Россия, г. Санкт-Петербург                                                                                                                        

Домашняя группа: Образ жизни

ТЕМА: Я и Сообщество: правила поведения

Привет, ребятушки. Спасибо вам большое за приглашение, я прям порадовалась, не знала, что есть группы с сурдопереводом, поэтому это большое дело. Это очень круто! Спасибо тем, кто включил камеру, тяжеловато вникуда рассказывать, поэтому я не настаиваю, но круто. Когда кто-то включает, я все-таки вижу глаза, вижу реакцию, потому что очень тяжело. Мне 12 лет и 9 месяцев трезвости. Из них, наверное, лет девять, нет, лет семь, как я узнала о традициях, и как я хорошенечко взялась за своё выздоровление. И мне очень нравится тема, которая сегодня у нас про правила поведения. Тут же понимаете, какие правила поведения, правила поведения — это традиции. Правильно? Но для меня эти правила, они не для вас, они именно для меня это, я должна себя так вести. Почему я должна себя так вести? Потому что если я так себя вести не буду, я, скорее всего, пойду бухать и развалю, возможно, группу, а, возможно, и все сообщество в целом, если, например, какие-то скандалы вырастут, вылезут за пределы этого всего.

Но сегодня соблюдение традиций — это моя личная ответственность, моя личная ответственность за своё выздоровление, за свою группу. И это означает, что мне не все равно до того, что происходит. Моё эго, моё я, при соблюдении традиций, оно немножко ещё меньше становится, существенно меньше, и уже единство встало на первое место. Так не всегда было. Совсем не всегда. Когда я только попала в содружество, я вообще ничего не знала. У меня срывов было много, пока я программу не сделала. Давно, давно попала в содружество, но я не работала по программе 12 шагов в течение двух лет и очень сильно срывалась. И я помню, как себя вела тогда. Для меня группы были чем-то вроде показать себя. Даже не то, что показать себя. Помимо того, что показать себя ещё и показать вам, что я не такая, как вы, что я, знаете, случайно в этой всей истории очутилась, что у меня все нормально. Поэтому до смешного доходило.

Во-первых, я придумывала всегда, что мне сказать надо. Я сидела и придумывала, чтобы это было задорно, весело, чтобы посмеялись. Если никто не посмеялся, я потом страдала жутко. Я заходила с ключами от машины на группу, чтобы показать, что она у меня есть. Якобы я забыла их убрать, ещё могла на пол уронить, чтобы все увидели, что у меня есть машина, а значит, я не совсем такая, как вы. Я всегда хвасталась тем, где работаю, кем работаю и так далее. Все это было якобы случайно упомянуто в этом во всем, в моём выступлении. Я могла совершенно спокойно прокомментировать чьё-то выступление, потом ещё его обсудить, перетереть всем косточки. Могла поругаться с кем-то, могла ненавидеть человека. Это все было до 2012 года, до 20 декабря. Дальше уже пошло серьёзнее, потому что там я сделала программу 12 шагов. С того момента я больше не срывалась.

Я оценила то, что дало мне сообщество, потому что, сколько я трезвая, можно талмуды вот такие с благодарностями писать, потому что если бы не сообщество, если бы я не пришла благодаря сообществу и 12 шагам к Богу. Наверное, в моей жизни бы было все совсем плохо. Я конченная, больнее, меня нужно поискать. Есть у кого-то попроще, а у меня прям совсем, мне нельзя от программы отходить вообще ни на шаг. Но я, знаете, упрямый человек, поэтому все-таки отошла от программы после того, как я её сделала и получила действительно облегчение. А делала я ее очень своевольно. Я ругалась со спонсором, я доказывала, что это все херня. В четвертом шаге я не понимала и не хотела признавать, что я эгоистка. Мне вообще казалось, что я всех простила, всех люблю, все у меня хорошо. Я вообще не злопамятный человек, я добрый, хороший человек. Причём, я это говорила, я реально в это верила, я реально верила в то, что, блин, да я ни на кого не обижаюсь вообще, ничего я не знала о традициях, не хотела узнавать, хотя их каждый раз на группах их зачитывали.

Думаю: «Да плевать». Мне все равно было. Я сделала программу ошибок, но я получила облегчение, но через какое-то время, проведя пару девочек по шагам, я такая: «Ай, нормально уже все короче. Нормально, пойдём дальше сами». И в итоге я ушла в сухую трезвость, а потом в страхе через два года я понимаю, что у меня все хорошо с точки зрения социума. Вот скажи кому, что как у меня дела, все скажут 100%, что у меня все хорошо, а мне плохо, мне внутри плохо. Я даже не могу объяснить, что мне плохо. Вообще не могу. Мне просто хреново. И я сижу в квартире в своей, у меня ребёнок спит за стенкой, которого я так хотела. Хотела именно мальчика. Вот, пожалуйста, получите, мальчик. И я сижу, у меня все есть, у меня любимая работа. Все у меня хорошо, все хорошо. К четырем годам уже там приближается моя трезвость. Я понимаю, что хочу выйти в окно с 16 этажа и ненавижу себя за то, что у меня не хватает смелости это сделать, мужества не хватает.

И раньше у меня было несколько попыток самоубийства. Я просто помню, как это страшно. А когда ты уже облегчение получил, ты хочешь уже жить, у тебя не получается, но ты хочешь очень жить, то уже становится практически невозможно совершить самоубийство, получив программу 12 шагов, потому что ты понимаешь, что можно иначе, что страхи отпускают, они уходят, они могут вернуться, но, тем не менее. И ты хочешь уже эту жизнь, ты хочешь уже этого духовного пробуждения и хочешь, чтобы было дальше. Анонимные алкоголики и я в том числе, и те люди, с которыми я общаюсь, мы очень странный народ. Очень странный, но, наверное, неудивительно, что это так, потому что тут же у нас все на вере основывается. Я только пришла, кому я тут верю? Я никому никогда не верила. Тут мне говорят, что надо поверить. И, конечно же, тут все зависит от степени боли, которую я получила от употребления. И тогда я либо делаю то, что мне говорят, либо я все-таки ещё по-прежнему встаю в позу и говорю, что делать ничего не хочу.

И меня всегда поражало: тебе говорят «смотри, вот я трезвая, много лет трезвая. Сделай шаги и все будет хорошо». Я же такой человек, которому надо доказать, что это работает. А доказать мне никто не мог, поэтому мне было тяжеловато в начале. И когда я узнала, что алкоголизм стоит в одном списке с онкологией и диабетом, что это неизлечимое, прогрессирующее даже в трезвости заболевание, и мне говорят: «Вот лекарство, вот тебе сообщество «12 шагов», Бог». Вот тебе лекарство». А такая: «Ну, нет. Мне непонятно, как это». Я не встречала больных онкологией, которые такие: «Ой, нет, мы не пойдём на химиотерапию. Мы плохо выглядим, че-то мне плохо, сегодня полежу в тряпках, потом схожу на химиотерапию». Я таких не встречала. А алкоголиков таких очень много, я такой человек. Мне говорят, что надо это делать, и я все равно опускаюсь, что, «блин, ну, не хочется сегодня. У меня нет настроения, у меня много дел, у меня ещё что-то, у меня ещё что-то». И в итоге, конечно, мы выхватываем из-за этого, потому что духовный рост это, с одной стороны, очень просто. С другой стороны, просто, но не легко, в книжке написано.

И поэтому вела я себя соответствующе без традиций, без всего, но в какой-то момент, после сухой трезвости я вернулась в сообщество. Потому что поняла, что больше мне идти некуда. Слава Богу, в памяти всплыл этот момент, когда мне после программы стало легче, и я поняла, что мне нужно сюда, что больше мне идти некуда, и в таком состоянии я не полезна. Я не совершу самоубийство, но я не буду полезна ни своему сыну, ни своей маме, никому. Я пошла снова, обратилась к спонсору и прошла заново 12 шагов. И как только прошла заново, мне также сказали сразу же проходить 12 традиций анонимных алкоголиков. И тогда не было как сейчас. Сейчас, куда не плюнь, везде кто-нибудь отдаёт, куда ни глянь — на какой-то группе очно, где-то онлайн, очень много групп по шагам, по традициям. Сейчас уже по концепциям достаточно много людей отдаёт, в том числе и я уже стала это делать, потому что я все это прошла и понимаю, для чего это нужно.

А тогда такого не было. Поэтому у меня сначала были шаги, а потом традиции, хотя, это вполне себе можно делать в параллель. И это полезно. Чем дома сидеть, лучше на традиции ходить, хотя бы послушать. И с того момента, как я прошла традиции, я проходила не один круг, несколько кругов и потом ещё какое-то время читала и начала отдавать сама. И как только я начала их отдавать сама, сразу же стали проясняться многие вещи, потому что я же готовлюсь к тому, чтобы отдавать. Соответственно, я не могу отдавать то, чего у меня нет. Поэтому я стала трепетно относиться к этим 12 традициям, потому что я поняла, какое вообще это чудо. И шаги, и традиции, и концепции, как это все устроено. Это абсолютно уникальная вещь, которая очень сильно помогает сделать так, чтобы в моей жизни врагов стало намного меньше. И шаги, и традиции. Одно без другого работать не будет. Это то, что примиряет нас с социумом, с алкоголиками, неалкоголиками, потому что в социум мы тоже вынужденно выходим. Нам необходимо выходить в социум. У нас есть пятая традиция, без пятой традиции сообщество развалится. Нам нужны новички, нам нужны люди, которых мы будем проводить по шагам. Соответственно, в социум, мы тоже выходим, чтобы с ним взаимодействовать.

Нам как раз и даны были эти традиции, чтобы со всеми дружить, учиться налаживать это все везде. И с того момента я стала эти традиции применять, очень стараться. И скажу я вам, что сейчас это уже 25 год. Семь лет назад, наверное, я прошла традиции, начала проходить. Сейчас отдаю их, обязательно раз в год, либо традиции, либо концепции. И я понимаю, насколько непросто следовать этим традициям. И здесь все идёт в параллель. Если я чуть-чуть где-то отдаляюсь от сообщества, меньше хожу на группы, забиваю на что-то, на свою жизнь, тем сложнее мне и традиций придерживаться. Здесь все очень сильно взаимосвязано. Более того, традиции невозможны без шагов. Невозможно наше единство поддерживать без шагов, это невозможно. Это срыв, поэтому обязательно нужны шаги.

И там же достаточно всяких инструментов, как эти традиции соблюдать. И как раз нарушения, они происходят именно от того, что недостаточно опыта. Поэтому это и нужно практиковать постоянно, отдавать, чтобы самой себе напоминать про традиции и слушать, что люди другие говорят, потому что когда на рабочем собрании кто-то вдруг мне перечит и говорит, что мой вопрос на рабочем собрании дурацкий или непроработанный, или ещё что-то, мне хочется взорваться. Раньше это вообще был сразу же взрыв. А сейчас у меня негодование, сейчас уже, по мере практики 12 шагов, 12 традиций, у меня потише. «Так, все, спокойно. Мы с уважением относимся к чужому мнению, мы с благодарностью его выслушиваем, к критике тоже относимся уважительно». И если я сейчас буду взрываться и отвечать какой-то грубостью, то это приведёт к разъединению, а не к единству. Поэтому сейчас с этим справиться проще. А вот раньше было совсем сложно, потому что, ну как это, я же знаю все об этом мире, я знаю, как надо. Я знаю, я прошла 12 шагов и 12 традиций, я теперь знаю, как надо, понимаете? И вы должны делать то, как я считаю нужным, как я считаю, правильно.

И между тем, отдавая традиции постоянно, кругами отдавая традиции и применяя их, я пришла к такому очень классному выводу. Я раньше отдавала, вот так: читаешь, когда читаешь, а потом я стала в формате спикерских отдавать. Даёшь литературу для домашнего прочтения. А соответственно, я спикерила, просто на личных примерах показывала, что и как я делаю. И когда я стала это делать, первый раз я сделала, поняла одну очень важную вещь, которая упоминается и в книжке большой, и упоминается в традициях. Она не звучит так, как я сейчас её озвучила, но смысл именно такой. Я знаю, что я ничего не знаю. Это сказал Сократ. Там, конечно, в книжке не сказано, но, тем не менее, я знаю, что я ничего не знаю про этот мир вообще. И поэтому, если я считаю себя правой, то я на месте Бога сразу же автоматом. А я не могу быть на месте Бога, там должен быть Он, потому что если я там, то ничего хорошего у меня не получается. У меня уже опыт есть без Бога, поэтому я должна быть на своём месте, а Бог, соответственно, на своём.

Поэтому я делаю вывод, что на 100% правой я считать себя не могу в любом вопросе. Если есть хотя бы 1% того, что я ошибаюсь, значит, все остальные 99% моей правоты абсолютно бессмысленны. У меня есть своя точка зрения, но я просто перестала спорить и доказывать свою точку зрения, я отхожу от споров и в содружестве, и в социуме. Мне так проще, так я не ссорюсь с людьми, так я учусь принимать и их точку зрения, в том числе. Если я чувствую, что начинается какая-то такая штука, я говорю: «Давай прекратим. Слушай, вот давай останемся при своём». Причём я вам хочу сказать, что мне не полезно, как спорить с кем-то, так и общаться с людьми, которые со мной в одном направлении.

У меня был такой момент, когда мы с девочкой шли, разговаривали по телефону, я гуляла, и она гуляла, мы по телефону с ней общались, я люблю так очень делать. И мы шли и обсуждали что-то по политике. И у нас с ней совпадали мнения относительно того, что мы обсуждали, и я чувствую, мы распаляемся на тех, кто нам не нравится, чего-то там говорить, говорить, говорить, и такие друг друга поддерживаем в этом плане. И я чувствую, как у меня нарастает злость внутри. И мы такие: «Слушай, давай. Перестанем, че-то нас понесло. Давай прекратим». Потому что я чувствую, что уже не несу добро, а я уже начинаю обвинять всех тех, с кем не согласна. А это неправильно. Не то, что неправильно, мне от этого плохо. Правильно, неправильно? Здесь вообще стираются какие-то грани. Традиции сделаны для того, чтобы не развалить сообщество.

Люди иногда подшучивают: «Ой, ну, конечно, как это сообщество можно развалить, да не развалится оно никогда». Вот это очень серьёзная ошибка так думать, что оно не развалится никогда. Призываю вас вспомнить вашингтонцев, призываю вас вспомнить какие-либо общества трезвости, которые не дожили до наших дней. И предлагаю вам позаботиться о сообществе так же, как себе. Об этом всегда напоминаю. Сообщество не то, что спасло мне жизнь, моя жизнь стала совершенно иной. Мне же плохо, когда я злюсь, мне плохо, когда я обижаюсь или завидую. Это все, эти зависти, эти все мои дефекты характера: злость, обида, эгоизм, недовольство всеми, кто со мной не согласен, ведь когда ты от этого избавляешься, ты же совсем другой человек. Ты живёшь спокойно. Здесь наконец-то появляется этот покой, и это круто очень. Я не променяю это ни на что. Поэтому я очень ревностно отношусь в плане себя соблюдении традиций. Я стараюсь не нарушать, потому что знаю, что мне будет плохо от того, что нарушила.

И правила поведения для меня лично, не говорить вам, что «ты нарушаешь традиции». Я могу аккуратно, с любовью сказать, что у нас в книжке по традициям, в литературе по традициям сказано и примеры приведены, почему нам так действовать нельзя. Но я не могу сказать, что «ты нарушаешь». Это я не должна нарушать, а вы вправе делать все, что вы захотите. И я убеждена в том, что каждый человек, который получил благодаря 12 шагам духовное пробуждение, он понимает, о чем я говорю, и поэтому я очень рекомендую, потому что это действительно совсем другая жизнь. У меня такой жизни не было никогда. Это и хорошие отношения в семье, хорошие отношения с работодателем, хорошие отношения с партнёром. И гораздо проще справляться с какими-то напряжёнными ситуациями, имея опыт работы по шагам и соблюдения традиций. Гораздо проще.

Я не смогу сейчас вспомнить, чтобы я дольше двух часов на кого-то злилась или обижалась. Есть же прекрасные инструменты, которыми можно воспользоваться. Но если я отхожу от шагов, то забываю про эти инструменты, вполне себе могу и нахамить кому-то и что-то сделать не так. Самое сложное для меня в соблюдении традиций, соблюдении правил, которых мы придерживаемся, это… Я служу на низком уровне. Я председатель Комитета по информированию общественности Северо-западного округа, и мне приходится отчёты делать и общаться с людьми достаточно много, участвовать в ассамблее, потому что я член окружного комитета. И поскольку у нас не очень же все спокойно, к сожалению, в содружестве, у нас пока что ещё идут какие-то баталии, не всегда получается сдерживать это спокойствие.

Хотя у меня был случай потрясающий, когда получилось. И это было три года назад. И ещё пять лет назад я бы этого сделать не смогла. А три года назад у меня получилось. Я тоже участвовала в собрании комитета городского. Я представляла вопрос, и на меня прямо посыпались «да что же это такое, да как вы там, да ещё председатель». Эти недовольные люди. И они прямо с мест стали выкрикивать, и я поняла, что мне хочется хлопнуть дверью, мне не хочется с ними разговаривать, общаться. Мне хочется хлопнуть дверью и уйти, обозвав их всех какими-нибудь словами, что они ничего не знают, ничего не понимают. И, во-первых, я замолчала, когда пошли эти все какие-то негативные реакции в мой адрес, на личном даже было уровне в какой-то степени, я замолчала и начала молиться. И вдруг я поняла, что они больные люди, как и я, у них есть своё мнение, они его высказывают таким образом. Я вижу агрессию с их стороны, соответственно, сейчас им плохо. Потому что когда я выказываю агрессию, значит, у меня проблемы. Не у того человека, на которого я злюсь, а у меня проблемы, мне не хватает Бога в моей душе, чтобы принять человека таким, какой он есть и подумать, что, может быть, человек, который так поступает, он тоже прав. Или, по крайней мере, агрессию не выливать на человека и быть с Богом.

И я увидела больных людей, которые далеко не все с шагами, уж про традиции вообще молчу. И я выдержала эту паузу, пока они все не замолчали, и продолжила потом совершенно спокойно говорить, и вопрос прошёл. И до сих пор все в порядке. Но я говорю, что это было сложно для меня на тот момент не взорваться, не хлопнуть дверью. И я пока молилась, во-первых, увидела больных людей, вспомнила, что я тоже больная, что я тоже могу так себя вести. Я вспомнила о том, что в содружестве.

По поводу группы. Какое бы не было групповое сознание, больное или здоровое, в любом случае я принимаю это групповое сознание, либо я ухожу и делаю свою новую группу или своё новое сообщество. Но у меня нет другого сообщества. Сообщество «Анонимных алкоголиков» спасло мне жизнь. И все, что я могу, это только отдавать 12 шагов, 12 традиций и вокруг себя распространять больше.

Не могу убедить вас, что вам нужна программа. Не могу вас убедить, что вам нужны традиции. Я могу только рассказать свой опыт, как мне это помогает, как я хорошо себя чувствую, когда этим всем занимаюсь. Поэтому сложно очень на всяких ассамблеях, на всяких комитетах сдерживаться, когда люди, на мой взгляд, несут какую-то чушь, которая не имеет общего с традициями. В этот момент мне сложно. И у меня бывает такое, что я влезаю, могу влезть. И не то чтобы агрессивно, я уже знаю, как надо говорить без агрессии и говорить от себя, а не что вы традиции нарушаете. Но, тем не менее, я понимаю, что я влезаю в выступление человека — это уже нарушение. Я влезаю в выступление человека, потому что у меня зашкаливает отсутствие информированности у этого человека. И это печально то, что сейчас не так много групп, не так много людей, которые этим всем интересуются, это тоже от недостатка информированности. Но, тем не менее, все-таки я могу делать только то, что я делаю, не могу убедить никого, но могу людям, которые ко мне обращаются, это все отдавать.

И хочу вам сказать, что несколько лет назад ситуация в нашем городе Санкт-Петербурге была намного не то чтобы хуже, не могу сказать, хуже или не хуже, потому что стирается грань между хорошим и плохим, но сейчас гораздо больше людей, которые знают и с уважением относятся к традициям алкоголиков, делают шаги. Поэтому кружок людей, которые информированы, он растёт, и это круто. Потому что надо помнить о том, что сообщество развалиться может. На группах у меня было тоже, когда я нарушала правила не высказаться. У нас же есть правило на группах, практически на всех оно существует, что мы не перебиваем друг друга, не комментируем высказывания, я-то не перебиваю, но я могу, я уже столько лет в сообществе, что я могу прокомментировать так, что будет понятно, что я человеку сказала, но в целом я как будто про себя сказала, свой опыт. Но люди, которые рядом будут сидеть, они не будут понимать, в чей адрес я это сказала, что я все-таки прокомментировала. Но придраться не к чему. Я знаю, как это делать и иногда так делаю. Это тоже нехорошо.

Это к тому, что ангелов не бывает, по воде мы с вами не пойдём, я не пойду точно. Я могу только по этой лесенке потихонечку идти. Но я чётко убеждена, что если идти по этому пути с ошибками, с девятыми шагами, с десятыми шагами, с извинениями перед другими людьми, духовно расти по этой программе, то рано или поздно вам будет претить нарушать эти правила, потому что вы поймёте, для чего они нужны, как я это поняла когда-то.

И как когда-то мне вдруг стало некомфортно от того, что я обманываю, некомфортно, от того, как я себя веду, после того, как я сделала шаги, также меня сейчас некомфортно нарушать традиции, потому что я понимаю, что это мне, это как плевать в колодец, из которого я пью. Это абсолютно точно. Со мной это так. Я стараюсь не спорить о том, как это нужно, как это важно, или ещё что-то, не пытаюсь кому-то навязать и это доказать. Рассказываю только своим спонсируемым о своём опыте. И это тоже одно из правил поведения в содружестве, перестать навязывать то, что мне кажется правильным. Мне нужна программа, это 100%. Я очень больной человек, мне нужны традиции 100%. Мне нужно заботиться о своей группе домашней, о своём сообществе, в котором я получила новую жизнь, но я не знаю, нужно ли это кому-то ещё. Я не вправе доказывать ему свою правоту, потому что это приведёт к разъединению. Что я могу сделать? Это просто с уважением относиться, что у него другая точка зрения, и не спорить. И чаще применять инструменты, программы, чтобы не злиться, чтобы не вставать опять на место Бога.

И таких случаев достаточно много было. Также это и в семье тоже. У меня бывает такое, сейчас, правда, гораздо меньше, что я срываюсь, могу накричать на ребёнка одиннадцатилетнего. Но сейчас, во-первых, мне плохо от этого очень сильно, мне не хочется такой мамой быть. Поэтому я практически сразу, как это происходит, извиняюсь, потому что я потом себя плохо чувствую после этого. Поэтому проще все-таки взять паузу и вспомнить о Боге, вспомнить о том, что в крике нет любви никакой. И в спорах нет любви никакой. И сейчас получается гораздо лучше.

Тоже самое с мужчинами, с моим мужчиной. Мы сейчас ездили в отпуск, и это было тяжело. Мы понимали оба, что это будет достаточно тяжело, потому что у моего партнёра детей нет. И ему досталась я со взрослым ребёнком. Это не просто. У меня ребёнок со своим мнением, и приходилось во всю инструменты программы использовать, чтобы принять ситуацию такой, какая есть, и простить человека за то, что у него не все получается. И ему тоже за что-то меня простить. Короче, мы справились, мы выжили, и это только благодаря программе 12 шагов и этому опыту работы по ней. Не доводить до того момента, когда меня уже невозможно остановить, когда я уже понимаю, что я творю дичь, что я не могу её не творить.

Наверняка понимаете, о чем я сейчас говорю. Когда этот момент упущен, там все, я уже столько всего наговорю, что мне потом не расхлебать, это все будет. Мне будет ужасно плохо, поэтому не доводить до этой точки, вовремя взять паузу, вовремя выйти из ситуации, из комнаты, помолиться, позвонить спонсору. Это спасает, это даёт мне прежде всего покой, потому что мы не выходим на эту ссору, и я себя чувствую хорошо. Это лучше, чем потом «ой, прости пожалуйста, мне очень жаль, как я могу это исправить»? Это гораздо лучше, потому что я эти трещинки, травмы не наношу ни ребёнку, ни своему партнёру. Это объединяет гораздо больше, чем скандалы и ссоры. Пусть даже я потом извинюсь.

Принципы программы и традиций 12 шаговых, они работают также и вне сообщества, в семье. И это очень здорово.

И как я веду себя на группе? Понятно, что есть правила проведения собрания, и я их придерживаюсь. Я знаю чётко, что если мне не нравится, то как проходит собрание моей домашней группы, я вправе поставить вопрос и внести предложение на рабочее собрание. Поставить вопрос о том, что я предлагаю не критиковать, а внести предложение, и если Богу угодно, то это предложение пройдёт, а если не угодно, то не пройдёт, и мне нужно с этим смириться. Значит это группе сейчас не нужно.

У меня, помню, был такой момент, я до сих пор стараюсь не дискутировать в чатах, а звонить людям, потому что чаты безличные и в чатах не видно эмоций человеческих. Человек, может быть, не хотел вас обидеть никак. А вы в таком состоянии, что в штыки приняли, вам кажется, что вас сейчас обижают. Очень много раз спонсируемые сдавали десятые шаги на такие ситуации. Я сама сдавала десятые шаги, когда «ты посмотри, как он мне ответил, он же вообще меня ни во что не ставит». Я не понимаю, как по этой фразе она все себе придумала. Или я себе придумала? Не видно ничего в этой фразе? Нет, человек просто тебе ответил, но у меня голова же очень больная, я себе напридумаю чего угодно. И мне кажется, что меня хотят обидеть. Поэтому на своей группе как-то предлагала вообще отказаться от чатов и решать вопросы в кулуарах и по телефону, меня не поддержали. Это рано было. Я поняла, что меня не поддерживают ещё до того, как рабочее собрание случилось, я сняла вопрос. И тогда в этом случае я нашла альтернативу. То, что я предложила обходиться без чатов, это опыт США, у них нет чатов, они общаются иначе.

Я увидела, что люди от чатов отказываться пока что не могут. Тогда я предложила ввести правила поведения в чате, как мы взаимодействуем, чтобы не было перепалок словесных и обид. И это прекрасно работало. Я вношу предложение, и тут же я пишу плюсы и минусы этого предложения. И дальше каждый человек может высказать своё мнение. Я на эти мнения не отвечаю в общем чате, я могу подискутировать в личке или позвонить человеку, с ним подискутировать. И, соответственно, я уже вижу, какой настрой группы, нужно ли мне вообще этот вопрос оставить или он не пройдёт, то нужно ли мне настаивать или слишком негативное отношение, несогласие. И я просто оставлю вопрос, если я спокойна и все спокойны. Значит, пока что не время.

И это спокойствие по поводу того, что кто-то не так себя ведёт, что что-то не проходит, а что-то проходит. Это спокойствие — результат дисциплины и работы по шагам и соблюдения традиций. Раньше я так не могла, у меня не получалось. Я срывалась, я кричала, топала ногами, ссорилась, дискутировала сама в этих чатах бесконечно. С опытом поняла, что мне проще по-другому. Я могу злиться, понятно, невозможно не злиться. Мы все алкоголики, нас задеть очень просто, мы слишком чувствительные. Нам понадобились годы, чтобы избавиться от этого недостатка. Я точно такая же чувствительная. Сейчас может быть меньше чуть-чуть, но по-прежнему это ещё есть. Поэтому я, конечно, могу разозлиться на то, что мне кажется абсурдным, неверным и неправильным, нарушающим традиции. У меня для этого есть спонсор, который мне напомнит о том, что я ничего не знаю, и о том, что эти люди вправе вести себя так, как они считают нужным, что если даже на моей группе есть люди, которые не работают по шагам, не знают традиции, и они голосуют, имеют право голоса на рабочем собрании, то, как бы не было, сейчас оно так и нужно. Что даже больное групповое сознание, оно все равно групповое сознание, и, значит, это для чего-то нужно в любом групповом сознании, даже очень больном.

Есть Бог. Значит, на данный момент нужно именно так. Я не знаю, зачем, я вообще не знаю ничего, как это устроено. Значит, на данный момент это так и должно быть. И дальше уже мой выбор: либо я ухожу с этой группы, на которой мне комфортно, и делаю свою группу, либо я остаюсь, пытаюсь аккуратно своим примером показать, что если мы соблюдаем традиции, то нам так всем спокойнее, мы не ругаемся. Других вариантов нет, все равно придётся смириться с тем, что есть люди, у которых другое мнение, и что вы не будете всегда правы. И есть же такое выражение «Кто прав, тот и счастлив».

Очень полезно отступать, очень полезно не доказывать свою правоту. Это как в холодную воду – раз, отказался от спора, и все, и выдохнул, и пошёл спокойно, и друга не потерял. У меня была история с другом. Я человека знаю с 11 года, мы дружим, я дружу с его женой, очень хорошо его знаю, это мой близкий друг в содружестве, который со мной в одном направлении смотрит. И я обратила внимание на то, что он меня в каждой абсолютно «четвёрке», я прописываю на него обиды, потому что он со мной не согласен и так далее. Спорили мы, конечно же, по вопросам прав женщин, по меньшинствам, по политике, все то, чего в десятой традиции, говорят, лучше не касаться и не спорить насчёт этого. Мы все это делали, спорили.

Я один раз не заметила, как мой муж уехал с ребёнком, потому что я спорила в этот момент с моим другом. И потом, когда я очнулась от этого, я поняла, что мы с ним вдвоём, что все уже разошлись, его жена ушла, она не выносит, когда переходят на крик, а мы именно перешли на крик. И так и не доказали ничего. И я даже не заметила, как уехал мой муж с ребенком. И когда я увидела это в «четвёрке» очередной, что опять мы ссоримся, при этом человек мне дорог, это замечательный человек, я поняла, что мне просто надо перестать с ним спорить, я перестала реагировать на его любые какие-то подколы. Просто «да, хорошо, у меня другое мнение» не вступала в спор. Он поначалу пытался меня провоцировать, я стойко выдержала эти провокации, не стала спорить: «Слушай, да прикольно, что твоё мнение немножко другое, обсуждать его не готова». Он понял, что я делаю, что я, следуя 10 традиции, не вступаю с ним в спор, и перестал это делать, с уважением отнёсся к тому, что я все, у меня на споры табу. Мы общаемся, он ушёл у меня из «четвёрки», все у нас замечательно, дружим до сих пор. А ведь могла бы потерять друга.

Поэтому, несмотря на то, что нам десятая традиция говорит о том, что у сообщества нет мнения по каким-то спорным вопросам, для меня сейчас это переросло и в жизнь, и это очень сильно облегчает мне общение с людьми. И, как я уже сказала, в моей жизни сейчас существенно меньше людей, которых я презираю, ненавижу, чувствую себя выше или ниже их, злюсь на них. И если они даже появляются, то очень быстро я прорабатываю свою неприязнь, обиду, и они становятся просто людьми, у которых тоже свои трудности, свои сложности, я ничего про них не знаю, но взяла оценила и осудила.

И таких ситуаций, как я сейчас рассказала, у меня в жизни было много. Сплетни ещё очень сильно разрушают сообщество. У меня была ситуация, когда я нарушила традиции, часто её привожу. У меня была спонсируемая, которая вступила в отношения, она мне жаловалась на эти отношения, она была абстиненткой. Я тогда ещё была не совсем в традициях, поэтому я даже не обратила на это внимание, что очень тяжело вступать в отношения на первых порах, это такое, из-за чего чаще всего скрываются, что если есть возможность этого не делать, лучше этого не делать. Я тогда этого ничего не знала, она мне жаловалась на партнёра, что он её использует. И я в какой-то момент, разговаривая с другой девочкой, про это сказала, и только потом до меня дошло, что так делать было нельзя. Я не знала тогда традиции, я поняла, что традицию нарушила, что я не могла рассказывать о том, чем со мной делятся спонсируемые. Она просто со мной делилась, не пятый шаг, а я с возмущением сказала, потому что мне казалось, что её партнёр ведёт себя ужасно.

Это лет восемь, наверное, назад было. Я совершенно забываю о том, что когда мне спонсируемый жалуется на то, что у них что-то не так с кем-то, я сейчас чётко понимаю, что это с их слов. Я вторую точку зрения не слышала, поэтому здесь очень важно не вставать на сторону спонсируемого, потому что и объективно оценить ситуацию, не пытаться быть судьёй, который скажет, что «давай, уходи от него, беги от него», как я тогда девочке сказала, или, наоборот, «нет, останься, он замечательный, он хороший». Нейтрально «я не знаю, как тебе быть, давай просто рассмотрим это с точки зрения шагов и с точки зрения того, что ты чувствуешь. Если ты говоришь, что жить с этим человеком невозможно, так разойдись с ним. Если ты считаешь, что разойтись ты не можешь, значит, тогда принимай человека, какой он есть, и делай больше по программе, больше делай 12 шаг, чтобы тебе было легче, может быть, иди к психологу, есть семейная терапия, которую тоже многие игнорируют». Это очень сильно помогает. И я тому тоже пример, у меня непростые отношения. Но, тем не менее, сейчас у нас они гораздо лучше стали, меньше каких-то обид, и принятия больше именно благодаря терапии в том числе.

И по поводу этого у нас в книжке тоже написано, что мы обращаемся к врачам. Поэтому я не вправе осуждать людей. Я не вправе говорить вам, что делать, и я не вправе вам говорить, что ваше выздоровление — это не выздоровление. Я перестала делить группы на шаговые и не шаговые. Когда я только познакомилась с традициями, у меня тоже зашкаливало, я ходила и говорила: «Я знаю традиции. Вам нужно делать так-то и так-то, если нарушаете — вы мой враг». И по началу, пройдя традиции, говорила своим спонсируемым, чтобы они ходили только на шаговые группы, ни в коем случае не шаговые. Я ставила себя на место Бога, я знаю, как быть лучше вам. Сейчас я этого не делаю. Сейчас говорю, что они вправе ходить на любые группы, абсолютно любые. Лишь только ходите, делайте программу, сами до всего дойдёте. И я сейчас своим девчонкам рекомендую ходить на группы, где не говорят о шагах, чтобы, возможно, их высказывания какому-то человеку зашли, потому что действительно есть люди, которым шаги не нужны. Я не знаю, как они трезвые остаются. Я не такой человек, я пыталась, у меня не вышло без шагов, я чуть с ума не сошла, из окна не вышла.

Но есть люди, которым шаги не нужны, они вправе делать свои группы, 2-3 алкоголика, третья традиция, все в порядке, но на эти группы может попасть человек такой, как я, которому без шагов невозможно. И, возможно, ходя по этим группам, высказываясь так, как я это вижу, с точки зрения программы, возможно, какой-то человек услышит, подойдёт и будет выздоравливать. Ему такое выздоровление пойдёт лучше. Каждая группа, раз она существует, значит, Богу так угодно, я не могу судить.

К чему привела регулярная дисциплина в плане своего собственного выздоровления и в плане традиций именно со своей стороны, без указания вам? Она привела к тому, что мне сейчас проще даются все эти вещи, проще даётся в целом жизнь. Я же и вне сообщества. И это все в совокупности выливаются в социум. Это сказывается очень хорошо на моей работе. Я работаю экскурсоводом, у меня очень много «сарафанки». Людям нравится, как я с ними общаюсь, я не вступаю ними в споры, не пытаюсь им доказать, что они правы, не пытаюсь с ними спорить. Какая-то доброта что ли исходит от человека, я вижу тоже таких людей, которые придерживаются этого. И что-то идёт из этого всего, видимо, доброжелательность, дружелюбие, скорее всего. И люди тянутся, и это круто. И мне нравится, что так это все происходит в моей жизни. И по-другому я сейчас уже и не смогу, потому что, как это завещал Билл Уилсон. Это не просто какое-то сообщество, которое как факультатив я использую, а это образ жизни, это моя семья, это то, что уникально. Я счастлива в этот момент. Я счастлива. Спасибо большое вам за внимание. Готова ответить на вопросы.

Вопрос: я сейчас на четвертом шаге. И мне очень отозвалось, когда ты сказала, что ты ни на кого не обижалась, тебе казалось. У меня та же проблема, мне кажется, у меня очень много обидчиков, я их помню, но у меня ощущение, что я ни на кого не обижаюсь, что у меня этой обиды не осталось внутри. Ну, есть вероятность, что они просто сидят где-то очень глубоко, и у меня такая защитная реакция. И мне сейчас нужно их промаливать, я промаливала абсолютно без смысла. Я не вижу смысла промалывать, если не держу на них обиду. Как ты проходила четвертый шаг, поделись, пожалуйста?

Ответ: у меня тоже так было. Более того, я сделала программу, у меня так и осталось. Я думала, что добрый человек, я всех простила, ни на кого обиды не держу. Так это было и было какое-то время. Единственное, что я продолжала делать, это все то, что мне рекомендуют, эти инструменты применять. Ходила на группы. Мне казалось, что я всех простила и так далее, но продолжала ходить на группы и проводить девчонок. И второй раз уже прошла программу. Когда мне сказали сделать этот список, я вдруг вспомнила свой первый список и поняла, что по-прежнему помню людей этих. Как пример, это мама моего бывшего мужа, она ничего не делала, она замечательная женщина, а меня от её голоса трясёт, вот трясёт, поэтому я её промаливаю до сих пор, но сейчас уже лучше. Сейчас уже я ей перезваниваю, хотя бы общаюсь. До этого я просто игнорировала человека, у меня, а претензий-то нет никаких.

Просто вот она не такая, как я, у меня такое пренебрежение к ней было. Мне все не нравилось, как она делает и что она делает, я даже общаться не хотела. А сейчас я начала с того, что, во-первых, вспомнила, что мне по-прежнему так и не хочется общаться, что это явно неспроста, поэтому думаю: «Ладно, я запишу». Начала промаливать и поняла, что очень же не хочется быть плохим человеком. Очень не хочется быть человеком, который держит зло на кого-то. И мы забываем о том, что это наше заболевание такое, мы с этим сделать ничего не можем. Не хочется показывать себя с другой стороны, с плохой стороны, хочется сказать, что уже все, отпустил. Мне помогло просто продолжать делать, даже если.

У меня были какие-то школьные учителя, я всех во второй раз, когда я программу проходила, я записала всех на всякий случай, из детства, с садика и по сей день. В первом списке я еле-еле наскребла 40 человек. Во втором списке у меня было почти двести. Осознание, что если бы у меня не было резентментов, у меня не было бы обид на весь мир, если бы я не считала, что вы виноваты в том, что со мной происходит, это моя мама, которая меня так сильно травмировала в детстве, теперь из-за неё, у меня все так. Я долго думала про это, долго была уверена, что это так. Хотя в первом круге шагов, по-моему, даже мама не записана была. У меня замечательная мама, хорошая, она мне помогала очень сильно, а потом, конечно, нифига нет, у меня есть, я злюсь на неё, я злюсь, как она общается с моим ребёнком и так далее. Если нет чёткого осознания, возможно, скорее всего, так же, как я, вы искренне сейчас думаете, что этих резентментов. Нет и ничего, ладно. И пускай сегодня так, главное продолжать молиться и продолжать делать то, что говорит вам делать спонсор. Это не программа раздумий, это программа действий. Вот и все. Поэтому просто продолжайте делать то, что вы делаете. И рано или поздно все встанет на свои места. Обязательно. Я другого не встречала.

Вопрос: раньше я был чемпионом на тренировках. А теперь я чемпион по срывам, у меня сегодня пятый день трезвости. Как бороться с ленью и снова стать хозяином трезвой жизни?

Ответ: я считаю, что все вопросы имеют своё предназначение, поэтому обожаю людей, которые задают вопросы и не боятся: «Ой, я че подумают, а я не могу этого не знать». Во-первых, это очень круто, что ты спрашиваешь. Я могу сказать по себе, что я тоже очень много срывалась, меня даже звали Катя 30 дней. Каждые 30 дней у меня были срывы. Самый максимум у меня было 11 месяцев, потом я сорвалась опять. До 12 года я срывалась. 20 декабря у меня был первый день трезвости. Есть в книжке у нас, что «он не мог или не хотел принять все принципы нашей программы». Не мог или не хотел. Здесь все зависит от степени боли. Если есть ещё силы и силы, другого там ничего быть не может, чтобы употреблять. Пока у меня были силы, я употребляла, пока мне не сделалось так невыносимо, я поняла, что и жить не могу, и употреблять не могу, и вообще ничего не могу. Степень готовности просто зашкаливала. Говорите, что нужно делать, я сделаю все.

Я не очень люблю это выражение, но, тем не менее, оно правдиво: когда спонсор говорит тебе «Ешь *овно, спроси его чем: вилкой или ложкой». У меня была такая степень готовности на тот момент, потому что я больше не могла испытывать эту боль. Я не могла с ней жить никак, поэтому я готова была делать все, что мне скажут, даже если с этим я была не согласна. Поэтому здесь, наверное, только такой у меня ответ. Пока у меня были силы употреблять.

Вопрос: подскажи, пожалуйста, как ты поступаешь, если при тебе оскорбляют твоего одногруппника? Правильно отойти в сторону?

Ответ: тут не все так однозначно. Во-первых, тут связано с помощью, как помогать и когда помогать, потому что защитить его — это помощь. Типа, с ним несправедливо поступают, я должна его защитить. И тут как раз очень важно помнить о том, что для человека анонимного, для человека, который работает по шагам, очень важно самому справиться с этой ситуацией. Даже если его оскорбляют, он может эту ситуацию, может и должен прожить, потому что мы будем сталкиваться с тем, что нас оскорбляют, что по отношению к нам поступают несправедливо. Если ему нужна помощь, то он должен попросить меня об этой помощи.

Это касается всего: домашних моих, сына. Если меня не просят о помощи, я не помогаю. Я могу предложить, сказать: «Тебе нужна помощь, у тебя что-то не получается, мне кажется? Могу я как-то помочь тебе»? Если мне говорят «да, можешь», я помогаю. Могу только предложить, я не помогаю без спроса. Потому что я сама очень люблю, когда так делают, потому что у меня, например, недавно была ситуация, когда в онлайне проходил комитет, и там человек в мой адрес начал говорить абсолютно неприятные вещи. Там были не оскорбления, там были наезды на меня, но они были неприятны. И мой партнёр, мы вместе служим, он начал за меня за меня заступаться, а я сама могу справиться. Мне не нужна защита. Я могу справиться с этим человеком сама, без даже какого-либо повышения голоса. И я его об этой помощи не просила. Поэтому мне не очень это понравилось.

Зачем меня защищать? У меня Бог есть, чтоб меня защищать. Я с уважением отношусь к тому, что делает мой партнёр, он из лучших побуждений это все сделать, но, тем не менее, мне эта помощь была не нужна, а есть ещё хуже, когда мы со своей помощью ещё и вредим, например, завязываем шнурки ребёнку, и он их не умеет завязывать. Например, делаем за него домашнее задание, сидим, разжёвываем. Вместо того, чтобы он пришёл, сказал: «Мам, я не знаю, как сделать, помоги, пожалуйста, объясни». Это уже медвежья услуга.

У меня был и не один друг, которого все время спасали алкоголики: то они его запихнут на какую-то реабилитацию, еще что-то. Я говорю: «Ребят, слушайте, отстаньте от него, пускай он до дна до своего дойдёт и оттолкнётся, и начнёт выздоравливать. Он все знает, он знает, куда идти. Он знает, я с ним лично употребляла, он видит, что я выздоравливаю, он знает, что это возможно». Они — «нет», за него долги возвращали ещё. Ни одного, ни второго нет сейчас в живых от такой помощи. Поэтому важно очень помнить, что человек должен осознавать, что ему нужна помощь, он должен обратиться за этой помощью, обратиться именно к вам. И в этом случае ваша помощь будет полезна. Единственное, что можно сделать, это предложить свою помощь, поэтому я бы не стала заступаться за человека в том случае, если ему не угрожает физическая расправа, а просто кто-то сказал какую-то неприятную вещь, то просто быть рядом, стоять, наблюдать за этой ситуацией и молиться. Я бы сделала так, потому, возможно, ему будет неловко от того, что вы за него вступитесь, как мне было неловко. Что, я за себя постоять не могу? Могу. Возможно, ему также будет неловко, и у него есть спонсор, у него есть шаги, и у него вполне себе есть силы с Богом справиться с этой ситуацией, достойно из неё выйти.

Вопрос: бывает у вас такое, что программа занимает большую часть дня? Есть ли чувство, что иногда она забирает много времени? Удаётся ли качественно дать внимание ребёнку, мужу и работе?

Ответ: эти перекосы, они случаются. Баланс долго удерживать не получается, баланс в плане времени, которое уделяется сообществу, которое уделяется ребёнку, которое уделяется, например, работе или партнёру. Этот баланс находится, но долго его не получается держать, как правило. Мы все равно скатываемся либо в одну, либо в другую сторону. Либо в сторону детей, работы, либо в сторону сообщества. Так или иначе, все время куда-то у нас перекосики есть. И здесь важно быть начеку, чтобы не переборщить. У меня был очень нехороший опыт с этим. То есть, я настолько увлеклась сообществом, служениями, проведением по шагам, по традициям и всем остальным, что я как-то упустила, что у меня есть ребёнок. Все, что я делаю, это делаю с ним домашку и больше ничего.

И случилось у ребёнка, он заплакал: «Мама, у меня вообще никого нет, ни папы, ни мамы». Такая неприятная ситуация была. И я поняла, что у меня сильный перекос в сторону шагов, программы. Я позвонила спонсору. Спонсор сказал снять все служения, кроме комитета окружного, оставить одно служение на группе. Все. Я так и поступила. Я стала больше уделять времени сыну читать с ним, гулять с ним, спрашивать его, куда он хочет пойти. И сейчас наладилось, слава Богу. Такое может. И тут очень важно наблюдать за собой. У меня неприятная такая ситуация произошла. Сейчас я стараюсь блюсти этот вопрос, потому что кажется, что все вроде нормально. Ребёнок, молчит. Если бы я тогда проработала эту ситуацию, увидела бы, что я реально только домашнее задание с ним делаю, наверное, я бы опомнилась. У меня на тот момент не получилось. Сейчас ситуация изменилась, сейчас у меня не так много служений. Я провожу с ним время, уделяю это время. И он сам меня знает, он у меня бывал на группах, даже служил на группах со мной.

Я не брызгала антисептик на руки во время пандемии, поэтому он знает, что я больная, он знает, что мне без сообщества никуда. И он с уважением к этому относится, несмотря на такой ранний возраст, послезавтра будет 11 лет. И он понимает, что мне нужно идти на группу, что мне нужно поспикерить. Я приглашаю его всегда с собой на группу: «Пойдем, прогуляемся». Сейчас он уже отказывает. Раньше ходил, сейчас отказывается. Мы время проводим вместе тоже. Если есть спонсор, то рано или поздно это вылезет наружу. Если спонсора нет, если редко с ним общаешься, то можно этот вопрос упустить.

Вопрос: обида на весь мир, моё «я» стала бежать вперёд Бога. Как справиться?

Ответ: делать программу 12 шагов. Там все сказано. Если я Бог, если я обижена на весь мир, значит, со мной что-то не так, не с этим миром, со мной что-то не так. И здесь с первого по двенадцатый шаг пройти программу. Смириться, что не я Бог в третьем шаге, принять решение препоручить свою волю и жизнь заботе Бога. И посмотреть по «четвёрке», насколько уж этот мир не прав, насколько он обижает меня, а не я обижаюсь. Действительно ли весь мир хочет меня обидеть, и это все программа «12 шагов». И это все 100% уйдёт, если её сделать.

Вопрос: не было ли у тебя такого, что случайно конфету с алкоголем съела, как я сейчас, во время твоей спикерской?

Ответ: у меня было это ещё в период, когда я срывалась, что случайно выпила шампанское на свадьбе. алкогольное. Такое было. До того, как я программу сделала, сейчас прямо блюду. Во-первых, я не люблю конфеты с алкоголем совершенно. Многие, я знаю, не пьют квас, я пью квас, у меня нет никакой реакции на него. Я не выпиваю три литра сразу, я выпиваю стаканчик, не так часто его хочу. И ничего страшного. У меня есть просто девчонки, с которыми такая ситуация произошла. Очень важно осознать, что это может плохо кончиться и внимательно относиться к тому, что вы едите и пьёте, особенно на каких-то совместных, анонимные, не анонимные, больные, не больные, этих сборищах, свадьбах, застольях и так далее.

Чётко прийти со своей бутылочкой, из неё пить. Потому что схватить чужой стакан в какой-то суматохе очень легко. Съесть конфеты, посмотреть. Я знаю, что люди есть люди, я не такой человек, я просто не люблю с алкоголем в принципе никаких изделий, но ромовую бабу настоящую я есть не стану, потому что там прям очень сильный привкус. Конфеты не люблю, но я знаю людей, которые боятся, что включится феномен тяги. Они читают на конфетах, что там написано. В кондитерские изделия довольно часто добавляют алкоголь. Я не такая щепетильная, даже квас пью, но желательно, то, где прям написано, что конфеты с ликёром, этого не есть специально, потому что может плохо кончиться, черт его знает. А может быть там правда спиртосодержащая какая-то история, а не просто привкус ликёра, поэтому лучше не рисковать.

Вопрос: про наш кодекс, определяет любовь, терпимость. Иногда бывает сложно терпимость путать с угодничеством. Угодничество? Тут смолчала, то ли стерпела, то ли угодила, а иногда смолчишь, и это уже не терпимость, а какой-то терпёж. Как эту разницу тебе удаётся увидеть?

Ответ: с угодничеством тут важна мотивация, почему сейчас я соглашаюсь с этим человеком? Действительно с ним согласна или я говорю это, чтобы чувствовать себя полезной, хорошей этому человеку, я не хочу с ним поссориться. Это очень важно. И мне терпимость — это терпимость к тому, что есть люди с другим мнением. Я могу его не поддерживать, но я могу и не высказывать своё отношение к тому, что делает человек. Это про терпимость, это абсолютно точно про терпимость. А угодничество — это когда я с умыслом поддерживаю человека, с каким-то корыстным умыслом, потому что я не хочу быть плохой, или потому, что я хочу понравиться этому человеку, придерживаюсь этого, говорю ему, угодничаю. Это разные чуть вещи. И эта грань, она легко определяется, просто иногда очень страшно быть плохой в какой-то ситуации.

Когда, например, я обратила внимание на то, когда перестала угодничать, это же ведь очень просто не угодничать в плане какого-то левого человека на группе. Ты ему можешь колокольчиком позвенеть, потому что он говорит дольше или ведёт себя не так, это очень просто. А когда, например, твой спонсор говорит что-то и нарушает, например, время не смотрит, ему уже колокольчиком надо позвенеть, потому что он уже пять минут высказывается, а это твой спонсор. Здесь важно. А в таких ситуациях страшно, потому что это все-таки спонсор. Как я ему колокольчиком позвоню, он же обидится, что-то подумает про меня и так далее? Очень важно здесь поставить принцип выше личности, позвонить колокольчиком.

Или сказать подруге, как у меня сегодня буквально было. Я в чате увидела, то, что подруга, наверное, скорее, приятельница. Мы были подругами долгое время, а потом что-то такое произошло, вдруг она решила, что можно без Бога и можно людям отдавать тоже без божественной части нашей программы, что абсолютно нонсенс, потому что у нас вся программа про Бога. Абсолютно абсурд. И я знаю, что есть группы такие, но они к нашему сообществу отношения не имеют никакого.

И вот она что-то выложила такое в чате, где новички, что можно найти спонсора, который без Бога, и совершенно спокойно с ним работать. Хотя мне тоже не хочется, чтобы она обо мне плохо подумала, я просто взяла и написала о том, что это к другому сообществу, что к нашему сообществу это отношения не имеет. И сказать правду, когда она нужна, поступить так, как должно поступить, — это непросто. Это как раз отсутствие угодничества. Но сказать это с любовью. Сказать это не так, что «ты больная что ли, так поступать» или ещё что-то, просто сказать, не тыкать пальцем, не критиковать в открытую «че ты творишь».

И я постаралась максимально сегодня с любовью оказать, что есть такие группы, можно в интернете найти, где они находятся, эти группы, потому что у нас каких групп только нет. Пожалуйста, если вас не устраивает программа, которая у нас есть, которая с 39 года работает, вы можете вполне себе своё вообще собственное сообщество сделать, ради Бога. Никто не против, но мы просим с уважением относиться к нашим принципам, поэтому постараться с любовью человеку объяснить. А толерантность — это как раз про то, что принципы, а не личности. И если я веду образ жизни, соответствуя духовным принципам, стараясь соответствовать им, тогда и не возникнет этого вопроса, где угодничество, где толерантность.

У меня было такое, чаще всего это в семье происходит, эта история: «А че это он мне скоро на шею вообще сядет». Но здесь у меня, спасибо большое моему спонсору, спасибо программе 12 шагов, очень чётко дают понять. Когда я звоню, говорю, что этот козёл целый день сидел дома и ничего, су*а, не убрал, а я пришла тут, уставшая с работы, а он не удосужился разогреть ничего. Мне спонсор говорит: «Слушай, с этого момента все, что по дому, все, что тебя не устраивает в доме, это все на тебе, ты служить пришла вообще в этот мир, ты должна выполнять работу Бога. В семье она такая. Он мог не заметить, он мог увлечься какими-то своими делами. То, что он сидел дома, не значит, что он не работает, он работает в онлайне, он мог не обратить внимание. Ты можешь аккуратно ему об этом сказать, но ни в коем случае не с предъявой.

Я вам хочу сказать, что в традициях нам говорится, что убирается тот, кому это, кому неприятно. Я не могу заставить другого уборку делать. Не могу сына своего заставить убираться, потому что я до 32 лет вообще ничего не убирала. Мама все убирала. Как я могу навязывать это все? И самое главное, этот пример, что когда я прихожу, не возникая, беру и помыла посуду, порядок навела, приводит к тому, что и он тоже, видя это, начинает делать. Вот и все. И вспоминает о том, что ссоры, предъявы точно не решат проблемы. Там опять-таки вторая традиция, сесть за стол переговоров. «Когда тебе удобно? Выбери то, что тебе удобно делать, подумай, распределим».

У меня, например, сын выносит мусор, я мою пол, а партнёр пылесосит. Вот, пожалуйста, распределили обязанности, остальные как-то по мелочи. Предъявлять за то, что человек забыл что-то сделать? Я каждый день, каждое утро прошу Бога показать мне, кому я могу быть полезна, и я это делаю. И вы знаете, это смирение, когда ты смиряешься с тем, что кто-то что-то может забыть, так же, как я, я же ведь тоже забываю. Я забываю, что меня партнёр просил не перебивать, я всегда это забываю, всегда перебиваю его. Если я сама поступаю так, и меня прощают, почему я не могу человека простить за то, что он забыл и сделать это самой.

Я опять я прошу Бога показать мне, как я могу быть полезной при этом. Когда я могу быть действительно полезной. Я вдруг такая: «Ой, нет, я не готова, мне на шею сядут». Ни ребёнок не сел на шею, ни партнёр не сел на шею. Все с уважением относятся. У каждого это разные дни, что-то я могу оставить, у каждого понятие о быте разное. Кто-то маниакальный чистюля. Да, окей, хорошо, я буду стараться делать так, но я не смогу быть маниакальной чистюлей, потому что я не маниакальная чистюля. Это смирение с тем, что мы не идеальные, что каждый человек когда-то может быть уставшим, прозевавшим что-то, рассеянным, что-то забыл сделать, становится проще обращаться к нему за помощью. Я еду домой с работы, позвонила: «Слушай, разогрей, пожалуйста, я уже еду на трамвае, подъезжаю». Ни разу я не слышала отказ, никогда. Или там «знаешь, слушай, можешь, пожалуйста, пропылесосить, я пол помою». Все, и никакой проблемы нет.

Как моя мама говорила. У меня папа работал на Севере, он карту делал, топографом работал. Он девять месяцев работал, а потом на три месяца приезжал домой отдыхать. У него отдых здесь, отпуск. Человек в тяжелейших условиях работал на севере. Моя мама тоже работала, но здесь, в Санкт-Петербурге. И когда папа приезжал, он смотрел олимпийские игры, например, что-то ещё, а мама, по дому что-то делала, стирала, готовила все. И потом, уже после того, как они расстались, через много лет, она мне говорит: «Вот я все делала по дому, а он сидел, олимпиаду свою смотрел». Я говорю: «А почему ты не сказала ему, что тебе помощь нужна»? Говорит: «Да он сам должен догадаться, а то он не видит, что я тут по дому суечусь. Неужели он не догадывается»? Он не догадывается. Попросите помощи.