизни, когда пошел подростковый период, прибавились еще страхи постоянные. Страхи, что я глупая, некрасивая. Что у меня не будет мальчика, подружки, денег, работы, никуда не поступлю. Ну, все типичные бытовые жизненные страхи были. Но их было много. То есть, я понимаю, что в сравнении с другими людьми: я смотрела на тех, кто окружает меня, на моих подруг, моих одноклассниц, одноклассников, и я понимаю, что как будто бы я страдаю больше, чем эти люди. Но тогда еще не понимала, почему. Это только придя в Программу, я уже стала понимать, как это работает.

Как будто бы люди могут просто читать книжку, ходить гулять, смотреть телевизор, делать уроки, жить просто обычной жизнью. А мне все время хреново вот в этой обычной жизни. Ну, я не могу в ней вообще находиться. То есть, ничего не происходит, а мне уже плохо все. И я уже недовольна всем. И мне уже какие-то в голову страхи, мысли. И так было всегда. С самого начала. С самых первых моментов, что я себя помню. Ну, а потом алкоголь. «Ура! Слава Богу. Вот этим я буду теперь заниматься всю жизнь», — решила я. Нашлось спасение от состояний, в которых я пребывала. И это и было спасением. На протяжении долгих лет мой алкоголизм развивался медленно достаточно. Ну, то есть, на протяжении, там… ну, я вообще пила с 12 лет. С 15 до 27, в 27, когда мне исполнилось, начала сдаваться трезвой. Почти сразу. И 12 лет я пила.

И большую часть этих лет, возможно, 10 из них, мое употребление для всех, кроме людей, кто… ну, мамы или лучшей подруги, выглядела абсолютно приемлемо. То есть, никто из этих людей, других, чуть дальше от меня, не мог бы сказать, что у меня есть существенные проблемы с алкоголем. Никто. Потому что я умудрялась с корпоративов, с каких-то рабочих вечеринок отдыха с не очень близкими людьми, я умудрялась сваливать пораньше, чем начинался пип*ц какой-нибудь, что я, там, куда-то блюю, что-то, там, где-то утрачиваю вещи, разбиваю себе лицо, коленки. И еще прекрасные вещи могут быть: теряю айфоны, бабки, оказываюсь вместе со странными людьми – это все начиналось, когда уже уходила из компании, где меня знали. Поэтому люди, которые были не очень близки, они не были в курсе, что у меня такие проблемы.

Поэтому когда я приходила на работу, а работала я тогда школьным психологом; это очень эпичный нюанс, поэтому я всегда говорю об этом. Так вот, работала я тогда школьным психологом и когда я приходила на работу, там, в среду с трещиной на лбу, которую я не помню, откуда появилась, потому что я бухла всю ночь вторника и вырубилась, как бы, в платье упала на свою, слава Богу, кровать. И утром встала, переоделась, как бы, и замазала полбанки тональника на свое лицо, на свою трещину, потому что я не помню, откуда она у меня вообще, но мне надо идти на работу. И я иду на работу, а мне говорят: «А чё у тебя с головой-то?» А я такая: «А я ночью вставала в туалет и просто ударилась о дверь. Она была так неожиданно открыта. Ну, я ее просто задела». И как бы люди верили в это. Потому что я не палилась перед ними. Но близкие: мама, подруги – уже тогда начинали бить тревогу. Это было за год, за полтора (когда началась со мной такая жесть) до моего выздоровления, до прихода в Программу.

И я помню, как я засыпала в ванной, на кухне пьяная в говно. Мама, бабушка меня тащили на кровать, раздевали. Я упиралась, материлась, они дрались со мной. Мы ругались. Мама плачет. Бабушка плачет. Совершенно замечательные эпизоды. И как потом стыдно им в глаза смотреть, как потом стремно это все слушать. И как потом с утра просто ты сидишь, а я просто не понимаю, потому что я не хотела этого. Я не хотела, чтобы так было. Я просто хотела выпить и все. Я не хотела, чтобы меня тащили, а я кого-то била ногами. Мне не надо этого было.Мне надо было просто уйти от реальности, в которой я не могла находиться. И алкоголь все больше стал создавать проблем. Там, понятное дело, от меня уходили парни, потому что я слишком много бухала. И меня это не очень расстраивало, потому что… ну, по двум причинам. Во-первых, никто из них не мог вынести то, сколько я пью, и мне было с ними просто скучно. Им надо было поменьше, а мне не интересно уже. Это во-первых. Поэтому, как бы, ну, пошел и пошел. Ничего страшного.

А во-вторых, уход мужчины – это чудеснейший повод побухать. У кого-то это был любимый повод. Просто у меня это был любимый повод. Вот, реально. Неудавшиеся личные отношения – это любимый повод наждаться в очередной раз. Ну, можно было найти и любой другой. Я помню, что буквально за пару недель, наверное, до своей трезвости, ну, там я не буду в подробности углубляться. Ну, там, финансовые проблемы, естественно, они были. При этом набрала долгов. И на работе стали догадываться, и мне стали тонкие намеки делать в кабинете директора, там, руководителя. И прочее. То есть, там по капельке капало на весы. И я понимала уже, что… начинала догадываться, что что-то не так. Но еще не понимала, что все насколько все плохо. Я готова была признать, что у меня есть большое стремление к выпивке. Что это стремление больше, чем у большинства людей, которые меня окружают. Но я не готова была подумать даже, что это какая-то болезнь, какой-то духовный недуг. Бред, короче. Я как бы клинический психолог по образованию. Я хожу на психотерапию к хорошему специалисту. И как бы чё, прикалываетесь? Я сама В себе не распознала бы алкоголичку? Как это возможно? Но оказалось, что это возможно. Я просто игнорировала на самом деле то, что было давно известно.

И я помню, как за пару недель до окончания употребления и начала этой светлой, божественной историей с Сообществом, я помню, как я сижу опять, ну, естественно, пьяная, уже пила тогда практически каждый день. И помню, как сижу пьяная и думаю. Ну, меня близкие спрашивают: «Что ты напилась опять?» они тоже еще не понимают, что я просто болею. И я маме говорю, что с парнем поругалась. Парню говорю, что с мамой поругалась. Подругам говорю еще что-то. Там, любой из этих вариантов. Ну, короче, всем вру. А потом у меня в голове появляется вопрос: «А на самом-то деле почему?» То есть, почему другие люди могут так не делать, тем более, когда уже такие последствия пошли, а я не могу так не делать? И мне стало тогда первый раз по-настоящему стремно. До Сообщества мне рассказал об этом психотерапевт. Он был трезвее, чем я. Поэтому он меня выкупил очень быстро по моим историям. Слава Богу, я была честна с ним. Я рассказывала, сколько я употребляю, как часто. И у него 2 плюс 2 в голове сложилось. И он не стал мне говорить: «Ты алкоголичка. Иди в анонимные». Боже упаси, если бы он сказал так. Он не был бы профессионалом, во-первых. Он так не сделал. Потому что таким, как мы, нельзя указывать, что делать.

У нас в книге все очень в мягких формулировках именно потому, что Билл и прочие основатели, те, кто писали книгу, очень хорошо знали нашего брата. Очень хорошо. Поэтому знали, что если там будет написано: никогда и ни в коем случае. Ну, пойдем проверять, короче. Каждый пойдет проверять, является ли он исключением из правил. Поэтому надо говорить очень мягко. И он, мой психотерапевт, он очень мягко мне говорил: «Слушай, ну, понятно, что ты видишь, что у тебя есть сложности с этим делом. Мы можем еще долго решать еще твои проблемки за твои деньги про парней, про бабло и прочие с той стороны вещи, которые тебя интересуют. Но пока ты не решишь проблему с алкоголем, у тебя ничего по-настоящему не изменится в жизни». Он сказал, вот, есть такие группы, есть Сообщество. Это бесплатно. Это час твоей жизни. И если тебе даже совсем не понравится, ты просто потеряешь час. И все. То есть, у меня ничего другого не произойдет. И он еще так сказал: «Может, это и не твое, конечно. Может, тебе и не надо?» Ну, он лукавил, естественно. Он все прекрасно видел. Просто он должен был так сказать. Он действовал по книге. Так вот, пришла я на свою первую группу Анонимных Алкоголиков. Это была группа в Питере при нарколожке питерской. Прекрасное место. Я его очень люблю с тех пор, ходить туда с вестью. И я пошла туда. Это был юбилей группы. А юбилеи – это такие мероприятия… то есть, моя самая первая группа – это юбилей был. 7-летний. Группы при нарколожке. И юбилей этот – это такие мероприятия, я сейчас очень люблю бывать на них. А тогда это был кринж лютейший просто. Я просто смотрела на людей, которых я вижу первый раз, которые встают, плачут, обнимаются и говорят: «С нами Бог. Если бы не Бог. О, Боже. Боже, спасибо. Я так рад». И у половины из них нет зубов, но они обнимаются, плачут. И я думаю: «Господи, ну…» То есть, мне было дискомфортно максимально находиться в той атмосфере. Мне было дискомфортно.

Сейчас я обожаю эти мероприятия. Сама с удовольствием обнимаюсь и плачу. И сама толкаю пафосные речи. И сама не пропускаю подобных вещей. Но тогда, когда в первый раз наполненная страхом я пришла на собрание, я действительно испугалась этого. Но испугалась скорее на уровне разума. На уровне сердца, на уровне духа что-то начало происходить уже тогда. То есть, я почувствовала, что все то, что они говорят – это правда. Что эти люди действительно каким-то непостижимым и непонятным для меня образом обрели в этом месте шанс на жизнь. Не на вторую, а вообще, в принципе на жизнь. Допустим, то, что у меня было до Программы, не было… можно жизнью назвать с большой задержкой. В общем, как бы перебивалась от употребления к употреблению. Это все – это не жизнь.

И после этого я пила еще месяц. А потом перестала. То есть, после первой своей группы я пила месяц, и за этот месяц последствия стали еще более внушительными. На работе стали все сильней намекать. Мама стала все больше плакать. Денег стало все меньше. Я стала выглядеть все хуже. И запои становились все чаще. И на выходе из этих запоев я ловила панические атаки, и очень боялась, что вот-вот белка придет. Думаю, п*пец. Если панические атаки, скорее всего мне уже недолго осталось до нее. И в какой-то момент я поняла, что я умираю. Что это вопрос решенный. Что выбора у меня нет: пить или не пить. Что, несмотря на то, что я очень блевала и тошнила, и мне очень было стыдно за свое поведение сегодня-вчера-позавчера, завтра-послезавтра мое состояние станет настолько невыносимым, что я прибегну к этому средству опять. И что когда-нибудь это закончится смертью. И что случится это, скорее всего, раньше времени и что будет это не очень приятно. И что… короче, я была готова. То есть, вот это смирение Первого шага, эта капитуляция, что все: я признала свое бессилие перед алкоголем. Я тогда еще не знала, ни как звучит Первый шаг, не запомнила еще.

И оно случилось во мне еще до прихода до второго собрания. А после второго собрания случилось, что Бог даровал мне духовное пробуждение. Точнее не само, как духовное пробуждение, потому что его многие неправильно понимают в Программе, а вот этот такой эйфорический опыт контакта с Ним. Я это никогда не забуду. Это какое-то количество раз повторялось. И я надеюсь, повторится еще. Но Бог, Он то дальше, то ближе. И было в моей жизни, когда Он был прямо вот здесь. Он всегда здесь, но тогда это особенно сильно ощущалось.

И после этого я стала просто бегать по Двенадцатому шагу. Так вышло, что Бог послал меня на группу. Это была уже другая группа. Бог послал меня на группу, которая по сей день является моей домашней. Это группа «Спас» в Санкт-Петербурге, в центре. И там… это шаговая группа. Мы хорошо, качественно стараемся выздоравливать. И только люди, которым интересны шаги и их передача, остаются постоянно на нашей группе. Потому что мы нацисты большой книги. Вот такие мы ребята. Я горжусь причислять себя к этой их когорте Анонимных Алкоголиков, если можно так сказать. И в общем мне объяснили быстро, что, вот, смотри, Настя: книжка. В ней изложено Двенадцать шагов выздоровления. Это классно, что ты ходишь на группы, но если ты будешь просто ходить на группы, ты не останешься трезвой. Или останешься трезвой, но будешь продолжать ходить бухать и х*рово себя чувствовать.

Я думаю: «Спасибо. Я хотела бы какого-то другого исхода. Поэтому я вас послушаю. Я послушаю ваш опыт». И мне сказали все в один голос, что, во-первых, нужно работать по шагам со спонсором. Это наставник, он же. В моем случае это женщина, девочка, девушка. То есть, наставник должен быть своего пола. Это человек, который такой же алкаш, как ты. Алкашка в моем случае сказали мне. Просто она уже прошла большую книгу, сделала эту работу, и она уже может передать тебе основы выздоровления. Просто технически. А так она такая же алкоголичка, как ты. И нас обеих отделяет от того, что было, одна бутылка, одна рюмка, один бокал, там, это неважно. Так мы наравне абсолютно находимся.

Ну, и я пошла по шагам. И в моей группе мне объяснили, что шаги – это классно. Но самый классный шаг – это Двенадцатый. Потому что ради него Бог оставил меня в живых. Я в это верю безоговорочно. Сейчас уже на своем сроке трезвости я могу не без тяжести, но признавать, что имелось в виду именно то, что там написано: во всех делах. Применение принципов во всех делах. То есть, это не бегать судорожно по нарколожкам. С нарколожки – в психушку. С психушки – в тюрьму. Из тюрьмы – к подопечным. А у меня так прошли первые 3 года. Вот так они прошли, только в Программе. При этом я продолжала сраться с мамой. При этом я продолжала хреново работать, профукивать деньги, ни с кем не длиться. При этом я продолжала вести себя плохо с мужчинами. То есть, х*рня, а не выздоровление. При этом я оставалась трезвой и даже счастливой, потому что я много делала Двенадцатый шаг. Однако это был перекос в сторону Сообщества.

Сообщество мягкое. Оно такое комфортное. Свободное. В нем ты себя чувствуешь безопасно. Я себя чувствовала безопасной. Конечно, мне не хотелось идти применять принципы во всех делах. Но, в общем, это не про первые дни. А про первые дни – очень важно научиться быть полезной другим алкоголикам. Первые дни и месяцы, наверное, первый год очень важно выработать в себе привычку быть полезной другим алкоголикам. И это то, что мне объяснили, то, что я начала делать. У нас вся книга буквально напичкана этими вещами про то, что, ну, как бы, делай Двенадцатый шаг или умрешь. Там написано это на каждой второй странице просто другими словами.

Если точнее, на 14 странице, например, предупреждение есть, что если алкоголик не совершенствует и не обогащает свою духовную жизнь, он не может преодолеть будущие испытания и житейские трудности. Он не справится с этим и начнет снова пить и погибнет. И тогда ваша вера будет действительно мертва. Это правда. И на каком бы сроке трезвости я ни была, самой хреновой, вот, самой хреновой идеей на свете является: делать поменьше Двенадцатого шага. Вот, ничего хуже в голову прийти просто не может, вот, реально. У меня бывали такие периоды несколько раз. Один из них недавно, слава Богу, закончился. Был – закончился. Когда я думала, ну, у меня так много дел, надо, наверное, подопечных отложить на какое-то время. Они поймут. Они действительно поймут, конечно, и все такое. Но мне будет хуже. Это факт. И никакие деньги, никакие отношения, никакие работы, никакие диссертации (все это я перечисляю, что было важно для меня в определенные периоды за эти 5 лет) не могут быть важнее, чем помощь другим алкоголикам.

Вокруг меня, я в большом городе сейчас нахожусь, в центре, и вокруг меня где-то в этом городе прямо сейчас умирают люди от нашей болезни. И я почему-то не умерла в канаве, хотя такое могло произойти. А кто-то вот прямо сейчас таким образом заканчивает свою жизнь. Почему Бог выбрал меня? А не его? Почему кто-то умирает, а я живу? Я обязана воздавать благодарность Богу. Я обязана за этот дар Его благодарить. Эта благодарность не должна быть: Боже, спасибо, я пошла по своим делам. Благодарность должна быть в действиях. 100 процентов. Вот, для меня это так. И так вышло, что Бог подарил мне не просто осознание того, что я сдохну, если не буду делать Двенадцатый шаг. А еще и любовь, искреннюю любовь к этому делу. Я обожаю ходить в тюрьму с вестью. Я обожаю психиатрические больницы. Я обожаю нарколожки. Я проводила бы еще больше времени, чем я провожу в этих местах. И я стала это делать очень рано, на очень раннем сроке трезвости. На 3-х неделях я пошла первый раз с вестью в приют для бездомных алкоголиков. На 4-х неделях – в нарколожку. На год трезвости я стала председателем группы в том самом приюте для бездомных алкоголиков. Недавно сдала председательство другому хорошему человеку.

И это то, что наполняет меня, и то, что делает мою жизнь осмысленной. То есть, это то, зачем вообще я сейчас живу: делать качество жизни других людей лучше, делать их жизнь полезней. И на самом деле это просто. Это может звучать как-то пафосно. Это может звучать трудоемко. Я знаю, что очень многие новички или те, кто недавно с нами, и люди после срыва, разочаровавшиеся в Программе и считающие, что она не работает. Я это очень много слышала. И от подопечных своих. Просто на группах. Люди считают, что Двенадцатый шаг – это обуза. То есть, относятся к этому, не имея опыта особого, не попробовав, потому что много страха. Ну, мы все полны страхов. Это нормальная человеческая история. С этим можно работать.

Ну, просто вы не поверите. Это вообще отдельная тема, сколько у меня было страхов. Даже с моими можно работать. Это вообще удивительно. Я думала, мои вообще никогда никуда не денутся. И можно, оказалось. А на самом деле в Двенадцатом шаге ничего нет, кроме меня, Бога и моего чистого намерения просто нести весть. То есть, там нет тщеславия: как на меня посмотрят. Там нет мысли о том, а что же конкретно, там, план спикерской. Что конкретно говорить, там, я никогда не писала этих вещей. Никогда этого не делала, не понимаю, зачем вообще это нужно. То есть, я молюсь, а дальше все делаю Бог. Я просто открываю рот, а Он делает так и то, что Он хотел, чтобы я сказала. Я молюсь, встаю с постели, иду и делаю то, что Он хотел бы, чтобы я сделала. Но это все с молитвой происходит.

И на самом деле, Двенадцатый шаг – это очень приятно. Просто нужно найти свое любимое, скажем так. Мне сейчас заходят тюрьмы. Ну, вот так сложилось. Я веду переписку с девочкой, которая находится в закрытом лечебном учреждении специализированного типа. То есть, тюремного типа. И очень этим горжусь. И очень большое удовольствие от этого получаю. Потому что понимаю, что человек находится в закрытом пространстве за деяние. За содеянное в состоянии употребления. И что ей оттуда долго не выйти, и что эти письма для нее значат. И я до слез благодарна Богу за возможность быть полезна людям, которым, ну, вот реально капец как нужна помощь. Я обожаю бездомных отводить в нарколожки и в приюты. И рассказывать им, как пройти. Покупать им еду, кормить их. То есть, я очень люблю помогать тем, кому эта помощь особенно нужна. И у нас опять же в книге, в главе про Двенадцатый шаг, есть прекрасные слова. Я не помню дословно, но идея в том, что не нужно тратить время на того, кто не хочет эту помощь получить. И я тоже попадалась на эту удочку, как многие, наверное, к началу спонсирования. А когда я спонсировать уже начала, я, как бы, не то, чтобы бегала за подопечными, но я им сама напоминала про чтение. Я говорила: а почему ты не пришла? Нет, давай мы еще попробуем. Я пыталась их как-то убедить в том, что Программа – это круто. Сейчас я понимаю, что я не должна этого делать вообще.

Я не пиарщик, не рекламщик, не пропагандист. Мы не занимаемся пропагандой. Я просто, все, что я могу – это просто говорить о своем опыте. Мне Программа и Двенадцатый шаг, в частности, полностью перевернули жизнь. Полностью перевернули. Особенно Двенадцатый шаг. Недавно… ну, сейчас я начинаю снова выходить в люди и в том числе в анонимный мир. Слава Богу. Но недавно у меня закончился очень плохой период в жизни, связанный с депрессивным состоянием. Я 2 недели пролежала влежку, рыдая просто у себя на кровати дома. И я думаю, Боже, что же я делаю не так? Почему же я не могу? Ну, почему это не заканчивается так долго? Обычно в трезвости это уже не бывало. И я понимаю, что: где вообще Программа моя? Где молитвы? Где мой Десятый ежедневный? И где, самое главное, мой любимый, как я об этом говорила, Двенадцатый шаг. И я поняла, что просто снова случился выпад с Программы. И это нормально. Иногда это будет происходить. Иногда на полку, как говорила моя спонсор, одна из прошлых бывших, на полку, на которой сидел Бог, иногда попадает мужчина. Иногда попадают бабосы. Иногда попадает работа. Иногда что-нибудь еще. И тогда случается перекос, которого не должно быть.

А Двенадцатый шаг и все остальные шаги помогают мне не допустить избежать этого перекоса. То есть, его не происходит просто. Когда в моей жизни выстроен правильный баланс: что это значит? Это значит Двенадцатый шаг первым делом. А потом все остальное. Если работа мешает мне помогать другим алкоголикам, я меняю работу. Так случилось в этом году. Это факт. Я ушла с места, на котором я работала 7 лет, потому что я поняла, что там я растрачиваю себя. И там все стало так токсично, что я не сохраняю ресурс. Я истощаюсь, и я не могу быть полезной другим алкоголикам. А Бог, на минуточку я напоминаю свое мнение, оставил меня в живых, чтобы я это делала. Я ушла с этой работы. Потом я искала новую. А сегодня я нахожусь на работе, на которой я получаю в 2 раза больше, чем я получала на той. Как вам такое?

То есть, я просто сделала правильный выбор. Я просто сделала выбор в пользу того, чтобы быть полезной тому, кому я должна быть полезной. В пользу того, чтобы у меня оставались силы. И сейчас многие мои мечты, которые вообще, просто я не могла представить, что могут реализоваться, они реализуются. И про деньги, и про какие-то хобби, и про досуг, и про общение с людьми, и про то, как я живу эту жизнь, про то, как я чувствую себя – все поменялось снова. С новой глубиной. И это происходит постоянно. Просто иногда я забываю о том, для чего Бог все это сделал. О том, что я могла бы умирать в канаве сейчас, как умирает кто-то другой. Но при этом я не делаю этого. И это Божия милость. Это не потому, что я классная, умная какая-то особенно. Ни хрена подобного вообще. А потому что Его милость (Его милость – по-другому ее не назвать, просто милость) была в том, чтобы оставить меня в живых.

Я бесконечно благодарна за это Ему. Я очень благодарна вам за возможность быть полезной. Я, наверное, на этом заканчивать буду. Спасибо.

Ведущий. Спасибо большое, Настя. И добро пожаловать задавать вопросы спикеру. Вы можете поставить 3 единицы в чат, чтобы задать вопрос голосом. Либо написать вопрос в чате. И я его зачитаю. Пока нет желающих задавать вопросы, мы еще ждем. И я хочу напомнить всем присутствующим о Седьмой традиции, в соответствии с которой мы содержим себя сами благодаря нашим добровольным пожертвованиям. Собранные деньги идут на оплату телекоммуникационных услуг комнаты Зум, оплату хостинга и поддержание работы нашего сайта, оплату сурдоперевода воскресных спикерских, транскрибацию спикерских, изготовление и пересылку визиток группы, отчисление в структуры Анонимных Алкоголиков и прочие нужды нашей группы. Седьмая традиция не касается гостей нашей группы, не являющихся алкоголиками. Реквизиты уже появились в чате. Обратите внимание, что реквизиты выкладывает только в общий чат, только наш модератор. Сегодня это Кристина. И никогда в личных сообщениях просьбу о деньгах мы не высылаем. Также обратите внимание на то, что по России, для оплаты по России мы используем карту банка «Юмани». Для оплаты из-за рубежа вы можете воспользоваться системой платежной ПейПал.

Вопрос. Итак, у нас появились в чате вопросы. И я зачитаю первый вопрос от Ирины: «Настя, спасибо большое за спикерскую. Скажи, пожалуйста, Четвертый шаг сколько раз ты делала?»

Ответ. Ирина, спасибо большое за вопрос. И перед тем, как ответить, я еще Максиму спасибо скажу тоже, потому что надо жертвовать деньги. По моему опыту, опять же, если Бог дает, а ты не отчисляешь, Он не даст больше потом. 100%. Я на себе проверила. Поэтому когда Он дает, нужно жертвовать на благое дело. В частности, на Седьмую традицию. Потому что потом… короче, Он наблюдает за тем, как ты распоряжаешься своими деньгами. То есть, мой опыт такой: если я начинаю зажимать и не начинаю отдавать, не начинаю жертвовать, не начинаю помогать, то оно куда-то опять рассасывается. Я такая: «А, точно. Надо же было поблагодарить пойти. Надо же было что-то сделать. Спасибо.

Ирина, отвечаю на вопрос про Четвертый шаг. Я не помню сколько: может, 6; может, 7; может, 8. Что-то около. Мне кажется, 7. Наверное, 7. Четвертый и Пятый, соответственно, я делала 7 раз. Сейчас у меня написан список Восьмого. У меня всегда маленькие списки Восьмого шага. Реально маленькие. Потому что так вышло, что я людей на 3 буквы не посылаю, не дерусь, не краду бабло. Ну, короче, я ничего не делаю особенного. Вот в чем прикол. Я и бухала-то по-тихому и без особых последствий. Страдали только самые-самые близкие люди. То есть, у меня реально скучное употребление. Даже особо не о чем рассказать. Короче, вот такая тема.

Ну, правда. И у меня в первом списке Восьмого шага было 30 наименований, из которых 10 моя спонсор повычеркивала. А потом они были вообще короткие. Сейчас у меня 60. После 7-ой моей Пятерки у меня 60 пунктов в списке ущерба. Я связываю это с тем, что я протрезвела чуть-чуть побольше, чтобы это увидеть, во-первых. А во-вторых, хочу действительно изменить состояние. Оно долго было паршивым. Я на вопрос: сколько раз я сделала – я ответила.

Что добавить по этой теме? Я могу много говорить про Четверку. Если есть уточнения. Просто не понимаю, зачем количество. Это не так важно, на самом деле. Можно было сделать меньше. Можно было сделать больше. Прикол как бы тут в том, что я делаю Десятый по схеме Четвертого, с разбором. Это, кстати, там был вопрос, как… ну, в общем, я заранее отвечаю, но это неважно. Как-то случайно получилось. То есть, так вышло, что я делаю Десятый шаг на ежедневной основе со схемой из Четвертого шага. То есть, с дефектами. С поисками дефектов. И делаю я это каждый день. И делаю я это как бы углубленным анализом. И поэтому у меня нет нужды так часто делать эту работу. Но все равно я делаю ее так, как говорят по классике: раз в год. То есть, примерно. Даже чаще получилось по определенным причинам. На этот вопрос, наверное, ответила. Если есть уточнения, уточните, пожалуйста.

Вопрос. Спасибо, Настя. И следующий вопрос от Татьяны: «Привет. Таня, алкоголичка, 35 дней трезвая. Можно ли делать Двенадцатый шаг, если еще сама не прошла все Двенадцать шагов?»

Ответ. Привет, Татьяна. Ну, вот, собственно, я так и делала. Естественно. Слушай, если бы наши отцы-основатели: Билл, Боб и так далее – говорили бы: так чувак… ну, другим, тогда еще не анонимным, а другим алкоголикам просто. Если бы они говорили: так, чувак, ты, короче, там еще не сделал вот это, вот это, вот это. У тебя нет еще года трезвости, у тебя нет вот этого, вот этого. Тебе рано, короче, помогать другим. Нас бы сейчас не было. Мы бы здесь не сидели. Мы бы все перебухались, передохли бы. Понимаете это? То есть, это такие отмазки, ну, извините, если я позволяю себе лишнего. Но спикерская моя – это только мое мнение. То есть, я выражаю свое мнение. И здесь никого не призываю думать также, если вам это мнение претит. Оставайтесь при своем. Просто, еще раз: Бог оставил меня в живых, чтобы я была полезна другим. До того, как я не прошла шаги, основную часть, до Девятого, смотрите, в формате, в котором я прохожу шаги и провожу по шагам, Десятый, Одиннадцатый и Двенадцатый даются с первого дня подопечному и делаются ежедневно до конца жизни: с первого дня трезвости и до последнего. А круг шагов – это с Первого по Девятый. И да, пока я не прошла с Первого по Девятый, я не могу, например, спонсировать. Ну, короче, не важно. Пока я не прошла круг шагов, основной, я не могу спонсировать. То есть, это основа Двенадцатого шага. Я не могу идти в нарколожку, если у меня 2 дня трезвости, и я книгу ни разу в жизни не открывала. Естественно, тогда эти вещи не могу. Но для людей, которые еще не начали работу по шагам и которые только-только к нам пришли, есть такие прекрасные служения, как чайханщик, уборщик, человек, подключающий Зум-трансляцию.

У меня такой человек есть на домашней группе. Она живая, но там есть Зум. И трансляция тоже. Кстати, приходите, подключайтесь. Группа «Спас» еще раз. У нас там уютненько. Будете в Питере, приходите вживую. А подключиться можно из любой точки. По вечерам мы выходим в эфир. И я сама сейчас так делаю, потому что нахожусь в другом городе. И есть служение от одного дня трезвости на любой группе. И как бы добро пожаловать. То есть, никто не говорит о том, чтобы сразу идти в тюрьму, например. Или сразу идти в психиатрическую больницу, где все строго, где составляются списки и т.д., и т.п. Нет, конечно. Но быть полезной другим алкоголикам можно с самых-самых первых дней. Вот, сразу: ты пришел – и можешь быть полезным. Мне на моей домашней группе в первые дни сказали: если ты прочитала 2 страницы большой книги, то ты уже знаешь на 2 страницы больше, к кому ты придешь в наркологической больнице. Даже там. Или на улице подойдешь к алкоголику. Не имеет значения. Ты уже знаешь больше. Ты должен поделиться, потому что, возможно, человек умрет, а тебя Бог пытается спасти. Поэтому да, конечно, можно. Мой ответ: да, конечно, можно. Спасибо. Надеюсь, была полезна.

Вопрос. Спасибо за ответ, Настя. Тебя благодарят в чате: «Очень крутая спикерская. Спасибо за спикерскую». И следующий вопрос от Петра: «Всем привет. Петр, алкоголик. Спасибо, Настя. Поделись опытом, как у тебя устанавливались отношения с Высшей Силой? Спасибо».

Ответ. Спасибо за вопрос. У меня есть еще пара часов, поделюсь на эту тему. Ха-ха.

Это Бог. Я его обожаю. Я обожаю Бога. Я обожаю Высшую Силу. Называйте, как хотите, я называю Бога Богом. Я обожаю Его. Я до слез Его люблю. Я до слез Ему благодарна. И я просто ничего в жизни, чем поиск Бога, нет. И собственно, сам Двенадцатый шаг, о котором сегодня велась речь, это инструмент. То есть, это цель моей жизни, потому что так я прихожу к Богу. То есть, одними молитвами и медитациями, которые я делаю, не прийти к Нему. Я видела людей, которые очень много молятся, очень много медитируют. Но они не отдают это другим. Это – я имею в виду Программу выздоровления. И… ну, от них воняет. В духовном смысле. Это, кстати, не мое выражение. Дон Притц так сказал. Ведь вы не могли бы видеть ничего более стремного, чем человек, который получил духовное пробуждение, но не отдает его дальше. Он начинает вонять. Начинает изнутри разлагаться. Нельзя так делать. То есть, почему я так делаю? Я хочу духовное пробуждение передать и не вонять. Я не хочу, чтобы оно во мне гнило. То есть, это такой дар, который я сохраняю, пытаюсь его оставить, он гниет. А если я его отдаю, он удваивается, утраивается. Понимаете? Вот так получилось, что это работает именно таким образом.

И как устанавливались отношения с Высшей Силой? Ну, на самом деле они все еще устанавливаются. То есть, это процесс, который каждый день происходит. Лучше всего мои отношения с Высшей Силой чувствуют себя, лучше всего, как бы, я ощущаю контакт с Богом, когда я делаю следующие вещи. Я сейчас, прям, говорю конкретно: каждый день Десятый шаг, хотя бы раз; каждый день хотя бы какой-то элемент Двенадцатого шага с алкоголиками. И по поводу молитв: утром – Одиннадцатый утренний, молитва Третьего шага, молитва Седьмого шага, молитва о секс-идеале и молитва Четвертого шага. Молитва о страхах еще. Утром вот такой ритуал. И вечерний, естественно, ответы на вопросы Одиннадцатого шага.

То есть, лучше всего я себя чувствую, если я делаю то, что я перечислила. То есть, я делаю так. Мой утренний ритуал занимает 3 минуты. Потому что на самом деле каждая из этих молитв длится секунд по 10. Да. поэтому это не так трудоемко, как могло бы показаться. Но вот мой рецепт. Я сделала так. И когда я делаю так, я чувствую себя очень хорошо. И тогда Бог очень близко. Ближе, чем таким способом, я Его никогда не чувствовала. Мне не хватает одной молитвы Одиннадцатого шага с утреца. Мне не хватает одной молитвы типа: Боже, даруй мне разум и душевный покой – и все, и пошла. На ничего подобного. Я для того, чтобы быть близкой к Богу, для того, чтобы быть в состоянии, в котором я хочу быть, я должна делать гораздо больше духовных действий.

И я и также медитирую. То есть, я могу делать это, ну, не каждый денно, к сожалению. Но когда делаю каждый – это лучше. Могу делать 5 минут, могу делать полчаса. Как угодно. Но это вообще отдельный разговор. В общем, я делаю для этого много действий. Но это самое важное, что у меня есть. И состояние, которое я получаю в ответ на эти усилия, превосходят все мыслимые и немыслимые ожидания. Спасибо.

Вопрос. Спасибо, Настя. У нас вопросов больше, чем время нам позволяет. У нас осталось еще минут 15. И если есть возможность и желание, можешь оставить номер телефона в чате, и те вопросы, которые мы не успеем разобрать сейчас, может быть, люди могут задать тебе лично.

А я зачитаю следующий вопрос: «Настя, как ты делаешь Десятый шаг? По пунктам».

Ответ. Спасибо. Да, я сейчас запишу номер телефона, когда перестану отвечать на вопрос. В общем, Десятый шаг по пунктам. Первое, я останавливаюсь, выдыхаю, приглашаю Бога любыми словами, которые… это не обязательно молитва какая-то конкретная. Любыми. Вообще любыми. Даже просто вдох-выдох, все: Он знает, что я нуждаюсь в Нем. Я знаю, что я нуждаюсь в Нем. Самое главное – осознанный контакт. Значит, первый пункт: обращение к Богу.

Второе. Разбор самостоятельный этой истории с дефектами, как они проявились в ситуации.

Третий пункт. Поделиться с кем-нибудь. Это классически – мой спонсор. То есть, я записываю ей голосовое обычно. Она мне в обратной связи что-то отвечает.

Четвертого обычно никогда не бывает. Это, там, четвертый пункт классически, как в книге написано – это пойти возместить, если мы… ну, пойти помириться, если мы накосячили. Короче, как правило, я это не делала, потому что я не косячу. То есть, я успеваю сделать Десятый шаг раньше, чем наговню кому-нибудь. Но если я наговнил, то, конечно, я иду и делаю Четверку. То есть, исправляю ошибки.

И пятое, в книге написано (там, в русском переводе пропущено, а в книге написано): что можно пойти и сделать кому-нибудь что-нибудь полезное. На сегодняшний день я не всегда делаю это. Я могу еще раз помолиться, например. Или войти в медитацию. Или просто пойти по своим делам. Но книга говорит, еще раз: быть полезной. Спасибо.

Вопрос. Спасибо. Следующий вопрос… тут 2 вопроса. Я зачитаю оба сразу, чтобы не терять время. Вопросы от Нафисы: «Настя, спасибо большое за опыт. Обещания Девятого шага все сбылись?» И второй вопрос: «Девятки сделала все или есть незаконченные?»

Ответ. Спасибо большое за вопросы, ребят. И за благодарности. Я не ожидала, если честно, что будет хоть что-то. Ха-ха. На мой субъективный вкус, могло бы быть и лучше. Но я очень рада, что то, что я говорила, кому-то из вас оказалось интересным и полезным.

Про Девятые шаги – это мой нелюбимый шаг. Прям не люблю. Ну, честно. Правда. Я слышала от выздоровленцев, которые говорят, что на каком-то круге, на каком-то сроке их уже начинает переть от того, что им надо куда-то ехать, куда-то идти. Меня лично не начинает переть. Я все еще не люблю признавать свои ошибки и все такое. То есть, все еще не появилось у меня любви к этому делу. Но обещания сбылись. Причем случилось это, как в книге и написано, еще до того, как вообще начался Девятый шаг. То есть, в принципе я просто на моей группе, как и на любой другой, наверное, читается в конце собрания обещания Девятого шага. И в какой-то момент на полугоде трезвости, находясь на подходе к Девятому шагу, он даже еще не начался, я поняла, что это все уже произошло в той или иной степени, конечно. То есть, никто не говорит, что на 100% все пункты, конечно. Это невозможно. Совершенства нельзя достичь. Мы помним, что стремимся только к прогрессу. Потому что совершенство, оно просто недостижимо. И да, сбылись обещания абсолютно все в той или иной степени.

И незакрытые Девятки? Ну, вот сейчас у меня их будет много новых, потому что, вот, поговорю со спонсором, Восьмой шаг сдам ей и пойду делать свои Девятки новые, которые я навспоминала из употребления. Или которые новые появились за это время последнее. А из совсем старых-старых? У меня есть 2 девочки, которых я обижала в детстве: я не смогла их найти. И это незакрытые Девятки, но не по моей – по воле Бога. Так случилось. Ну, не могу найти. Я во всех соцсетях искала. Я у знакомых-знакомых-знакомых спрашивала: не могу найти. Никак. Поэтому, видимо, Бог не хочет, чтобы я это делала, по крайней мере, пока. То есть, не могу найти – и не могу.

И еще у меня есть незакрытые Девятые шаги животным. Я в детстве какое-то количество раз позволила себе жестокое обращение к животным. И вот эти Девятки, там, их было 4. 2 я закрыла, 2 осталось. Надеюсь, Бог даст возможность закрыть в ближайшее время. Это очень тяжелая для меня тема. Спасибо.

Вопрос. Спасибо. Следующий вопрос: «Привет всем. Оля, алкоголик. Спасибо большое за спикерское. Страх первых Двенадцатых шагов. Страх нанести ущерб – было ли такое? И как справлялась?

Ответ. Спасибо большое за вопрос. Нет, не было. Но это, опять же, не потому что я такая умная, да? А потому что Бог даровал глубокое понимание того, что я не настолько важная персона и что я не Бог, чтобы нанести ущерб. Ну, то есть, как бы нанести ущерб. Бог либо спасет человека… это Бог спасает. Не я. Я просто тупо проводник. Ну, не тупо, как бы, а божественной любви. Но, тем не менее, я просто проводник в человеческом мире. И все. А как бы спасает Бог. Просто иногда Он это делает моими руками. И большое Ему за это спасибо, потому что я счастлива быть к этому причастной. Вот и все. Но спасает Бог. Бог либо решил, что этому конкретному человеку, с которым я разговариваю, пора услышать весть и выздороветь, либо нет. И я ничего не могу с этим сделать. Все. Сколько раз было такое, что я в намоленном, вштыренном таком в духовном состоянии приходила в нарколожки, и там девочки, ну, совсем: кто-то без ножек, кто-то без ручек, кто-то без всех зубов. Они потом перезванивали и говорили: «Я тебе поверила». И я, естественно, рыдаю, я в соплях просто. И я думаю: «Боже мой. О, Боже, как достучаться до такого человека. Боже, спасибо».

А потом перезваниваешь этим людям, а они уже пьяные. Как бы, это нормальный процесс. То есть, бывает и наоборот, вот что я хочу сказать. Я хочу сказать, что никогда не знаешь, как пойдет Двенадцатый шаг, но ты просто не имеешь и я не имею, я не имею столько сил и столько значимости, чтобы кому-то навредить так, чтобы это было непоправимо. То есть, это страх, которого… ну, его нет. Он выдуманный. Спасибо.

Вопрос. Спасибо. Следующий вопрос от Максима: «Настя, спасибо за спикерскую. Расскажи, пожалуйста, были ли у тебя проблемы с эмпатией к людям на ранней стадии срока трезвости? Сейчас видно, что у тебя с этим нет проблем, и ощущаются твои изменений, правильные мысли».

Ответ. А я очень коротко отвечу. Вижу недоумение на лице, я просто очень коротко отвечу. У меня такое же сейчас лицо. Просто вы его не видите. Ха-ха. У меня такое же, как бы. У меня не то чтобы нет проблем с эмпатией. Знаете, нет эмпатии – нет проблем. Вот это моя история. Если честно. Нет квартиры – нет проблем. Нет эмпатии – нет проблем, короче. У меня, безусловно, лучше пошли дела, потому что я что-то делаю для этого. Но ее в целом… у нас мало у кого она присутствует, если честно. Там, даже из тех у нас, кто ближе к созависимости (у нас же есть тенденции такие тоже у многих) даже у этих людей на самом деле это все про себя. То есть, не про то, чтобы… они же неинтересны как бы… что реально человеку надо. Им интересно закрыть пустоту внутри просто. И все. И у меня то же самое как бы. Я тоже заполняю свою пустоту, как могу, если, там, Бога не оказалось в нужный момент. А так, ну, это навык, который тренируется. Это то, что я делаю на протяжении каждого дня. Когда вспоминаю об этом, я прошу у Бога возможности быть более чуткой. Возможности хоть что-то увидеть в человеческой потребности. Возможности бесстрашия и сил даже просто спросить: «То тебе нужно. Как я могу помочь?» Потому что иногда я по лицу ни хрена не вижу вообще. Я чаще всего, если честно… мне приходится спрашивать, чем я могу быть полезной. И это нормально. Ну, вот, пока так. В дальнейшем, возможно, будет лучше. Спасибо.

Вопрос. Спасибо. И еще один вопрос: «Привет Настя. Спасибо большое за спикерскую. Вопрос: как у тебя в трезвости восстанавливались отношения с парнями?»

Ответ. Следующий вопрос. Давайте про шаги. Ну, это мне кажется важно. Потому что если кого-то интересуют такие вещи, то лучше в личном общении, потому что это не имеет отношения к Программе Анонимных Алкоголиков.

Вопрос. Тогда последний вопрос на сегодня от Наташи: «Сегодня сдаю Пятерку во второй раз тому же спонсору. В прошлый раз рыдала. Все рассказала и сорвалась. Как сделать это более продуктивно в этот раз?»

Ответ. Спасибо большое за вопрос. На самом деле очень важный и мне в какой-то степени близкий, потому что я чуть не ушла бухать после первой своей Пятерки как спонсора. То есть, ко мне приехала подопечная и начала это все вываливать на меня. И я такая: «Ой, извините». Ну, прям, хотелось бухать конкретно. То есть, мне не хотелось бухать все предыдущее время в трезвости, а тут захотелось. После Пятерки. Казалось бы, такой мощный Двенадцатый шаг. То есть, я у кого приняла Пятый, и я должна летать. Мне говорили, что ты будешь вообще, там… у тебя будет, там… а мне хреново. Мне очень было плохо. И что тут сделаешь? Нужно просто подстраховаться на самом деле. То есть, надо держать связь с анонимным Сообществом. И когда… как мне это видится, просто не успела об этом кому-то рассказать или вовремя сходить на собрание. Или помолиться. Потому что здесь те же самые инструменты, как и в других сложных схемах. То есть, всегда, когда мне плохо, что я должна сделать? Спонсору позвонить. Десятый шаг сделать. Двенадцатый сделать. Одиннадцатый. Спикерскую могу послушать. На группу обязательно сходить. То есть, одни и те же вещи. Тут то же самое: если опять захочется бухать, воспользуйся, пожалуйста, чем-нибудь из перечисленного. Лучше всем, всем по очереди. Спасибо. И с Богом. Надеюсь, что в этот раз будет получше.