Россия, г. Самара

Домашняя группа: Новая свобода

ТЕМА: Личная история. С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Всем приветики, очень рада, что вы пригласили меня сегодня. Рада, что пришёл новичок. Ощущение, что я буду полезной, оно просто безумно классное. Я хочу вам сегодня рассказать личную историю и личную историю не употребления, конечно, а сделать акцент на болезни именно и, конечно, на выздоровлении от этого заболевания. Начну с самого детства. Почему именно с детства, сейчас расскажу.

Я более чем уверена, что хроническим алкоголиком родилась, я не стала хроническим алкоголиком, поскольку в моём роду со стороны папы были алкоголики, слово «были» сказано не зря, это говорит о фатальности, о смертельном исходе заболевания. И ещё один важный факт, который подтверждает моё мнение о том, что хроническим алкоголиком я родилась. С тех пор, как я себя помню, это ощущение в детстве, пружина внутри, там, где солнечное сплетение, место, вот этот шар, там пружина, место какое-то, оно болит. Понимаете, при общем физическом здоровье, когда ребёнок здоров физически, когда у него внешне все благополучно: семья, садик, друзья, более или менее. Понятно, что папа был алкоголиком, в семье было употребление, во многих советских семьях это было, многие, наверное, знают здесь, как это бывает. В принципе меня никто никогда не бил, я не скиталась, нигде, голодная не была, относительно благополучное детство, но всегда ощущение этой пружины и невыносимости реальности у ребёнка.

Меня это просто дико пугало. С детства я не понимала, почему утром просыпаюсь, и мне плохо. Мне просто плохо. Не понимаю, зачем я проснулась, для чего я проснулась, что мне делать? Почему болит и куда бежать от этой боли. Это было невыносимо. В детстве не было никакой возможности это как-то понять, выразить словами. Я до сих пор рассказываю в спикерских, делясь на группах и, несмотря на все богатство русского языка, я даже не могу передать всю глубину этой боли. Ощущение неустроенности в этой жизни, невыносимости, как ощущение аллергии на воздух. У тебя все болит, все чешется изнутри, каждая клеточка, а ты не можешь с этим ничего сделать при общих внешних каких-то состояниях благополучия.

В таком состоянии я жила, я пыталась уходить от реальности всеми возможными в детстве способами. В основном было чтение. Интернет тогда не был так сильно развит, была школа, благополучие внешнее было, все прекрасно. Отличная учёба в школе была, были друзья, все замечательно, но болело, болело, болело и болело. Когда более взрослый возраст пришёл, и я уже была в адеквате оценивать и сравнивать себя со сверстниками старшей школы, я поняла, что не такая, как все. У них-то не болит. Девочки спокойно могут сидеть дома, вышивать крестиком, заниматься какими-то ещё делами, и так далее. Они на этом сосредоточены, сидят нормально, и я вижу, у них внутри, в глазах покой, какой-то покой, какая-то тишина, а я смотрю этими глазёнками на мир и не понимаю, что здесь делаю. У меня было ощущение, что меня выронили инопланетяне с тарелки. Или наказали, или выронили. И никто меня отсюда не забирает. Я вообще не понимала, что здесь делала. Я ходила и завидовала людям.

Я помню один момент такой с детства яркий. Я шла по улице, жила в сельской местности. Дома, первые этажи двухэтажных домов. Они хорошо просматривались. И шла мимо подружки. В окне она сидела в белых носочках на коврике и что-то делала. И мне было так завидно. У неё носочки были белее, и комната была светлей, и она могла спокойно, тихо делать. У меня тоже была комната, и тоже были носки, и я тоже могла что-то делать, но я не хотела. Возможности внутренней не было. У меня не получалось ничего. Это состояние ожидания непонятно чего, оно было просто невыносимо. Мне казалось, что я схожу с ума. Я пыталась донести это до мамы, спросить, объяснить, но не могла это объяснить. Понимаете, когда не знаешь, что с тобой происходит, очень сложно объяснить это другому. Конечно, мама была очень напугана. Я погостила в дурке. Мне поставили диагноз. «С тобой все нормально, с тобой все хорошо». Но я-то понимала, что со мной что-то нехорошо, абсолютно нехорошо. Все не так. Все не так, все не здесь. Я ждала чего-то, ждала. А эта пружина болит, это все сводило с ума. Представляете, каждый день жить с этой болью. Когда болит что-то физически, можно обезболиться. А когда боли внутри, и ты не можешь обезболить, это просто непередаваемо.

И, прикиньте, в 15 лет я попробовала алкоголь, который убрал эту боль. Это чувство не передать. Он дал все. Когда у тебя болит с малого детства, и это вдруг перестаёт болеть. Это ощущение, оно просто непередаваемо. Я поняла, что нашла лучшего друга, супер, вау! Все мои проблемы этой боли решились, меня больше не волновало, кто меня выронил, не выронил, откуда я, что меня устраивает, что не устраивает. Он давал мне вообще все абсолютно. Меня конкретно в состоянии алкогольного опьянения начала устраивать эта жизнь. Оказывается, можно было жить и кайфовать, оказывается, достаточно только принять эту воду, эту жидкость и полностью все меняется, все преображается. Это было просто круто, потому что в том состоянии, в котором я жила, жить было невыносимо. И тогда ведь не было никакого представления, что, как, оказывается, алкоголь даёт кредит, что потом придётся платить, что потом будут какие-то страшные последствия. Мы же этого вообще не видим и не понимаем, хотя вокруг сплошь и рядом родственники, которые погибли от алкоголя и все остальное. Но это вообще все не видится, когда ты получаешь этот мощный бейсбол, когда тебе становится хорошо, это просто перекрывает глаза на все. И таким образом где-то с 15 до 30 лет, так называемое розовое употребление, когда тебе в это время алкоголь ещё даёт кредит, даёт с шапочкой, все хорошо и замечательно. И ты, причём в это время не ощущаешь, что твоя главная цель и ориентир — это алкоголь, он формирует все твои жизненные принципы установки, он полностью формирует образ жизни.

То есть все это время, с 15 до 30 (это важный отрезок жизни), я тусовалась только в компаниях, где пьют. Что я буду делать там, где не пьют? Зачем я буду с ним находиться? Я смотрела на мужчин, которые пьют. Мужчина с мороженкой, он в принципе мужчиной для меня не считался. Мужик должен стоять с бутылкой пиваса как минимум. Вся жизнь была сформирована таким образом, абсолютно все. Сейчас я понимаю, что и в то время употребление алкоголя было ненормальным: в ненормальные моменты, в ненормальных количества, но тогда здоровья ещё хватало, казалось, что все прекрасно. И алкоголь давал кредит, здоровья и молодости ещё хватало. И поэтому как-то все так залихватски… Мы вместе с бутылочкой неслись вперёд, и было все хорошо и замечательно, как казалось. Но это же было заболевание, а я не знала, и оно прогрессировало.

И в 30 лет случилось самое интересное. Алкоголь перестал давать кредит и начал забирать. Этот период, с 30 до 35 лет, когда ты начинаешь терять, когда перестает давать и начинает брать, ты начинаешь терять здоровье. Я уже не могла просыпаться с утра на работу. Ты начинаешь терять память. Я не помнила, что и где я пила и так далее. Это провалы в памяти, это запои и все вытекающие проблемы: на работе, в семье. До 35 лет я потеряла семью. У меня начались проблемы с родителями. Когда был период розового, я умудрилась выйти замуж, родить ребёнка. Все это сопровождалось бухлом. И с 30 лет, когда алкоголь начал забирать это все, у меня рос ребёнок, рос как сорняк, сам по себе, а меня волновала только бутылка. У меня была одна цель — бухнуть, потому что мне было плохо и невыносимо. И мне хотелось вернуть то состояние кайфа, который давал алкоголь. Я с жадностью, просто с жадностью пыталась его получить, естественно, употребляя алкоголь. Жизнь начала рушиться. Соответственно, здоровье было уже не то. В тот момент проблемы были уже очевидны. Развод, казалось бы, куда уже очевиднее. Причём самое интересное, как я говорила уже, я мужчин с мороженкой не считала за мужчин. Я, соответственно, я вышла замуж тоже за пьющего мужчину. Так вот, представляете себе, как надо пить, чтоб от тебя ушёл пьющий мужик? Это не натолкнуло меня вообще ни на какую мысль, абсолютно ни на какую мысль. Да, он плохой. Алкоголь хороший, а он плохой. Для меня было важно только бухло.

И в таком состоянии, уже конкретно в запоях… Я ещё тогда алкоголь не считала своим врагом, я считала его другом. Некий стокгольмский синдром. Я его оправдывала, своего убийцу, что он пытается меня убить. Я его оправдывала. Он мне пытается помочь. Эти все проблемы в жизни, которые у меня были из-за алкоголя, я считала, что алкоголь помогает с ними справиться. Ведь я же помнила, что мне было хорошо. И я полностью считала, что он и сейчас мне хочет сделать хорошо. Просто надо пить побольше и почаще. И мне будет хорошо. А все эти проблемы, которые происходят, я считала, что это нет, не из-за алкоголя. Это муж козёл, это на работе мне мало платят, не так относятся или ещё что-то. То есть, виноваты были всегда везде кто-то и где-то, но не я, я не видела в себе проблем. И в 35 лет уже конкретно, когда моя семья развалилась, когда уже начались такие конкретные проблемы, мама забила, естественно, тревогу. И тогда она уже решила что-то делать, потому что я сама не хотела делать. Меня все устраивало, было все прекрасно и замечательно.

Там пошла фарма, она не работала, никакие психологи, никакие тренинги, ретриты – ничего не работало. Соответственно, мама это тоже видела, понимала. Она пошла на самую крайнюю меру, как она считала, кодировка. У моего папы тоже были кодировки. Она на папе видела, что они нифига не работали, они нифига не помогали, но, тем не менее… Это же очень страшно видеть. Я понимаю сейчас, когда уже вернулось благоразумие, что нет ничего страшнее видеть, как гибнет твой ребёнок. А она это понимала, что я гибну, что я просто умираю, и она уже пробовала все, что угодно. И она меня заставила закодироваться в первый раз. Я помню эти слезы, этот ад. Вы представляете себе, бухать для меня, как для хронически рождённой алкоголички, — это была заводская настройка. Для меня было бухать равно дышать. И вот приходит какой-то дяденька и говорит мне, что ты сейчас не будешь больше бухать, ты не сможешь, а я на него смотрю испуганными глазами и спрашиваю: «А как? Я же хочу бухать». — Ты будешь хотеть бухать, но ты не сможешь.

Представляете? Тебе подписывают смертный приговор. Я помню, что в тот момент вообще умерла. Я лежала, рыдала крокодильими слезами. Я реально не понимала, как жить и не дышать. У меня бутылку забирали, мой способ жизни, а я не умею жить по-другому. Это был просто адский ад. Это была моя первая кодировка. Опыта у меня не было. Я вообще не в курсе была, что это такое? Этот трюк с ваткой был произведён, когда перехватывает дыхание. Я напугалась тогда очень сильно, поверила, что кодировка работает, что бухать мне нельзя, потому что я умру. Как было мне сказано, что если решу забухать, лучше рядом с больницей, чтобы не пугать тут людей, чтобы хоть успели откачать. Я в это все поверила и ровно год я продержалась на страхе, с 35 до 36 лет. Представляете себе? Как будто в 35 лет после того момента, как он меня закодировал, включился таймер чётко. Он в голове тикал ровно год. Когда мужик уходил, я его ещё спросила (число я уже в голове отсчитала, я знала дату, когда кончается год): «В эту дату можно или в следующую дату можно»? Он на меня круглыми глазами посмотрел: «Лучше вообще не пить».

В смысле, вообще не пить? Вы представляете, хроническому алкоголику сказать «вообще не пить». Ты что, с ума сошёл, что ли? Вообще не пить? Короче говоря, этот год он пришёл, прошёл в режиме ожидания, понимаете? То есть я, да, это ещё работало. Я почему-то боялась умереть. Жажда жизни, она перетягивала в тот момент, конечно. Наладилась сфера где-то в личных отношениях, на работе. Здоровьишко, естественно, за год подвосстановилось. Но режим ожидания, когда ты живёшь, смотришь вокруг, все это происходит, а ты ждёшь, ты просто затаилась и ждёшь того дня, просто ждёшь. И, самое интересное, я ещё тогда ничего не знала об этой болячке. У меня крепко в голове укрепилась мысль, что сейчас пройдёт год, организм почистится, и я смогу бухать, бухать, как не в себя. Все же нормально, да? Сейчас я целый год не пью, нифига себе!

Настал тот самый день. И, естественно, понятно, что первое дело, что я сделала, это выпила. К большому моему сожалению и разочарованию на следующее утро я обнаружила, что не изменилось ничего. Я почему-то не смогла проконтролировать количество выпитого. Я почему-то болею и дохну с похмелья, как последняя скотина, ещё хуже, чем до того. И, самое интересное, я снова хочу выпить. Ничего не изменилось, абсолютно. Я первое время, как начала пить после кодировки, пыталась проконтролировать количество выпитого. Думала, что сейчас буду такая культурная, бутылочку выпью и поставлю. Да, у меня это сканало раз или два, что укрепило мою веру в себя и продлило эту агонию. На самом деле это были лишь игры разума. Все, что я не выпила за этот год, я начинала выжирать! Галопирующих размеров моя болячка начала брать кредит с процентами, с дикими процентами. Начались просто ужасные прогрессирующие рывки этой болячки. И в тот момент на меня начали находить некие мысли. Прикиньте, в 36 лет я снова запила после кодировки и где-то в 37 лет я задумалась: «Почему я не могу пить, как остальные люди? Почему я не могу выпить рюмку и поставить, почему, когда девчонки в компании сидят, они наливают бокал и разговаривают, а я туда приду уже готовая, там десять раз за угол выйду и потом ещё догоняюсь. Почему я не могу пить, как все? Я не могу, у меня не получается». И до меня начало доходить, что со мной что-то не так в плане алкоголя.

Это было ужасно. Я помню, мне мама даже задавала этот вопрос: «Ты почему пьёшь? Почему»? А я не могла ей ответить на этот вопрос. И до меня тут дошло. А почему я пью? Не то, что я не могу остановиться, когда начинаю пить. А, самое интересное, я не могу ответить маме, почему я пью. У меня всегда все относительно в жизни было стабильно. Я никогда не голодала, не оставалась без крыши над головой. У меня не было никаких финансовых проблем. Я не понимала, я сама не могла ответ найти, и маме мне было нечего сказать. Мне было нечего сказать никому, потому что я сама не знала. И тут до меня дошло, что я не понимаю, почему пью. Я уже видела, что у меня все полностью разрушен организм, у меня уже отказывали внутренние органы. Я даже уже кушать не могла, могла только бухать.

И тут случилась пандемия. Все помнят это время, когда перевели на «удалёнку». Наверное, как в книге нашей говорится: чем хуже, тем лучше. Когда ты оказываешься на пандемии, ты вообще сам себе хозяин, можно бухать с утра до вечера. Болезнь в то время уже ничего не сдерживало, она галопировала очень страшно, и я докатилась до такого момента, когда часа не могла оставаться трезвой. Это было уже круглосуточное употребление с перерывами на капельницы. Я звонила, чтобы приезжал капельник, откапывал меня. Вечером откапывал, а через час я уже была в магазине бухая. И так по кругу. В такой агонии я жила. Я уже была растением, деревом, ничего и никого не воспринимала, со стеклянными глазами. На тот момент каким-то чудесным образом, видимо, я теперь это точно знаю, Бог работает, он точно работает, все, что произошло, — это его заслуги, он так мягко меня туда подвёл, к этим анонимным алкоголикам. Сама бы я туда никогда не пошла, ни за что не пошла. Меня нужно было довести до такой крайней степени, когда я бы их вот зубами искала, копытами била, искала этих анонимных алкоголиков, чтобы они мне помогли. И он это сделал. То состояние, когда не можешь остаться даже трезвый час без алкоголя…

Мама самоустранилась. То есть она сказала мне: «Марин, все. Я теперь ничего не буду делать». Она почему-то взяла паузу. Она уже поняла, что ничего не работает. И я сидела тихо и пила изо дня в день. Я понимала, что ничего не работает: ни фарма, ни кодировки, ни тренинги, ни психологи — ничего не помогает, никто мне не поможет. Я не могу проконтролировать количество выпитого. Я пью, не умею контролировать. А самое страшное, что я не могу отказаться. А ещё хуже сверху, что вообще в полный ужас, прикиньте, алкоголь меня больше не радовал. Он не давал этого удовольствия, абсолютно не давал. Я его пила, не знаю почему, я обречённо брала рюмку, рыдала и лила в себя эту гадость. Было облегчение минуты две. Оно уже было даже не вкайф, а именно облегчение, чтобы мочь жить, моргать, ходить, двигаться, говорить более или менее, обеспечивать какие-то жизненные функции. Для этого нужен был алкоголь, вообще не для кайфа, абсолютно уже далеко. Он уже не приносил кайфа, он уже все забирал. Осталось забрать только последнее, жизнь. То, что было его целью.

В таком ужасном состоянии, полностью физически и морально разрушенной, муки адские, слов нет, чтобы описать, когда ты с вечера зарекаешься, что не будешь завтра бухать… Я не хочу! Я хочу жить! И не покупаешь, а утром стоишь и считаешь минуты до открытия этого с*аного магазина. И в таком режиме алкокарусели ты крутишься и живёшь. Невыносимо, но жить-то охота. Откуда-то изнутри вылезает это чувство: «Блин, охота жить!». Смотришь на дверь на восьмом этаже, на балкон уже вышла. Это невыносимо. Хочется выйти, но это желание или ссыкливость, может быть, не знаю, что меня оставило живой. Но выйти в дверь — это реально казалось выходом. И, слава Богу, что это, как оказалось, не выход. Наверное, когда эти мысли уже начали появляться, выйти в окно, Господь Бог уже вмешался конкретно. Он понял, что надо что-то делать, ткнуть её носом, иначе ничем это хорошим не кончится. Я искала после очередного запоя капельницу, рылась по интернету и нашла сайт анонимных алкоголиков. Представляете себе, благодаря интернету, 21 век. О, чудо! Я нашла нечаянно анонимных алкоголиков в ватсапе. И, наверное, на тот момент я мало что понимала, осознавала. Как забытье было, как будто кто-то руководил. Все-таки это божья рука, видимо, была.

Я попала в этот чат, описала свою проблему, что мне плохо, я умираю от алкоголя. Для меня почему-то было удивлением, что где-то есть ещё такие люди. Я думала, что хронические алкоголики, они из домов приезжают из-под забора, умирают, и все это такой конвейер. Я представления не имела, что где-то есть такое крутое движение, анонимные алкоголики, что умирать совсем необязательно, и что есть трезвые алкоголики, и что все реально. Когда я наткнулась на этот чат, где ребята встретили меня, рассказали о том, что они тоже были алкоголиками, свои истории, огромные сроки употребления, а ещё более огромные сроки трезвости. Как-то меня это заинтересовало. И, понимаете, самое главное отличие… Попыток бросить пить, их было миллион и тысяча, и ты прекрасно каждый раз понимаешь, что вроде пытаешься, но внутри свет не горит. Чем эта моя попытка завязать отличалась от тех? Внутри какая-то надежда загорелась, какое-то тепло после общения с этими ребятами. Я не знаю, я не могу это описать словами, но надежда внутри. Уверенность, что на этот раз получится, она была.

Когда я сходила на первую свою живую группу, увидела трезвого алкоголика, пощупала его, пообнимала, послушала… А он, оказывается, бухал, как я, ещё и хлеще, а он уже трезвый лет дцать, а это мне ещё подтвердило, а внутри надежда, то все, меня не надо было уговаривать что надо это сделать это сделать. Мне чётко было сказано: есть программа 12 шагов, это новый способ жизни, способ жить трезво. Мне этого было достаточно. У меня не было никаких проблем с первым шагом, я пришла в состоянии трупа. У меня никаких сомнений, пьяница я или алкоголик не было абсолютно. Я понимала, что ходячий труп, что я на этой планете на птичьих правах, что не сегодня, завтра праотца увижу. Я была готова на все сто, абсолютно готова на все.

Ничего сверхъестественного и зашкварного ребята от меня не требовали, абсолютно не требовали. Они поделились опытом, как им удалось остаться трезвыми. Оказалось, все просто и элементарно. Собрания групп анонимных алкоголиков. Слава Богу, что в моём городе, город Самара, очень активное движение анонимных алкоголиков, этих групп живых достаточно-таки много по городу, практически в каждом районе. Я нашла живую группу «Новая свобода», которая является сегодня моей домашней группой, я нашла себе спонсора, купила замечательную книжечку, и мы со спонсором начали шагать. С первого дня, когда мы открыли книжку, я осталась трезвой. Вы не представляете себе, как это было тяжело, когда ты не можешь остаться часа трезвой. А причём, если бы я могла сама день оставаться трезвой, я бы ни за что на свете не пришла в анонимные алкоголики. Никогда на свете я бы не пришла. Только благодаря тому, что я даже часа не могла оставаться трезвой, меня это вынудило просто сделать. И в тот день, как я сказала, мы открыли книжечку. Я осталась трезвой с того дня. Я веду отчёт своей трезвости, три года и 8 месяцев на сегодня. Это этот срок, это доказательство того, что программа работает, и она точно работает, и это не пустые слова, поскольку алкоголику втереть что-то не получится абсолютно. Мы подвох интуитивно чувствуем, что все это лажа, а когда человек говорит, правду, интуитивно ощущаешь, что да, это правда, это работает.

И меня не интересовала какая-то психология, мне реально нужно было избавиться от этой зависимости, найти способ жизни. И человек, спонсор, который мне обещал отдать шаги, у нас с ним на прохождение всех 12 шагов плюс-минус около трех месяцев заняло. Он мне сказал, что 2-3 месяца, и ты будешь трезва. Я в это вообще не верила, но мне очень это хотелось, потому что я не верила, потому что я не представляла, как это не хотеть пить, как это у тебя в голове кукушечка «хочу пить» заткнётся. Это невозможно, потому что там было: «Хочу пить. Хочу пить. Хочу пить хочу». И это перманентное состояние, оно было всегда. И вы не представляете, ну, как не представляете… Те, кто сделал, хорошо, представляют себе. Действительно, одержимость прошла. Это чудо! Представляете, в 15 лет, когда болит, ты находишь этот алкоголь, и это офигенное счастье. И тут вдруг, когда тебя этот алкоголь убил, и ты находишь способ жить, когда у тебя уходит эта боль, кукуха «хочу выпить», ощущение свободы. Это в сто раз круче, чем ощущение той радости, которую давал алкоголь.

У меня было ощущение, наверное, где-то к полугоду нахождения в анонимных алкоголиках, присутствия в сообществе, что я не хожу, а летаю. Я не могу описать это чувство, мне хотелось распахивать окна, кричать просто всему свету: «Люди, я трезва. Это так круто!». Я увидела мир вокруг. Это тоже самое, что, наверное, с минус 9 очки надеть, увидеть мир вокруг, увидеть людей, увидеть жизнь первый раз не через горлышко бутылки. Это офигенное было чувство. Это было просто супер. Все это реально испытав на себе, я убедилась, что это работает. В этом, кстати, и прелесть программы, что все, абсолютно все с первой встречи, отданной спонсором, можно проверять в режиме реального времени. Ты живёшь свою жизнь в режиме реального времени. Все, что в программе отдаётся, все, что там говорится все, что там преподносится, можно тут же проверять на себе, что, соответственно, я и делала. То есть выздоровление, оно в первое время довольно-таки активное было. Что, кстати, хорошо. Ты то время, когда бухала, просто с тем же усердием посвящаешь выздоровлению.

Это группы. Я ходила активно на онлайн-группы, на живые группы. Это шаги со спонсором, это спикерские. Ещё свою жизнь надо все-таки пытаться начинать разгребать, какие-то руины, в социуме. Это очень активное время, очень отвлекает. С тем же рвением, только выздоровление. Это очень здорово, очень классно! Время проходит незаметно, потребность, она дана, это чувство полёта, чувство кайфа обалденное.

Но! Всегда есть это «но». Самое интересное, когда мы сделали со спонсором 12 шагов, всю книгу прочитали, я села, уши опустила, и непонятно, что делать дальше. Хотя спонсор с первого шага обложки: «12 шаг, 12 шаг, 12 шаг». Когда ты сделал шаги, непонятно, как дальше жить свою жизнь, вроде ты и трезвый, а страшно. Вроде, у тебя есть спонсор, ты начинаешь выздоравливать, держишься за его ручку, боишься, как ребёнок, отпустить её, дальше пойти. А тут ты все прошагал, а он пошёл дальше кого-то ввести. И куда? Ты, как ребёнок маленький, начинаешь пугаться. И тут наша замечательная книга «Анонимные алкоголики», в ней есть все ответы на все вопросы. Страничка 18, это глава «Выход есть»: «Мы считаем, что перестать пить — это всего лишь начало. Гораздо более важно то, что нам предстоит продемонстрировать свои принципы в собственном доме, на работе, да и во всех наших делах». В книге, сказано, что перестать пить — это только начало. Оказывается, все самое интересное впереди. Надо это все применять в жизни. А самое главное, что применять, как применять. И ответ на этот вопрос тоже в книге, страничка 74, самый нижний абзац: «Наша настоящая цель — изменить свою жизнь таким образом, чтобы приносить максимальную пользу Богу и окружающим». В частности, это то, что сейчас я делаю, я очень надеюсь, что сейчас полезна кому-то, я делаю работу Бога на земле. Это ни в коем случае не моя заслуга. Это ни в коем случае не плюс мне куда-то, это величайшая возможность, благодаря которой я жива, благодаря которой у меня есть эти три года и 8 месяцев.

После прохождения Шагов я занялась практикой, особенно активно практикой 12 шага. Это спонсорское служение. Я более чем уверена, что именно спонсорское служение, и это, кстати, подтверждение неоднократно есть в книге, даёт ту самую устойчивую трезвость, счастливую нормальную трезвость, которую я на сегодня имею. Я очень рада, что спонсор мой донёс это до меня. Я очень рада, что у меня получилось. Спонсорить я начала, конечно, на страхе, было страшно вернуться в то употребление, но программа действий, программа работает на отдачу. Это программа действий. И когда ты начинаешь отдавать программу, получается, даже на страхе, начинаешь это делать, тот внутренний коренной перелом в психологии: ты начинаешь отдавать, и ты понимаешь, со временем, что тебе это нравится, что ты хочешь это делать, поскольку ощущения кайфовые. Ты помогаешь людям, ты им полезна. И через отдачу программы проявляются, те самые принципы. У нас 12 шаг же из двух частей, нести нашу есть, плюс применять эти принципы во всех наших делах. А применять все эти принципы во всех наших делах — это тоже очень сложно. Если я спонсорила сначала на страхе, и только потом уже я их начала делать именно из-за того, что у меня появилось желание, желание, чтобы другой алкоголик тоже был трезв. Мне очень хочется этого. В нашем сообществе очень радуются, когда приходит новичок, и через это спонсорское служение у меня получилось демонстрировать эти принципы во всех наших делах.

Желание, чтобы другой алкоголик тоже был трезв, мне очень хочется этого. В нашем сообществе очень радуются, когда приходит новичок, и как через это спонсорское служение у меня получилось демонстрировать эти принципы во всех наших делах. Какие принципы, непонятно. Они в книге тоже есть, они разбросаны по этой всей книге. Самое основа — это любовь. Можно назвать одним словом. Оттуда уже вытекает и терпимость, и уважение, и сочувствие, и так далее. Вот это через любовь к ближнему, а любовь к ближнему, она рождается через работу с подспонсорными. Для меня, как для алкоголика все эти вещи, обучение всей жизни было даже непонятно, как технически это делать. И через спонсорское служение это все реализовалось. Это все стало возможным. Чем хороша программа 12 шагов? Тем, что все чётко, все понятно в книжечке расписано. Чёткие инструкции даны, что и как делать. Идешь, спонсоришь, и через это все внутри тебя меняется. Происходит тот самый коренной перелом, появляется то, чего у меня не было до сих пор. Эти принципы. Откуда у алкоголика терпимость, откуда у алкоголика любовь к ближнему, откуда умение и дар прощать? У меня просто нет этого. У меня одна заводская настройка, а этого всего нет. И это все было дано Богом. Это просто бесценные дары, которые мне были дарованы, причём отчасти я до сих пор так и не уверена, что это все делаю.

Одна важная вещь, которую бы тоже хотелось сказать про обещание программы. У нас в книге, есть практически в каждом шаге какие-то обещания. Самое, наверное, крутое обещание, это обещание девятого, оно зачитывается у нас на собрании, на нашей живой группе. Я его когда читала, оно мне казалось сказкой и мультиком. Это вообще какая-то непонятная ересь. Ну, откуда, они знают, когда меня не будет волновать моё финансовое состояние и так далее. Невозможно, что меня будут интересовать другие, что мне будет хватать денег. Все это как-то фантастично, непонятно звучало, но на тот момент, когда я зачитывала обещание, будучи ещё в начале выздоровления, мне показалось, мои представления о трезвости были, что у меня должно быть столько денег, что у меня должна быть своя жизнь. И только благодаря благоразумию, которое даёт Бог, ты понимаешь, что на самом деле все мои представления не имеют ничего общего с тем, как должно быть на самом деле, а должно именно так быть, как пишет Бог. Моё дело согласиться, радоваться и благодарить за то, что даёт он.

И когда я начала смотреть на все обещания не со своей точки зрения, как я их вижу, а смотреть с благодарностью, принимать все, что даёт Бог. Ещё крутая вещь, которая появляется, один из принципов программы — благодарность, благодарность за все, даже за плохое, что происходит в твоей жизни. Когда она появляется, начинает хватать и начинает все устраивать. Эта фраза такая «я не знаю, как это работает», которая у нас в сообществе гуляет. Я тоже не знаю, как это работает, но почему-то, когда благодаришь Бога вообще за все, тебя почему-то реально начинает все устраивать. Да, конечно, не на 100%. Ты там не святой и блаженный бежишь и радуешься всему, конечно, бывает, в жизни заворачивает, что-то не устраивает и бухтишь где-то временами. Но все-таки по большей части хватает времени завернуться, когда начинаешь бухтеть, вспомнить: «Блин, может уже заткнуться и поблагодарить?». Хотя бы насильно начинаешь это делать, а потом с радостью. И привыкаешь к этому, и начинает хватать всего. Главное, вовремя очнуться. Программа в сознание приводит, инструменты программы, 11 шаг, наш бесценный шаг.

Вопрос: как ты делала девятый шаг?

Ответ: во-первых, я не обидчивая сама и всех остальных прощаю. Прощённое воскресенье — всех простила. Живёшь, и все хорошо. Никто никому ничего не должен. Я не обижена, всех простила, все хорошо и замечательно. В списке восьмого шага выяснилось, что там куча людей, которым я нанесла ущерб, нужно идти возмещать им этот ущерб. А чтобы идти возмещать ущерб, нужно иметь покаяние, раскаяние, то есть искренность. Для чего мы молимся перед девяткой? Чтобы Бог нас отвёл к этой «девяточке». Дал это покаяние, раскаяние. Когда я иду, извините меня, покерфейс «а что я тебе сделала, может, я тебе причинила какой-то ущерб?», то это фиговая «девятка». Делать для галочки не хочется. Для меня почему-то сразу зашло, внутри понимание появилось, что ведь действительно – «девятка» — это внутренне раскаяние. Я же её делаю для себя по большей части. Естественно, я возмещаю другому человеку ущерб, но и для себя, чтобы не носить этот камень душе, потому что придёт время, я встану пред отцом, а он мне задаст этот вопрос, я буду отвечать за этот ущерб, если я сделаю эту «девяточку» по галочке, я все равно буду стоять, отвечать, а я не хочу. Значит, я должна сделать её с раскаянием. А откуда его взять? Тут возникла такая неудобная вещь для алкоголика. Мне стрёмно было идти к части людей, признаваться, что я раскаиваюсь, что причинила ущерб, а ещё и спрашивать, чем я могу возместить.

Это вообще какой-то зашквар был. Это было очень тяжело. Я не скажу, что все «девятки» сделала слету и сходу. Часть «девяток» было делать тяжело, и они были сделаны через время. Одна «девятка» через два года была сделана. Знаете, это самые крутые вещи, то чувство, когда ты пишешь список восьмого шага, тебе спонсор, говорит, что надо идти делать «девятки». Ты скрипя зубами начинаешь самые простые «девятки» делать, отмаливать и туда идти. Это пролетело, я не заметила. В книге есть предупреждение, что прежде всего и полезнее всего идти к врагам, туда, куда тяжело идти, туда, где не хочется идти, но я думала: «Вообще зашквар туда идти. Ну, вы что сума сошли, что ли»? Вы представляете, как я говорила? Обещания книги — это самые крутые вещи, это самые крутые девятки. Я не знаю, как это работает. Реально было ощущение, что с души упал камень. Я теперь знаю, что меня там за это спросят. Я знаю, что я здесь сделала все для этого человека, это ощущение не передать. Кто делал «девятки», особенно такие тяжёлые «девятки», где ты действительно нанёс серьёзный ущерб человеку. А ещё этот человек не под боком, а ты ещё поднапрягся и поискал. А ты ещё поднапрягся и перелетел через полстраны, нашёл этого человека. Это круть крутейшая, работает офигенно. Делать нужно делать обязательно. Крутая вещь.

Вопрос: ты счастлива в трезвости, если да, то как ты пришла к этому состоянию в сообществе или без сообщества?

Ответ: в трезвости без сообщества я не была и не планирую оставаться, пока я в добром здравии, в своём уме, отсюда уходить не буду, как мафия, то есть выход из сообщества. Я понимаю, что выход из сообщества — это для меня смерть, поскольку сообщество — это часть моей программы выздоровления. Это часть моей жизни. Теперь я не могу от неё отказаться, я жить хочу. Причём, вы же понимаете, что сообщество — это не то место, вообще трудно куда-то в какое-то место алкаша затащить, заставлять там быть. Я здесь добровольно нахожусь, а раз я здесь нахожусь добровольно, значит, мне нравится, а если мне нравится, значит, я счастлива. Эти вещи, они вытекают все друг из друга. Я сегодня, кстати, думала об этом.

Мне днём пришла такая мысль, в книге тоже где-то есть такой момент, что мы не променяем даже худшие моменты трезвости на самые кайфовые, как когда-то там розового употребления. Будучи сейчас уже в трезвости, понимаю все, весь масштаб проблемы, я его отрицаю, не может быть даже у нормальных людей нормального употребления алкоголя. Вы видели все эти пьянки, как люди, которые не алкоголики, пьют. Ну что там хорошего, что нормального? Там достаточно таких трагедий, этой грязи и бед. Зачем это все делать? Нормального употребления вообще нет. Счастлива я быть тогда не могла. И теперь, когда вместо бутылки я имею совершенно другой кайф свободы. Свобода — это просто кайф, которого я не испытывала никогда. Три года и 8 месяцев я это ощущаю. Я говорила, то ощущение, когда мне хотелось кричать в окно, когда мне хотелось подлетать. Это все было мне дано в трезвости, в программе, это все было дано через действия по программе. Это все, оно внутри, это ощущение. Это действия по программе. Четко. Я говорила, что сначала это было на страхе, потом появилось мое добровольное желание.

Я служу на группе. У меня есть домашняя группа, я представитель группы. У меня служение ведущий группы, чайханщинк, вклад в сообщество, спонсорское служение, и помощь алкоголикам везде, где это потребуется. Твоё перманентное состояние готовности помочь плюс ещё и в жизни, то есть всем людям, которые ко мне обратятся: бабушки на дороге, на работе. Эта позиция, принципиальная позиция, перманентная готовности помочь, она почему-то приносит счастье, особенно когда ты делаешь. Что-то ты сделал, ты просто до поросячьего визга счастлив, понимаете. Откуда-то берётся состояние счастья. Как будто рюмочку намахнул. Раньше мне для этого нужно было пить. И оно, причём убывало, этот кайф, он убывал. Тебе надо было намахивать и намахивать.

А сейчас я занимаюсь этой деятельностью, и у меня есть это счастье. Я хочу оговориться, что жизнь, она есть жизнь, это не значит, что у меня радуга вся разноцветная, по ней скачут пони, фейерверки. Наше представление о счастье это нифига не про это, это ни про Канары, ни про дома, ни про яхты, ни про это. А про мою способность жить спокойно, душевный покой, прикиньте, спокойно уснуть, спокойно, улыбаясь, и нигде не болит. И все хорошо. Это для меня счастье не вот это все, какие у меня были раньше представления. Я это тихое, спокойное счастье, и оно даётся через эти действия, и я не собираюсь от них отказываться. Та жизнь, которой я сейчас живу, она меня стопроцентно 100% устраивает.

Понимаю, что если я изменю этот образ жизни, то, понятно, что это приведёт непосредственно к запою. Выход из общества, как из мафии равно смерть. Так что я могу сказать, что счастливый человек, моё представление о счастье в принципе поменялось. В употреблении было одно, сейчас это совершенно другое. Сейчас для меня счастье, когда не болит внутри, когда мне просто хорошо, когда я могу выйти на улицу, сидеть в парке, просто смотреть на что-то, улыбаться и радоваться, когда внутри не болит, когда ты можешь что-то делать тихо и спокойно, когда тебе на душе хорошо от того, что ты кому-то помог. Причём это не наигранно, это искренне. Ты что-то сделал, ты ощущаешь на себе в реальном времени, понимаешь, что это круто. Вот это, наверное, счастье.

Вопрос: как ты делала 2 и 3 шаги, как обрела Высшую силу?

Ответ: Первый шаг мне делать совсем не пришлось. Мы его зачитали со спонсором, и мне было все понятно. Я пришла в состоянии трупа, мне признавать, алкоголик ли я, выяснять, не было вообще никакой необходимости. Я точно знала, что я алкоголик, труп, я тут случайно на этой земле задержалась, уже должна быть на кладбище. Второй шаг. Мне нужна была эта Высшая сила, ведь я ведь уже все попробовала на земле, ничего не работало, я это точно знала. Я к этой Высшей силе уже сама собралась. А тут мне предлагается с ней на земле встретиться. А почему нет? Отличное предложение, оно меня полностью устраивало. У меня с этими шагами, у меня вообще ни какими шагами, кроме четвертого, посмотреть на себя с другой стороны, не было затруднений. С какой стороны, я же золото, хоть с какой стороны посмотреть. С этим шагом были затруднения, ну и «девятка», с остальными шагами не было, особенно с первым, вторым, третьим. Вообще никаких проблем. Я по ним не шла, я по ним бежала.

Вопрос: как ты училась доверять Высшей силе?

Ответ: насчёт доверия Высшей силе вы знаете, тоже такая крутая вещь. Во-первых, есть молитва о доверии к Богу. Я своим подспонсорным её рекомендую, потому что мне кажется, опять же, мне кажется, я не мужчина, я могу только рассуждать по своему опыту, который я вижу вокруг: довериться кому-то — это же страшно, кому-то взять и довериться, особенно мужчине. Он же символ силы, ему вообще стрёмно все признать, расписаться в своём бессилии, кому угодно стрёмно. Но, опять же, учиться. А кому доверять-то? Блин, я себя знаю. Я с собой на момент прихода в программу 38 лет прожила. Кому доверять мне? Извините, нет, спасибо. Я бы сама себе свою жизнь не доверила. Ни за что абсолютно. Никто мне помочь не может, себя я знаю, как облупленнную. Это вообще не вариант. И вопрос опять же решился. Сильно не разбежишься. Предложили довериться Богу. Да, пожалуйста, блин, вообще, пожалуйста. Мне доверять-то было особо нечего. Я пришла ни с чем, абсолютно пустая. У меня ничего не было, абсолютно ничего не было. Те руины разрушенной жизни, которые я собирала, сделав шаги, уже я их собирала с помощью Бога, он мне помог доверять. А что мне было ему передоверять или так далее, если мы с ним это все вместе делали, я с ним шла всегда плотненько рядом. Поэтому весь процесс синхронно прошёл. У меня не было такого.

Бывают моменты, где меня заворачивает. Я начинаю сама подруливать, опять пытаться. Я же теперь же протрезвела, у меня благоразумие есть, я сама справлюсь, решу и так далее. Все это кончается очень плохо. Ты уже очнулась, а ты уже накосячила. Отрезвляет, быстренько приходим в себя, применяем инструменты программы и просим Бога о благоразумии и исправить то, что накосячила.

Вопрос: как изменилась твоя самодисциплина и какие инструменты могли её улучшить? Как ты делаешь, 11 шаг?

Ответ: насчёт самодисциплины. У меня спонсор мужчина был. У нас есть в сообществе рекомендации, что женщина ведет женщину, мужчина ведет мужчину, и эта рекомендация, я теперь понимаю, не на пустом месте создана, хотя у меня не возникло проблем с моим спонсором, которые могли бы возникнуть. Эта рекомендация не на пустом месте сделана. Но так сработал Бог. Мужчина, и причём мужчина военный, понимаете, что дышать приходилось по команде. Дисциплина была очень жёсткая, и вы знаете, на тот момент, когда не знаешь, как жить, дисциплина наоборот очень сильно помогает, когда ты нихрена не знаешь, когда тебе вставать, лежать, дышать, читать и так далее, и ты сидишь на своей пятой точке, и башка тебя разводит, несёт тебе всякую хрень, дисциплина, это вообще супер вещь, которая меня спасала. И он мне помогал дисциплинироваться, и я сама себе дисциплину создавала, не сидеть на пятой точке. Все жёстко, все быстро, все чётко, и все постоянно, а со временем это все переросло в самодисциплину по одной простой причине.

Ну, мы же алкаши. Вы что, думали, что реально я не пыталась забить на это все? Отпускает же со временем, когда обретаешь трезвость, когда тебе кажется, что она устойчивая, да и начинаешь, как говорится, в нашей книге, почивать на лаврах, садишься на свою замечательную выздоровевшую пятую точку и запускаешь все. И очень быстро накрывает, очень быстро накрывает. И со мной это тоже произошло. Я как-то пыталась где-то подсъехать со спонсорского служения, где-то подсъехать с групп. Мне же надо пожить свою жизнь, я протрезвела, а нахрена я протрезвела. Я хочу смотреть сериалы, отдыхать своим телом и жить свою жизнь. И я проснулась одним прекрасным утром с ощущением чётким, что на мне лежит бетонная плита, и я понимаю, что после этой бетонной плиты начнёт разжиматься сейчас эта пружина с шипами. Все как рукой! Звонок спонсору, как ужаленная в попу понеслась. Мы все проверяем на себе. В этом и прелесть программы. Я об этом уже говорила. Расдисциплинированность, когда мы забываем дисциплину — это все чревато, это все сразу на себе ощущается, цена жизни — цена трезвости, соответственно. Поэтому каких-то вопросов с самодисциплинированием не возникло. Я чётко знаю, что мне и когда надо делать, чтобы испытывать это ощущение кайфа.

А ещё же эта морковка, как ослику впереди, это ощущение кайфа от того, что ты делаешь, она дисциплинирует тоже очень хорошо. Я получаю вознаграждение за свои действия.

11 шаг. Он у меня сколько я трезва, он всяко разно менялся. Если это сначала было техническое зачитывание, потом какое-то переосмысление, перепонимание. Он как-то все это время мимикрировал, но, тем не менее был. Я его каждый момент делала в том понимании, какое у меня было на этот момент. Я же менялась все это время, ко мне возвращалось это благоразумие Как рекомендует наша книга анонимных алкоголиков, я обратилась к религиозной литературе, она рекомендует обратиться к книгам. Я обратилась к книгам религиозной нашей православной конфессии. Я была просто в восторге. Такое благоразумие. Я нашла там все ответы на все свои вопросы: что, куда, зачем, куда, сколько и когда. Полностью все. По мере углубления у меня менялось понятие 11 шага. Если в самом начале для меня это было механическое зачитывание: «Господи, дай мне быть полезным и т.д», а сейчас утром я встаю, и у меня паника, чтобы бегом не накосячить, а накосячить я могу первые в две минуты, когда проснулась уже, в башке переехать или послать кого-нибудь.. У меня сразу же потребность к Богу обратиться. Когда я обращаюсь к Богу, причём необходимо это сделать именно на коленях. О пол «тыдыж» головой, он возвращает очень быстро, из головы, выкидывает эту дурь. И потом, на протяжении дня я все-таки уже помню.

Это перманентное состояние, когда ты помогаешь кому-то, когда ты все-таки не отходишь от сообщества. Когда ты ещё, помимо нашей замечательной синей книги, ещё что-то читаешь, надо духовно как-то развиваться. Сейчас интернет — это вообще бездонный источник. Тебе, пожалуйста, все лекции, книги, библии и так далее. И когда ты это поглощаешь, ты начинаешь жить этим. 11 шаг — для меня это просто ежедневное, ежечасное. Как я раньше не могла минуту оставаться без бухла час, два, я теперь час не могу остаться без Бога. Благодаря этим действиям, этой дисциплине. Насильно это не работает и не получится. Сначала это дисциплина, ты привыкаешь, а потом это настолько органически вливается в твою жизнь, что ты уже как-то жить без этого не можешь, что оно как-то и само собой, и все здорово и круто.

Вопрос: как понять, что ты обрёл свою Высшую силу, если в голове ничего не поменялось, если дефекты никуда не делись?

Ответ: дефекты. У меня, как у алкоголички, свое представление о том, какие у меня дефекты, своё представление о том, сколько у меня должно убыть, сколько их должно прибыть. Все чётко, сколько грамм, список такой. «Так, Господи, вот это вот это, вот это вот это — мои недостатки, избавь меня от них. Давай, пожалуйста, а вот это чуть-чуть оставь». Я со своей точки зрения, начинаю все это мерить. Я не знаю, какие у меня есть недостатки. Я 100% уверена, что у меня их дофига и более, я не стала абсолютно идеальной. Я делаю «десятки». Меня заворачивает периодически, потому что я, бывает, делаю нехорошие вещи. Мы будем ошибаться, это нормально. Ненормально ошибаться, делать одну и ту же ошибку кучу раз, но, тем не менее, они совершаются. Мои недостатки, они у меня есть. Просто единственное, что я могу с этим сделать, все-таки помнить о господе Боге. Я хочу, чтобы он меня от них избавил, но мне нужно тоже свои усилия какие-то прилагать.

Наша книга предлагает, что я должна работать, но не над собой уже никак, выискивать эти недостатки, и думать, как от них избавиться. Я делаю работу, которая мне положена, которую обещала Богу делать в третьем шаге, — заботиться о детях его. Я выполняю спонсорское служение, служение в сообществе. И через служение другим, алкашу в сообществе, на работе и так далее, у меня уходят мои недостатки, или они хотя бы минимизируются до той степени, с которой возможно жить. Другим людям я причиняю минимально возможный ущерб. Таким образом. Я не составляю списки, какие у меня недостатки. Я видела в «четвёрке» это *овнище, я это прекрасно все понимаю. Но я не знаю, от чего меня Бог, когда, в каком порядке и как избавит. Это все его, наверное, ему виднее. Я сама не могу, я делаю, работаю. По себе чувствую, что стала терпимее, я могу где-то простить, не обозлиться, где-то прийти в себя, где-то я уже не вру. Я понимаю, что нужно сказать честно. Эти вещи, они приходят. И это не моя заслуга. Это полностью работа Бога, абсолютно работа Бога. Он мне даёт силы не врать, даёт силы заботиться о ком-то, помогать. Я сама это не могу. Откуда это у меня? Я не хочу ни о ком заботиться, у меня сил нет. Я усталая, бедная, несчастная, а он мне даёт силы на это. Потому что невозможно это все без него. Это все его заслуга. Я точно знаю, что это его заслуга. Моё дело телячье. Я делаю свою работу, а он делает свою работу. Он обо мне заботится. У нас в тандеме работать получает с ним хорошо.

Вопрос: ты берешь подспонсорных?

Ответ: подспонсорных беру. Сейчас у меня есть девочка, я веду её по шагам, я в чате оставила свой номерок, можно мне написать. По времени нужно будет договариваться. Это 12 шаг, это то, чем я живу. В книге неоднократно есть предупреждение, что устойчивую нормальную трезвость даёт работа с другим алкоголиком и больше ничего. Я точно могу сказать по своему опыту, это даёт не только трезвость. Это даёт все те вещи, которые невозможны для меня, как для алкоголика: любовь, терпимость, уважение, все это приходит через работу с подспонсорными. Оно у меня ниоткуда не возьмётся, абсолютно ниоткуда не возьмётся. Мне нужно делать действия, чтобы меняться. Мне не нужно меняться, чтобы делать действия, наоборот, программа работает на отдачу. Об этом нужно помнить. Всегда мне нужно отдавать, и только потом я меняюсь.

Вопрос: был ли опыт доделывания 9 шага после первой слабой «девятки» человеку?

Ответ: никогда не было. Представляю слабо. Наверное, это моё предположение, я не знаю, может, я и не права. Это слабо доделанная девятка, мне кажется, когда как раз пришёл, но без покаяния. Пришёл как-то вот так, а за собой-то чувствуешь грешок внутри. Это значит, сходил без готовности. Если смотреть, мой опыт, я бы ещё раз сходила без проблем ещё раз. А что нет? Человеку всегда будет приятно услышать эти все слова, которые говорятся в «девятке», это забота о ближнем. Ну, почему нет, если чувствует за собой грешок, камень. Ведь тут все просто у нас. Эта жизнь, этот отрезок, причём этот отрезок, он такой короткий. Не все утром просыпаются, вообще не все. И мы не знаем, доживём мы завтра до вечера или нет, а там придётся стоять. Будет очень стрёмно, мы будем выглядеть очень бледно. Шансы возможность сделать здесь и сейчас, и сегодня почему нужно сделать быстро? Если ты понимаешь, что да, недоделанная, что пришел без готовности, то, конечно, лучше сделать сейчас, чем там стоять. Нафига это надо?

Вопрос: эта программа работает только для хронических алкоголиков с низким дном?

Ответ: два момента насчёт низкого, высокого. Я тут как бы такую градацию не знаю. Как шутка: кажется, что пробил дно, но снизу постучали. Поэтому я затрудняюсь насчёт таких высоких днов каким-то мнением делиться, а вот насчёт хронических алкоголиков или нет, делать им программу, могу. Шаги могут пройти все. В этом нет ничего сложного. Я же не решаю за человека, хронический он алкоголик или нет. Мы сами себе ставим диагноз. У меня может быть свое мнение, но я его засовываю поглубже, это не мое дело. Я в начале спикерской сказала, что я даже слов нашего богатейшего русского языка не могу найти, чтобы описать невыносимое состояние алкоголика. Откуда я знаю, что у человека внутри? Он попросил меня отдать программу, и я отдам, я сделаю свою работу. Я обещала Богу в третьем шаге. Я же там фигню прогнала. Я ему отдаю шаги.

Тут дело в другом, хитрость в другом. Шаги может взять каждый сделать, но один их будет практиковать всю жизнь, a второй прошёл и забыл. В чем отличие? Опять же вернёмся к тому, хронический алкоголик или пьяница. Хроническому алкоголику в сухости без выздоровления будет плохеть, и чем дальше, тем хуже, а пьянице, когда у него заберут алкоголь, у него жизнь налаживаться начнёт, ему будет нормально. Так вот, смотрите, когда вам отдали шаги, если ты пьяница, ты будешь поживать на группы, заниматься всеми делами и так далее. Тебе будет хорошо, замечательно. Даже если ты не ведёшь, тебе нормально. Ты не смотришь на окошко, чтобы выйти и не смотришь на дерево, потому что оно красивое, а потому что хочешь повеситься на нем. У тебя не будет этого. А хронический алкоголик, если не практиковать шаги, особенно 12 шаг, он начнет разглядывать деревья не с точки зрения красоты, а с точки зрения выбора сука потяжелее, чтобы твою тушку выдержал. Это способ жизни. Об этом в книге сказано, что это новый способ жизни.

Я же говорила, что пыталась забить. Это все очень сильно плохо кончается. Это ощущается сразу. Я сначала вынужденно это все практиковала, а потом я поняла, какой это кайф даёт. Ни один пьяница и так далее не будет этим заниматься. Это ведь работа очень тяжёлая. Вы, прикиньте, у вас есть семья, несколько детей, вам нужно отработать свою работу, заняться семьёй, а потом ночью хрен пойми во сколько вечером ещё сесть какому-то алкашу, которого вы даже не знаете, читать книжку. Откуда на это силы? Нет. Их Бог даёт, понимаете? И ты точно знаешь, что тебе это надо. Это единственный способ, чтобы завтра опять встать, сходить на работу, позаботиться о своей семье. Это будет делать только очень больной человек. Хроническое заболевание — алкоголизм. Пьяница не будет этим заниматься, никогда в жизни не будет этим заниматься. Это чётко разделяет. В сообществе, конечно, всем дверь открыта. Я ничего против этого не имею. Все люди хотят жить. Это прекрасно и замечательно. Трезвость — это вообще хорошо. Тем более наша болезнь, алкоголь, от него страдают все окружающие, кто находится рядом с алкоголиком. Просто разница в этом. Да, он будет, он интуитивно понимает, что он смертник. Хрон будет это делать, он интуитивно понимает, что он смертник, он будет это делать до конца, чтобы жить.

Вопрос: дай пожалуйста, рекомендацию, как, придя в содружество АА справлялась с привычным эгоистичным поведением. Тебе до сих пор каждый раз приходится ломать себя, чтобы выбрать альтруизм, помощь другим людям, а не эгоизм? Или происходит все на автомате.

Ответ: сильного слома не было. Меня алкоголь сломал до прихода в сообщество. Ни один спонсор в сообщество не привел в сообщество столько подспонсорных, сколько привел алкоголь. Он меня сломал ещё до прихода в сообщество, поставил на колени, и поэтому у меня как-то особо-то и ломать нечего было. У меня готовность к этому была, у меня был интерес, невозможность этой жизни, когда в четвертом шаге я увидела все свои прелести и тому подобное. Сил жить уже не было в том состоянии, в котором я пришла. Тот самый момент, я заново обучалась жить, и поэтому у меня какого-то слома резко себя переламывать не было. Потом возникали, конечно, это я уже говорила, в жизни моменты, где думаешь, так поступить или так. Но есть такая классная вещь, как спонсор мне сказал.

Знаете, что такое совесть? Это не мои слова, слова спонсора. Это количество Бога в человеке. 11 шаг, сколько в тебе Бога. И каждый раз, когда ты поступаешь эгоистично или думаешь, как поступить эгоистично или по-человечески, эта лакмусовая бумажка, совесть, количество Бога в тебе, оно чётко начинает работать. Интуитивные мысли, молитва 11 шага утренняя. У нас появляются интуитивные мысли, как нам дальше жить, как дальше действовать? Количество Бога внутри тебя, совесть, оно со временем опять же начинает работать, когда я работаю по программе. Оно со временем у меня появилось. Я четко понимаю теперь что, где я косячу или собираюсь накосячить, или уже накосячила, что тоже бывает, сразу резко начинает этот червячок внутри шевелиться. Оно сразу скребёт, я чётко это понимаю. Мне с этим бороться не надо. Выбора-то особого у меня нет. Я знаю, если буду поступать эгоистично, это меня приведёт к запою. Когда мы читаем 11 шаг, на поле я помечала, что наши все нас убивают. А мои тайны какие? Что я тут некрасиво поступила, там некрасиво поступила, здесь некрасиво поступила, тут накосячила. Это все, что внутри копится. Это все накопится, накопится, накопится, и невозможно с этим жить. Как потом идти к Богу с таким багажом.

Понятно, что мы не святые, и мы, наверное, такими никогда не будем, это путь, это просто путь. Стараться, хотя бы стараться, но, блин, как-то получается, что раз сделав, два сделав, ты понимаешь, что это не страшно, это нормально. Я никогда не пойду на сделку с совестью, с Богом. Я сделаю всегда по совести, пусть это будет мне неприятно. Мне не всегда приятно поступать по совести, но я знаю, что я останусь трезвой, и потом будет хорошо.

Напутствие новичку. Я очень хотела, чтобы сегодня на спикерский был новичок. Я так обрадовалась, потому что цель моя того, что я повествую быть полезной. Особенно приятно быть полезной новичку, потому что я помню то состояние, когда ты приходишь в сообщество потеряннным, тебе никто не может помочь, и ты не знаешь вообще, что, где и как. А тут руки помощи бесплатно, бескорыстно, да ещё и так душевно и тепло. А если в твоём городе есть ещё живые группы, ты там встретишь живых алкоголиков. Ну, это вообще круть крутейшая. Это реально способ выжить и не выходить в дверь. С хроническим алкоголизмом жить можно и жить можно в сто раз круче, чем до выздоровления. Это все здорово! Я тебе желаю успехов сделать наши шаги, практиковать их. Я надеюсь, что когда-нибудь услышу твою спикерскую.