Украина/Киев.

Домашняя группа: «Группа Выздоровления Броворская».

ТЕМА: «Личная история».

Здравствуйте, Лиля алкоголик. Украина, Киев. На сегодняшний день я трезвая 7 лет 9 месяцев. Тема собрания «Мой опыт» или как там сказано, не помню. Начну с глубокого поздравления новичка, девушки Веры. Я очень благодарна, что ты пришла сегодня на группу АА. Ты на сегодня здесь самый главный человек. Я буду начинать с Первого Шага.

Мое употребление алкоголя – это где-то с 13 лет. На сегодняшний день 7 лет 9 месяцев. Выздоравливать начала в 40 лет, успела побыть во всех фазах алкоголизма. Мой Первый Шаг случился, когда осталась жить на улице. Я дошла до глубокого дна. Оно было яркое, красивое и у меня не было другого входа. Алкоголь я начала употреблять где-то в лет 13. Я занималась спортом, давала большие надежды, но случилось так, что пришел алкоголь, вещества. Но мой выбор был – алкоголь. Он доступен, это было социально приемлемо. Если человек нетрезвый, то он принимается в обществе, а если под другими веществами – отречен.

Вышла замуж, родила ребенка. Я в 90-е росла, как раз все менялось. Денег зарабатывала много, не все хватало. Все было так ярко. Буквально лет с 30 я начала входить в такие состояния, что у меня были запои и в месяц, и в два. Долго было хорошо, потом стало очень плохо. Я потеряла работу, семью, потеряла свою дочь (она от меня отказалась). В 40 лет я первый раз попала в ребцентр. Так что люди, которые сами приходят на группу – это любимцы Бога. До 40 лет, до ребцентра, меня кодировали, водили к бабкам, дедкам, пытались сделать все возможное, но на долго этого не хватало. Максимум я была трезвая неделю.

В 40 лет я попала в ребцентр. И тут началось самое интересное, потому что веры не было в то, что могу быть трезвой, я в это не верила. Все мне говорили, что женский алкоголизм никак не получится излечить. Еще в ребцентре приехала девочка спикерить. Я услышала о 12 Шаговой программе. Я попросила ее, чтобы она вела меня по Шагам. По истечении 7 лет могу сказать точно, что если бы не анонимные алкоголики, меня не было бы уже в живых. Я жила уже на улице, меня нигде не принимали, от меня все отказались. Я была в очень печальном состоянии, весила, наверное, килограмм 45. Все говорили, кто меня видел, что я какая-то бабушка. У меня не было зубов, очень плохое состояние.

Я начала писать программу, очень интенсивно. Выйдя из ребцентра, я поехала домой. Ходила пешком на группу в соседний городок Бровары, потому что не было денег, работы, одежды. Ничего не было. Я по 2 часа 35 минут ходила каждый день на группу месяцев девять.

Самое интересное, я сама в себя не верила. Я начала писать программу. У меня были ужасные состояния, выздоровление давалось очень сложно. На сегодняшний день у меня тоже бывают такие тяжелые состояния, что только благодаря группе, программе, спонсируемым я могу как-то выходить из этих состояний.

Я люблю. Когда мне задают какие-то вопросы, спрашивайте, что вас интересует. Мне бы было как-то проще рассказывать. По истечении лет я стала забывать жизнь, видно, мой мозг отказывается вспоминать, потому что употребление дошло до дна, днища. Я очень благодарна ему, было от чего отталкиваться. Считаю, что я чудо. Бог, видно, решил меня исцелить. Как бы тяжело не было слышать, я была атеистом. Не верила, что есть какая-то Высшая сила, когда я пришла на группу, мне показалось, что это секта. Что они от меня хотят, обнимают меня! Я ни с кем не разговаривала, не пила чай примерно первые полгода, у меня был тремор, и я стеснялась этого, такое было у меня состояние. Мне тяжело было выздоравливать, очень тяжело. Я осталась одна. У меня не было ни работы, ни родственников. На сегодня я им очень благодарна, потому что пока они со мной носились, у меня ничего не получалось.

Почему я ходила так далеко на собрания? Потому что у меня не было денег на проезд. Я живу на окраине Киева, мне удобно было ходить, я там начала выздоравливать. Меня еще из ребцентра возили туда. Как начала ходить на одну группу, так и ходила. Я боялась людей. Куда меня привезли, туда я и ходила. На сегодняшний день езжу на машине на собрания. Программа. Мо жизнь на сегодняшний день полностью состоит из 12 Шагов, я их каждый день проживаю несколько раз. Я очень благодарна Сообществу. Я, кстати, хочу сказать, что очень благодарна Сообществу. Если бы не алкоголики, я бы не жила. У меня был суицид и не один, у меня были дурдомы, бабки, дедки.

Первый спонсор, молоденькая девочка. Я ее услышала. В сорок лет очень сложно выздоравливать, начать что-то менять. Мне казалось, что это нереально. Я до сих пор не понимаю, каким чудом это произошло. Со временем я начала писать программу, очень быстро ее написала и начала спонсировать. На сегодня у меня есть спонсируемые, я им очень благодарна, они меня возвращают в эти состояния, которые я уже прошла. Как-то легче мне уже, но не всегда. Я говорила и говорю, что выздоравливать мне сложно. Первые года три у меня была страшная тяга. Я не ходила в магазин. У нас спиртное продавали до 22.00 вечера, я ходила в магазин после 22.00, чтобы нельзя было купить спиртное. Сложно мне давалось мое выздоровление. С употребления у меня оставались жесткие триггеры. У меня банк забирал квартиру. Это была война, суды. Тем более я была без работы, без денег, без копейки. На данный момент мое финансовое положение важно. Если что-то не по моему, я начинаю сразу нервничать. Стараюсь и прошу Бога, каждый день прошу, чтобы не дай Бог вернул меня в то состояние, в котором я была.

Сейчас что могу сказать? Я довольна своей жизнью. У меня хорошая профессия. За это время я купила машину, квартиру. Возобновились отношения с дочерью, я уже бабушка. У меня есть внук, мне его дают. Раньше, в употреблении, меня никто видеть не хотел. Даже те алкаши под «гандэлыками» говорили: «Ты, наверное, Лиля, сюда больше не приходи». У меня были проблемы с законом, была веселая жизнь. Все, что могло быть в употреблении, у меня было. Только по истечении 7 лет и 9 месяцев.

То для меня счастье, никогда не могла подумать, что могу остаться в трезвости. Я читаю, что пишут в чате.

На сегодняшний день в моей стране война, я никуда не выезжала, не собираюсь. Очень сложно переживать эти состояния: бомбежки, подвалы. Было у меня такое «Может, пойти ужраться, чтобы этого не ощущать». Чувство потери, непонятности… Очень сложно. Этот год мне дался очень сложно, даже хуже, чем первый год трезвости. Там было поспокойнее. Это все заново, чувств тревоги, страха, очень остро я все это проживала. Но я не отрывалась от АА, мы проводили группы, где могли, как могли, мы созванивались, было тяжело.

Вопрос: как не пить с женой-алкоголиком, которая не понимает?

Ответ:  я пила со своим мужем. Я с ним так и познакомились. Мы прожили с ним 17 лет. Но пока я от него не ушла, у меня не получалось выздоравливать. Когда мы друг от друга отстали, у нас начала налаживаться жизнь.

Вопрос: какой у тебя срок трезвости?

Ответ: 7 лет и 9 месяцев. Летом будет, даст Бог, восемь.

Вопрос: что тебя мотивирует?

Ответ: я сама себя мотивирую. Потому что за это время  я вернулась в свою профессию. Я массажист-реабилитолог. Мне моя жизнь сейчас очень нравится. Воспоминаю прошлую свою, прямо в жар бросает и  пот холодный. Сейчас действительно тяжело выздоравливать, военные действия очень отвлекают, приходится выживать во всех планах. Но, могу сказать, хожу на группы. Очень много наших алкоголиков осталось в трезвости. Практически никто не сорвался на моей группе.

Вопрос: доверие Богу. Поделись пожалуйста.

Ответ: я четко понимаю на данный момент, что без Бога я никуда. У меня не проходит день, чтобы я не благодарила его. Как-то я уже ни о чем не прошу его. На первых годах я просила сил и терпения, потому что свою трезвость я собирала по 15 минут. Когда пришла  с центра, я ждала вечера, чтобы пойти где-то и посидеть час, чтобы не думать о том, что мне плохо. На группе я была здесь и сейчас. Как только выходила с группы, у меня начиналась паранойя. У меня бывали такие состояния, что я стояла по часу-два на коленях, чтобы Бог убрал это состояние. В течение дня могла прийти в церковь и сесть, посидеть. Батюшка  меня уже знал, он знал, какая я была. Могла сидеть час, два, просила, умоляла. Я очень хотела быть трезвой. Для меня это была как бы вроде бы неисполнимая мечта, но единственное, что я просила – оставаться в трезвости. Даже говорила, что если я сойду сума, пусть, только бы не начать употреблять. Вот такие у меня были запросы Богу. Я полностью ему доверяю и знаю, что куда бы я не пришла, Бог уже там. Куда бы я не пошла, он там. Он для меня приготовил только лучшее. Если он меня вытащил меня из такого ада, из такого… даже дном нельзя назвать. Это был ад на земле. Это были очень сложные состояния. Но день за днем и программа. Я очень много ездила по форумам, спасалась служениями. Начинала с того, что убирала на группе, потом была ведущей, казначеем, представителем группы, потом представителем от Киева, потом представителем от Украины в Польшу. Мое служение самое яркое — это я ездила на Черниговскую 44 женскую тюрьму раз в месяц, наверное, на протяжении 4 лет. Это было очень яркое служение. Бог дал мне такое тяжелое служение, потому что там не соврешь, заходя в тюрьму строгого режима. С этим служением я ездили и в Польшу, и во многих тюрьмах. Я прошла все служения, которые есть у нас в анонимных.

Вопрос: у меня сейчас все есть. Я ничего не потеряла. Мне сложно принять, что я алкоголик. Как это принятие проходило у вас?

Ответ: у меня была хорошая жизнь до 35 лет. Я жила хорошо. Получалось употреблять, я жила ярко и красиво. Но однажды был такой щелчок, что я осознала это. Проснулась на крыше 16 этажного дома в спальнике. У меня этот промежуток стерся. Я ехала на машине, а потом лежала в спальнике. Без зубов, в таком состоянии. Это нельзя передать. Если нет такого принятия, что ты алкоголик, значит нет какого-то дна, значит нужно потерять все. Но я знаю, что люди выздоравливают. Просите Бога о том, чтобы пришло понятие, что ты алкоголик. я четко понимаю, что конченный алкаш, мне нельзя даже глотка. Если в мой организм попадает хоть капля спиртного, у меня заводится механизм, который нельзя остановить. Я столько раз пыталась самостоятельно перестать употреблять, но у меня вообще не получалось. День два, неделя – потолок. Я становилась злая, агрессивная. Я понимала, я сама попросилась в ребцентр. У меня в семье не только я зависимая, родной брат тоже и все двоюродные братья, сестры. Это семейное, глубоко. Мне нравилось употреблять. У меня очень долго получалось быть между небом и землей. У меня все было, хорошо зарабатывала, могла получать квартиры, но в один момент все куда-то исчезло.

Вопрос: поделись, как ты вернулась в профессию.

Ответ: я в прошлом мастер спорта по акробатике. Давала хорошие надежды. Закончила ИНФИЗ, реабилитацию. После того, как я это закончила, пошла  в бизнес, мне хотелось много денег. Как всем. Я вернулась уже 6,5 лет тому назад. В прошлом году поступила в университет, несмотря на то, что мне 48 лет. Я поступила в универ на специальность «Массаж реабилитация. Кризисная ампутация». Как раз  тех специалистов, которых в Украине не хватает. Вытаскивать ребят, у которых руки-ноги ампутированы. Наверное, мое. Я просила показать Бога там, где я буду нужна, мне так хотелось быть нужной, потому что я всю жизнь никому была не нужна, мне так казалось. И на сегодня Бог вернул мне мою профессию. Она тяжелая для женщины. Я работаю, очень благодарна, что у меня получилось найти себя.

Вопрос: опыт  прохождения Третьего Шага.

Ответ: это мой любимый Шаг. У меня 3 и 12 самые любимые. Со своим спонсором я его прошла. У меня нет такого, что я прошла программу, я каждый день в каком-то Шаге. У меня один спонсируемый на 3 Шаге, другой на Девятом, третий на Четвертом. Я все время в программе, это меня спасает, спасает от моей головы, потому что голова у меня волшебная. Она придумывает мне такие квесты, что только молясь и понимая, что я здесь и сейчас, выходить из этих состояний. Третий Шаг. Как только я стала на колени, делая Третий Шаг, по сегодняшний день для меня это важно. Не знаю, почему. Все время, где бы я не была. У меня раньше была первая машина с будочкой, когда я ехала по трассе, бывали жесткие времена, я могла остановиться, поставить машину на аварийку, зайти в эту будочку, встать на колени и молиться о том, чтобы прошли эти состояния. Я как-то жестко выздоравливаю. И по сей день бывает, но уже реже. Я точно знаю, что есть Бог, не знаю, как доказать. Глядя на свою жизнь, я даже не сомневаюсь ни на секунду. Бог, Высшая Сила, кто как называет. Нужно просто поверить, просто поверить. По-другому, наверное, не получится. Я испробовала все, что есть на этой планете Земля. Испробовала все методы: меня закрывали, меня держали, меня привязывали, меня возили по всяким людям которые помогали всем, но только не мне. У меня почему-то долго не получалось.

Вопрос: скажи пожалуйста, ты была в ребцентре, как ты на сегодняшний момент выздоровления оцениваешь, в чем он тебе помог, в чем помешал. Насколько полезные знания, которые ты там получила? Есть ли противоречия с теми знаниями, которые давал ребцентр и теми, которые ты получила от спонсора, которые ты применяешь в  выздоровлении и передаешь? Ты передаешь опыт  и знания из своего ребцентра или то, что ты получила от спонсора в Шагах?

Ответ: я за ребцентры. Только «за» потому что это единственное место, где можно остаться трезвым хотя бы на тот период, что ты там находишься. Это продлевает жизнь любому зависимому человеку. Он дал мне очень много. Мне повезло, что я попала в 12-Шаговый. У меня были великолепные консультанты. Я была там два месяца, но мне этого так хватило. Я очень благодарна. Считаю, что если есть возможность отдать человека в ребцентр, то обязательно. Я очень многих своих друзей привозила в ребцентра. Честно могу сказать, что у меня с 12 Шагом все хорошо. Все, кого я туда определяла, все остались трезвые. Спонсор – человек, который знаете как кто? Как в садике воспитатель, который у дверей меня встретил и говорит: «Давай я тебе все покажу». А я ходить-то не умею. Она мне говорит: «Давай, вставай с коленок, вставай на ножки. Вот первая ступенечка, вот вторая, вот третья». И потихоньку я пошла, взявшись за ее руку. Спонсор – человек, который посылается Богом, человек, который прошел эту дорожку, у него есть желание тянуть еще кого-то. Я очень много людей спонсирую, было и по 9 человек. Но я брала всех, я не отказываю практически. Если у меня не полный завал, не отказываю людям, потому что мне все отказывали, еще до программы. Мне говорили: «Нет, ты конченая». Поэтому, если люди обращаются, просят, я делаю все возможное. Я человека посоветую, если сама не могу, но никогда не отказываю, потому что в моей жизни от меня все отворачивались. Я ж вообще псих-одиночка. Мне сложно было сходиться с людьми. Это только в трезвости я  стала общительная. Я очень долго молчала, ни с кем не общалась, ни с кем не дружила. Сейчас я людей люблю. Очень люблю алкашей. Я очень долго ходила каждую субботу в Киеве, в заведение закрытого типа, куда собирают замерзающих алкашей, туда их привозят. Вонь стоит. У каждого на руке номерок. Я каждую субботу туда ходила  и напоминала себе, кто я такая. Некоторых девчонок я туда брала, они не могли зайти, был рвотный рефлекс. Моя волшебная память забывает, нужно постоянно помнить о том, кто я, что я и где я.

Вопрос: расскажите пожалуйста об отношениях с мужчинами до выздоровления и после.

Ответ: мой любимый вопрос. Когда  меня просят рассказать о сексе, я отвечаю: «Я не знаю ничего о сексе, я была 17 лет замужем». После выздоровления очень сложно мне сходиться с мужчинами было. У меня были отношения в выздоровлении, когда мне спонсор говорил, что не надо до года заводить отношения, чтобы голова пришла в сознание. Я не послушалась, завела отношения. Это был человек из прошлой жизни, из употребления. А это употребление было сладкое, он явился с благими намерениями, предложил отвезти меня в ребцентр. Мы сошлись. Это была жесть, когда зависимый и зависимый. Я из тех людей, которые просто прилипают к человеку  и начинают требовать от человека того, чего не надо требовать. Я очень требовательная, недоверчивая. Но мы разошлись, это был очень тяжелый и сложный разрыв. Он был моложе меня намного. Очень тяжело, после этого у меня начались панические атаки, я из больниц не вылезала одно время, мне жить не хотелось. Я словила свое дно в трезвости. Сейчас, оглядываясь назад, я его благодарю, это мой учитель, он меня многому научил. Сейчас мне проще с мужчинами, но я не завожу отношений с анонимными, для меня это табу. Я итак отношения не умею строить, они у меня странные. Я не умею держать дистанцию, сразу начинаю жить с человеком, это ужасно. Я всем своим девчатам рекомендую: «Девочки, не заводите отношения до года, потом будет очень больно». Отношения – это ужасная боль. Нужно выбрать себя и хотя бы год прийти в сознание. Я себя всегда сравниваю с машиной без тормозов, которая вышла бракованная, есть только передачи. Передачи – для меня это Шаги, я начинаю тормозить передачей. Я знаю, что машина без тормозов. Я не вхожу в отношения, а вламываюсь. Начинаю в этом вариться, эмоционально гореть, выгораю эмоционально. Как Бог даст. Я благодарна Богу, что прошла эти отношения. Было очень тяжело. Эти четыре года были адом. Они помогли мне многое понять о себе, не о ком-то, а о себе. Я не умею любить, не умею быть верной, не умею уступать, я очень требовательна. Эго мое зашкаливает. Когда я была замужем, я этого не замечала. Как я могла замечать? Я была в жестком употреблении. Последний запой был 9 месяцев. Я открываю глаза – цветет все. Закрыла. Потом снова открываю – осень.

Вопрос: есть ли опыт с другими веществами, изменяющими сознание?

Ответ: есть. У меня хороший опыт со всеми веществами, которые изменяют сознание. Просто я начала писать «ААшную» программу. Я такая хитрож*пая! Когда вышла из ребцентра, мне сказали, что нужно выбрать.  Я почитала АН и почитала АА, выбрала АА. Здесь программа действия, бери и делай, не надо особо долго думать. А то я всю жизнь что-то откладывала, растягивала. Я употребляла все вещества, которые только можно. Нет, вру, одни не употребила, которые сейчас молодежь употребляет. Я такая смешанная, но с алкоголя у меня все начинается. Это мой выбор. Я всегда считала, что алкоголь – это чепуха, а оказывается, это самое яркое, что может быть.

Вопрос: составляет ли Третий Шаг основу всей программы? И какими критериями надо обладать, чтобы понять Третий Шаг?

Ответ: для меня Третий Шаг – я отдала свою жизнь в руки Бога, у меня выбора-то не было. Отдалась я Богу, как ты хочешь, что хочешь, то и делай. То, что я делала, уже такого наделала, мама не горюй. Для меня третий и 12 Шаги – самые яркие Шаги! То, что больше всего у меня получается. Я такой хитрож*пый алкоголик. Программа – это что-то! это очень сильно изменило мою жизнь, вообще очень сильно! Основа всей программы? Мне кажется – это не основа. Для меня самое главное было признать, первый, наверное. Самой себе сказать, отдаться ребцентру, потому что я была очень против. Я вообще ни во что не верила, так устала от того, что что-то пытаюсь делать, а у меня ничего не получается. Пока я сама рулила, у меня не получалось. А потом сказала: «Все, я больше не могу, делайте со мной, что хотите, везите, несите». Я была в стадии медленного умирания. Основы нет, а может, есть. Я не знаю. Мне очень помогал в одно время 12, потом Первый Шаг. Я все время плаваю в каких-то Шагах. Я, кстати, 12 Шагов применяю во всех сферах своей жизни. И поэтому, наверное, очень сложно, как спрашивала Вера про отношения, я говорю правду. Если я знакомлюсь с мужчинами, говорю, кто я. Некоторые бегут без оглядки.

Вопрос: почти восемь лет в программе. Активность движения, Шаги, служения. У тебя не возникало никогда усталости, утомленности, нервного напряжения от того что происходит? И что ты делала, если было такое?

Ответ: конечно, было. Я отходила от АА, когда рассталась с анонимным. Перестала ходить на ту группу, куда он ходил, обвиняла, что мне никто не звонит. Не спрашивает, умерла я или нет. Уходила, ненавидела алкоголиков. Говорила, что это самые конченные люди, которые собраны в одном месте. Я уходила со служений, бросала все. Говорила все прямо. Но наступали такие моменты, что я возвращалась. Знаю, что мне далеко уходить нельзя. Во время войны было очень мало групп, я не знала, куда себя деть, куда бежать. Все были в таком состоянии. Я же не буду звонить спонсору и говорить, что я тут умираю, не знаю, что делать с детьми, куда их вести. Потому что она была в точно таком же состоянии. Это был хороший опыт проживания. Я молилась, были моменты, что шла  к верующим. Я люблю ездить с ними в поездки. С паломниками ездила. У меня разный опыт был в трезвости. Но я всегда возвращалась к анонимным. Бывали такие моменты, что я на них смотреть не могла. Думала: «Боже, зачем я туда хожу?!». А потому думаю, что если они не  мне нужны, то я кому-то нужна. Пусть кто-то услышит, что такие кончалыжные как Лиля, выздоравливают. Может, кому-то это будет полезно, может. Кто-то услышит свое что-то. «Лиля, — говорю, — ты поезд, ты едешь, ты выбрала путь быть в трезвости. А люди разные заходят и выходят. Кто-то зайдет – вазу с цветами поставит, а кто-то нас*ет большую кучу». Не все анонимные хорошие, я не для всех хорошая. Я все время высказываю свою точку зрения, ругаюсь, проживаю состояния. У меня по всякому было, но я люблю анонимных. Это единственные люди, которые меня понимают. Я на работе не всем расскажу, что у меня бывает в душе. Туда я прихожу  и меня понимают, что со мной проходит. Я понимаю, что со мной происходит. Нужно ходить на группы, чтобы люди видели, какая ты была месяц назад или два назад, а какая ты сейчас. Бывают состояния, что я себя заставляю идти на группы.

Хочу новичку сказать. Вера — такое прекрасное имя.  Очень рада, когда на моих спикерских новички. Я бы тебя обняла, поцеловала, погладила по голове и сказала: «Приходи сюда пожалуйста, просто приходи. Будет очень сложно, будет не хотеться, голова будет обманывать тебя. Здесь тебе всегда будут рады». Просто приходил, даже если на тебя не обращают внимания, это аура. Мы все здесь одинаковые, крути-не крути. Просто приходи на группы, не бросай, даже если не хочется. У меня были разные состояния, я иногда просто ненавидела анонимных, ненавидела программу. Я, когда писала «четверку», выбрасывала тетрадку через окно. Посылала своего спонсора, она приезжала ко мне ночью, мы шли искать тетрадь.  Столько всего! Слава Богу, меня окружают люди, которые на меня практически не обижаются. Только анонимные могут понять, какие бывают состояния. Не надо стесняться, бояться, надо говорить о своих состояниях, тогда будет проще.

       Ребята, спрашивайте, не стесняйтесь. Уже тот момент прошел, когда я стеснялась, что анонимная. Я практически не держу тот момент, что анонимная. Если меня спрашивают, я сразу рассказываю. Кто-то отходит, кто-то остается.

Вопрос: я ползу-ползу потихоньку, то бросаю, то начинаю. Не запиваю, я четыре месяца трезвая. У меня взлеты и падения, хочу все бросить через окно. Зачем я здесь? Вопрос в том, что молиться, держаться, пытаться, делать действия. Я так понимаю, что бросить можно все, но результат один и то же. Я опять вернусь в это дно. Как мне удержаться? Я в добавок ко всему тоже эмоциональна. Я думаю, что у меня не получится, такого не бывает. Я такого не смогу сделать. Не верю в то, что смогу сделать, поэтому ухожу в себя. Но не пью, на данный момент пока трезвая. Надо просто делать действия, молиться, просить. Я на коленях стою, плачу. Бывает, иду, останавливаюсь, плачу возле магазина, чтобы не зайти туда  и не купить.

Ответ: у меня были страшные состояния, но эти страшные состояния – моя награда на сегодня. Я проживала боль, проживала страдания, у меня было на физическом уровне все плохо. Я ходить не могла, могла лежать по 3-4 дня, не могла передвигаться.  Но я закрывала глаза: «Бог, вот моя рука, возьми меня пожалуйста. Просто держи на месте. Пусть мне больно, пусть я рыдаю, но только держи меня. Замри». Я всегда говорю себе: «Лиля. Замри!», если не могу ничего сделать с тем состоянием, что чувствую. До выздоровления я практически не плакала, у меня были атрофированы мои чувства. Моя сексуальность, моя ненависть — весь спектр чувств начал жить вне меня, но со мной. Я могла чувствовать радость, через пять минут  я рыдала. У меня ужас что творилось. Я закрывала глаза и просила: «Боже, возьми меня за руку», я звонила спонсору, писала программу, ломала ручки. Особенно «четверка» мне тяжело давалась. Я не могла ее написать, она меня раздражала. Но могу сказать, что если я плачу, значит, выздоравливаю, значит на моей душе есть влага, на ней обязательно вырастет цветочек. Я была черствая, у меня не было чувств, я не чувствовала любовь даже к своему ребенку. Была неживая. У меня панические атаки, скорая за скорой приезжали. Ставили капельницы, меня вытаскивали. Но я не бухала. Мне очень хотелось залить эту боль, чтобы не чувствовать, не ощущать ничего. А потом думаю: «Нет!». Это все просыпается, я вижу мир другими глазами. Знаю, что у меня эти лежки по 3-4 дня, они у меня и сейчас бывают после эмоциональных праздников. Вчера я была на празднике у племянницы, а сегодня такое состояние, как будто я с такого бодуна. Это уже восьмой год трезвости. Я эмоционально разогнала себя, что проснулась утром и мне кажется, что у меня дым изо рта. Я на колени! На колени просить: «Пожалуйста. Боженька, любимый, прошу тебя. Умоляю, сделай что-нибудь, чтобы на капельку легче стало!» Я взяла веник и восьмого этажа до первого заметаю. Тупо заметаю. Первое время, сейчас я живу в другом месте, соседи на меня смотрели как на больную на голову. Приличная с виду женщина подметает подъезд. До первого этажа дойду – меня попускает. Я убирала, у меня были компульсивные состояния, я рисовала картины, вырезала, мыла, на фитнес ходила, в зал ходила. Что я только не делала. Я все пробовала. Это тоже помогало выходить из своей головы. Потом я начала брать спонсируемых. Очень любила ездить в тюрьму. Мне казалось, что когда  я захожу туда, мне казалось что я такая, какая есть. Эти женщины, их глаза. «Я, — говорит,- убила мужа». Служение. Идти в служение. Что-то делать, чай варить, все что угодно делать, чтобы не сидеть и не прятаться. Я пряталась от людей, я их не любила. Сейчас очень люблю. Я каждого человека принимаю, как божий дар. Смотрю в глаза и понимаю, что этот человек сейчас что-то  во мне откроет, вызовет какое-то чувство. Пусть это ненависть, пусть это конкуренция. Я благодарна этим людям. Бог может говорить только через людей. Он не может раздвинуть небо и сказать: «Лиля, делай то-то и то-то», только кто-то придет в мою жизнь и скажет, обидит, а я опять проживу обиду, ненависть. Это такой классный процесс. 

Вопрос: было ли у тебя состояние сухой трезвости, как проходило и как ты справлялась?

Ответ: это ужасное состояние, наверное, его тоже надо прожить. Я пока их не проживала, не понимала, о чем говорят на группах. Но, кто говорил, я слушала. Запоминала, пыталась их понять. Если у меня, не дай Бог, что-то такое будет, чтобы  я хоть помнила. У меня тогда  и памяти не было, да и сейчас она не особенно. Мое употребление стерло из памяти все, что только можно. Так, просыпается что-то. Сухая трезвость – не хуже, чем употребление, но близко для меня. Я выла, в лес выходила. Выла, деревья обнимала, на коленях стояла. В тот вторник ездила к подруге, она в Буче. Проведала, попросила свозить меня в лес, покричать. Дела такие, может, для обычных людей сумасшедшие, но они мне помогают оставаться трезвой. Пошла, покричала. Мне надо что-то делать. Я очень много отдаю, я физически работаю, мне это очень помогает. Когда я злая, у меня массажи получаются лучше всего. Люди просто в захвате. Но именно в большой злости. Так что злость – это не всегда плохо. Проживала и сейчас иногда бывает, но я знаю, что это пройдет. Пусть день, два, пусть пять, но оно пройдет. Это состояние проходит, просто, когда ты не знаешь, что оно не проходит, кажется, что это вечно длиться, но оно все равно проходит. Я к анонимным сразу бегу, мне х*рово. «О, Лиля пришла. Что, Лиля, плохо?». Я предлагаю что-то делать, поехать в ребцентр. А есть ли форум, поехали на форум. Туда и туда. Если я остаюсь сама с собой, это хуже всего. Худшего человека, чем моя голова, нет. Поверьте, моя голова – это самое страшное, что может быть для меня. Одиночество. Все алкаши глубоко одинокие люди. Я очень одинокая. Такая  я родилась. Это боль, дырка. Что-то я туда наложу – хорошо, но оно же проходит. Все время надо делать. Почему программа – это действия, наши действия. Ходить в наркологию, например, я очень люблю это дело. У нас есть специальный чат. Если новичок появился, просят даже вплоть до того, чтобы домой приехать. Если мне плохо, я еду куда угодно. «Лиля, поедешь? – Да», «Лиля, поспикеришь? – Да».

Вопрос: второй год трезвости сложнее, чем первый. Почему? Было ли у тебя такое?

Ответ: первый год он год непонимания того, что происходит. Рот открыт, куда-то идешь, что-то делаешь. У меня не было чувств. Да, мне нравилось, да, вроде бы не хочется употреблять. А второй год, как у меня, пришло осознание. Ого! А что делать дальше, а как жить? У меня побочки из употребления, коллекторы, выбивание дверей, отбирание квартиры, машины, триллер! У меня было такое. Что я не могла по три-четыре дня выйти из квартиры, потому что они меня караулили под дверями. Это ужасное безумие. Восьмой, я могу сказать, не легкий. Особенно наш сейчас, в Украине. У меня много знакомых погибло. Не бывает легких или нелегких, они просто ступеньками. Я поднимаюсь и все время иду. Иду – хорошо, только остановилась  — спускаюсь назад. Вот и все.