Россия, г. Тюмень

Домашняя группа: Счастье

ТЕМА: Ошибка — это приглашение к уроку. С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Всем привет, ещё раз спасибо за приглашение, за возможность быть полезным, за доверие. Для меня всегда удивление такое выступать на онлайн-группе. Я редко появляюсь онлайн в последнее время и очень рад увидеть такое большое количество выздоравливающих, выздоровевших алкоголиков, людей, заинтересованных этой темой. Это очень приятно. И тема у нас сегодня такая интересная «Ошибки, как приглашение к уроку».

Традиционно, наверное, начну с того, как это было раньше, что происходило со мной до программы, до знакомства с анонимными, как я видел себя в этой жизни, как её воспринимал. Начал пить, познакомился нормально с алкоголем в 12 лет, с пацанами собрались целенаправленно выпить. Мне очень понравилось, я очень обрадовался произошедшему. Очень сильно напился, настолько, что даже где-то уснул на полу, и мне это показалось, может быть, непривычным, дискомфортным, но вполне себе нормальным и естественным почему-то внезапно, более того, я был очень не против повторить это событие, что, собственно, я и делал в будущем. Я искал такую возможность, находил ситуации, компании. И каждый раз это происходило немножко по-разному, немножко с какими-то новшествами, но каждый раз я чувствовал что-то такое здоровское, что-то тёплое, яркое, замечательное внутри. Серость и скованность моя проходили, я знакомился с новыми людьми, общался, замечательно танцевал, рассказывал отличные шутки, как мне казалось, и вообще был душой компании, чего у меня раньше никогда не получалось.

И по первости в этих моих пьянках не было ничего такого ужасного, были последствия, но незначительные. Чаще всего это воспринималось как хулиганство со стороны, либо просто какое-то озорное поведение. Но чем взрослее я становился, тем появлялось больше ответственности, тем больше от меня ожидали окружающие, общество, родственники, друзья, какие-то близкие, знакомые, и тем больше я понимал, что так-то моё поведение, оно мне, может, и нравится, а вот окружающим не очень. И порой это доходило и до драк, до каких-то ссор, скандалов. Иногда после этого были последствия какие-то, дворовые разборки, где-то приходилось даже признать свою вину, но это было лишь формальностью. По-настоящему я признавать свою вину ни в коем случае никогда не хотел. Мне легче было получить по лицу ещё разок, чем признавать за собой, что я где-то был не прав, заблуждался или ошибался. Что моё мнение может быть оспорено кем-то — немыслимо. И в такой изоляции от внешнего мира, от чужого мнения я и жил, и привык жить, и мне это нравилось. Чувство превосходства над другими, непонятно взявшаяся откуда-то гордыня, моя правильность, непогрешимость, я бы сказал, какая-то особая очень извращённая форма непогрешимости, в которой я вроде вытворяю всякое, что захочу, но при этом имею на это право, в отличие от остальных людей. Я считал, что это так.

С появлением семьи в моей жизни все стало меняться. Это произошло одновременно с тем, что я постарался оставить прошлое позади, какие-то лихие гулянки студенческих лет, постарался усмириться самостоятельно, немножко даже с помощью церкви. Я крестился лет в 20 с чем-то, не помню, потому что было страшно, потому что все всех моих друзей, знакомых, собутыльников сажали, увозили в лес, они теряли связь с реальностью, естественно, не без помощи веществ и алкоголя, которого было в то время очень, очень много в моей жизни, невероятно много. Сложно вспомнить, чтобы я не связывал какой-то праздник, выходные, любую возможность отдохнуть, с алкоголем. Это было на постоянной основе. И у знакомых тоже вся компания такая была. И эти последствия меня пугали. Я обнаруживал, что смерть, оказывается, она все ближе и ближе подкрадывается ко мне. Я испугался и отошёл от этого. Но как бы я не старался, какой бы силы не был страх, я не смог оставить алкоголь совсем в прошлом, он оставался при мне в другой форме, в другом виде немножко. Может быть, где-то даже поменьше, меньше объёмы, немножко реже.

Какие-то другие увлечения появились более серьёзные в виде учёбы, первые подработки, работа серьёзная, а потом уже и полноценная, можно сказать, карьера. И в эти моменты особенно почувствовалась мне нехватка алкоголя. Чем больше ответственность, чем больше на меня возлагают окружающие люди надежд и чем больше у меня получается работать, быть семьянином каким-то, почивать на лаврах, тем больше я хотел выпить и больше себе стал позволять. И таким образом алкоголь хоть и на время затих, но опять вернулся в мою жизнь на регулярной основе. Теперь уже не было никаких запретов, что я не имею права. Я полноценно пил на свои, когда хочу, никто мне не указ. Снова вернулось это своеволие, только уже подкреплённое какими-то моими предыдущими заслугами, уже это было как основа моего досуга, всей моей жизни. И я очень чётко был уверен, что без этого никак, и мой путь правильный абсолютно. Моя уверенность, она набирала немыслимые обороты.

Так я пил, не отказывал себе ни в чем, в чем нуждался, несмотря на то, что супруга мне пыталась рассказать про каких-то зависимых, про каких-то созависимых, какой-то портрет алкоголика, психологов приводила статьи разные. Я не обращал внимания на это, отмахивался и с трудом помню, что она именно мне говорила, хотя мы вместе с ней читали какую-то литературу. Это позже я узнал, что она уже на тот момент ходила в параллельное содружество АЛ-анон и пыталась выздороветь, что-то сделать со своей жизнью, потом и с психологом занималась, и у неё получилось. Она молодец, у неё получилось это сделать достаточно быстро, всего за пару лет, и отношения наши зашли в тупик. Она перестала быть тем, кем она была до этого, а я продолжал пить, продолжал не замечать того ущерба, который я причиняю всей семье, родственникам, всем близким. Не замечал, как я деградирую морально, и что жизнь скатывается буквально в какое-то однотипное существование: дом, работа, бутылка, бар, какие-то попойки редкие с друзьями, знакомыми. И мне этого было достаточно. Я чувствовал себя превосходно, при том, что слова окружающих я не воспринимал абсолютно.

На тот момент я уже ограничил свой круг общения таким образом, что там оставались только люди, которые не перечили мне и не указывали, как мне жить и что мне делать. Это мне нравилось, мне было очень здорово. Супруга постоянно что-то говорила про это, иногда все-таки у неё кончались силы. Как бы она не старалась жить по-новому, мои выходки тоже ухудшались, усугублялись, я начинал вытворять все новые развесёлые вещи. Были измены периодически несколько, которые я долго не признавал даже перед самим собой. Я долго убеждал себя, что это была случайность, это было даже не по-настоящему. Это был другой регион России, поэтому не считается. Или были серьёзные ссоры с друзьями, с рукоприкладством. И я такой «так нет, меня ж вынудили, я вообще защищался. С чего вы такое решили»? Я отрицал, всячески отрицал, не хотел признавать ни перед кем и перед самим собой все свои ошибки. Это копилось и копилось ото дня ко дню, от месяца к месяцу. В итоге супруга поставила мне ультиматум либо я больше не пью, либо она уходит с ребёнком. Я выбрал, конечно же, по крайней мере, на словах семью. Но спустя год жизнь стала настолько невыносимой. Когда я практически не пил, раз в пару месяцев, это не считается. Это срыв, но я не останавливался в своём твёрдом намерении не пить и оставаться с семьёй.

Но жизнь стала настолько невыносимой, настолько гадкой, противной, ужасной, что однажды у меня кончилось всякое терпение. Я очень сильно напился, написал жене выразительную записку, в которой с матами попросил её больше никогда не появляться в моей жизни. На утро я удивился, конечно, этой записке, но отрицать не стал. Это действительно было моё желание, я не мог больше находиться трезвым, я не мог больше отрезвиться никак, это было невыносимо. Вся жизнь мне казалось, настроена против меня. Это был просто кошмар, ужас, ужас, который не прекращался, и я не мог даже понять, что именно меня не устраивает. Мне не нравилось абсолютно все: каждый человек, как бы кто не относился, какие бы слова или действия в отношении меня не делал, мне все это поперек горла стояло, я ненавидел весь этот мир. Не мог объяснить, что именно не так, почему не так, пытался придумать хоть какое-то оправдание, что меня не устраивает, но получалось так себе. Откровенно говоря, это вряд ли можно было бы назвать речью разумного взрослого человека. В основном какие-то обидки, капризы, несуразица.

И так вот я развёлся, вскоре поменял работу, но при этом, что интересно, я не начал пить. Парадокс. Удивительно! Я какое-то время ещё продолжал вести этот образ жизни, в котором креплюсь, стиснув зубы, а они у меня даже иногда обламывались от того, как я их стискивал. Реально куски зубов иногда отлетали от того, как я ненавидел этот мир. Я продолжал ещё несколько месяцев не пить. Уволился с работы, потому что там тоже все враги, это все ужасно, меня они все раздражают. Перешёл на удалёнку. И тут для меня открылось понимание того «а почему я не пью»? Семьи дома нет, никто меня не пилит, ребёнка нет, он меня не сдерживает, работа удалённая. И на тот момент ещё только чаты были. Не было такого, что видеосвязь на работе ежедневная. Это были совсем другие часовые пояса. Я сижу и думаю: «А почему бы во вторник в 11 утра не пойти в магазин? Что меня сдерживает? По работе я уже отчитался, отправил код». И поехали. Я начал пить вне зависимости от дня, недели, времени, суток, очень-очень быстро.

Я не знаю даже, как это по времени длилось, потому что в этом запое, новом уровне запоя, я перестал отличать даже сезоны, как они сменяли друг друга. Я просто пил, работал из дома, и вся жизнь, вся вселенная сократилась до расстояния дом, магазин, дом, магазин. Все. Из слов, из фраз с людьми я использовал только «оплата по карте. Пакет не надо». И из событий было только то, что продавщица сменила заколку, например. Мне это очень нравилось, это безумно нравилось мне, я находил в этом невероятное чувство какого-то раскрепощения, свободы. Можно так сказать, никто меня не осуждал и никогда не перечил. Я делал то, что хочу исключительно. И своеволие радовалось. Продолжалось так несколько лет. За эти несколько лет я перешёл из состояния, когда мне на всех наплевать в состояние, когда в голове постоянно крутятся обвинения. Все те вещи, которые я когда-либо делал за всю свою жизнь, особенно когда наносил ущерб другим, они почему-то стали всплывать все чаще и чаще в моей голове. Я не знал, как от них избавиться по-нормальному, кроме как выпить. Если я просыпаюсь утром, то в голове сразу же начинается угрызение совести, чувство вины непомерное, непонятно за что иногда. Иногда какие-то флешбеки из прошлого, иногда обвинения какого-то другого голоса в том, что произошло, в том, как я растоптал честь и достоинство других людей, как наплевательски отнёсся к семье, к ребёнку, к родителям, ко всем. Все это меня очень сильно начало тяготить.

Я выпивал, напивался до невменяемого состояния, и тогда это прекращалось. Наступала какая-то тишина в голове. В том состоянии мыслей вообще просто не могло рождаться. Там был какой-то шум, помехи. Как раньше телевизор включаешь, который ещё от антенны ловил, просто пшшш и все. И таким образом я избавлялся, для меня это стало единственным комфортным состоянием. Я просыпался, тут же брал бутылку, сразу же вливал себя, сколько возможно, закуривал и выдыхал, потому что была эта тишина, помехи. Наконец-то меня никто не осуждает и эти голоса в голове, диалоги какие-то с самим собой, с какими-то другими людьми, моделирование каких-то ситуаций непонятных или воспоминаний из прошлого, они прекращались. Так я относился к ошибкам своего прошлого, я просто их постоянно заливал, заливал и ещё раз заливал как можно быстрее, как можно больше. Те ужасные, невыносимые дни, когда мне приходилось ждать открытия магазина час, два, три. Наверное, многие встречают эту ситуацию, знакомы с ней, когда просыпаешься в 4-5 утра и ждёшь, когда откроется ближайший магазин, потому что до круглосуточного идти полчаса, а на улице, например, метель или сильный дождь, денег совсем нет, на такси ехать дорого. И лучше ещё бутылку взять, чем на такси ехать. И такая дилемма.

И в эти моменты я просто нарезал и нарезал по жилплощади круги в попытках хоть как-то сменить мысли, сосредоточиться на чем-то другом, иногда учил стихи, иногда пытался что-то читать, но голова постоянно была забита ошибками прошлого, мне было ужасно с этим жить, тревожно и максимально дискомфортно. Такое безумие! Оно сводило меня с ума. Иногда я выл в подушку, просто выл, не понимая даже, что с этим делать, куда деваться, иногда у меня были истерики. Слезы сами текут, и я не понимаю, что происходит, как это остановить, что делать. Причём это могло случиться и в магазине, и дома. Я сижу, ничего такого не происходит, внешнего не было фактора, который на меня так влиял. Все происходило в голове, голова просто буйствовала всякими мыслями, никогда я при этом не думал обратиться за помощью к психологу или ещё к кому-то. Такого просто не возникало в первую очередь потому, что я знал, что как и моя бывшая, они начнут говорить мне, что нужно бросить пить, а эта мысль вызывала ещё большую панику у меня в голове. Это было недопустимо, непозволительно для меня абсолютно ни в какой мере, даже когда я пытался самостоятельно бросить пить на пару месяцев.

Очень жуткое чувство внутри появлялось. Страх, ноги подкашивались, я бледнел, белел, руки начинали трястись. Как правило, к вечеру я уже пил. Редко удавалось не пить несколько дней. Потому что это крайне тяжело было. Поэтому я и не обращался за помощью, ни с кем не делился своей проблемой, да и не с кем было. От меня начали отворачиваться все, с друзьями я закончил общение, пара собутыльников осталась. И эти собутыльники были такими: один был моряк, который рассказывал байки про то, как он путешествовал по всему миру, a второй рассказывал про свои рабочие вахты, как они на севере что-то делают. Я в основном ничего не рассказывал, я молчал и слушал эти истории. Кстати, хороший способ был заглушить то, что в голове, это вникать очень внимательно в то, что говорит собеседник.

Такая моя жизнь привела к не очень вменяемому состоянию, и я попал на реабилитацию. Я попал после этого в стены собрания анонимных алкоголиков, открыл для себя программу. И тут началось самое интересное в моей жизни, самое удивительное. Оно заключалось в том, что споры в голове продолжались, может, не настолько громкие, как раньше, потому что у меня получалось что-то высказать, с кем-то поделиться. Я слушал очень много других людей, общался, находился на собраниях, иногда кивал головой, иногда слушал людей, иногда что-то пытался сказать. Навык общения я за эти лет семь утратил как таковой, я не мог складывать предложения упорядочено, мысль получалась незаконченной или скакала постоянно, поэтому меня было сложно понять, очень сложно. Добравшись наконец-то до шага самоанализа, до такого волнующего на тот момент и такого долгожданного, я уже был наслышан о нём и думал, что сейчас-то я это все изложу на бумаге, составлю этот список всех моих врагов, сколько вреда мне причинили и как я был жертвой обстоятельств, и тогда наконец-то мне станет легче.

Такое у меня было представление. А что оказалось на самом деле? Оказалось, что я не мог долго написать людей в этом шаге в тетрадь, потому что как только я начинал писать какую-то свою обиду, она оказывалась вымышленной, этого не происходило. По факту событий, которые я помню, этого не было. Например, я очень сильно ревновал свою бывшую по поводу и без. Так вот, по поводу не было никаких ни провокаций, ни действий, за что можно было бы её ревновать. Наоборот, это я создавал всегда такие ситуации, в которых заставлял её ревновать. Постоянно скрывался от неё, часто уходил непонятно куда и не отдавал отчёта за свои действия. А она дома сидела и ждала меня каждый раз. Либо я устраивал такие скандалы, при которых она к маме уезжала, например. И меня это очень сильно заинтересовало, удивило. Я был сперва ошарашен. Как же так, я так долго страдал от этого, а этого не существует?! Я стал копаться, копаться, и в итоге оказалось, что то, о чем я так сильно переживал, на 80% отсутствовало. В моей жизни этого не существовало. Это были мои придумки.

Козлы-работодатели, которые меня что-то заставляли делать, их не существовало. Они просили меня выполнять мои должностные инструкции, не более того, а иногда даже менее, хоть что-то делать такое, что в интересах компании, проекта. Или родственники, которые хотят меня куда-то утащить, засадить и прочее. Нет, оказывается, они просто беспокоились о моём здоровье. Все эти вещи я пересмотрел, я обнаружил что, во-первых, то, о чем я переживал, было совсем не таким, во-вторых, я обнаружил очень много ошибок, которые совершил я. Ладно бы только ошибки, но последствия у этих ошибок гораздо глубже. И та месть, с которой я относился к людям постоянно, то, что я им устраивал в итоге, эти ссоры, драки, скандалы, обвинения многочисленные, они оказались беспочвенными и являлись ещё большим усугублением всех моих проблем с окружающими. По сути, я вёл себя крайне неадекватно. Мне было тяжело это признать, невероятно тяжело, я пытался всячески при написании самоанализа как-то повернуть ситуацию, что я был жертвой обстоятельств, как-то смягчить это все. В итоге, когда я признался перед Богом, собой, и дошло дело признаться перед наставником, во всем этом совершённом, мне стало почему-то легче, мне стало гораздо легче, когда я это все вслух произнёс.

И в этот же день я рассказал ему ещё гораздо больше, у меня открылось внутри очень много воспоминаний. То, что я думал, навсегда утеряно где-то там, среди бутылок и в моих попойках, оно вылезло наружу. Память просто выплюнула это все огромным комком. Мы весь день с ним просидели, он ушёл домой поздно вечером. Мы начали утром. Я рассказывал и рассказывал. Докопаться получилось ли у нас до истинной проблемы моих ошибок, заблуждений? В тот день нет, но мы продолжили на следующий день. И для меня это было новостью, огромной новостью, как все-таки мой эгоизм, эгоцентризм, моя гордыня, злую шутку со мной сыграли, насколько я обнаглел в своём мировоззрении и по отношению к другим людям, насколько я нечестен сам с собой. И насколько я люблю заблуждаться, что я жертва, а не то, как это есть на самом деле. При этом облегчение, которое я испытал, оно велико. Более того, мне сразу же открылись очень, очень многие вещи по поводу того, что сейчас происходит со мной.

Например, когда я обвинял при написании этого же шага сына. Я пишу обиду на сына, что он ко мне не заходит, совсем не видится, не берет трубки от меня и так далее. И мысль такая возникает «то ли дело я сын». А какой я сын? А никакой. Вот же у меня в начале таблицы расписано, какой я сын, какие дефекты, как использовал всех и что я делал. И это признание открыло для меня возможность, что мой сын, конечно, так не поступает, как я хотел бы, чтобы он поступал по отношению ко мне, но я могу начать это делать по отношению к своему отцу, тем более он жив, он рядом, недалеко от меня, может, мне начать с ним выстраивать отношения, чтобы я хоть примерно начал понимать, а какие могут быть отношения у отца и сына, что кроется за моим идеалом, как это на практике выглядит? Стоит ли мне от сына своего требовать что-то, чего я никогда сам не делал, у меня нет никакой модели поведения в реальной жизни, как пример для таких отношений.

И я начал пытаться выстраивать с отцом какие-то отношения. Честно говоря, у нас до этого все уже свелось к сильной озлобленности друг на друга. У него тяжёлый характер, у меня тоже не сахар, мягко говоря. И мы чаще сквозь зубы говорили всегда. И спустя несколько месяцев мы начали просто пить чай. Я ему ни слова не говорил про то, что раскаиваюсь в каком-то своём прошлом поведении. Я решил смиренно дождаться. На тот момент я уже познакомился с тем этапом нашей программы, в котором говорится про смирение. Как-то оно до меня дошло чуть-чуть, что хотя бы давай-ка ты не прыгай раньше времени никуда и поскромнее себя веди, поспокойней. Это будет гораздо лучше, чем любые другие действия. И так потихоньку я начал с ним хотя бы по утрам пить чай. Просто молча, иногда смотрели новости, иногда ничего не смотрели, просто молча сидели, пили чай, он завтракал, собирался на работу, я его провожал.

И спустя несколько месяцев у нас уже начались нормальные диалоги, появились совместные дела, мы начали договариваться что-то сделать вместе по дому, по даче. Я ему помогать начал потихоньку. И переломный момент был. Я спускаюсь на лифте от родителей, из их квартиры, а он заходит в подъезд, и мы возле лифта пересекаемся, он меня встречает улыбкой, я тоже встречаю улыбкой, жмём руки и расходимся. И я понимаю, это впервые произошло. Впервые такие грандиозные изменения в моей жизни. Это было чем-то невероятным. Я снова и снова возвращался к этим воспоминаниям, я не верил, что это вообще возможно. Человек, в котором я всегда видел врага, какого-то обвинителя, наказателя, палача, кого угодно, но не родного человека, он мне улыбнулся, я ему тоже. И это было прекрасно. Это, наверное, первый опыт, когда я на практике признал, не где-то в голове, не где-то в мыслях, а на практике признал, что стоит изменить своё поведение. Я сделал это, и такой результат. Это меня очень сильно вдохновило, невероятно. Я был в восторге от того, что это возможно. Это действительно произошло.

Насчёт алкоголя на тот момент я не был так уверен, что не начну снова пить, а то, что это произошло, это было чудо. Ого-го, ничего себе! И дальше пошло. Программа же не заканчивается только на написании, на признании своих ошибок, она идёт в сторону возмещения ущерба, в сторону справедливости. Шаг справедливости очень сильно в целом продолжил менять моё восприятие мира, отношение к своим ошибкам. И более того, эта фаза, когда я действительно подхожу к человеку, искренне извиняюсь за то, что было, прошу о снисхождении выслушать меня, спрашиваю, как я могу возместить. Этот момент и то, что люди говорят мне в ответ, наполнили меня чем-то, какой-то новой надеждой, каким-то новым смыслом, то, что я думал, как я бы поступил, я бы мстил всю жизнь, я жил местью, что, оказывается, можно поступать по-другому. Меня люди научили прощать и, более того, показали, что, несмотря на то, что я совершил ошибки, при определённых условиях моё возмещение ущерба и признание моих ошибок даёт невероятные результаты. Я восстановил некоторые отношения со своими близкими людьми, с некоторыми они остались прежними, но пропала озлобленность с моей стороны, да и с их тоже. По крайней мере, вражда исчезла, и это очень замечательно.

Я очень сильно удивился. Я стал понимать людей, понимать себя по-другому, пропал страх ошибиться, что это будет невозвратно и ужасно. Что моя ошибка — это то, что где-то у кого-то запечатлено навсегда, и я теперь как будто бы проклят или меня ненавидят всем сердцем, как кровный враг какой-то. Нет, оказалось, что все совсем иначе. Я бы не сказал, что со всеми людьми так, но со многими так именно и происходит. И это меня очень сильно увлекло. Но, несмотря на то, что мне в целом понравилось, со временем. Например, бывшей возмещение ущерба проходило полчаса, она мне давала обратную связь полтора часа на мои реплики. И я был очень доволен, после этого ещё катался по полу от того, что услышал, насколько это все замечательно. Я пересмотрел все свои ошибки прошлого, они оказались для меня действительно не то что благом, но открытием к чему-то новому, к тому, что я могу развивать, что мне следует развивать, как мне быть эффективным в служении другим людям и в этой жизни. Потому что бывшая, например, сказала: «Мне от тебя ничего не надо». Я очень удивился. Более того, она сказала, «просто продолжай делать для сына то, что ты делал до этого». И это удивительно, это чудо.

Я никогда не рассматривал себя как отца, что у меня есть какие-то заслуги. Я всегда себя гнобил, можно сказать, что я никчёмный отец, ужасный. Что все то, что я делаю, у меня не получается. А тут оказалось не так. Оказалось, что у меня иногда получается делать что-то замечательное, а в трезвости этого стало существенно больше. И она это отмечает, она не живёт ненавистью ко мне за прошлое, а наоборот, видит мои старания и то, чем я могу быть полезен. Ведь сам-то я отвык быть полезным другим людям, сам я не знаю своего предназначения, мне оно не дано, я привык жить в этой своей скорлупе, в каком-то коконе, в котором все, к чему я прикасаюсь, превращается в грязь, я разрушаю, приношу только невзгоды, ссоры и разногласия в отношении.

А тут оказывается, что нет, у меня все-таки есть то, что я могу делать, что другим людям полезно. Не то чтобы оно мне нравилось или для меня было так уж хорошо, но хоть что-то, с чего-то мне нужно было начинать в этом трезвом мире свою деятельность, хоть на что-то опираться. Именно возмещение ущерба открыло для меня то, чем я могу быть полезным другим. Новый смысл жизни начинался именно с этого. В моей эффективности совместной жизни с другими людьми, какого-то взаимодействия, сосуществования. И, конечно же, ежедневный самоанализ, он представлялся для меня чем-то очень интересным. Мне хотелось углубиться в это, в этот процесс. Ещё лучше понять себя, ещё лучше, глубже найти, что сейчас со мной происходит не так, потому что я видел прошлое, я его разобрал. Эффект есть определённый, но в настоящем-то у меня нет навыков нормальных до сих пор, и мне они нужны. И ежедневный самоанализ мне давался очень тяжело. Потому что в моменте признавать свои ошибки оказалось гораздо сложнее, а ещё сложнее помимо того, что где-то там задняя извилина, я признал даже свою ошибку примерно, а с кем-то её обсудить, с наставником… Казалось бы, близкий мне человек, он столько про меня уже услышал, и все равно рассказать ему в моменте, хотя бы в чате написать, было сложно.

Я очень благодарен своему наставнику за его лёгкость, за его отзывчивость. Я у него был первый подопечный, с кем он дошёл до этого шага и кто ему его начал делать. Но он всегда мне отправлял какие-нибудь смайлики, весёлых котят, когда я ему писал про свои дефекты, расписывал эти ситуации. Постепенно дошло до того, что я даже ему отправил несколько голосовых сообщений, когда действительно причинял ущерб такой значительный людям в трезвости. И постепенно эта моя скованность трезвая, она пропадать начала, мне становилось все легче и легче это признавать. А вместе с этим я открыл для себя этот момент, как легко убрать недоговорённость, замкнутость мою. Если я считаю, что я кому-то чем-то навредил или он ведёт как-то обиженно себя, можно подойти и спросить: «Неужели, Витя, у нас с тобой что-то происходит такое, о чем я не догадываюсь, и ты затаил на меня обиду? Ты расскажи, а то я смотрю, ты тут меня плечом толкнул, сел на моё место». Или ещё какую-нибудь ситуацию житейскую, на которую я могу обидеться сам. И я больше всего на неё обижаюсь, а не другой человек.

Так вот. После таких слов удивительным образом люди начинают относиться ко мне более открыто, даже с какой-то добротой. У меня зародилось несколько отношений достаточно тёплых, близких, доверительных. После того, как я подходил к людям, либо сам приносил извинения за нанесённый ущерб, либо спрашивал: «Может, что-то у нас произошло, потому что ты как-то мне грубишь в диалоге, как-то мне кажется, что ты насмехаешься» или ещё что-то. По крайней мере, эта открытость с моей стороны, она даёт взаимную открытость и происходит то, что у меня появляется много знакомых, с которыми мы это обсуждаем на сегодняшний день очень доверительно, искренне, помогаем друг другу в построении новой трезвой жизни. И чем дальше это идёт, это захватывать уже начинает и служение, и другие сферы жизни, где-то совместный досуг, баня, прогулки совместные, посиделки вечером с чаем. Все это появляется и появляется это только чаще всего благодаря моим ошибкам, тому, что я совершил, и тому, что я признал за собой и постарался возместить ущерб.

Более того, сам ежедневный анализ как шаг, состоящий из пяти пунктов. Последний пункт: обратить свой взор на тех, кто нуждается в нашей помощи. Это просто открытие невероятное. Так много людей, которым я могу быть полезен и постоянно, везде, ежедневно, в каких-то мелочах, даже предложить просто чай на собрании, помочь дойти до остановки, помочь донести пакет с продуктами. Очень много, много ситуаций. Более того, мне так повезло, что на группе у нас есть другие алкоголики, которые очень хорошо замечают. Мы любим прогуливаться после собрания пешочком домой, это занимает минут сорок, примерно час ходьбы, но растягивается у нас обычно на гораздо длительный срок. Мы уже всех бомжей замучили. Мы пообщались с алкоголиками, которых встречались на улице, рассказывали, что выход есть. Кого-то приводили на собрание, кому-то помогали, помогали другим анонимным, которые оказались в тяжёлой ситуации в начале своего выздоровления. Когда людям нечего есть или не во что одеться. Много всякого появилось, очень много знакомых, очень много моментов действительно счастливых в жизни.

Как-то раз мы втроём втроем одного бедолагу зимой пытались посадить в такси, отправить его к жене домой, и он такую фразу выдал: «А вы классная семейка». А мы смотрим на себя в отражение витрины магазина, и действительно, мы выглядим внешне, как будто семья из трех человек. Муж, жена и дочка. И со стороны мы вовсе не какие-то алкоголики, падшие люди, какие-то аморальные, а мы просто обычные счастливые люди, которые семейной парой прогуливались внезапно вечером и решили помочь человеку не застыть на остановке зимой, ночью, когда уже автобусы не ходят. Наверное, какой новый образ появился благодаря этим событиям в жизни.

Хотел сказать, что служение, это, наверное, то, что помогло мне открыть. В десятом шаге, в ежедневном самоанализе есть такие места, в которых указывается, что не стоит почивать на лаврах. Нам всегда нужно стремиться к новому духовному опыту и развиваться в этом направлении в поиске своих дефектов. Я ленивый, я люблю тщеславие, я люблю почивать на лаврах, люблю понтоваться и думать, что у меня все замечательно. И тут интересный момент, что чем больше я служу, чем дальше иду в служении, постоянно меняю его, ротация происходит, из года в год у меня другое служение, тем больше я обнаруживаю дефектов в себе, тем больше я совершаю ошибок, потому что, начиная, например, со служения, председателя, в котором тебе никто не скажет, что делать, нет никакой инструкции по председателю. Ведущим хорошо служить, у тебя есть преамбула, ты строго следуешь по ней, иногда какие-то корректировки вносишь по своему усмотрению. А когда ты председатель, нет никакой такой инструкции, там нужно постоянно работать интенсивно, со всей группой, со всеми алкоголиками, служащими.

Мотив всех служений – это любовь, которую я забываю проявлять, которую я не хочу, не умею, у меня получается иногда крайне неуклюжая, несуразная любовь, что это часто приводит к ущербу другим людям. И тут самоанализ выручает невероятно сильно. Уже появилось возмещение ущерба публичное, массовое перед всей группой, появилось такое обнажение своих дефектов и признание их, такая честность, которая до этого мне не снилась. Более того, группа мне тоже в ответ начинает помогать, признавать эти дефекты. Из-за того, что я их изо дня в день вижу, моих одногруппников, они помнят о моих дефектах, они видят, как дефекты продолжают развиваться или, наоборот, не развиваться, я не могу уже перед ними соврать и сказать, что «да нет, я избавился от всех дефектов, все нормально. У меня спрашивайте, как это сделать». Нет. В своих высказываниях я стал ещё более честен и стал больше признавать эти дефекты, находить. Мозг перестроился, мышление само поменялось. Сегодня признавать свои дефекты, видеть мои дефекты в действиях других людей стало для меня подарком, радостью какой-то, хорошим событием. День прожит не зря.

Сегодня я обнаружил в себе ещё кое-что. Сегодня я стал чуточку ближе в этом прогрессе. Не знаю к чему, потому что пока что, пока я разгребаю проявление своих дефектов, я обнаруживаю только ещё больше проявлений эгоизма, но, тем не менее, куда-то я двигаюсь. И это радует.

И ещё один момент. Когда я разделил со своим наставником давным-давно впервые свои дефекты, это было большое облегчение и радость, какая-то эйфория. Сегодня, когда я делю со всей группой признания в своих ошибках, в своих заблуждениях, это ещё больше меня сближает с группой, больше сближает со всем миром. И от этого такое раскрепощение невероятное, такая лёгкость и так прекрасно чувствуется. Сложно даже подобрать нужные слова. Я чувствую единение. Единение — это то состояние, которое я чувствую от подобных процедур. Это регулярная практика, как упражнение, можно сказать, которое замечательно. Более того, это второй пункт, помолиться, обратиться к Богу, признать своё бессилие перед этими заблуждениями, дефектами. Я все больше и больше обращаюсь к Богу. Моя жизнь становится более наполненной чем-то, более значимой, чем мои хотелки, чем мои какие-то мимолётные желания. И так я открываю для себя его волю, через признание своих ошибок. Постепенно это перерастает даже в то, что, может, мне сперва с кем-то поговорить, а потом уже идти косячить и совершать эти ошибки?

Более того, после председательства у меня были ещё другие служения, в которых мне приходится совершать ошибки, потому что вообще никто не знает, что с этим делать, а делать нужно. И это риск, на который я иду, и он оправдан. Я могу, конечно, этого избежать, просто ничего не делать, но это тупиковый путь. Теперь за пару лет постоянной практики самоанализа и признания своих ошибок я не то чтобы потерял страх, но научился признавать и принимать обратную связь по моим дефектам, совершать ошибки, рисковать и следовать именно утреннему вдохновению, которое я получил. Каждое утро я прошу Бога о вдохновении. Оно все смелее и смелее становится, все ярче и ярче в моей жизни, и эти поступки становятся ещё вкуснее, сочнее и с большей пользой для нашего содружества, для моего сына, для моих близких людей. Они не то чтобы слишком экстравагантны, но они для меня самого неожиданны. Я не знал, что так такое возможно. Опыт появляется достаточно интересный. Мне кажется, я на пути к движению, то, что называют, нормальный гражданин или полноценный член общества. Я не живу только тем, как сказано делать, а проявляю любовь в моменте.

Вопрос: если отец уже умер, идти на кладбище и прощать? А если не могу простить, признать ошибки те, когда была ребёнком, как быть в такой ситуации?

Ответ: у меня отец ещё не умер, он жив, и при этом я ещё не завершил ему возмещение ущерба при всех наших тёплых этих отношениях новых, очень дружеских. Например, в выходные я его возил в больницу, он не хочет, чтобы его кто-то другой вёз, именно Ваня должен везти его в больницу, и я его постоянно навещаю и вожу вещи какие-то. До такого дошло, что доверие настолько вернулось. Я ему все ещё не завершил, потому что там есть определённые условности, но у меня был опыт возмещение ущерба мёртвому человеку. Я его очень рекомендую к действию. В нём мне открылась очень странная истина, которой я не хотел ни с кем делиться. Это не укладывалось долго в моём синтетическом уме, это сложно выразить словами. Какой-то логикой, но мёртвые люди не такие уж и мёртвые. И от того, что их нет физически, в классическом понимании, как других людей рядом с нами, они есть в другом рядом с нами. И ничего противоречивого или ужасного я не вижу в возмещении ущерба человеку, который уже на кладбище. Это абсолютно нормально. Более того, это очень нужно. То, что я ощутил, возмещая ущерб мёртвому человеку, не описать словами. Это перевернуло очень сильно моё восприятие программы, понимания Высшей силы, Бога. Очень сильно невероятно. Поэтому такой опыт.

Вопрос: уже более двух лет трезвый. Сейчас только в четвертом шаге, очередной раз пытаюсь пройти программу. И эти диалоги, особенно из прошлых отношений уже год свербят голову. Как быстро, на каком шаге, я так понял, что у тебя это все прошло после «четвёрки», «пятёрки», возможно, после программы, но меня просто выкидывает нафиг из жизни. Был ли у тебя такой опыт апатического депрессивного состояния, как с этим справлялся?

Ответ: апатическое было. Как только начала спадать эйфория, она длилась у меня достаточно долго, несколько месяцев, начали возвращаться апатичные состояния около депрессивные, и диалоги не покидали меня все это врёмя. Просто из-за эйфории они были подсмазаны, их переносить было легче. Когда же они исчезли? Это все пропало. Все. Не было момента, не было какого-то конкретного действия, после которого они бы пропадали. Тут, скорее, моя занятость, моя вовлечённость в служение сообществу и близким людям сыграла роль, потому что я начал фокусировать своё внимание на том, что действительно со мной происходит и то, что необходимо. На том, насколько я пытался понять других людей, как-то связать мои действия и их реакцию, для чего я это делаю, зачем?

Переключилось внимание очень сильно на служение. И плюс ещё, конечно же, признание своих недостатков. Из-за того, что часть была вымышленными иллюзиями, в которых я жил. И появилась эта реальность, натуральная реальность. А мы же на группе чем занимаемся? Несём весть тем, кто страдает. Эти люди могут умереть. Это вопрос крайне важный, потому что я один из тех, кто когда-то чуть не умер от этого. И, естественно, я с большим вниманием отношусь к другим алкоголикам, которые в таком состоянии находятся, когда приходят к нам или кого мы находим на улице. Суммарно все это. Жизнь стала меняться, меняться. Это произошло само собой, как чудо какое-то. Я оглянулся назад, и у меня давно не было, оказывается, таких диалогов затяжных. Буквально месяц назад или пару недель назад у меня было очень сильное волнение, переживание, связанное с переживаниями внутри сообщества в городе, с тем, что происходит. У нас большие перемены в структуре обслуживания в округе, в районе.

И у меня они опять начались, начались эти диалоги. И, естественно, мне пришлось позвонить председателю, а у нас с ним очень, очень разные подходы к видению дальнейшего развития структур обслуживания. У нас с ним был очень длительный диалог. Я признался в своих ошибках, он признался в своих. Мы поговорили, диалог был разным, он прыгал. То мы на повышенных тонах, то приносим извинения, исправляемся. Но в итоге я лёг с улыбкой после вечерней молитвы, медитации. Я ещё наставнику записал ответы на вопросы аудиосообщением и лёг спать. Я выдохнул. Все затихло, все пропало и не вернулось больше. Уже на следующий день все было замечательно, поэтому как-то оно суммарно все, как и, наверное, вся программа. Она комплексно выполняется и комплексно даёт постепенно прогресс в разных направлениях.

Чем больше у меня сила духа из-за моей связи с Высшей силой, контакта осознанного, тем легче мне и прощать, и признавать все, и отпускать какие-то свои дефекты, хотелки, корысть, чувство жалости к себе легче отпускать. Оно не то чтобы пропадает, с ним легче прощаться, оно становится более мелочным, не таким значительным. Оно сильное, но при этом не такое значительное, оно где-то рядом со мной, оно не поглощает меня, мои мысли, не затягивает в эту бездну, но оно рядом, оно шагает. Я иногда его чувствую кожей, что «эй, давай-ка, не расслабляйся. Продолжай свой путь». Просто продолжай. Продолжение пути идёт из-за любви к людям, которые меня окружают и которых я ещё встречу на своём пути или которых уже не встречу. А из-за чувства страха писать самоанализы, разбирать, оно пропало, оно стало другим. И эта любовь, которая движет уже сегодня в программе, наверное, больше всего лечит все душевные травмы, помогает мне ежедневно быть тем, кем я являюсь на сегодня, анонимным алкоголиком, а не тем алкоголиком, алкашнёй, агрессивным, обидчивым, вспыльчивым таким, вечно мстящим, с гнильцой. Вот, наверное, основное отличие.

Вопрос (дополнение к вопросу об отце, который умер): я спросила не о возмещении ущерба, а о прощении с моей стороны. Чем мог семилетний ребёнок нанести ущерб дядьке, который его пинал и бил его мать? Я была рада, что он умер. На кладбище хожу по принуждению, убираться.

Ответ: меня отец тоже бил. Обида у меня на отца за то, что он меня бил. Бил и бил. Я же не калека сейчас, были психологические травмы из-за этого, какое-то, может, не лучшее воспитание, но то, которое он мне мог дать. Просто так получилось, что он другого пути не знал. Самое интересное не в том, почему он меня бил, заслуживал я этого или нет. Самое интересное в том, почему спустя 30 лет, например, я все ещё вспоминаю какие-то обидки? Почему я до сих пор не мирюсь с тем, что прошло давным-давно? Потому что я хочу быть жертвой обстоятельств. Именно про это я и рассказывал, именно это и есть та самая вещь, почему я был озлоблен на него. Ведь как только я пришёл смело первый раз домой пьяный, если я ещё как-то пытался гаситься и сперва протрезвиться, потом подростком прийти домой, в первый раз, когда я пришёл домой пьяный, я, конечно же, с ним подрался. Отхватил хорошо, безусловно. Мебель, цветки какие-то, все летело в путь, одежда порванная.

Но суть в том, что прощение, как раз зависит от того, насколько я умею оставить эту обиду, насколько я сегодня не хочу быть жертвой, а хочу быть счастливым. Это мой интерес. Другой человек здесь мало причастен. Я могу докопаться так, что правительство было не то или сосед у меня неправильный. В конце концов, меня что, отец больше всех, что ли бил? Да нет, вы что, ребят, вы бы знали мою молодость. Я так внешне выглядел, что очень многие были рады мне начистить лицо, и, собственно, у них получалось это. Часто толпой, когда нападали, это происходило, но на них-то я не держу обиду, потому что они мне не близкие люди, их я не могу никак задеть сейчас. Это вот желание быть жертвой, его нужно оставить было мне когда-то. Получилось? Да, получилось выбрать счастливый путь. Не сразу, далеко не сразу. Это тяжело бывает оставить все свои ЖКСные примочки. Но только осознанный контакт с Богом, служение помогают воспарить над этой жалостью. Другого пути я не нашёл. Любовь к себе и желание жить дальше, благодарность Богу, программе, сообществу за то, что дали мне вторую попытку жить.

И эту жизнь новую я хочу прожить по-другому, не так, как раньше я жил. У меня есть опыт старой жизни, уже есть. Он ни к чему хорошему не привёл, ни к чему интересному. Жалость к себе ни разу не дала мне того чувства, которое я хотел бы получить. Я не получаю от этого никакой любви, никакой заботы, никакого уюта, теплоты внутри нет от этого абсолютно. От этого есть только мои страдания, страдания моих близких людей, отсутствие нормального взаимопонимания с другими людьми. Более того, я, как только начал с отцом выстраивать нормальные отношения, у меня получилось с другими мужчинами выстраивать отношения нормальные, не угоднические, не какие-то там подлизы или не диктаторские с моей стороны. У меня всегда был перекос то в одну, то в другую сторону. С отцом нормальные. И о, чудо! Я даже сразу сперва не поверил, но теперь я нормально с другими мужчинами общаюсь. Бац! Вне зависимости от нашего положения в обществе, на работе, финансового достатка. Я могу с ними общаться на равных. Так вот это я выбираю.

А обидки? Ну да, у меня были, они, может, даже до сих пор где-то ещё есть, иногда открываются по пути, но это не мой путь, потому что открылось другое, более важное, более лучшее. Это любовь. Такой опыт лучше пережить, прожить, проникнуться им на словах. Мне такое сложно передать. Я не писатель, не поэт, мне не хватает лексикона просто-напросто. Я технарь, не гуманитарий, не знаю, к сожалению, красивых слов, чтобы это описать.

Вопрос: есть у тебя подспонсорные, как начинал спонсорить?

Ответ: да, есть. Это моя ошибка была, как обычно. Я пришёл на другую группу, я служил литкомом, пришёл за книжками, потому что областной литком у нас служит на другой группе ещё. Я пришёл туда за книжками и по ошибке там поднял руку. Мне раз наставник сказал: «Поднимай руку». Я поднял руку. А там у них как раз на группе был дефицит наставников, потому что всех расхватали уже, не хватает времени. И я зашёл туда за книжками, а вышел с подопечным. Один раз так произошло. Через месяц повторилась ситуация. У меня уже двое подопечных с другой группы. Я такой: «Блин, с одной стороны здорово, наконец-то, подопечные, 12 шаг, нормально делаю, служу полноценно». А потом опять с другой группы появился подопечный. Я такой: «Что-то я делаю не то. Почему у меня на домашней нет группе, а в целом есть»? Ещё один появился, и в итоге у меня пять подопечных с разных групп нашего города.

Я сижу, у нас инвентаризация группы проходит, и я такой: «Черт побери, да почему вы не поднимаете руки, когда приходит новичок, как мы несём весть»? Обижаюсь на нашу группу и пока сижу, отвечаю на этот вопрос, я понимаю, что это моя ошибка. Это я непонятно где поднимаю руку зачем-то, меня никто этого не просил делать, я сам пошёл и, по сути, отказал своей группе в несении ввести в угоду чему? В угоду своей горделивости, что «смотрите, у меня подопечные уже». Ошибка? Ошибка. Я признал её и перестал поднимать руки на других группах. Только если сильно лично попросят, тогда беру. Так произошло все с подопечными. Веду и по шагам, и по традициям, сейчас ещё по принципам обслуживания.