Россия/Москва.

Домашняя группа: АА.

ТЕМА: «Личная история».

Я начала вспоминать с детства. Я вот реально понимаю, что вообще как бы никто не виноват в том, что я стала алкоголиком. Я просто родилась зависимой. Я родилась уже вот с этим зависимым мышлением. То есть мне с детства нравилось что-то опасное, какой-то адреналин… Я стала вспоминать, что я с детства любила карусели, которые супер быстро крутятся, качели «солнышком» кататься. Я помню еще даже сигарет не было в моей жизни, там, где я живу метро, а метро около парка. До метро раньше были торговые ряды, палатки, там продавали всякую мелочь. Мы с детства ходили с подругой, мне было интересно воровать колечки, жвачки, еще что-то. Не потому что это мне нужно было, меня мама воспитывала, всегда старалась, чтобы у меня было все, что я хочу. А мне нравилось чувство адреналина: поймают или нет, смогу или нет. Это чувство, знаете, когда на грани опасности. Оно меня будоражило, как будто заставляло быть живой. Казалось бы, детство… Я вспоминаю, было у меня хорошее детство. Но было чувство, что я какая-то не такая, что одинокая, как будто тревожная с детства, недостаточно любви в моей жизни. Мне нужно было всегда чем-то раскачивать, придумывать истории, воровать.

Я помню, дома, в 90-е, мама работала, продавала вещи. Принесла как-то домой большую купюру денег, выручку. Я взяла эти деньги все и пошла палатку, хотела купить (мне лет семь было) жвачку. Слава Богу, что продавщица оказалась маминой подругой, она привела меня за ухо, отдала деньги матери и сказала: «Смотри, что твоя делает? Жвачки захотела». Я на эту сумму могла пол палатки скупить. Меня мама спрашивает: «А зачем ты это сделала? Неужели ты не могла попросить? У нас же все есть, конфеты, жвачки». Я стою, глазам и хлопаю, реально понимаю, что не знаю, зачем. Это не хулиганство было, а с детства было зависимое мышление: что-то тайком взять, сделать, поймают-не поймают, что я буду какая-то особенная «смотрите, я всех обманула».

Это все шло с детства. Когда я проанализировала свое детство, то  перестала обвинять кого-то.  Это в «четверке» больше было. Со временем я сначала думала, что если бы меня мама отдала на какие-нибудь курсы… Да не если бы, и никакие курсы! Я бы все равно где-то что-то начала придумывать, я просто хочу сказать про зависимое поведение, оно не зависит от того, пью я или не пью. Это открытие для меня, когда я только пришла в Сообщество, думала, что проблема больше для тех, кто недавно пришел в Товарищество наше, я думала, что если брошу пить, то все мои проблемы закончатся. Разберусь быстренько с этим, все мои проблемы закончатся. Я начну налаживать свою жизнь, работу, коммуникации с людьми и тому подобное. Но, когда я поняла, что моя проблема не в алкоголе, это было открытие для меня. Алкоголь – это верхушка айсберга, там все намного глубже. Для меня это было колоссальное открытие.

Когда я поняла, что больна болезнью – алкоголизмом, это было облегчение для меня. Я думала, что плохая, нехорошая. Раз я бухаю, дело во мне. Были разные ситуации, в которые я под алкоголем попадала. Я очень себя винила и ругала. Когда я узнала, что больна болезнью алкоголизмом, мне стало полегче. Не сразу, конечно, благодаря Шагам, процессу. Это понимание, что я не просто какой-то низший слой общества, у нас же порицают алкоголизм. Это официальное заболевание – от этого мне стало легче.

Первый раз я попробовала алкоголь в шесть лет, потому что родители устраивали вечеринки дома, посиделки. Я помню, они ушли гулять, нас детей оставили одних. А мы смотрели на них, нам хотелось быть очень взрослыми. Тогда, я помню, попробовала первый раз, поняла, что это не моя история. Было очень горько и невкусно, мне не понравилось. Потом все началось в шестом классе, когда я распробовала алкоголь. Не могу сказать, что он повлиял на меня в том плане, что я раскрепостилась или еще что-то, я от многих это слышала. Я всегда была такая коммуникабельная и легкая на подъем, но, наверное, мне это помогло почувствовать вкус уникальности, что я не такая, как все. Попробовала одна из первых в своем классе, мне казалось, что я раскрыла какую-то тайну, другие об этом не знают. Помимо алкоголя в моей жизни были  и другие вещества. Но первоначально это был алкоголь.

Я любила всегда с детства соперничать. Мне не интересно было соперничать с девчонками, а интересно было с мужчинами. Постоянно, когда собирались в компании, мне казалось, что чем я больше выпью, тем я круче. Не было в моей жизни раскрепощенности, но мне всегда хотелось признания: «Смотрите, я крутая, любите меня!» Хотела, чтобы меня любили, говорили, какая я молодец, какая я крутая. С какими-то заслугами мне тяжело было. Как тяжело? Я даже не пыталась. Нашла алкоголь. Могла пить с пацанами в одной компании «О, нифига ты выпила, красотка». И я такая: «О, нифига себе, я красотка!». Получала через это признание, любовь. Кто бы мог подумать, что все это закончится плачевно.

Наверное, именно это мне и нравилось, что я своя, своя в компании, компанейская. Конечно, потом все это стало идти по накатанной, я начала очень много выпивать, очень много веществ появилось в моей жизни. Это насколько усугубилось, что я начала пить, не переставая. Были какие-то новогодние праздники, я была совсем молоденькая. Мне казалось, что это абсолютно нормально, что я все праздники… Как таковых запоев у меня не было, я просто не переставала пить. Помню, первый раз, когда увидела, что у меня запой, мне казалось, что такого, это же праздники, все отмечают, все пьют, в этом нет ничего страшного. Я помню, каждый день ходила из гостей в гости, в гости, гости. Каждый божий день напивалась до такой степени, что меня просто приносили домой. Либо меня приносили домой, либо я засыпала у друзей. Каждый раз на утро мне рассказывали, что я чудила и исполняла. Тогда я, помню, пришла домой. Мне на тот момент казалось, что я ничего такого не делаю, что это все нормально. Тогда мама мне сказала: «Йоль, понимаешь, это не нормально. Ты в запое. Что –то страшное происходит». Я ей отвечаю: «Ты что? Какой запой? Это же праздники. Сума что-ли сошла?». Потом я посмотрела, осознала, подумала, что да, действительно.

Так по накатанной происходило в моей жизни. Были вещества, был алкоголь. Были вещества. Пыталась с одного на другое перелезть. В какой-то момент я перестала употреблять вещества,  употребляла только алкоголь. Мне казалось, что в моей жизни проблем нет, они ушли на другой план. Потом я поняла, что алкоголь влияет на мою жизнь, в какой-то момент, когда я достигла определенного дна, подошла к маме и сказала. Разговаривая с мамой, попросила о помощи, призналась ей, что серьезно употребляю алкоголь, не могу без него, мне нужно постоянно опохмеляться, что вещества присутствуют в моей жизни. Она мне все время это говорит, когда мы про кого-то разговариваем, когда я рассказываю ей, что у меня друг сейчас употребляет. Она мне все время напоминает, чтобы я сама обратилась за помощью.

Я вспоминаю, понимаю, что действительно, желание изменить свою жизнь, понимание того, что происходит что-то страшное, оно у меня было. Я помню, сижу на кухне, бухаю, употребляю. Думаю такая: «Неужели это все? Неужели это конец?» А мне было 23 года. Неужели это моя жизнь? Я не могу жить по-другому? Я же не хочу! Я не хочу так жить! Знаю, что можно жить по-другому. Но вот вопрос про неуправляемость, о котором у нас в программе говориться, что я не могу остановиться, как бы не хотела, какое бы у меня лютое желание не было. Я не могла остановиться просто чисто физически. Мне просто нужно было это делать. Это было моим выживанием, моей жизнью. Я сама ничего не могла сделать. Помню, подошла к маме, обратилась за помощью. Когда слышу, что ребята приходят в Сообщество с улицы, у меня глубокое уважение к ним, потому что нужно много мужества, чтобы прийти, с помощью групп останавливаться. Мой опыт показал, что у меня это не получилось. Я попала в реабилитационный центр, только благодаря ему смогла остановиться.

При всем при этом понимание того, что это серьезно, что это заболевание, у меня не было. Было очень жесткое отрицание, что я попала в реабилитационный центр, там были ребята разного формата, так сказать. Я смотрела на них, мне казалось, что я особенная и крутая. Говорила, что проблемы у вас, а не у меня. Приду немножко в себя, у меня все будет хорошо. Понимание того, что ничего не будет хорошо, если я не буду предпринимать определенные действия, его не было. Тогда в моей жизни было очень много срывов. Пять примерно. Я пыталась зайти в программу, набирала год, шесть месяцев, семь месяцев и все равно уходила в срыв.

Это было очень страшно, болезненно, потому что я такая пришла на первую группу, взяла служение, помню, слушала ребят. У ребят было по несколько лет выздоровления, 8-9, мне это действительно очень нравилось. «Вау, здорово! Ребята живут!» Я вроде бы делала тоже самое: разливала, чай, ходила на группы, у меня был спонсор. Я пыталась писать по другому методу, но ничего не выходило, я все равно срывалась. Последний мой срыв был таким печальным. Помню, была одна в комнате. За стеной комнаты была моя семья, они что-то ходили, разговаривали, сидели на кухне, они вместе пили чай, они  смеялись. Какая-то жизнь происходила за пределами моей комнаты. А я сидела в комнате, употребляла алкоголь и прочее. Я понимала и моя семья понимала, что я просто сижу в комнате и занимаюсь самоубийством. В прямом смысле этого слова. Но никто ничего сделать не мог. Потому что столько попыток было, ребцентров. Это уже какое-то дно. Мне казалось на тот момент, что это конец, что моя жизнь такая, что люди могут, у них получается, а я какая-то другая. У меня не получается. Столько раз я пыталась, что могу выходить и семинары читать по программе, что я ее от «А» до «Я» знаю, а жизнь моя не меняется.

Я сидела. В книге у нас написано про дар отчаяния, когда он приходит, и начинается просветление в моей жизни. Есть еще фильм классный про Билла, когда он лежал в больнице, и его палата осветилась солнечным светом. Он очень сильно помолился, попросил. У меня примерно такое было. У меня кто-то спрашивает, что именно меня подтолкнуло, а я не могу понять. Это была сила, более могущественная, чем я. Я сидела, внутри меня наполнилось что-то, и мне сказали: «Все будет хорошо. Просто начни делать. Все будет нормально». Это из разряда того, что я просила о помощи, но всегда что-то за меня делали. Меня собирали, меня отправляли в ребцентр. Когда я выходила из ребцентра, у меня были анонимные подруги, которые говорили: «Все, у нас есть для тебя спонсор. Ты с ним будешь Шагать. Он крутой!».  И я такая: «Да, хорошо. Если сказали то надо. Спонсор, значит спонсор». Как неваляшка: сказали это, сказали то. А вот действий именно от самой себя у меня не было. Тут я просто лежу, нахожусь в этой комнате, понимаю, что все, дальше так продолжаться не может. Собираю сумку, ухожу. Узнала про одно государственное учреждение закрытое. Выхожу и говорю:

– Я приняла решение. Я еду в закрытое учреждение».

Все смотрят на меня, в шоке: – Если ты приняла решение – окей.

Я еду в ребцентр. Там тоже долгое время  я не могла признать, что мне нужна помощь. Система отрицания работала в моей голове. Она уже работала не так: я не признаю, что у меня есть проблема с алкоголизмом. А так, что мне уже ничего не поможет. Спасибо психологу, которая там оказалась. Она смогла до меня донести одну простую вещь. Казалось бы, я думаю, что столько лет во всем этом была, но никак не могла осознать. Именно с этого начался мой первый Шаг. Это оказалось так просто, что это смертельное заболевание, что я могу от него умереть, честное слово. В этом правда и заключается. В этом и заключается мой первый Шаг, что это смертельная болезнь. У меня нет выбора не ходить на группы, нет выбора не писать Шаги. У меня нет выбора. Если я не буду этого делать, умру. И для меня на сегодняшний день пойти сорваться – это просто выстрелить себе в голову.

Я действительно не понимала, это было настолько иллюзорно, что с 2015 года я в Сообществе, всегда это говорю, это показательная история, что на моих глазах (с кем я служила на группах, дружила, выздоравливала, еще что-то) очень много ребят сорвались, около тридцати. Я просто еще выздоравливала в городе Сочи, там небольшое Сообщество. На фоне его это очень явно видно. В Москве оно обширное, смазанное, здесь особо этого не вижу, а там оно очень маленькое, было всего 2 группы, по-моему. Плюс еще я ходила в параллельное Сообщество. Я видела это: ребята уходили в срыв и умирали. Это было для меня естественно. Я такая думаю: «Это, ребята, с вами происходит, со  мной не произойдет. Я особенная, я знаю, как нужно. Не надо было срываться. Надо знать свою меру». В последний срыв я осознала, что не уникальная, не бессмертная. У меня еще в плане неуправляемость была какая-то иллюзия, что на мне есть супергеройский костюм, который делает меня бессмертной. Что я могу делать что угодно, что не умру. Там я под алкоголем попадала в различные драки, с мужиками особенно. Мне ломали нос, выкидывали пьяную из клуба, я падала со второго этажа. Все уже происходило. Все говорило о том, что «Остановись! Успокойся!» А мне все равно казалось, что я бессмертная, что со мной ничего не произойдет, это про неуправляемость. Это чистой воды безумие. Я просто падаю со второго этажа, ломаю себе руки, лежу в больнице месяц, а потом просто выхожу и начинаю дальше употреблять. Ничего меня не останавливает.

Когда это осознание пришло, я просто прозрела. Я реально прозрела. Думаю: «Ничего себе!». Я прихожу сюда. Первое время, когда только пришла, казалось, что нужно приходить на группу красоваться. Я любила приходить и цитировать книгу. «Вот, как написано в нашей литературе…»  Мне казалось, я такая классная, так выздоравливаю, так много знаю. Удивлялась, правда, почему ко мне после группы ко мне не подходил и не говорил, что я здорово высказываюсь, что хотел бы услышать мой опыт. Это было у меня, я приходила, надевала маску выздоровленца. Часто это играло против меня. Что происходило внутри меня, я не говорила.  Переживала, что толстая, что у меня денег нет, что у меня кредиты, что нет отношений. Я не могла об этом сказать на группе, потому что мне казалось, что на меня посмотрят, меня осудят, будут обсуждать это. На сегодняшний день мой Первый Шаг заключается в понимании того, что я могу умереть. В честности перед самой собой, в честности перед вами. Потому что на сегодняшний день я понимаю, что наше Товарищество – то место, наконец-то, куда я могу прийти  и быть самой собой, мне не надо играть. Не надо одевать маски! Могу прийти и сказать: Ребята, мне сегодня безумно страшно! Я так нуждаюсь в вашей поддержке! Мне так не хватает любви!»  Я могу быть самой собой, говорить о своих чувствах, боялась говорить.

Я всегда думала, что чувствовать – это стыдно. Что если я буду говорить о своих чувствах, то  это стыдно, это нельзя. Я прятала  их в употреблении, глушила. Как будто бы мне стыдно чувствовать, я бежала от своих чувств. Наконец-то в Сообществе я поняла, что это абсолютно нормально, я живой человек, это классно – чувствовать. Когда я стала первое время трезвой, когда я понимала. Конечно, первое время были негативные чувства: раздражение, гнев. Это все размораживалось, трудно было с этим справляться. Но даже  и они были прекрасны. Нет плохих чувств, сейчас я это понимаю. Когда я начала это испытывать, я поняла, что живая. Вот он кайф от трезвой жизни. Потом, когда «пошагала», начала испытывать приятные чувства. Помню, со спонсором…

Спонсор очень сильно повлиял именно в этом  выздоровлении на мою трезвость. Спонсор с таким принятием, с любовью она меня приняла. Первый год я была невыносима. Постоянно звонила, жаловалась, что кто-то меня обижает, что этот меня злит, тот меня раздражает. В семье меня что-то не устраивало вечно. Такие моменты. А она с такой любовью, принятием слушала, дарила мне любовь. Я, благодаря ей, через нее, начала чувствовать тепло к ней, бескорыстную любовь, она научила меня добродетели. В трезвости у меня были сложные отношения с людьми, они меня всегда не устраивали и раздражали. У меня постоянно были к ним претензии: это ты не так делаешь, это ты не то говоришь… У меня такое поведение было такое, что есть только мое мнение и неправильное. Я еще очень сильно со всеми ругалась, всё время боролась, доказывала что-то, соперничала на группе, находила людей, с кем можно воевать. Помню своего спонсора, знаете, к ней кто не подходит – она со всеми приветлива, добрая, такая какая-то «своя». Помню, когда мы начали выздоравливать, с нами была ее одна девочка. У меня столько срывов, методов за спиной. Когда я пришла к своему спонсору, у меня уже был бэкграунд, было же бессилие. Я стукнулась об свое дно, было понимание, как говорят, что если  мне сейчас спонсор скажет «носи мешки с цементом, чтобы остаться трезвой», то я буду это делать. Потому что невозможно уже, столько срывов.

А девочка первый раз пришла в программу, она напоминала мне меня. Видать, именно вот это меня сильно раздражало. Я вижу, что если в человеке есть тоже самое, что во мне, он делает то, что я себе не позволяю делать, он меня раздражает. Я не выносила наши встречи. А мой спонсор с такой любовью к ней относилась, просто смотрела, а у нее в глазах душа. Это поведение, с помощью своей привлекательности она меня научила относиться к людям, научила их поддерживать, любить их, относиться к людям. Я как будто не разрешала людям быть такими, какие они есть.

Это очень сильно Четвертый Шаг повлиял. Где я наконец-то увидела свою сторону, нечестность, мой мотив, почему я реагирую так на людей. Это все в совокупности научило меня относиться по-другому к людям, наконец-то отстать о них и разрешать им быть такими, какие они есть. Эта война – все не про Первый Шаг – ушла из моего сердца, из моей души. Мне всегда нужно было со всеми бороться, что-то доказывать. Первый Шаг показал, что мне не нужно бороться, не нужно воевать, не нужно ничего доказывать. Мне просто можно быть.

Когда это ко мне пришло, это как инсайт, озарение. Это такая легкость для меня была, то наконец-то мне не надо с кем-то спорить, ничего не надо доказывать, мне просто можно отойти от какого-то спора, или не надо, чтобы за мной оставалось последнее слово, это я очень сильно любила. Мне казалось, что я выиграла. На сегодня мне не надо выигрывать, я могу просто отойти и сказать: «Да, я уважаю твое мнение, оно отличается от моего, но я не хочу продолжать этот разговор». Если понимаю, что этот разговор – не конструктивная дискуссия, а понимаю, что негатив идет, что я могу нанести ущерб человеку, себе, я всегда могу сказать, что «извини, не хочу продолжать этот разговор». Первый Шаг – бессилие перед самой собой, перед другим человеком – это просто освобождение.

Я очень люблю обесценивать свое  выздоровление, свой путь, который я прошла. А путь прошла не маленький. Я сейчас в традициях. Сделала круг Шагов, но не вижу за собой изменений, мне кажется, что как есть, так есть. Научилась чему-то, что-то по-другому делала. А сейчас вам рассказываю про конфликтность, про это постоянное желание с кем-то соперничать, я вспоминаю, понимаю, насколько освободилась. Это настолько меня тяготило. Это было про зависимость. Про то, что проблема не в алкоголе. Алкоголь ушел, вещества ушли, а мышление мое осталось, оно стало искать выходы в чем-то другом. Суть зависимости – эгоцентризм. Это про мое эго, которое постоянно внутри шевелится, выходит в зависимом поведении. Самое страшное для меня – это были конфликты, споры. Я прямо бухала этим, была в запое, потому что на протяжении полугода у меня были люди, с которыми я конфликтовала. Благодаря Первому Шагу и спонсору я освободилась.

Сейчас я вспоминаю думаю: «Господи, слава Богу!». Сейчас я реально счастливая, радостная и свободная. Я перестала предъявлять людям претензии. Они такие, какие они есть, они прекрасны. А если я на сегодняшний момент как-то реагирую на людей, я смотрю на свою сторону, на свою реакцию. Значит, что-то со мной не так, где-то я что-то упустила. Я начинаю заниматься самоанализом, звонить спонсору и с ней разбирать это. В этом и прелесть программы, что качество жизни моей колоссально изменилось. Спасибо вам, что позвали, спасибо спикерским, что позволяют мне вспомнить, какая я молодец, проделала большую работу, не обесценивать то, что имею. Благодаря вам, спонсору, моей Высшей Силе, Шагам, программе сегодня трезвая. Спасибо, что послушали.

Вопрос:  Я тоже была в ребах. Где-то около пяти лет я на этих ребах узнавала, пыталась делать. Долго ничего не доходило, вроде бы в теории понимаю, но ничего не получается, я все равно пью. как я приходила на группу, мне все не нравится, я иду опять пить. Таких людей очень много приходит, таких же безумных, как я была. Мне не помогало: «Ну, иди бухай дальше!», «Ты не добухался», «Ищи свое дно». Не помогают подсказки. У каждого что-то свое прощелкивает или как-то нужно по-другому к таким людям? Есть ли у тебя какие-то мысли на этот счет?

Ответ: Низкая самооценка. Мой дефект характера. Сразу начала себя оправдывать, что сумбурно все. Это все от неуверенности в себе. В последнее время я пыталась подходить к новичкам, помогать, делиться опытом. Старалась, но тяжело стучаться туда, где дверь закрыта. Я сама по себе это знаю. В реабилитационных центрах говорят, говорят, говорят, а ты «нет, я знаю». Я стараюсь помогать тем людям, которые сами обратились ко мне за помощью, которые сами этого хотят. У меня соупотребитель, мой одноклассник, который от наркотиков попал в реанимацию. Я очень хочу помочь. Я до этого ему писала, несколько лет тому назад, что знаю выход, пойдем со мной, я тебе помогу. Он мне сказал: «Ты дура! У тебя проблемы, ты иди и сама себе и помогай». Я ничего здесь не могу поделать. Единственное, что могу сделать, это позвонить его маме, рассказать о программе и отдать результат Богу. А если в Сообществе, то я общаюсь с теми, кто сам ко мне обращается за помощью. Конечно, если новичок, то я его обнимаю после группы, говорю, что все получится, даю свой номер телефона. Если нужна будет помощь, звони! И отдаю результат Богу, Третий Шаг. Я делаю действия от себя, а дальше, как Богу угодно.

Бывают ситуации разные. Я была один раз ведущей на группе, пришел новичок. Я просто смотрела на нее, ей страшно, у нее глаза бегают. Я просто взглядом ее поддерживаю, киваю головой. Она подошла ко мне и сказала: «Спасибо, я прямо чувствовала твою поддержку. Можешь меня провести по Шагам». Я пыталась просто максимально ее душевно поддержать. На сегодняшний день у меня принцип такой: кто хочет, тому помогаю, а в закрытую дверь стучать бессмысленно.

Ответ: Я даже не могу объяснить в какой это момент произошло. Слышала, что наша программа мистическая. Конечно, повлиял Четвертый Шаг, безусловно. Когда все вокруг нехорошие люди, у тебя такой спииииисок! В первой «четверке» у меня было около ста человек. Вот они все, они все виноваты! Они все неправы, они все козлы! А я такая лапочка! Я, когда сдавала «четверку», особо не понимала. Спонсор все рассказывала, объясняла, но я не понимала. Мне помогло в Четвертом Шаге осознать. Там есть классная тема про мой эгоцентризм, про мой эгоизм. Как  я хочу, чтобы вели себя другие люди. Есть такая тема, что я прописываю: она должна вести себя так, как хочу. Говорить так, как я хочу, должна приходить сюда, когда я хочу или вообще не приходить. Я это увидела (это одна часть моего осознания), что требую много от людей! Какого хрена я вообще это требую? Кто я такая, чтобы это требовать. С какого, извините ***, они мне что-то должны?! Я обалдела. А потом, когда увидела раздел нечестности своей, когда увидела свои мотивы, почему вообще я так реагирую, я обижаюсь.

Я плохо помню, из последнего было, когда я отошла от программы, перестала ходить на группы. Начала обижаться на людей, предъявлять им. Произошла такая ситуация: я пришла на рабочее собрание. Там сидела девочка, вроде, борьбой занимается.  Начинает говорить, я сама пошутила над своим весом. В этом моя больная тема. Я стала брать служения, а у меня спрашивают срок чистоты. А она у меня спрашивает: «Ты сколько весишь?». Я поворачиваюсь и начинаю цеплять ее: «Какая тебе разница? Почему ты решила это спросить?» А она только пришла и говорит: «Пойдем, выйдем!» Я реально хотела выйти, мне так обидно стало. Но я успела взять паузу. «Ты что, Йоля? У тебя столько лет чистоты, ты прошла Шаги, ты сейчас реально пойдешь драться?». Я успела сделать паузу. Долгое время эта девчонка жила у меня в голове. Я думала: «Как так можно, почему она себе такое позволила?». Потом начала прописывать свой Четвертый Шаг и увидела свою нечестность. Я при всех  пошутила про свой вес, мне как будто бы это можно. Она увидела, что я шучу, а люди воспринимают это как? Что им тоже можно пошутить. Так контекст был такой, что реально она хотела пошутить, вроде как своя. А я это восприняла как? Я могу, а ты не можешь, и обиделась. А когда я увидела: если я не хочу, чтобы люди так не говорили, то и сама так не говори. Когда я это увидела, ситуация перевернулась. Я сижу: «Офигеееть!»

Эти два фактора: мой эгоизм, моя нечестность – они мне помогают осознавать, что люди ничего мне не должны. Имеют право быть такими, какие они есть. Самое важное: мне нужно отстать от самой себя и от них. Я никому ничего недолжна, они мне тоже ничего не должны. Сейчас у меня процветает и прогрессирует история с самобичеванием. Это мой сейчас основной дефект характера, с которым я работаю. Немного все изменилось, я отстала от людей, и началось очень много претензий и требований к себе. Из крайности в крайность. Сейчас над этим работаю.

Вопрос: Поделись пожалуйста, какие отношения с Богом сейчас.

Ответ: Только сегодня встречалась с подспонсорной. Она мне говорит: «У меня такое ощущение, что Бог вышел покурить». У меня такого нет, но одну сферу я не могу ему полностью препоручить. Получилось, на два месяца я отошла от программы. Ходила на группы, просто трезвилась. А практиковать Шаги в жизни перестала и молиться перестала. Как-то на таком своеволии начала жить. Вот я, вот я. Мой спонсор была за границей, 3 недели не была со мной на связи. Они приезжает, а я ей: «Мне так плохо, не понимаю, что происходит. Ничего не получается». Она меня спрашивает: «Молишься?». Я честно ответила, что нет. Сейчас на протяжении месяца молюсь. В книге у нас, когда подчеркиваешь, в каждом Шаге есть молитва. Есть такая маленькая книжечка, я туда переписала все молитвы. Каждое утро просыпаюсь, открываю эту книгу и молюсь. Прошу Его, чтобы мне исполнить Его волю по дню, чтобы Он дал мне сил прожить этот день. Чувствую, что когда не было молитвы  в моей жизни: я как будто сижу в комнате, когда Бога нет, я представляю это так. Есть розетка, у меня шнур. Когда Бога в моей жизни нет, мне темно. Я сижу в комнате, темно, сгущается, сгущается. Дефекты характера мои преобладают, преобладают. Когда я начинаю делать действия, в моем случая я молюсь и медитирую. Я как будто подключаюсь к нему. Почувствовала на физическом уровне это,  когда не молилась, я лежала и встать не могла. Лежала в кровати, смотрела сериалы, ела вредную еду. Сейчас появились силы, бегу к подспонсорным, хожу в спортзал, иду на группы, служу. Силы появились.

Единственное, в связи с 24 февраля меня сократили с работы. Сейчас я в поисках. Не могу эту сферу отпустить, у меня страх, что останусь без денег. Боюсь очень сильно. Как будто все свои шансы я использовала. Работаю над этой сферой. Все остальные сферы отдала. Я прям уверена, на душевном уровне сложновато, что Бог мне всегда дает работу лучше предыдущей. Я уверена, что моя работа меня ждет, в ближайшее время я найду, потому буду с такими глазами рассказывать на группе: «Вы представляете?!» Пока иду к этому, не все сразу.

Вопрос: Расскажи пожалуйста про Третий Шаг.

Ответ: Мне кажется, я про него и рассказала. Какой он был. Бог с детства был со мной. Именно такой, как у нас в программе, Он был с детства. Мама каждое лето отправляла меня к бабушке. Оренбургская область, там степи. Знаете, так интересно получилось, что ровесников детей не было. Я была сама по себе. Если у многих детей воображаемые друзья какие-то, то мой воображаемый друг был Бог. Я убегала в степь, играла сама с собой, поднимала глаза к небу. Кажется, что облака низко-низко. И я такая: «Привет! Что мы сегодня будем делать? Чем заниматься?». Шиза немножко с детства, но это правда. И просто я  с ним разговаривала, вела беседы, ничего не просила, кстати. Сейчас проговариваю вам, ничего не просила, просто разговаривала, вела диалог и реально представляла Бога, а не какое-то воображаемое сказочное существо. У меня так получилось с детства, что мама мусульманка, а папа русский. С детства была договоренность между ними, что крестить меня не будут. По мусульманским обычаям было так: нельзя крестить, потому что после смерти я с родственниками не пересекусь в другом мире. Я прибегаю, мне тогда шесть лет было. Я говорю: «Покрестите меня! Покрестите!» Родители спросили, зачем. А я им в ответ: «Вы что, не понимаете? Крест – это символ защиты». В детстве же тоже было понимание, мое понимание. Мне про Иисуса особо никто ничего не рассказывал. Была детская Библия, я ее почитала, но это мне не ложилось. Про православие никто ничего не рассказывал. Мне нравилось, что мой Бог – мой фрэнд, друг.

Потом, в употреблении Бог был со мной. Было много разных ситуаций, где я выживала, выходила сухой из воды просто чудом. Даже в детстве были такие ситуации, когда я забиралась на какие-то высокие здания, падала и ничего себе не ломала. Вставала, отряхивалась и бежала. Это тоже чудо какое-то. В употребления от Бога отвернулась, развернулась и все. Как раз про то, что я до этого говорила, что темно было. Я сейчас вспоминаю, многие говорят, что такой период, когда все такое цветное, в красках. У меня все было черно-белое. Помню, что Бога нет и все черно-белое. Потом я попала в ребцентр, который был с православным уклоном. Мы каждое утро и вечер читали молитвы и литургии. Там навязали мне Бога православного. В моем понимании это очень корыстный Бог, корыстный и наказывающий. Нельзя грешить. Я не обесцениваю, я рассказываю про свой опыт. Для меня он был очень суровый, что он может меня наказать. А еще бабушка с детства рассказывала про ад. Я очень сильно боялась, тряслась. Если я что-то не то сделаю, попаду в ад. Когда читала, мне казалось, что грехов очень много и невозможно не грешить. А если невозможно не грешить, то невозможно не попасть в ад. Логично же. Какой должен быть человек, не подумай плохо о другом человеке, уныние… Если я не могу справиться со своим состоянием, если у меня состояние уныния, то все, я попадаю из-за этого в ад. Мне было очень страшно, но я все равно в это верила, все ритуалы причастия и молитвы я делала.

Я помню, когда пришла в Сообщество и первый раз услышала, как вы говорите про Бога вашего, что Он любящий, заботливый и всемогущий. Я еще тогда сижу и думаю: «Ну нифига они дают эти алкоголики! Взяли и бога под себя переписали?! Как это так?!» Я еще ходила и доказывала и говорила, что вы не правы. Потом, когда зашла со спонсором в Третий Шаг, она и до него рассказывала мне про духовность, про Бога, какой Он может быть. Я была немного подготовленная. Но на подкорке отложилось, что Он такой. Когда я зашла в Третий Шаг, переписала концепцию своего Бога, стала практиковать молитвы на ежедневной основе, тогда я поверила, приняла. Я даже не то что приняла, вспомнила детство. Я же помню, какой Он из детства. Он же вот такой! Я просто вернулась к тому Богу, который у меня был с самых ранних лет. Поэтому мне Третий Шаг дался легко. Я как-то с детства верила, что есть что-то более могущественное, чем я. На энергетическом уровне ощущала эту Силу. Вот такой мой Третий Шаг.

Вопрос: Как ты медитируешь?

Ответ: Раньше у меня медитация была прям по всем канонам. Я ложилась, включала на ютубе. У меня спонсор – профессиональный мастер по медитациям. Она очень много практиковала. Мы ездили на ретрит. Но это уже другая сфера. Я благодаря ей научилась практиковать медитацию с голосом. На ютубе очень много, там девушка голосом тебя направляет на твои части тела, с помощью внимания ты их расслабляешь. Очень классная история расслабиться в конце дня. Там есть еще на визуализацию. Представляешь свет, он из тебя исходит.

На сегодняшний день я так не практикую. Для меня на сегодня медитация – это про осознанность. Осознавать момент. Просто, если я еду в трамвае, то убираю телефон, наушники, еду в трамвае. Я смотрю в окно, смотрю на людей, осознаю этот момент. Очень нравится мне во время еды, когда ты ешь, либо ты смотришь что-то, либо ты начинаешь думать: «Так, сейчас я доем, надо будет туда, позвонить тому, сходить туда-то и так далее». Ты сидишь, но ты уже где-то там. Начинаю практиковать: что я сейчас ем? Кашу. Какая она на вкус? Соленая. И я сижу и прямо осознаю, где я сижу: на кухне, что вокруг меня и так далее. Это для меня про медитацию, про осознанность, про «здесь и сейчас». Это очень важно. Это основа основ. Звучит очень легко «Здесь и сейчас», а на самом деле сложно. Мне очень сложно, особенно потому что я от программы немножко отошла. Раньше я практиковала, нарабатывала навык. Было полегче. А сейчас очень сильно улетаю, думаю о пролом, о будущем. Это связано с тем, что я без работы, без денег. Страх. Сейчас для меня очень важно практиковать осознанность, возвращаться в «здесь и сейчас», быть в моменте. Потому что, когда я в моменте, то ничего страшного нет. Сейчас все хорошо, деньги есть, я живая и здоровая, близкие живы и здоровы. Все хорошо сейчас. Но мне же, моей голове нужно убежать вперед на несколько месяцев: «Ах! А что я буду делать? Денег же не будет!». Не наступило это время, есть только сегодня. Для меня это очень важно на сегодняшний день.

Вопрос: Ты знакома с 12 Принципами программы? Так как программа имеет 12 Шагов, 12 Традиций. Если ты проходила 12 Принципов, поделись пожалуйста опытом.

Ответ: Нет, опыта нет. Я сейчас нахожусь в 10 Традиции. Я сделала по Шагам круг и по Традициям иду. По Принципам ничего сказать не могу.

Вопрос: Поделись пожалуйста опытом, как ты делаешь 10 и 11 Шаг.Ответ: Десятый Шаг. Как только мы начали работать со спонсором, она дала мне 12 вопросов. Это 10-11 Шаг. Это самоанализ. Я пишу благодарности, разруливаю какую-то ситуацию, так же она мне давала отдельно именно по 10 Шагу, если какая-то ситуация меня тревожит, я не могу ее проработать, то как раз такие вопросы: что я чувствовала, какие дефекты характера преобладали, как я поступила, как я могла поступить. В конце такой вопрос. Если я умру, эта ситуация как-то повлияет. Любая ситуация кажется такая «плевая». Никакая ситуация не повлияет на меня, если я умру. Это если я прорабатываю именно свою сторону в десятом Шаге. Раньше, когда звонила доверенным лицам, я просто проговаривала и жаловалась. Это моя любимая история. Я по натуре жертва с детства, я манипулирую людьми через жалость. Я постоянно жаловалась: «Вооот, такая ситуация, ничего не получааается. Работы нееет!» сейчас я стараюсь звонить. Раньше я писала спонсору, а сейчас стараюсь звонить и проговаривать.

Как раз была ситуация, когда я узнала про моего соупотребителя, что он в реанимации, я позвонила нашему общему знакомому. Я когда нервничаю, смеюсь, когда смущаюсь, то смеюсь. Я ему записала аудио сообщение: «Слушай, привет, ха-ха-ха. А это правда, что наш общий знакомый умер?». Он мне перезванивает, начинает на меня кричать, покрывать меня матом, я начинаю в ответ на него кричать. Давно такого не было у меня. Вывели из себя, я потом с подругой разговаривала. С ней начала проговаривать это по  схеме, почему он так. Мы докопались, что до этого я ему говорила, что не хочу с ним общаться, а потом забыла про это, позвонила ему. Скорее всего, он обиделся. Я увидела свою сторону, а потом, когда я ехала домой, не могла никак эту тему отпустить, позвонила анонимной, мы с ней по 10 Шагу разобрали. Я начала проговаривать свои чувства, свои дефекты характера, почему это произошло. Там я не увидела, что нанесла этому человеку ущерб, а если я вижу в этой схеме, что наношу ущерб, то стараюсь в моменте его возмещать, проходить и говорить, что сожалею, была не права и спрашиваю, как могу возмещать ущерб.

Вопрос: У меня была лучшая подруга, она и осталась лучшей. Хотя, говорят, что друзей не бывает, которые употребляют. Нифига, у меня была подруга, с который мы употребляли, на данный момент она продолжает употреблять, а я нет. Очень тяжело было расставаться. Она единственная, кто понял, что анонимные алкоголики мне нужны. Мне это нужно. Она согласилась с этим. Она отпустила меня без проблем, но я-то отпустить не могу. Что ты скажешь, есть ли у тебя такой опыт? Поделись пожалуйста.

Ответ: Эта ситуация с моим соупотребителем такая показательная. Лучших подруг, благодаря программе я увидела, не было. У меня не было лучших друзей. Были какие-то потребительские отношения из-за выгоды, общей истории «вместе собраться, попить». Близких друзей нашла в АА, в параллельном Сообществе. Близкие друзья у меня именно сейчас. Это те люди, которым я могу позвонить даже ночью, сказать, что у меня проблемы, они приедут и помогут, выручат меня, примут. Конечно, у меня была такая иллюзия про друзей-соупотребителей. Мне с первых дней сказали, что никаких соупотребителей! Ты не общаешься с ними! Мне говорили так, что если я иду по дороге, а навстречу мне идет соупотребитель, я беру и разворачиваюсь, иду в другую сторону. Я так делала. Но я не хотела это принимать, это про то, что как будто бы я особенная. Вот выговорите, это ваш опыт, окей, но у меня будет по-другому. Я оставила очень много ребят в социальных сетях. Осознание того, что эти люди больше не нужны мне в жизни пришло только через восемь лет. Как раз в этой ситуации с соупотребителем.

Эта ситуация произошла. Я позвонила его другу, мы с ним поругались, он взял скинул мое аудио и мой номер телефона другой соупотребительнице, это подруга из детства. Она мне позвонила, стала разбираться и выяснять отношения. Потом оказалось, что она возле моего дома, просила выйти. Я вышла, а она так ужасно выглядит, голос пропитый. Я стою с ней, курю и: «Господи, что я здесь делаю? Как я опять оказалась здесь? Я же столько усилий приложила, чтобы меня здесь  не было. Боже, в этой ситуации, она стоит, пиво из «полтарашки». В моем понимании, условно здоровые люди выпивают бокальчик или бутылочку. Я просто стою в шоке. Наконец-то эта ситуация дала мне понять. Я пришла домой, заблокировала абсолютно всех соупотребителей. У меня есть одна подруга, она замужем, с ребенком, выпивает раз в три месяца. И то мне казалось, что мы с 15 лет вместе, что эта такая подруга-подруга. А когда произошла эта ситуация, я понимаю, что она мыслит «Ой надо вкусняшки ему принести». Она начала меня осуждать, когда я среагировала как-то не так, как ей хотелось бы. Мне сложно ей объяснить. Что я анонимная, что для меня это в порядке вещей. Увидела, что мне очень тяжело с ней общаться. Единственное, я делала Девятый  Шаг одной подруге детства, она тоже соупотребительница. Я ей сказала: «Как я могу исправить все, что  натворила?». Она очень хотела, чтобы я вернулась в ее жизнь. Я позвонила спонсору, она сказала: «Единственное, что ты можешь – пригласить ее на группы, общаться с ней до группы и после группы и расходиться. Если Богу угодно, то это произойдет». Я пару раз ей предложила, она отказалась. Мы перестали общаться. На сегодняшний день я прямо отчетливо понимаю, что эти люди в прошлом, они не хуже или я лучше. Там уже нет общих тем, нет общей волны, нет понимания. Я приду и буду им рассказывать про свои переживания, про свою низкую самооценку, про еще что-то, они мне скажут: «Что ты, больная, что ты несешь! Все нормально. Вот выпей стаканчик, станет легче». Я поняла для себя, что там нет общих тем, за это время, сколько я в Сообществе, мне Бог очень много дал хороших близких друзей, которые просто лучшие, за это я очень благодарна Богу и Сообществу. На сегодня я понимаю, что никаких соупотребителей в моей жизни не будет. Если они позвонят, скажут, что им нужна помощь, я всегда им расскажу и помогу. Но поддерживать общение с ними не буду.

Вопрос: Надо ли возмещать ущерб соупотребителям или их вычеркнуть и все?

Ответ: Я не могу тебе ответить на этот вопрос, потому что это все индивидуально разбирается со спонсором. Там в зависимости, какая ситуация. Но как мы со спонсором разбирали, у меня были соупотребы, мы их вычеркивали. Но я так же говорю, что не могу ответить на этот вопрос, тебе спонсор точно скажет, как возмещать.

Вопрос: Поделись своим опытом усмирения своеволия, принятия бессилия и смирения.

Ответ: Сегодня рассказывала подспонсорной ситуацию такую, не могла никак понять, что это такое. Я приехала на собеседование и как-то получилось, перепутала адрес, мне по карте показывало 5 минут от метро. Когда я приехала, оказалось, что адрес другой. Когда я приехала, мне осталось 5 минут до собеседования, а с Повелецкой набережной мне нужно было идти еще 30 минут. Я позвонила, сказала, что заблудилась. Скоро приду. Они мне ответили, что хорошо, ждем. Никогда такого не было, обычно телефон строит очень удобный маршрут, я всегда дохожу. Здесь он меня так повел странно, не знаю. Он меня вел через стройку, через какую-то мойку, мужчина кричит: «Девушка, вы куда пошли? Там железная дорога, вы там не пройдете, вам нужно обойти». Я обхожу, иду. То гора, то вниз. Не знаю, откуда в Москве такие рельефы. Выхожу. Собеседование, я нарядилась. Брюки, рубашка. Я выхожу, знаете, там пустырь, щебенка. А с другой стороны железная дорога. Нужно было вдоль дороги идти. Не поняла, как меня эта карта повела, потому что, оказалось, можно было другими путями обойти. Я стою и думаю: толи мне нужно преодолеть эти преграды, толи мне нужно смириться и принять это. Я психую, понимаю, что если  я пойду, низ брюк будет в пыли. Я решила, что не пойду. Разворачиваюсь, а самобичевание внутри: «Вот. Ты сдалась, нужно было преодолевать. Ты чего, слабачка». И иду и думаю, ну, раз я в центре, прогуляюсь. Я интуитивно иду и заворачиваю в переулок. Поднимаю голову и говорю: «Боже, дай мне знак, что это было? Я правильно сделала, что не пошла или я своевольничала». Поднимаю глаза, опускаю голову, и прямо на меня идет анонимный брат. Он такой крутой, про Высшую Силу. У него Третий Шаг, он во всех сферах у него работает.

– Ничего себе! Я тебя встретила!

Проговариваю ему эту историю. Мы беремся за руки, молимся. Это так было необычно, необыкновенно. Как так возможно? В одно и то же время, в одном и том же месте, когда мне нужен какой-то знак. Это про мое своеволие, что мне Бог, как  я его понимаю,  преграды ставил. Преграда изначально была, что адрес перепутала. Но я не могла перепутать. Вот они уже начались, а я на своеволии «Нет! Нет! Я поду! Я найду!». Про принятие и смирение: я встречаю анонимного брата, я обращаюсь к Богу и прошу его понять, что это. Я встречаю анонимного, мы с ним молимся, я смиряюсь. С миром в сердце принимаю эти обстоятельства. Потому что я могла еще долго ходить и думать, что, возможно, это была супер работа, я упустила такую возможность. А потом  пошла на группу, и мне стало так легко. 

Спасибо, что послушали. Сегодня трезвая, с вами!