Россия,  г. Санкт-Петербург

Домашняя группа: ФинБанка

ТЕМА: Наши действия отвечают вместо слов  С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Всем привет, ребят. Ну что, начнём? Меня зовут Костя, я алкоголик ребят. Я, наверное, одно из тех чудес Бога, такой же, как и все вы, здесь сидящие, потому что меня здесь не должно уже быть. Употреблять я начал лет в 16, и вы знаете, я был очень умным пареньком, как и многие из здесь сидящих, но при этом я был стеснительным, прыщавеньким мальчиком, который любил все делать исподтишка, потому что в открытую что-то делать я боялся, стеснялся, потому, что мне за это приходилось бы держать ответ. А я очень не любил отвечать за свои поступки.

И вот в 16 лет ко мне в руки попал алкоголь, и этот алкоголь, он вдруг открыл для меня новый мир. Мир как в книжке. Я вдруг стал тем человеком, про которых я читал в книжке, я стал смелым, я стал интересным, я научился знакомиться с девочками, приглашать их на танцы. Весь был мир был бы у моих ног, и все это было благодаря алкоголю, но только был один нюанс, я с первого своего употребления сразу же ушёл в полный аут, потом очень долго валялся, выплёвывая из себя все наружу. На тот момент я вообще не обратил на это внимание, как и потом, очень долго, только благодаря анонимным алкоголикам, я обернулся назад и посмотрел на все эти вещи. Я вдруг увидел, что с самого начала никогда не знал меры, не мог найти эту грань, которую пытался найти иногда, потому что я видел, что мои друзья выпивают, они танцуют на дискотеках, потом они останавливаются и спокойно идут домой. А я не могу. Мне кажется, надо ещё чуть-чуть, потому что будет же ещё лучше. Сейчас хорошо, а будет же ещё чуть-чуть лучше, а потом — бац, уже поздно! Костя лежит, уже что-то происходит, что не в его власти.

У меня не было вот этой грани. И лет в 18 первый раз я, наверное, остановился, вдруг обернулся назад, и увидел, что мне 18 лет, я учусь на среднее техническое образование, мои друзья, кто-то ушёл в армию служить, кто-то получает высшее образование, а некоторые даже пытаются семьи строить. А у меня за плечами почему-то очень много проблем. Уже у меня авария за плечами, хотя я права полгода как получил. У меня авария с пьяным Костей за рулём. Две девочки оказались в больнице. И я вдруг понимаю, у меня много проблем, все проблемы связаны с алкоголем, он играл тонизирующую роль в моей жизни, он помогал разруливать многие вещи, и я продолжал употреблять, иногда пытаясь как-то это все контролировать, но, к сожалению, это оказалось невозможным, и болезнь тогда начала очень сильно прогрессировать.

Я очень сильно держался, долго держался. В анонимные алкоголики я попал в 42 года. На момент, когда я переступил порог группы анонимных алкоголиков, уже полгода, как я жил на улице и не мог жить без алкоголя, потому что, просыпаясь в подъезде, либо в кустах, я понимал, что это совсем не про то, какие перспективы у меня были в 18 лет. Передо мной лежал весь мир. Я был лучшим учеником школы, я был очень умным, всегда впитывал какие-то знания, очень легко всему обучался, и мне казалось, впереди все будущее. И вдруг в 42 года это будущее оказалось под кустами, просто под кустами. Ты открываешь глаза, тебя трясёт, колбасит, и ты хватаешь пластиковую бутылку, идёшь. Речка Охта у нас есть в Петербурге, набираешь этой воды из речки с бензиновыми пятнами и жадно глотаешь, и понимаешь: а что дальше?

А дальше идёшь клянчить, клянчить, потому что ты хочешь опять забыться, потому что я не хотел видеть все, что происходит. Убить себя не хватало смелости. У меня, во-первых, сидела в голове мысль, что, я очень много боли принёс своим родным, я очень не хотел, чтобы моя мать меня ещё и похоронила. У меня почему-то это в башке сидело, но я думаю, это скорее было оправдание своей трусости, потому что я очень хотел броситься в речку, но не делал этого. Я считал, что эта жизнь мне не удалась. Она не удалась, я проиграл эту жизнь, и во что-то верить-то мне ещё надо было даже в том состоянии, и я стал верить в реинкарнацию, что будет следующая жизнь, и, возможно, в следующей жизни я буду поумнее.

Оказалось, что эта жизнь ещё далеко не вся прошла. И вы знаете, я из тех алкоголиков, которые полностью описаны в большой книге. Я познал, что такое одиночество, безумный страх, я пытался делать что-то со своим алкоголизмом. В те моменты, когда я понимал, что это невозможно, кодировался, я кодировался около четырех раз. И каждый раз, приходя в больницу, я врал, что пришёл первый раз, а врач мне показывал мою историю болезни, говорит: «А зачем ты мне врёшь? Ты четвертый раз ко мне пришёл». А я ничего сказать не могу, я не знаю, почему вру, потому что мне стыдно, я не могу про это никому говорить. Меня возили к гадалке в Карелию, которая в тёмном лесу, живёт, и она меня кодировала, давала мне молитву. Надо читать её на растущую луну, и все будет хорошо. И я читал её на растущую луну, но потом пил. Я потом опять читал, и ничего не помогало. Все, что я ни делал в своей жизни, я делал те шаги, которые, которые я знал, я их делал, а потом наступал опять момент, когда открываю глаза, и я не понимаю, сколько времени прошло, я вижу, что кругом одни бутылки, вся квартира опять за*рана. Все ужасно. Мне безумно страшно, потому что я понимаю, очередная работа про*рана, с очередного жилья надо уезжать, потому что мне нечем платить, и мне опять надо что-то менять.

И я знаю, у меня вот эти все выходы из запоев, они уже были отрепетированы. Я чётко знал, что три дня я сейчас только могу лежать и больше ничего не делать. У меня ведро, куда я три дня как бы из себя все вываливаю, все кишки и все остальное. И мой лучший друг — это телевизор, потому что пока он разговаривает, моя голова молчит, и самый мой большой страх в тот момент, что телевизор выключится, сломается. Как только он замолкает, голова начинает думать, и только страх, только страх и ужас, потому что там все разгоняется. Все это, все плохо. Я очень боялся думать в такие моменты, потому что не было ничего впереди. И я думаю, многие люди это познали. Ещё какие-то друзья у меня оставались, какие-то связи, родные очень долго надеялись на меня, и я не мог же ни с кем поговорить, рассказать, что чувствую. Я звонил иногда друзьям, особенно когда принял первый стакан, под настроением. Я рассказывал про то, как меня с очередной работы уволили, как я в очередной раз попал в какие-то весёлые приключения, но я никому никогда не мог рассказать, как мне страшно. Как мне страшно, больно, одиноко.

И вот эти моменты, когда я иногда смотрел кино, какой-то момент лирический, и у меня вдруг начинают слезы течь. Я считал, что очень чувствительный человек. А потом понял, что это очень много боли, это столько боли во мне скопилось, которой я не мог ни с кем поделиться. И вот эта боль, она хотя бы таким образом из меня выходила. И в тот момент, когда я уже жил на улице, надеясь каждое утро, что больше не проснусь, мои родители на тот момент думали, что я умер. Сестра, моя мать, отец. И в этот момент в мою жизнь попали анонимные алкоголики. Они пригласили меня на группу, я особо не поверил. Когда мне про них рассказали, я сказал: «Ребята, это те люди, которые наручниками пристёгивают к батарее, и я таких по телевизору периодически вижу, про них рассказывают». Они такие: «Нет, нет, нет, там вообще все не так. Не понравится — уйдёшь. Тебе стоит попробовать». Вариантов других не было. Умереть я не мог и жить так уже тоже не мог. И я был готов цепляться. За что? За все, что мне предлагают.

Я пришёл в анонимные алкоголики, и вы знаете, первый раз в жизни мне вдруг сказали, что это болезнь. Я до 42 лет не знал. Я очень часто себя разбирал в голове, мы сейчас очень все умные и продвинутые, мы знаем много про психологию, и я часто разбирал себя в голове, я искал. Нам же объясняют, что все проблемы из детства, травмы детства и все такое. Я часто разбирал себя до детства, потом собирал обратно, я искал такой момент, а где у меня шестеренки сломались? Я понимал, что у меня вроде все хорошо с головой. Я, правда, остаюсь умным человеком, я делаю такие вещи грамотные, когда работаю, когда трезвый, но потом какая-то шестерёнка проскакивает, открываю глаза — и опять все. И что это, и где, я не мог понять. Мне очень хотелось найти эту поломку, я, конечно, нашёл. Виноваты были, конечно же, родители, кого-то надо было обвинять. И придя в анонимные алкоголики, мне просто сказали: «Ты вообще не переживай, это болезнь, у болезни есть симптомы». И они мне рассказали про эти симптомы. Эти симптомы, про то, что у меня аллергия на алкоголь. Как только в меня попадает алкоголь, у меня открывается тяга, неудержимая тяга. Какие бы важные дела у меня не были назначены, это вообще все не важно. Будет только одна мысль, одна мысль, где мне взять следующую порцию?

Я такой: «Да, так и есть». Они говорят, что в те моменты, когда ты вдруг трезвый и ты даже знаешь, что будет потом плохо, что ты не выдержишь, но ты все равно себя уговариваешь выпить эту первую рюмку, все равно найдутся оправдания. Я такой: «Блин, да. Я каждый раз находил оправдание, зная, что последствия непредсказуемы». Я уже это понимал, но, блин, все равно оправдания. Костя, надо сегодня, ты можешь позволить, ты удержишься. До этого ты 40 раз не удержался, но сегодня ты удержишься, и Костя идёт в магазин. Я такой: «Да, ребята, так и было». И когда они мне все это сказали, у меня пазлы все сложились прямо в голове, я испытал такое безумное облегчение. Я вдруг понял, что, блин, у меня болезнь, я болею, я не какой-то там отщепенец, отброс и все остальное, что у меня, правда, большая сила воли, я на силе воли многие поступки совершал в жизни, и я не мог понять, почему с алкоголем это не работает.

И вот анонимные алкоголики, я встретил людей, которым благодарен за то, что они не стали меня сильно гладить по голове. Ко мне подошёл человек, и он мне сразу сказал: «Костя, ты хронический, ты прям хронический алкоголик, и я рекомендую тебе пройти программу 12 шагов. Если ты пойдёшь по этой программе, у тебя появится шанс. Никто здесь не даст гарантию тебе стопроцентную, что эта программа сработает в твоём случае, но шанс у тебя появится, если ты не пойдёшь по программе анонимных алкоголиков. Шансов у тебя вообще практически нет. Скорее всего, месяца три ты как-то походишь на группы, а потом сорвёшься. И, скорее всего, ты умрёшь. Потому что ты на грани». Я поверил этому человеку. Я стал ходить каждый день на группы, я стал видеть людей. Я стал видеть тех людей, которые идут по программе, и тех людей, которые не идут по программе. Я видел людей с большими сроками трезвости, но они злые, они продолжают гавкать, они продолжают сплетничать, они приходят на группу для того, чтобы рассказать, какой был плохой начальник, как они купили кроссовки на последние деньги, что им теперь делать, про то, как они набили морду пешеходу сегодня на переходе.

Я такой думаю: «Да что за бред происходит»? И тут же были другие люди, которые улыбались, и они рассказывали о том, что «была такая ситуация, но благодаря программе анонимных алкоголиков я поступил таким-то образом, по-новому, и у меня получился такой вот результат. Вы знаете, ребята, раньше у меня был другой результат, а теперь вот этот». И я такой: «Да ладно». Я понял, что тоже хочу программу, потому что я не хочу быть как те алкоголики, которые без программы, я был таким все свои 26 лет употребления.

У меня два раза был срок по три месяца трезвости. И первый раз это была кодировка, я прям продержался все три месяца. A второй раз я оказался у матери. Я уехал к ней трезвиться, в Краснодарском крае она тогда жила. И в эти три месяца я был очень противный, злой человек. Я это понимал, потому что приехала сестра, они с мамой что-то делали, они копались в огороде, они красили забор, а я все время лежал на диване, и у меня было только одно желание, чтобы меня никто не трогал. А когда они подходили ко мне за помощью, мужская помощь, что-то приколотить, что-то ещё сделать, я гавкал, я прямо злился и гавкал. Мне было стыдно, я понимал, что не прав, но не мог с этим ничего сделать. Из меня это лезла злость и агрессия, и я узнал себя в этих людях. Я узнал себя, вдруг увидел, что эти люди — это я, я в трезвости. Это так называемая сухая трезвость. Я понял, что мне такая трезвость не нужна. Лучше я умру.

Я пошёл по программе, и потихоньку в моей жизни стали происходить наконец-то изменения. Алкоголики на первых порах мне сказали две важные вещи. Первое: будь честным. Все, что тебе сейчас надо для начала — это просто быть честным. И, приняв это, я е испытал большое облегчение, потому что я наконец-то за очень долгий промежуток своего времени я лёг и спокойно заснул. Я много лет не мог это сделать, много лет я постоянно засыпал, только употребив что-то, а если я засыпал трезвый, это было мучение. Это юла, я просто юлой верчусь на постели, не могу заснуть до пяти утра и только прошу Бога хотя бы выключиться: «Дай мне выключиться на два часа, потому что мне на работу идти. Мне надо хотя бы немножко выключиться». Когда мне сказали про эту честность, у меня такая тишина в голове наступила, я просто лёг и заснул. Это было такое чудо для меня. Мне сказали: «Молись. Каждый день просто просыпаешься утром и проси Бога оставить тебя сегодня трезвым. Этого для начала будет достаточно». И я стал это делать. Я не знал, спрашивал, как молиться. Они говорят: «Как чувствуешь, так и молись». А у меня ни связи не было с Богом, ничего.

Я искал разные варианты. Я попросил молитвослов, мне дали, я падал на колени каждое утро, молился по молитвослову. Я просил Бога оставить меня трезвым, и это работало. Я оставался каждый день трезвым, потихоньку шёл вперёд. А когда я начал работать со спонсором, это ощущение изменений внутри меня, они стали ощутимые. Я вдруг понял, что я сажусь в машину, это состояние абстиненции ещё настолько глубокое, очень много лет употребления, мы садимся в машину, и мы просто читаем книгу, страницу читает спонсор, страницу читаю я, и мы разговариваем. Я вообще не понимаю, что читаю, не могу на этом сосредоточиться, потому что мозги совсем в плохом состоянии, но я выхожу из машины, у меня ощущение, что крылья за спиной растут, и у меня надежда, надежда, что все будет по-другому. Я помню, что звонил впередиидущему человеку, я делился, я не понимаю, что-то меняется во мне, и мне очень страшно. И она мне говорит, в хорошую сторону или в плохую что-то меняется. Я говорю, что точно не в плохую. Она такая: «Ну и все, не бойся, все делай дальше, как делаешь, все ты хорошо делаешь».

Я стал делать. А в третьем шаге мне спонсор сказал: «Костя, я не писал никакое видение своей Высшей силы, как сама концепция. Костя, до третьего шага я просил тебя искать Бога в двух местах: в любом храме и вечером на группе, потому что в этих местах всегда точно есть Бог, какой хочешь, он всегда есть. На любой группе анонимных алкоголиков присутствует Бог. А если днём тебе вдруг плохо, то ты можешь просто зайти в ближайший храм и просто посидеть и помолчать». Тоже работало, потому что в любой храм, зайдя и просто посидев 20 минут, мои мысли тоже успокаивались, и я вдруг ощущал, что здесь есть Бог, и он мне сказал, что больше не надо куда-то идти его искать. Бог рядом и все, что тебе надо, это просто обращаться к нему по любому поводу, что бы тебе не понадобилось. Я так удивился. Это недоверие. Я всю жизнь работал, я по образованию инженер, хоть и без высшего образования, с разными станками, мне тяжело в такие вещи верить. Это про нас, агностиков. Но я стал это делать. Он мне сказал просить материальные вещи у Бога.

На тот момент я жил в благотворительной организации, я же попал в анонимные алкоголики с улицы, и жить-то мне было негде. Мне помогли попасть в благотворительную организацию, которая предоставила мне жилье. Я помню, иду, у меня денег ни копейки, и я такой: «Бог, а ты знаешь, я хочу курить, и мне сказали к тебе обращаться по любому поводу. Помоги мне, сигареты дай мне». Я иду, лежит пачка сигарет, я поднимаю и вижу, что там полпачки сигарет. Я поднимаю, и мне хочется верить, и мне страшно верить, этого не может быть, это совпадение, откуда такие чудеса? Наступает второй день. Я иду и опять к Богу обращаюсь: «Боже, а ты знаешь, ты мне вчера дал сигареты, они закончили. А я сегодня опять хочу курить. Покажи мне, что ты есть, пошли мне ещё раз сигареты». Буквально через пять метров лежит 100 рублей на дороге. Я беру эти 100 рублей, иду и покупаю себе сигареты. И это для меня опять такой звонок, что, ладно, первый день — совпадение, я верю, а второй день что такое? И в этом плане мои отношения с Богом стали развиваться гораздо быстрее. Я помню, попал тогда к зубному врачу. Вы знаете, наши врачи не только помогают нести нам весть другим страдающим алкоголикам, они помогают нам принять Бога, потому что это такое место, когда ты сидишь у врача, у тебя что-то болит, и что ты можешь? Можешь только молиться за себя, за того врача, который сидит в кабинете, чтобы он был хорошим специалистом, чтобы у него было хорошее настроение, все было прекрасно в семье. И чтобы он помог тебе излечить твою болезнь.

И тогда, когда попал к врачу, я это понял. И когда я увидел, что Бог мне даёт то, что я прошу, у меня была мысль: «А зачем тогда вообще что-то делать, для чего работать, когда я прошу у Бога, Бог мне даёт, и все довольно просто». Я пошёл с этой мыслью к спонсору, и спонсор тогда посмеялся и говорит: «Костя, ты знаешь, Бог тебя очень любит и поддерживает тебя в начале выздоровления, как в принципе, почти каждого алкоголика, который начинает двигаться по программе. Но потом есть нюанс, Бог продолжит о тебе заботиться, если ты будешь делать работу Бога, а работа Бога не сложная, это просто заботиться о его детях. А конкретно тебе больше заботиться об алкоголиках, потому что только алкоголик может помочь алкоголику». И так мы пошли дальше по этому пути. Я не буду останавливаться на четвертом шаге, потом у меня был 6, 7, который мы проскочили, девятый. Пройдя всю программу анонимных алкоголиков, Бог послал мне мысль попробовать работать по-другому. Я решил вдруг попробовать изменить свою работу. Я решил работать на себя, стал пытаться это делать, стал пытаться искать заказы. Я стал пытаться ездить сам на эти заказы, и это уже я перехожу ближе к теме, которая говорит про наши дела, которые говорят лучше вместо наших слов. И я увидел одну вещь.

Я прекрасно понимал свои мотивы зачастую, что я еду, но еду с мотивами корысти, я еду, потому что мне надо заработать денег, мне надо оплатить жилье, мне всегда безумно страшно. Я зачастую с этих работ возвращаюсь все равно в состоянии раздрая, даже если я хорошо сделал свою работу, но я так переживал, что я ее плохо сделаю, что не получу денег, у меня не получится запустить станок, это очень сильно меня выбивало из колеи. И у меня было непонимание такое. Странно, я же прошёл программу, программа дала мне этот внутренний стержень, внутренний стержень, которого у меня раньше не было. Я понял, что теперь не один от слова совсем, даже если меня на остров одинокий выкинуть, я не буду чувствовать того одиночества, в котором я раньше умирал, потому что у меня теперь есть Высшая сила, но при этом при всем я продолжаю злиться на людей, хотя вижу свои мотивы, я понимаю, что мне как-то надо по-другому поступить.

Я вдруг понял, что хочу по-другому поступить, но не умею. Просто не умею. Я вдруг понял, ощутил себя этим мальчиком, который начал употреблять шестнадцатилетним. Я не умею разговаривать с людьми, не умею договариваться, не умею проговаривать свои нужды человеку, свои чувства. Как я жил до анонимных алкоголиков? Все, чему я хорошо научился, я прямо этим очень гордился, умел себя хорошо продавать на собеседованиях. Это была моя фишка, потому что когда болезнь прогрессировала, меня часто выгоняли с работы. У меня в трудовой книжке больше 30 работ. И это только по трудовой книжке, это про то, насколько часто меня уже под конец стали выгонять с работы, но каждый раз в следующий раз я продавал себя ничуть не хуже, чем в предыдущие, а даже ещё лучше иногда. Это про то, что я умел красиво петь, но ничего некрасиво делать. Я себя хорошо продавал, зачастую боясь, наше словосочетание «завышенные требования при низкой самооценке» они очень прекрасно меня описывают. Я всегда приходил на собеседование, что-то требовал, огромные зарплаты, но при этом я очень боялся, что вообще не соответствую этой зарплате. У меня даже и высшего образования нет как такового.

Это тоже самое, когда я знакомился с девушками. Я знакомлюсь с девушкой какой-нибудь, при этом обещаю золотые горы и понимаю, что я не смогу ей их дать. Все мои отношения были тоже просто на красивых словах сначала основаны, я красиво пел, обещал что-то, вступал в отношения, а потом вылезала моя болезнь, когда все было не важно, важен был только Костя и его интересы, моё эго лезло везде, всегда. И я вдруг понял, что хочу как-то по-другому поступать, особенно эта вещь, когда я устраиваюсь на работу, и мы заключаем договор с работодателем, что я согласен делать такую-то работу, получать такую-то зарплату, я выхожу на работу, и уже через неделю я недоволен всем. Недоволен работодателем, недоволен зарплатой, потому что я достоин большего, вы мне мало платите, вы злые, все вы плохие, работа у вас тяжёлая, а я самый умный. Все это я любил, говорить всегда в кулуарах, эти сплетни, которые мы сейчас успели перед группой услышать. Я любил где-то в курилке рассказывать про плохого начальника, как он нас не ценит. А иногда это доходило все до начальника. И вы знаете, эти начальники, они приглашали меня в кабинет и на свои заседания. Они видели во мне тоже потенциал я. Я это очень часто слышал, когда меня увольняли, увольняли из-за моего пьянства, что «Костя, у тебя большой потенциал, но, к сожалению, мы тебя не сможем оставить». И они меня приглашали на свои заседания, они спрашивали: «Костя, ты в курилке часто говоришь какие-то вещи, давай ты здесь проговори тоже, что ты видишь, как мы можем улучшить нашу работу? Предложи что-нибудь, мы готовы тебя выслушать».

А Костя может только в курилке за спиной у людей разговаривать, а когда его правду спрашивают, он не может ничего сказать, он боится. Это я про себя говорю сейчас в третьем лице, но это все я. Я такой. И когда я осознал все эти вещи после прохождения программы, что у меня ещё куча дефектов, и эти все дефекты основаны на том, что я просто не умею жить, я стал искать варианты. Бахнулся на колени, помню, стал молиться Богу и Бога просил: «Покажи мне, Боже»! Я понимал, что 6, 7 шаг — это не про то, что Бог возьмёт эти дефекты все из меня, заберёт и даст мне что-то другое. Я понимал, что вся наша программа — это действия, все наши изменения — это какие-то действия. От того, что я такой умный, много книжек разных читаю, ничего не меняется. Меняется наоборот. Я начинаю делать действие сначала с трудом, потом ещё с трудом, потом оно потихоньку входит в привычку и начинает сдвигать мой мозг, он начинает привыкать к новому действию.

Я тогда попал на свою домашнюю группу и услышал, как один человек рассказывает про традиции анонимных алкоголиков. Он рассказывает, как применяет их в семье, в работе и в анонимных алкоголиках, и как у него меняются отношения в семье, как тяжело ему было менять их после своей трезвости, как было тяжело опять завоёвывать доверие своих родных, на работе. И все это он начал потихоньку завоёвывать, отвоёвывать все эти вещи благодаря именно тому, что ему дали традиции анонимных алкоголиков. Я попросил человека отдать мне эти традиции, и он стал мне их отдавать. Тогда моя жизнь наконец-то стала меняться в другую сторону. Я вдруг понял, что с людьми надо разговаривать. Самая первая наша традиция – проговорить цель. А есть ли у нас общая цель, что мы хотим? Это неважно, про трудовые отношения, про отношения личностные. Я вам хочу немножко похвастаться, что я женился первый раз в жизни в своей трезвости, это произошло в 44 года. В анонимные алкоголики я пришёл в 42, а женился первый раз в 44 года. Я не смог бы построить эти отношения, если бы не традиции анонимных алкоголиков.

Моя жена тоже анонимный алкоголик, и она была вместе со мной на этих традициях, и мы, слава Богу, пытались их тут же учиться применять в наших отношениях, потому что когда два алкоголика пытаются строить отношения, это не просто. У каждого алкоголика есть в голове свой идеал, какие должны быть эти отношения, а чтобы они такими были, соответственно, должен быть второй алкоголик, такой же, как в моей голове. Но алкоголик совсем не такой, так же как и я вообще не такой в её голове. И благодаря тому, что мы стали идти по традициям, мы стали их прямо в семье пытаться применить. Мы сначала проговорили наши цели, что мы хотим от этих отношений, как мы видим наше будущее. Мы пришли ко второй традиции, стали разговаривать о том, что нас раздражает по мелочи, ведь это неизбежно. Два человека пытаются жить, и их начинает что-то задевать. Я очень долго переживал по поводу того, что она постоянно мою зубную щётку перекладывает. Я думал, что она мне тем самым показывает, что ты бомж приглашённый вообще в этой квартире. Как тебя пригласили, так тебя отсюда выкинут, потому что для меня важно, что я положил зубную щётку, она должна здесь лежать, здесь мне удобно. А потом я прихожу, она в другом месте лежит.

Мне было очень больно, неприятно. А когда я стал это проговаривать жене, она говорит: «Я вообще не задумывалась об этом. Просто я протираю раковину и перекладываю. И мне так смешно вдруг стало, это моя голова все эти вещи придумывает очень здорово, меня разводит. И мы потихоньку учились. И для меня традиции потихоньку стали менять мои действия. Вы знаете, я в какой-то момент остановился, обернулся назад, и вдруг увидел, что у меня изменились мои ценности. Эти все ценности, которые раньше мне были важны, чем я раньше пытался свою дыру забить. Я думал, что деньги принесут мне счастье. Бог давал мне денег, но я был недоволен, я пил. Я думал, что какая-то женщина, машина мне принесут счастье, и Бог давал мне богатую женщину, которая покупала мне машину, а Костя пил. И Костю лишали прав, и у Кости уголовка за то, что он опять на машине ездил пьяный, и не было никакого счастья в его жизни. Я вдруг увидел, что это все стало настолько неважно. Я понял, что в этих отношениях, которые я сейчас пытаюсь строить, мне надо как-то поступать опять по-новому совершенно.

Раньше, когда я пытался с женщиной строить отношения, все они строились на корысти, опять же. Она меня просит что-то сделать, я такой: «Да че я буду у тебя делать, если ты меня все равно скорее всего выкинешь, квартира на тебя записана, я к квартире отношения не имею. Я тут что-то буду делать, а потом ты меня выгонишь»? Я когда начал эти новые отношения уже с моей будущей женой, вдруг понял, что это не важно. Если я хочу, чтобы у меня было счастье, оно должно делаться здесь и сейчас. Неважно, что будет потом. Я завтра могу забухать и умереть. Давай я буду что-то делать сейчас для этого счастья. И я стал пытаться это делать. И это оказались как раз эти новые действия, что ты что-то делаешь. Ты получаешь от этого удовольствие. В квартире строится уют, мне приятно и радостно всегда возвращаться домой. Это никогда у меня такого не было в жизни. За 42 года я никогда не хотел возвращаться домой, потому что я либо жил один, и дома ничего было, кроме телевизора, либо это была женщина, к которой я не хотел возвращаться, потому что там ничего хорошего в таких отношениях никогда не было.

Я выбирал себе женщин, которые всегда употребляли и не мешали мне употреблять и которые желательно меня потом ещё какое-то время содержали, когда я в глубокий запой уходил. И тут в новых отношениях я стал поступать по-новому. Я изменил своё отношение к работе, я вдруг понял в своей голове, что меня очень разрушает та вещь, что я еду не помогать людям, а зарабатывать деньги. Ведь люди обращаются ко мне, потому что у них проблема, у них сломался станок, люди не могут работать, а этот станок — это их работа, это их деньги, и они на эти деньги кормят свои семьи. И когда они обращаются ко мне, они надеются получить помощь. Я приеду, я запущу станок, он заработает, и они тоже смогут заработать деньги, они смогут прокормить своих детей. Я стал просить Бога, чтобы он помогал мне быть полезным, потому что как это было не удивительно, но Бог, он не в станках оказался. Когда я молюсь перед тем, как я куда-то еду, я прошу у Бога вдохновения, интуитивных мыслей, и они приходят. Удивительно! Я иногда чисто на интуиции что-то ремонтирую, я подъезжаю, смотрю на этот станок, и у меня прямо, интуитивно вдруг. Я понимаю, что мне надо посмотреть эти вещи, посмотреть эти вещи. Нет, прекрасно, когда есть схемы и все остальное, но иногда можно впасть в тупик. И вот только через Бога вдруг приходит какая-то мысль ни с того ни с сего: «Посмотри, возможно, это здесь». Я туда заглядываю. И, правда, оказывается, проблема именно в этом месте.

Это тоже было для меня ещё одно большое открытие, что Бог, оказывается, он везде, он в станках, он в этой в стальной балке, которая описана у нас в книжке. И вот эти новые вещи, мои новые поступки, они привели к тому, что я стал получать благодарность от людей, когда я приезжаю к ним работать. Люди сейчас заключают со мной договора потому, что им нравится со мной работать. Это было что-то новое в моей жизни, потому что я никогда не получал благодарности. И вы знаете, я за 42 года и 30 работ с лишним ни разу же не уволился по собственному желанию. Меня всегда просили. У меня нет ни одной статьи в трудовой книжке, но меня всегда просили. Мне часто давали второй шанс, а потом шанс тоже кончался, и меня выгоняли. Я первый раз уволился тоже в трезвости. Я поначалу на самом деле устроился на одну работу, думал подрабатывать, чтобы было чем за жилье платить, но меня не удовлетворила зарплата, и я просто честно подошёл и сказал: «Ребята, вы знаете, меня не устраивает все-таки зарплата, и я уволюсь по собственному желанию». Первый раз в жизни. И это было такое удивительное ощущение, и мы полюбовно расстались, очень все хорошо.

Для меня это было тоже чудо. Я же всегда уходил, не оглядываясь, все были козлы, они меня уволили, они должны мне были чего-то, они все козлы. И вдруг сейчас все стало иначе, удивительно, у меня сейчас есть договор, я частное лицо, я индивидуальный предприниматель и со мной заключает договор наше оборонное предприятие. Я езжу на «экспофорум», многие ребята тоже со мной заключают договор, и они мне говорят, что «Костя, с тобой приятно работать. Классно. Ты не просишь ничего лишнего, ты приезжаешь, ты дорогой специалист, но ты хороший специалист. Если у тебя не получается что-то сделать, ты за это не берёшь деньги». Это очень приятно, это классно. И я помню, как в начале своего выздоровления очень хотел рассказать всем, что я стал анонимным алкоголиком. И наша тема очень подходит под 11 традицию. 11 традиция, она про привлекательность. Я помню, что ходил к своим друзьям, рассказывал, что «ребята, я нашёл выход, я теперь буду трезвый, и это Бог, это алкоголики». Они все смеялись, кто мне поверит? Они меня за столько лет всегда видели, я что-то кричу, хожу, бью себя кулаком в грудь, а потом опять оказываюсь в той же яме.

А потом проходит год, и эти друзья начинают обращаться ко мне за помощью, потому что вдруг у первого младший брат умирает от нашей болезни. У второго тоже младший брат умирает от нашей болезни, и они говорят: «Костя, мы смотрим на тебя, у тебя, получается, ты стал другой». И это говорит о том, что мои новые действия. Не то, что я ходил раньше себя и бил пяткой в грудь, как на собеседованиях продавался, что я много и красиво говорил, но ничего не делал. Они это увидели уже в новом свете и стали обращаться ко мне за помощью. Моя сестра родная позвонила мне и сказала, что «пришли мне, пожалуйста, молитву Костя, которой ты молишься по утрам. Я вижу, какой ты стал, ты стал другой, ты стал спокойный, и ты все воспринимаешь по-другому. Я тоже хочу также». Это был сильный момент. И я переслал ей эту молитву. Она тоже сейчас ей молится. Это для меня тоже большой знак. Это очень классно, про то, что я научился поступать все-таки по новому, с новой точки зрения, я научился принимать людей по-другому.

Это все не сразу, это как мышцу нарабатывать, я ещё раз повторяю, что не знания меняют меня, а новые действия. Поначалу мне через пинок приходилось периодически вспоминать, что Костя, этот человек впереди не хочет тебе ничего злого, он просто как бы хочет хорошо сделать для себя. Это Костя сидит, и Костя хочет, чтобы этот человек сделал хорошо для Кости, а человек-то хочет хорошо для себя, а Костя на него злится из-за этого. И потихоньку такие вещи стали все-таки наслаиваться на мою голову. И, конечно, я сейчас не хожу и не кричу о том, что являюсь анонимным алкоголиком, анонимные алкоголики всех спасут, но я абсолютно не скрываю этого. Согласно как раз нашей 11 традиции я рассказываю об этом на своей работе. Почти все мои работодатели знают о том, что я анонимный алкоголик, и 5 лет назад я жил на улице, потому что это хорошо, что они про это знают. Они мне говорят про тех ребят, которые у них страдают алкоголизмом, но я это делаю не как раньше.

Вы знаете, в моей жизни был момент, я тоже про него вам сейчас расскажу. Когда я начал трезветь и выздоравливать, я жил в благотворительной организации, и, как говорится, у меня была задница прикрыта, у меня было жилье бесплатное, мне давали еду. Каждый день мне давали карточку на проезд, чтоб я ездил по собеседованиям. Я ездил по этим собеседованиям, проходил их. И когда люди уже соглашались меня взять на работу, я говорил: «Вы знаете, а у меня проблемы с алкоголем». Если я раньше на всех собеседованиях скрывал всегда, чтоб никто не узнал, то сейчас я все это объяснял себе так: я честный, хотя я сейчас чётко понимаю, что это было просто для того, чтобы гордыньку свою погладить, что я приезжал, мне была нужда, чтобы почувствовать себя нужным, что я ещё могу куда-то устроиться на работу, хотя по факту я туда не собирался устраиваться. Некоторые работодатели мне говорили: «Вы знаете, мы подумали, обсудили, и мы решили, что вы честный и смелый человек. Мы хотим дать вам шанс и хотим взять вас на работу». А я говорил: «Ребята, я не готов. До вас далеко ездить». И не соглашался на работу. Это как раз про то, что я ходил и кичился тем, что я алкоголик, а по факту показывал себя вообще не с лучшей точки зрения.

А сейчас это все происходит наоборот. Я приезжаю, делаю свою работу, разговариваю с людьми. Зачастую даже до смешного, я объясняю людям, как им лучше построить отношения с другими своими коллективами, потому что не устану повторять, у нас в программе вообще не 12 шагов. Ребята, для того, чтобы получить душевный покой и равновесие полноценное, у нас их 36. Программа 12 шагов дала мне трезвость и дала этот стержень, связь с Богом. Это очень важно, но мои отношения с этим миром, с людьми, с моей женой я построил только благодаря традициям анонимных алкоголиков, они научили меня жить по-другому, поступать по-другому, потому что в какой-то момент я хотел бы поступать по-другому, но не знал как, потому что я всегда прятался от проблем, бегал от проблем, я занимал деньги у кредиторов, убегал, менял телефон, я боялся. А сейчас я не боюсь, я разговариваю, я прекрасно понимаю, что ни одна проблема никогда не будет решена криком, руганью и убеганием. Любая проблема решается только разговором, только разговором и какой-то договорённостью.

У нас с женой давно не бывает таких споров никаких. Это счастье. А поначалу, когда мы притирались, мы уже знали традиции, но нам это тяжело давалось, потому что мы сходимся, мы пытаемся что-то обсудить. Мы злимся, мы расходимся по углам, она звонит спонсору, я звоню спонсору, я на группу уехал, вернулся. Вторая попытка, опять не получается, опять расходимся. Потом с третьей попытки — раз и получилось договориться. Все. Ура! Все, проблема решена. Мы нашли общий выход. Вот так решаются проблемы. Я вообще раньше этого не понимал. Я всегда ждал, пока проблемы сами рассосутся, рассосутся. А лучше, чтобы они меня не нашли. Хотя эти проблемы я сам где-то и насобирал. Это, кстати, ещё и про то, ребята, что счастье любит тишину. Мне нравится эта фраза, она тоже хорошо подходит под 11 традицию про то, что мы не кричим. Наша привлекательность важна всегда. Я не люблю, когда люди выставляют свои фотографии во всех социальных сетях, пытаясь показать, какие они счастливые, как у них все хорошо. У меня полное непонимание, для чего это?

Людей, которые искренне порадуются за моё счастье, их на самом деле не так много. И этим людям я могу написать сообщение, послать фотографии или видео в личные сообщения. И эти люди, правда, за меня искренне порадуются. Потому что они мне близкие люди, они знают меня больше 30 лет. Это мои друзья, это некоторые мои анонимные алкоголики, с которыми у нас такие отношения мои родные, а вот эти все социальные сети и все остальное, это для чего все такие мои сообщения на 90% у других людей вызовут зависть, недоверие, ещё какие-то чувства. Тот, кто счастлив, он не кричит об этом, он демонстрирует это своей жизнью и своим поведением. И вот в этом различие. И вот это вот как раз 11 традиция, она хорошо ложится и на все остальные вещи, что мы своим поведением должны привлекать людей, приходить в анонимные алкоголики. Люди должны хотеть получить то, что у нас есть. На группе должно быть привлекательно новичку, который пришёл на группу, ему должно быть уютно и привлекательно, чтобы он хотел вернуться туда, на эту группу. Это про безопасность, ребята, нашей группы.

Не хочется затрагивать некоторые проблемные темы, я до сих пор говорю, что у нас в обществе хватает проблем и многие проблемы мы, как алкоголики, пытаемся решить войной. И я постоянно говорю ребятам про то, что, ребята, ну, войной ничего не решить вообще. Только через любовь, любовь и жертвенность. Это и есть то, что нам поможет. Злость, она подпитывает, она даёт энергию, ненависть, даёт энергию. Все эти вещи дают какую-то энергию, но забирают они гораздо больше. Поэтому только через любовь, какие-то договорённости, какие-то компромиссы мы можем что-то решить. У меня есть, конечно, ещё много что вам рассказать, но я смотрю время уже девять часов. Оставлю вам время на вопросы. Возможно, кто-то из вас хочет что-то узнать ещё по отношениям, по работе или по применению в анонимных алкоголиков. Добро пожаловать, трезвый.

Вопрос: у меня вот сейчас 4 месяца и 3 недели трезвости. Как у тебя получилось остановиться бухать и как было у тебя первые полгода, какие трудности были, потому что первое время бывает, что и тянет и вообще как-то эмоционально нестабильно. Можешь ты про это время как-то ответить?

Ответ: я могу ответить про это время. Знаешь, поначалу мне помогала молитва. Я когда пришёл на анонимные алкоголики, мне ребята сказали: «Каждое утро проси Бога оставить тебя сегодня трезвым». И я просил. Я подходил к срывникам, спрашивал их: «Ребята, вы когда срывались, просили себя оставить трезвым сегодня»? И каждый из них мне говорил, что нет, в этот день, когда срывались, не просили Бога оставить их трезвыми. Я очень боялся, что я каким-то утром забуду помолиться. Первые полгода тяга у меня была. Я держался на злости, ненависти, честно скажу, я ненавидел алкоголь, у меня была безумная ненависть к нему, потому что я его обвинял во всем, что со мной совершилось. Жизнь, прошедшая на улице, она все равно в голове-то долго остаётся, и тяга бывала, конечно. Бывало, очень хотелось пойти в магазин, на все плюнуть, но я тут же бежал немножко вперёд, я опять видел себя и кусты. Я не злился на то, что в данный момент со мной происходило, я понимал, что это не такая проблема, как у меня будет, если я пойду сейчас за бутылкой.

А потом случился 4, 5 шаг. Я честно скажу, анонимная книга, у меня произошло все, что там написано, и все ровно так, как там написано. Я сделал 4 и 5 шаг, и у меня полностью отбилось желание идти в магазин. Я больше не видел смысла вообще в этой иллюзии, я вдруг увидел чётко, что алкоголь — это была иллюзия, это всегда иллюзия, где я пытался прятаться. И она пропала, эта иллюзия, это случилось тоже довольно интересно. Я, когда зачитывал пятый шаг спонсору, уже зачитал, он меня спросил сначала: «А где у тебя Бог в твоём четвертом шаге»? Я такой: «А че мне на Бога-то злиться»? Он говорит: «Нет, Бог должен быть, иди, пропиши Бога». Я прописал Бога, все, как положено, зачитал спонсору. Он говорит: «Молодец, теперь иди в комнату, помолись и подумай. Может быть, ты ещё на что-то злишься, что ты утаил или забыл написать»? А мы с ним, со спонсором на тот момент жили в одной квартире, мы снимали двухкомнатную квартиру, жили в соседних комнатах.

Я пошёл в комнату, сел такой, помолился, вроде больше не на кого злиться. Все, что надо, уже все указано. И вдруг понимаю, что алкоголь. Я ненавижу, алкоголь, я злюсь на алкоголь, и это придаёт мне сил, конечно, оставаться трезвым. Я взял и прописал алкоголь тоже в таблице четвертого шага, и у меня чётко получилось: Бог, а снизу алкоголь, и все остальное одинаковое. Это был такой показатель, насколько я понимал, у меня алкоголь — это была моя Высшая сила. У меня настолько все это было чётко видно в моей таблице. Но после того, как я это зачитал, у меня просто как отрезало. Все, все, как написано в большей книге, после того, как я сделал 5 шаг, я больше никогда не хотел пить. Все, что по началу, то я чётко следовал всем рекомендациям, которые мне давали другие алкоголики. Это каждый день группа. До этого момента у нас есть вообще рекомендации 90 на 90. 90 дней -90 собраний, если ты только пришёл в анонимные алкоголики.

Алкоголик не должен быть голодным, злым, уставшим, следовательно, всегда в кармане должна быть шоколадка, какая-то вода, потому что как только появляется тяга, желание выпить — попьёшь воды, либо сока, эта тяга пропадает. Тоже хорошо работает, вот такие простые вещи. Звонок спонсору, другому алкоголику, разговор — все эти вещи помогают. Потому что когда возникает тяга, надо выйти из своей головы. Некоторые люди идут, что-то делают: моют квартиру, собирают хабарики, но при этом при всем надо двигаться, двигаться по программе, что-то делать. И очень важно группа, на которую ты ходишь. Есть один нюанс. Я поначалу попал на группу, я не буду говорить название группы, их называют у нас сливными группами. Это группы, где как раз люди приходят и рассказывают про то, как прошёл день и плохой начальник. Они приходят, они рассказали про все своё *овно, вылили на других, но при этом остались трезвыми, и я поначалу попал на такие группы. И только потом, слава Богу, открылась моя домашняя группа, куда я пришёл, и вдруг услышал ответы на свои вопросы. Я услышал ответы, где мне искать выход, это очень важно.

Очень важно про то, чтобы на группе говорили о выходе, а не о том, какой начальник дурак, тогда ты будешь знать, что тебе делать. Ты будешь задавать вопрос и получать на него ответ, как тебе поступать?

Вопрос: какие инструменты программы применяешь в течение дня и делаешь ли ты это регулярно?

Ответ: с течением времени, когда ты находишься в программе, это настолько все переплетается. Я постоянно разговариваю с Богом. Я у своей жены подсмотрел, что даже телефон, когда ты берёшь телефон, надо пригласить Бога, оказывается. Я это случайно увидел. Я из тех людей, не люблю телефонные разговоры. Ватсап, телеграм — это придумали для меня прям потому что я могу переписываться сообщениями голосовыми, но я не люблю, мне телефонный разговор очень тяжело мне всегда даётся. И я вдруг увидел, как у меня жена, когда берет телефон, она: «Боже, будь со мной». Я такой: «Опа, ничего себе. Так можно»? И я стал тоже приглашать Бога, когда беру телефон, и мне стало гораздо проще. А какие инструменты? Я сейчас редко когда злюсь на людей, я прошёл хороший опыт, успел побывать консультантом.

И одна ситуация была, когда мне было два года, та организация, которая мне давала крышу над головой, она обратилась ко мне и попросила меня побыть консультантом в их организации. Это был прекрасный опыт, я был консультантом, там ребята меня многому научили. Там был такой один момент, когда пришёл абстинент, который там жил, этот проект одной организации, он называется «Дом на полдороги». И у нас вечернее было занятие, где ребята собираются, они рассказывают о том, что было в течение дня, они зачитывают свои какие-то вещи, и я, как консультант, веду все это собрание. И вдруг один человек приходит и начинает мне грубо отвечать, хамить. Я начинаю тоже заводиться. И я тоже начинаю хамить, начинаю на него матом, мы цепляемся языками, ни драка, ничего нет, мы словесно поругались. Мы разошлись, я был возмущён его поведением, мне хотелось ему вообще всечь, выгнать, пускай идет на улицу и умрет.

А потом пришел наш куратор, и он меня позвал на разговор и говорит: «Костя, у меня есть два вопроса. Первый вопрос ты должен задать себе, почему ты разозлился? Спроси себя, почему ты разозлился»? Я такой сижу и начинаю себе задавать вопрос, почему я разозлился? Ответ оказался прост. Я поставил себя выше этого человека. У нас в большой книге написано, что мы не ставим себя выше других людей. Неважно, сколько у него трезвости, один день, а у меня десять лет, я поставил себя выше. А этот человек абстинент, у него трезвости маленько, он может нести всякую ерунду, я тоже нёс. И вдруг принял это за личное оскорбление, что он не должен был так поступать, он должен меня уважать. A второй вопрос, который мне задал куратор, он сказал: «Костя, а этот человек, он мог так поступить, как ты думаешь»? Я в тот момент вдруг понял: «Вы знаете, он мог так поступить, потому что Бог не делает из нас инвалидов, он не делает за нас ту работу, которую мы можем сделать для себя сами. Он всегда нам даёт свободу выбора. Бог вмешивается только тогда, когда мы что-то не можем, что-то нам неподвластно.

И каждый человек, он сам себя выбирает. И тот человек, с которым я поругался, он мог просто плюнуть мне в лицо, он мог уйти с этой квартиры, напиться и умереть. Это был его выбор, и он мог его сделать. И нахамить он мне тоже мог, потому что, опять же, его выбор, он болеет, он прибаливает, он абстинент. Другое дело, что я не хотел это принимать, я не принимал его в таком виде, я не хотел, ставил себя выше человека. И с тех пор я очень часто говорю себе про то, что когда передо мной какой-то человек, который меня иногда раздражает, он иногда может пытаться как-то поступить для меня нехорошо, он может пытаться что-то, где-то, кого-то обмануть, но я всегда говорю, что это выбор этого человека. Это этот человек сейчас выбирает. Все, что я могу сделать, это подойти и с ним поговорить, рассказать, что друг, мы можем по-другому что-то сделать. Если я вижу, что кто-то где-то ворует, я могу подойти и сказать: «Давай ты не будешь этого делать, не надо воровать». Я не могу изменить этого человека, он уйдёт и пойдёт, сворует, возможно, в другом месте. Программный инструмент для меня — постоянно напоминать себе, что каждый человек, что он при всем при этом является любимым ребёнком Бога. Это как Гитлер. Является ли Гитлер любимым ребёнком Бога? А вы знаете, является. Гитлер тоже является любимым ребёнком Бога. Бог любит нас всех, и мне надо про это помнить. Просто человек поступает по-другому.

Есть ещё такая вещь, я её, конечно, вычитал, плагиат про то, что нельзя измерить темноту в комнате, если я выключу свет. Темноту не измерить, потому что измерению поддаётся свет, у него есть лучи, есть волны, мы можем померить теплоту, длину волны, многие вещи, но когда мы выключаем свет, темноту мы не можем померить. Это просто отсутствие света. Зла тоже нет. Есть отсутствие Бога. Там, где есть Бог, там есть любовь, там, где есть Бог, нет места спорам и разрушениям. Тоже немножко, может, отхожу от темы. Мне вчера звонил один человек, у человека довольно трезвости много, но он в предсрывном состоянии. И он мне задал один вопрос: «Костя, а почему про других людей иногда говорят, что он прошёл программу, вроде на группах умничает очень красиво, а при этом говорят, что нет у него 1, 2 и 3 шага». Я говорю: «Так это довольно просто. Это значит, что у человека Бог только в словах. Этот человек продолжает рулить, он продолжает спорить, он пытается всем доказать свою правоту, он злится, когда его не слушают, но при этом никогда не пытается слышать других людей. Да даже не то что слушать, а слышать, потому что это две разницы, две разные вещи». Это меня тоже научили традиции. Ведь я не умел никогда слышать. Я делал вид, что слушаю, а при этом все время ждал момент, пока человек закончит говорить, чтобы быстрее начать навяливать свою идею. Моя же идея всегда самая правильная.

В традициях я научился пытаться услышать, это оказалось тоже тяжело. Даже приходя домой, разговаривая с женой, я себя на этом поймал, что прихожу домой, мне жена пытается что-то рассказать, у неё что-то произошло за день важное, она хочет со мной поделиться, а я такой сижу и просто жду момент, что быстрее, быстрее, у меня важнее же, у меня же важнее, я сейчас расскажу. Я стал пытаться слушать, что она рассказывает, это совсем другой уровень, когда ты слышишь человека. Это классно, это тоже инструмент, пытаться слышать людей, пытаться не говорить своё мнение, не лезть, не сплетничать. Это такие инструменты, которые постоянно в моей жизни, и это не говорит, что я святой. Не, не, не, не, не, я остаюсь далеко не святым человеком. Я иногда и злюсь на людей, иногда, когда особенно еду с работы, голодный, злой, уставший, мне очень хочется кому-нибудь на спину плюнуть, и кого-нибудь, кто идёт не по моему графику в переходе метро, падла, идёт еле-еле, он че не понимает, что сзади я иду, а у меня другой темп. Мне быстрее надо, мне очень хочется пинка дать, но я в такие моменты, после того, как это думаю, тут же начинаю улыбаться, потому что это мне напоминает, что я остаюсь алкоголиком. И это меня радует, потому что я никогда не стану святым.

Такие моменты, они меня всегда возвращают в то, что я остаюсь алкоголиком. И мне классно, я понимаю, что мой путь, он постоянно, каждый день делать чуть-чуть что-то лучше, пытаться. Не факт, что это всегда получится, но пытаться что-то сделать лучше. И я никогда не буду таким духовным, все воспринимать, лицезреть, как растёт дерево. Навряд ли. Моя задача развиваться, постоянно, что-то делать. И вот это тоже важно. Я не могу стоять на месте. Задача моя всегда что-то делать. Если я что-то перестаю делать, нахожусь в зоне комфорта, у меня недовольство быстро наступает, раздражение. Опять что-то не так. И поэтому я очень стараюсь, я всегда прошу у Бога следующий шаг в моём развитии профессиональном, в моём развитии духовном и в моём развитии, в отношениях с женой, чтобы Бог мне показал, как я ещё могу проявить свою любовь, потому что любовь — это тоже действие. Потому что раньше я говорил такие слова про любовь, когда употреблял, я абсолютно не понимал, что это такое, потому что вся моя любовь заключалась в том, что я иногда мог дать денег, немного денег, потому что деньги были самое дорогое, что у меня есть.

И значит, если я чуть-чуть даю кому-то денег, значит я проявляю свою любовь. Вот так я считал. А оказывается, что нет, любовь — это забота, это поговорить, позвонить, иногда проявить заботу, узнать, как дела, что-то помочь, сделать. Учиться проявлять свою любовь к жене, этому надо постоянно учиться. Я стараюсь этому учиться.

Вопрос: сразу ли ты сделал первый шаг, находясь в программе.

Ответ: это была та вещь, с которой мне повезло. Может, кто-то считает, мне повезло. Я достиг того дна, я был готов на все, чтобы что-то изменить. Если бы мне анонимные алкоголики сказали, что, Костя, ты просто должен к смешарикам каждый вечер обращаться, говорить, что «смешарики, спуститесь ко мне и оставьте меня трезвым», я бы это делал, это был мой первый шаг. Я настолько признал своё бессилие, я понял, что больше ни над чем не властвую. У меня был первый шаг, он случился ещё когда я был на улице. Я просто не знал, что мне с этим делать. Я признал своё бессилие, признал, что проиграл полностью эту жизнь, хотелось умереть, но умереть мне не давал страх. Следующий шаг я просто не знал даже, и когда мне предложили эту помощь, это второй шаг, мне её предложили, я её принял, а для меня это был большой шаг, мне было тяжело обращаться за помощью, а ещё тяжелее было всегда принимать помощь. И вот это мой второй шаг, что я тут же согласился, я сказал, что готов.

Была помощь Бога в том, что я вообще пошёл дальше по программе, потому что Бог меня поселил в эту благотворительную организацию, в которой было одно условие: на 30 день пребывания в этой организации я должен был начать работать. Меня должны были выбросить на улицу, обратно на улицу. Я боялся и не хотел. А честность, я принял то, что я честный, я обещал, что на 30 день найду спонсора. Я в течение месяца ходил по группам, у нас в Питере их очень много. Записывал номера телефонов ребят, которые мне понравились, а на 30 день я просто взял этот номер, и, как мне тогда казалось, самому мягкому, чтобы меня не очень гнобил, позвонил человеку и спросил: «Ты будешь моим спонсором»? Он сказал: «Да, Кость, без проблем, я буду твоим спонсором». Я прошёл по программе. Сейчас встречаю людей, они довольно даже молодые приходят в анонимные алкоголики, я восхищаюсь ими. Это люди молодые, они не все потеряли, и они приходят, признают то, что у них проблемы, они бессильны перед алкоголем.

Мне пришлось таким образом разбиться, упасть и прожить ещё полгода на улице, где меня выгоняли все. Пока я жил на улице, меня два раза пытались приютить, причём два человека с уголовным прошлым, почему-то я им приглядывался, они оба хотели меня затрезвить, они мне помогали, давали крышу над головой, пытались затрезвить, но они оба меня потом выгоняли, потому что, говорят: «Кости это пипец, мы тебе денег на хлеб даём, а ты пьяный приходишь. Как так-то»? Меня даже бомжи выгоняли. Я к бомжам прибивался, у метро которые деньги клянчат и потом бухают. И даже они меня выгоняли, потому что гордыня все равно же сидит. Они стреляют деньги, а я не могу себя заставить, стою, жду, пока они настреляют деньги и придут. Они такие: «Костя, ну ты беспонтовый, зачем нам тебя поить? Давай уходи отсюда». И даже оттуда меня выгоняют. Поэтому у меня было чёткое бессилие, Бог провёл меня именно так, как и должно было быть. В другом случае я бы навряд ли согласился. Я слишком своевольный, слишком большое эго у меня раздутое, я умудрялся даже живя на улице…

Вы знаете, в моей жизни были разные вещества. Я не употреблял 10 лет, сидел на опиатах, и когда я на них сидел, я презирал алкоголиков, алкоголики валяются под забором. Фууу, какая противность. А потом я стал алкоголиком, жил на улице. И я прохожу мимо мерседеса, там сидят два человека в мерседесе и они употребляют наркотики, а я стою на них смотрю: «Фу, наркоманы, фу, какая низость ужасная». Вот это все, что надо знать про меня. Попав в АА, у меня был чёткий первый шаг, и он мне дал это усилие, на моей злости, ненависти дойти до пятого шага, сделать его и наконец-то, забыть, что такое тяга к алкоголю и перестать искать спасение в алкоголе, увидеть то, что это была иллюзия. Люди прячутся. Я сейчас перед Новым годом, когда иду и вижу, как люди закупаются в магазинах сумками, пакетами, мне так хорошо становится. Я просто понимаю, что люди пытаются убежать, а мне это не надо. При этом я абсолютно спокойно смотрю с друзьями футбол, когда они выпивают, я хожу на День рождения, мы любим английский футбол, мы с друзьями ходим смотреть, я болею за команду «Ливерпуль». Они спокойно пьют пиво, кричат, радуются, и они прекрасно воспринимают то, что я трезвый, они меня поддерживают, и мне не требуется с ними вместе пить пиво. Я пью сок, пью кофе, мне тоже хорошо, я веселюсь.

Вопрос: как боролся с синдромом отмены алкоголя, когда случаются эмоциональные провалы, все раздражает и накрывает выпить.

Ответ: когда случаются эмоциональные провалы, все раздражает и накрывает, тут без вариантов, тут группа, звонок. Проблема в том, что это голова, когда накрывает, раздражает и хочется выпить, это все голова, твоя болезнь, и тут не так много инструментов, но они очень чётко действуют. Это помощь другому человеку, это звонок спонсору, это на группу сходить, та же группа аа24.онлайн. Круглые сутки ты всегда найдёшь помощь. Выйти из своей головы всегда можно каким-то действием, как я уже говорил, некоторые люди просто берут и выходят, начинают мыть коридор, стены, мыть лифт, убирать хабарики во дворе, как бы это не казалось смешно и унизительно, но это работает, потому что помогает выйти из своей головы. И такие простые действия для меня чётко работают.

У меня был момент, когда у меня случилась беда, у моего близкого человека, на двух годах трезвости, меня накрыло очень сильно, мне было так больно, алкоголь уже на тот момент был не вариант. Я понимал, что не пойду в магазин, меня не спасёт алкоголь, но мне было очень больно, и я бухнулся на колени. Я стал просить Бога: «Боже, покажи, кому я могу быть полезен, иначе, блин, мне очень плохо». И через 10 минут раздался звонок. Это так работает офигительно. Через 10 минут раздался звонок, и меня попросили приехать и быть полезным в этом месте. Я поехал, я был полезен и освободился от этой боли. Так что таким образом, благодарность.