Россия/Щелково

Домашняя группа: Щелчок

ТЕМА: Мое путешествие по программе АА . С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Всем привет. На вашей группе была, по-моему, всего один раз в жизни, закрепилась на другой онлайн-группе. Два с лишним года, трезвая. Немножко для идентификации. Стаж употребления у меня примерно 22 года, не считала в днях, но с подросткового возраста. Нажираться мне понравилось сразу. Этот эффект мне понравился, причём, что алкоголь сам мне не нравился. Никогда вкуса я терпеть не могла. Мне нравился эффект, который я от него получала, начиная с первой рюмки. Я, наверное, никого не удивлю какими-то своими подробностями употребления, этими ощущениями. Моментальный релакс, моментальное снятие напряжения, моментальное снятие каких-то страхов. Я достаточно быстро научилась справляться с жизненными ситуациями, с этими невыносимыми эмоциями, чувствами, с которыми меня не научили справляться с помощью ухода в употребление.

Немножко про себя расскажу. Мне 36 лет, у меня трое детей, 2 развода за спиной. Я выросла в полной, но абсолютно какой-то деструктивной, как сейчас модно говорить, алкогольной семье. С тихим алкоголиком папой, с абсолютно сумасшедшей, фанатичной, религиозной, очень жестокой, не просто склонной к насилию, а использующей разные формы насилия матерью. Там очень много чего от старшего брата я получала. Наверное, вполне логичный мой приход к алкоголизму, потому что никак по-другому, собственно, взаимодействовать с миром не представлялось возможным. И в дальнейшем все мои жизненные ситуации, сложные, тяжёлые, а их было достаточно много, в том числе и какие-то радостные события, сопровождались большими или малыми количествами алкоголя. Я не запойная, не из тех, кто употребляет ежедневно, но так или иначе, алкоголь все время присутствовал в моей жизни.

Когда я пришла в анонимные алкоголики, я себя алкоголиком, если честно, не считала совершенно, но уже была сумасшедшей. Я обезумела к этому времени полностью, мне уже стали ставить психиатрические диагнозы. У меня развилась эпилепсия, я стала попадать в НИИ, психиатрические учреждения. Мне стали назначать препараты достаточно тяжёлые, чтобы я могла поддерживать свою жизнедеятельность, потому что я её уже поддерживать не могла. Дома я впадала в такие состояния, что просто лежала, и мне достаточно тяжело было даже до туалета дойти. Я могла дойти до туалета и обратно меня несли на руках, потому что я была полностью обессилена. Такие тяжёлые были депрессии, много их прожила. Много прожила каких-то криков, самопорезов, резала в кровь себя, тело своё. Занималась другими самодеструктивными вещами. Я зависима, так скажем, по всем фронтам, не буду тут сейчас в это углубляться. Но при этом мне себя проще было признать безумной, сумасшедшей с диагнозом, чем признать себя алкоголиком. Меня привели мои специалисты, мой психолог и мой психиатр, они мне сами указали на эту проблему, и я, наверное, пошла, потому что на тот момент уже заглядывала в параллельное сообщество по другой зависимости. Я пришла в созависимое, потому что считала, что моё плохое самочувствие связано с этим. Ближе к делу. Совсем не так давно я стала понимать, что зависимость можно менять на зависимость, употреблять можно что угодно, дыра в душе, она одна и та же.

Я пришла на живую группу, потому что она была рядом со мной. Страшно, было страшно, что я встречу каких-то маргинальных личностей неприятных, плохо выглядящих, но правда оказалась такая, что хуже всех выглядела я. Я забилась где-то в углу, сидела, а люди радостно делились первым шагом. Мне обрадовались, чая налили. Я себя чувствовала достаточно некомфортно, и алкоголиком я себя не называла, но чтобы меня с группы не выгоняли, у нас закрытая группа, я представлялась Анной, у которой проблемы с алкоголем. Позже уже прошла идентификация, я услышала от людей рассказы про себя, они рассказывали как будто бы про меня, про все эти состояния внутренние, про всю эту боль, ту или иную форму алкоголизма ту или иную стадию, но я поняла, что суть одна. Я увидела, как они себя хорошо чувствуют, и захотела у них это взять.

Дальше началось моё путешествие жизненное в сообществе. Я попыталась зайти один раз в программу, обратилась к спонсору достаточно быстро. Я не выбирала спонсора, у меня не было такой возможности, потому что наша группа, моя домашняя группа, была очень малочисленная. Там собиралось 5-6 человек, и поднимала руку только одна девочка. Я, собственно, к ней обратилась. Немножко не срослось, немножко не очень. Я понимала, что она мне говорит, у нас не часто получалось встретиться то по её причинам, то по моим. И уже в трезвости, видимо, поскольку самой программы у меня ещё не было, и я оставалась просто трезвая и ходящая на группы, мне стало достаточно быстро, плохо. Я пришла осенью, а к зиме меня совсем размотало. Я настолько обезумела, что уже пришла к суицидальным, абсолютно страшным состояниям, очень жутким, вплоть до петли на шее, это уже будучи в сообществе. Мне помогли, нашли психиатра, подобрали таблетки, которые более менее меня как-то вывезли. И ближе к весне я нашла спонсора, и мы уже начали шагать по шагам, насколько это было возможно. Тогда я уже была более менее в силах это делать, и стали приходить изменения в мою жизнь. В этой программе я устроилась на работу, я 7 лет не могла устроиться. И я стала устраиваться на работу. Это было сложно, это было болезненно. И уже на этой работе, на этих стажировках у меня включалось невероятное желание употреблять. Я находилась на связи. Я ехала в автобусе, мне ехать часа полтора было с этой стажировки до дома, потому что я живу в области, я могла всю дорогу в автобусе, потом от автобуса до магазина, от магазина до дома разговаривать с анонимными, чтобы эту тягу сняли. Это были уже первые вторые, третьи шаги. Я вроде бы находилась активно в программе, но так или иначе меня накрывали разные состояния. При том, что однозначно за время, которое здесь нахожусь, у меня произошло очень много изменений. И очень не хочется это обесценивать.

У меня выровнялись, у меня совершенно другие отношения с детьми. В разгар моей болезни, я не скажу, что всегда я не хочу совсем полностью обесценивать свою жизнь и говорить о том, что она какая-то супер несчастливая, но моё эго, может быть, мне рассказывало, что я абсолютно самый обделённый, самый несчастный человек, самый лишённый, с самыми ужасными родителями, с самой ужасной тяжёлой судьбой, самыми ужасными мужьями. Но на самом деле, уже в выздоровлении, я вижу, как много мне было дано для счастья, но, поскольку я была очень больна, я это, конечно, не способна была увидеть. Я не способна была увидеть жизнь. Последний раз я спикерила год назад и потом как-то углубилась в какой-то там свой какой-то жизненный путь и не выходила в спикерские. Бог мне не давал, меня никто не приглашал, и я, честно говоря, удивилась этому приглашению, не поняла, как на меня вышли, даже не стала спрашивать. Видимо, пришло время. Поэтому немножко сбиваюсь с мысли, заранее прошу прощения.

К чему я, собственно, все это вела? Что на протяжении этих двух лет однозначно очень много чего поменялось. Очень много поменялось во мне, очень много поменялось, в моей окружающей жизни, но в какой-то момент ко мне стала возвращаться эта боль. Она периодически возвращалась, и когда я разговаривала с некоторыми впередиидущими, я слышала в ответ, что так будет всегда, что жизнь — это боль. И у алкоголика крест такой, боль переносить, что, к сожалению, нам придётся с этим жить и периодически облегчаться, делать что-то, приходить на группы. В общем, мои эти состояния очень неприятные периодически возвращались и впередиидущие мне рассказывали, что это нормально, так и будет болеть. Всю жизнь так будет больно. «Ты приходи просто на группы и не забывай делать 12 шаг».

Тоже самое, такую же историю я слышала от своего тогдашнего спонсора. В какой-то момент были мысли, что что-то происходит не то, потому что я слышала от своего спонсора, что ей тоже все время плохо. Ну, она так устроена, у неё такая конституция, ей, типа, все время плохо, и она все время лежит в депрессии. И единственное, когда она оживает, когда она занимается с подспонсорными, они приносят облегчение. С одной стороны я это не очень понимала, с другой стороны относилась к этому, как «Бог нас свёл». И я оставалась в шагах, прошла всю программу полностью, все 12 шагов. У меня даже появились подспонсорные. Когда начала с подспонсорными работу, я вдруг прочитала с ними предисловие, что-то там им смогла объяснить, а потом вдруг поняла, что мне нечего сказать совершенно, что я читаю и не могу с ними поговорить, ответить на их вопросы, дать им какие-то рекомендации по программе. Я вижу эту книгу, общаюсь с этими девчонками. Они далеко. Одна во Франции, другая из далёкого города, мы по телефону общались. Мне нечего им сказать. Мало того, это все буквально осенью этой происходило, спустя два года выздоровления. Я начала скатываться и скатываться, мне начало становиться все хуже. И я пришла к состоянию такому, которое было последний раз в 2019 году, когда меня положили в психушку. Ужасные раскачки. Это было уже спустя прохождение всех шагов.

Слава Богу, до меня дошло, какая-то ниточка, это желание жить какое-то не дали мне сорваться, не дали мне запить. Но если честно, мне даже не захотелось пить, мне сразу захотелось умереть. У меня вдруг прострельнула мысль. Я шла по улице и вдруг поняла, что, видимо, надо это все закончить. И в этом состоянии абсолютного безумия, к которому я пришла, уже будучи в программе, я вдруг подумала, что, может быть, мне стоит попробовать пройти программу ещё раз. Может быть, я что-то не поняла. Вдруг мне пришла эта мысль в голову, что нужно попробовать пройти программу ещё раз. При том, что я была уверена, что очень хорошо справилась, и было очень много чего отработано, и вроде бы были подняты все обиды, очень страшнющий этот болючий 4 шаг, в котором я просто выла, выла от болищи. Просто это было невероятно. Я просто каталась по полу от того, как было больно, когда поднимали все это насилие моего детства. Насколько там все вот это. Поднимать я даже сейчас не хочу. У меня даже спикерские были наполненные этой болью. И было страшно, я думала сейчас опять: «Зачем? Я же вроде все это сделала, что я могу ещё нового узнать? Что нового я могу ещё узнать в этой программе?» И думала, к кому же обратиться. Как-то я так смотрела даже с этой позиции. Когда я пришла в программу, я была обольщена, и мне казалось, что все эти выздоравливающие, они супер крутые, просвещённые, супер выздоравливающие, у них так отлажена жизнь. Потом я стала видеть, что этой боли вокруг меня много, и есть люди, которые 10 лет трезвые, и они все равно круг за кругом, проходя 150 кругов программы, ничего мне не говорят радужного. Они говорят, что моя стезя — это боль, и плохо мне будет большую часть моей жизни. Мне очень не хочется. Я тогда не понимаю, зачем мне здесь находиться, в этом сообществе, в этой программе?

Я обратилась к новому спонсору. Я эту девочку знаю давно по родной онлайн-группа у меня одна родная группа, это моя живая «Щелчок» и может быть, кто-то знаком с «Нашим путём». Это группа онлайн. Я её слышала, и её какое-то спокойствие, какие-то такие речи успокаивающие мне стали показывать, что, может быть, стоит попробовать обратиться к ней. И я обратилась. Она меня с радостью приняла, сказала, что говорит, я не считаю, что в сообществе есть какие-то ветки, не ветки, по небезызвестному семинару Сергея Пискарева из Железноводска. К которому, кстати, я все время тоже с презрением к нему относилась, но поскольку на сегодняшний день у меня уже никаких других идей не было, я не знала, к кому обращаться, как идти и уже обратилась к этой девушке. Я решила попробовать. И на сегодняшний день я нахожусь в шагах, дошла до четвертого. Я сейчас нахожусь в первой инвентаризации четвертого шага. И как удивительно просто все стало преображаться. Я услышала совершенно другие вещи, услышала очень много надежд, я услышала очень много людей, которые прошли программу по этому семинару и которые себя хорошо чувствуют. И они не убеждают, что жизнь — это боль, и я должна все время страдать, потому что я больна этим страдательным заболеванием.

Я пришла сюда за облегчением, и я наконец-то стала его получать. Совершенно по-другому раскрылся для меня первый шаг. Совершенно по-другому. Я столкнулась со 2 и 3 шагом. В первом шаге, это признание поверхностное, что я алкоголик. Нет, конечно, я не хочу полностью обесценивать то, что я проходила до этого. Много приходилось писать примеров, что я алкоголик. Но там оказалось, что есть ещё много других аспектов, что мне придётся признать, что я алкоголик, что я не могу просто увидеть, не могу отказаться от алкоголя, что я не могу остановиться, начав употреблять этот алкоголь, что мне действительно нужна помощь. Я принимала несколько решений. Я принимала решение больше никогда не пить, я принимала решение обратиться за помощью. В общем стало понятно, прошу прощения за выражение, что до этого книгу, я читала *опой, потому что тут, как только я стала читать книгу с помощью нынешнего спонсора, с помощью семинара, который дают эти люди, я стала видеть каждое слово, мне стали разжёвывать смысл происходящего, смысл того, что я изучаю. И мне стало понятно, что и для чего я делаю. Моё состояние начало улучшаться, и это не было таким, как с прошлым спонсором. Она меня успокоит, погладит по головушке, и мне вроде типа хорошо стало. Здесь уже пришлось, конечно, действовать, здесь пришлось работать. Я не скажу, что это какая-то супер сложная работа. Она требует только того, чтобы я уделяла этому время. По сути, все сводится к тому, что это избегание, что у меня нет времени, у меня есть время на что угодно, кроме того, чтобы потратить время на то, чтобы включить семинар, послушать его, открыть книжку, почитать, сделать некоторые заметки. И если что-то нужно, на какие-то вопросы нужно ответить в тетрадке, то ответить в тетрадке. Очень не хочется, очень лень этим заниматься. Но если получается преодолеть это, видимо, нужно очень больно удариться, очень плохо себя почувствовать, чтобы согласиться, делать вообще все, что мне говорят. Потому что пока там где-то как-то я бултыхалась, находились всякие отмазки.

Почему? Предыдущему спонсору я вообще могла сказать, что это я не буду выполнять, потому что это слишком токсично для меня, оно меня травмирует. Как-то ещё вместе со спонсором умудрялись подделывать программу под себя, чтобы она как-то менее травмировала. Она так обесценивалась. Сейчас все становится на свои места, и стало открываться очень много вещей. Второй шаг я проходила удивительно. Я его делаю на ежедневной основе, мне приходится к нему возвращаться. Просто я сейчас делюсь, потому что это сейчас происходит в моей жизни, это не опыт двухлетней давности, а это то, что сейчас. Все, что было до этого, приходится выкинуть, забыть и прям с нуля начинать. Во втором шаге мне пришлось. Не пришлось, а это я делала с удовольствием и делаю. Это опять же связано с тем днищем, которое я сейчас ощутила, уже будучи в сообществе, допустить, что есть сила более могущественная, чем я. Просто допустить, просто изъявить желание, что я очень хочу, чтобы эта Высшая сила была, но проблема в моей жизни, например, в том, что я из фанатичной семьи и меня растили в формате карающего Бога, меня растили в формате, что будешь врать, Бог все видит, он тебя накажет. Такая форма манипуляции, очень легко управлять ребёнком, пугая Богом, чертями какими-то, адом, жуткими какими-то историями. И этот Бог, он вообще невыносим.

Я в 24 года, разведясь, младшей дочке, у меня дети погодки, младшей дочке было 3 месяца, когда мы развелись, это был венчанный брак, и я ещё была такой прям молоденькой девочкой, верящей в любовь, в самое святое в этой жизни, и, конечно же, я очень пострадала. Тогда я сорвала с себя крест, сорвала его на глазах у родителей. Я как бы был такой протест. Я не скажу, что я Бога отрицала, что он существует, но я сказала, что если ты такая тварь, если ты позволяешь детям такие страдания, даже не мне, у меня душа очень болела за детей. Я видела эту боль ужасную, когда маленький двухлетний сын на площадке подбегает к чужому отцу, берет его за лицо и спрашивает: «Ты папа?» Естественно, как у мамы молодой, у меня это все очень болело, и я ему сказала, что если ты такая тварь, Богу, то я лучше буду с чертями на сковородке плясать, жариться, делать что угодно, но под твоим контролем я больше не буду. Потому что лучше никакого Бога, чем такой Бог, которого мне предложили.

Во 2 шаге мне совершенно какую-то такую альтернативу во 2, 3 шаге предложили. Предложили по-другому посмотреть, не сквозь призму моих родителей, потому что в целом этот Бог, он был отражением просто родителей, то есть мои родители были Богом. Моя мама была Богом, и мои родители, и папа в том числе. И эта проекция, она шла сквозь мою жизнь. И, к сожалению, притом, что происходили какие-то небольшие изменения в программе, когда прошла эти шаги, в сознании все равно этот карающий образ сохранялся, и поэтому, пока я находилась во втором шаге, в процессе, сейчас прослушивала семинар, отвечала на все эти вопросы, мне было достаточно тяжело. Я читала эту книжку и все. Мне раскрывалось, разжёвывалось каждое слово, и мне сложно было восстановить доверие к Высшей силе, было много вопросов. И я каждый раз и по сей день, когда меня начинают обуревать сомнения, я прибегаю к этому 2 шагу. Как я его понимаю, что я просто готова принять. Главное слово здесь «готова». Я готова. Я очень хочу принять тебя не карающим, я готова тебя принять таким, какой ты есть. Не сквозь призму родителей. Я хочу хотя бы это представить, я очень хочу. И в таком формате ко мне приходит облегчение. Потому что, наверное, на сегодняшний день ко мне стали приходить такие какие-то окрыляющие состояния. Мне ещё стали попадаться очень интересные спикерские. Я, допустим, очень полюбила небезызвестного тоже Ската Ли. Я раньше слышала, кто-то говорил «ветка Ската, ветка Ската». Кто-то это обесценил, кто-то это любил, но как он сам сказал: «У меня нет никакой ветки. Я просто передаю программу, как я её понял». И в этом человеке теплится очень много любви, в его сердце просто очень много огня и то, как он в своих спикерских… Я побывала в режиме онлайн, в формате здесь и сейчас, как сейчас происходит спикерская, вы на ней присутствуете. Мне так повезло на моей родной группе побывать на его спикерской, меня проняло до слез, и это помогло мне двигаться дальше. Я сколько спала, сколько никого не могла услышать.

Очень много спикерских слушала, очень много вперёд идущих, 10 лет, 20 лет трезвых, все как-то не цеплялось, и вдруг я услышала. Я вдруг проснулась, и я вдруг ощутила этого Бога. Вот как он его показал, так я его ощутила. Вдруг до меня это дошло, и меня прям проняло до дрожи, при том, что мне предлагалось сделать 11 шаг. Мне предлагалось делать в прошлом прохождении шагов, как и сейчас, уже в начале программы начать его практиковать, и это мне представлялось большой сложностью, потому что, все это связано с религиозностью моей семьи, обязательно молиться. Эти утренние правила, вечерние правила, это насилие. Если ты не вовремя перекрестишься, тебе по роже дадут. И 11 шаг, он же тоже предлагается как регулярность, утренний 11 шаг, вечерний 11 шаг, и мне всегда это было сложно. Я включала, не помню, на сайте какой-то группы есть онлайн-запись 11 шага. И поначалу я вроде включала в наушники, её слушала и как-то более или менее, а потом я включаю наушники и вообще не слышу, что говорят, я уже в своих мыслях. Вечерний 11 шаг я не делала вообще, потому что я его не поняла, потому что непонятно, зачем его делать, это какая-то фигня. Я наконец-то услышала, будучи во 2-3, как делается 11 шаг, и я начала это делать. Я вдруг почувствовала и стала это делать искренне по утрам. Я своими словами обращаюсь к Богу, прошу его дать мне сил на сегодняшний день.

Сейчас работаю, и в процессе их жизненных изменений хочу увольняться с этой работы. Спасибо ей большое. У меня очень много опыта. Я 7 лет не работа. И 2 года я задержалась на прекрасной работе, я перестала выдерживать, нагрузка растёт, а я с ограниченными возможностями моральными, физическими, не выношу. И мне приходится утром просыпаться и первое, что просить, это дать мне этих сил физических, моральных, потому что мне их больше не откуда взять. Прошу показать мне, какой мне надлежит быть сегодня, благодаря его воле. Прошу освободить меня от страхов, какой-то раздражительности, от каких-то таких вещей, которые меня очень сильно изматывают, больше, наверное, чем сама работа. И этот разговор, он не на много лет, мне не нужно стоять на коленях, повернувшись на восток, и биться лбом, я просто проснулась, как кому-то очень близкому просто обращаешься по-человечески, что сегодня я такая, помоги мне просто, пожалуйста. Вечером, на сегодняшний день, я, наверно, слышала, что позже люди уже перестают это делать в письме. Я пока делаю письменно, пишу в тетрадочке такой, в формате просто разговора: «Бог, давай пересмотрим мой день, что сегодня было, что сегодня не было, какая я сегодня была, где у меня подвижка, где у меня не очень. Где я была не очень, а где наоборот. Допустим, я сегодня не была злобной, ни на кого не раздражалась. Вау, класс такой классный прогресс. Спасибо тебе большое». Сегодня это не в формате насилия над собой. Сегодня это не в формате какой-то обязаловки. Я понимаю, что на сегодняшний день это нужно мне. Богу это покорное дитя, которое из какого-то раболепия рабства, просто делает какие-то эти ритуалы, это никому не нужно, а мне нужно пересмотреть свой день, и, наверное, эта Вселенная, это все вездесущее внутри и снаружи, как никто другой, видит меня всю целом полностью и, наверное, это место полного доверия абсолютного, поэтому я стала регулярно выполнять этот 11 шаг. Я стала видеть результат просто незамедлительно.

У меня мои дни рабочие, они стали легче, у меня очень много обязанностей. Я лаборант. Я выполняю функции одновременно администратора и кассира, одна работаю на свой маленький центр, и у нас очень большой прирост пациентов. Если раньше у меня было время на «чаи погонять», все такое, то сейчас я могу 12 часов просто работать. Естественно, от усталости, от раздражения, приходишь домой и орёшь на этих детей, потому что они не убрались. Орёшь на детей, потом у тебя чувство вины, что ты на них орёшь, и ты ложишься в этом измученном каком-то состоянии. У тебя нет времени на душ, и утром ты, естественно, просыпаешься уже в напряжении, что опять этот с*аный день наступил. И так не хочется. «Я сейчас приду, даже чай не успею на работе выпить, опять эти пациенты». И этот 11 шаг помог мне это все изменить. Я встаю, скажем, не с самым большим желанием идти на работу. Честно говоря, скажу, что я не энтузиаст. Я не трудоголик точно, я с радостью не иду на работу. Я бы с радостью осталась и поспала бы недельку, как минимум, я очень устала. Но этот 11 шаг, эта осознанность, к которой я стала приходить, они позволяют мне начать день не с раздражённого взгляда на пациента первого пришедшего, который пришёл. У меня рабочий день с 9, а он уже с полдевятого спит у меня под дверью, а с улыбкой, с какой-то бодростью. И гораздо проще приходит понимание, это гораздо менее выматывает, изматывает, чем страх и раздражение. И в течение дня, возвращаясь к этому 11 шагу, это работает, я остаюсь, скажем, ну все равно, понятное дело, что физически я страдаю, но морально у меня получается оставаться в поряде и мало того, я скажу, использую ещё всякие дополнительные инструментики, они непрограммные. Программные-непрограммные, какие-то такие медитации или какие-то приятные бодрящие аудиозаписи. День вообще просто полностью меняется. На обед выходишь, выхожу в столовку в соседнее здание. Выхожу из столовки, маленькая кофейня стоит, захожу в кафе. И вот почему-то этот бариста тебе широко улыбается. Ты получаешь эту улыбку, тоже начинаешь широко улыбаться. Ты, естественно, приносишь эту широкую улыбку к себе на работу. Местные сотрудники этого бизнес-центра, с которыми я постоянно контактирую, видят меня такую улыбчивую, говорят мне, что я супер сладкая булочка. Вот эта сладкая супер булочка идёт на работу ещё более улыбчивая, начинает получать от пациентов обратную связь, что, «блин, какая вы классная девушка, жалко, что у нас нет с собой шоколадки». И вот эта сладкая булка, которая правда осталась без шоколадки, она приходит домой и приносит мир. Бардак, да, конечно, там, там с этим бардаком. Окей, я сажусь на стул, говорю: «Блин, бардак, не бардак, ребят, налейте мне, пожалуйста, чаю». И мы сидим, я им честно говорю: «Я, блин, устала, задолбалась, но я не хочу на вас сегодня орать. Давайте заканчивать день мирно». Я заканчиваю день мирно, у меня нет чувства вины, потому что я ни на кого не наорала. Этот вечерний 11 шаг остается более чистый, более радостный. Я наконец-то увидела пользу этих шагов. Естественно, благодаря этому я очень хочу двигаться дальше. По поводу 4 шага, который я только начала делать и благодаря которому я стала вообще просто… У меня глазищи стали. Четвертый шаг вызывает восхищение, чем очень хочется делиться. Алкоголик, говорят, что у алкоголика взгляд через горлышко бутылки. За пределами ладошки мы ничего не видим. И вдруг постепенно, благодаря программе, которую мы проходим, у нас расширяются горизонты, шоры уходят, начинаешь видеть себя и мир таким, какой он есть. И принимать это тоже в том числе.

Прошлый 4 шаг важно, нужно очень. Понятное дело, что эта боль шла всю мою жизнь, поднимались мамы, папы, братья, мужья, насилие какое-то. Все это поднималось. Вся эта боль вскрывалась, было обсуждение, но, допустим, не было важного момента, который мне сейчас открыли в книге. Там черным по белому написано, что мы поднимаем то, что вызывает в нас злобу, раздражение, обиду. И на сегодняшний день я пишу то, что меня добивает по дню: с*аная российская медицина, благодаря которой я не могу нормально обратиться, благодаря которой я эти очереди с*аные, запись на 2 недели вперёд, ты вообще рискуешь умереть, это государство вонючее, которое не может нормально обеспечить пенсию, эти пациенты, которые бахилы не надевают, ходят, топчут мне помещение, а мне потом его мыть, потому что у меня нет уборщицы. Я должна все это выполнять. Эти сони, которые, блин, идут впереди меня, мне их толкнуть хочется, потому что я спешу, могу опоздать на эту работу. И в общем, оказывается, что я с самого утра просыпаюсь в этом напряжении, что сейчас эти пациенты опять будут меня доставать. Потом эта тревога. И оказывается, что очень много чего было неотработано в прошлый раз. И в этот раз я уже не отрабатываю обиды. Они уже не актуальны сейчас для меня. Это действительно прожито и отпущено. Я сейчас отрабатываю то, что по дню меня, как алкоголика триггерит, а я, оказывается, очень злобный человек. Я всегда считала себя очень святой, а оказывается, я как эти старики, бабки эти сидят и недовольны всей жизнью. Я, оказывается, эта бабка, которую все бесит. Но я никогда не задумывалась об этом, никогда не считала это какой-то проблемой. Это было нормально со мной. Сесть и с кем-нибудь обсудить, все *овно, поговорить, пообсуждать, какие все эти ужасные тупые люди, какие эти ужасные тупые инстанции, все эти пенсионные фонды, все это уродство, какое все это уродство. Вот, оказывается, это живёт и оно мешает мне по дню. Очень хочется от этого освобождаться.

Рассказала вам о том пути, который я прохожу сейчас и, конечно же, хочется верить и верится, что впереди меня ждёт тоже очень интересный дальнейший путь. И это путешествие длиною в жизнь, и кто ещё не пробовал, попробуйте. Всем, кому сейчас тяжело невероятная поддержка. Просто насколько сейчас во мне есть тепла. Очень хочется всем его передать. Всем очень хочется передать надежду. Программа работает, если по ней работать и программа работает, если её правильно понимать. Поэтому, если вы вдруг сейчас чувствуете, что вы не понимаете, не вникаете, если что-то не идёт, не стесняйтесь обращаться с вопросами ко впередиидущим. Не стесняйтесь обращаться с вопросами на группах. На сегодняшний день мне помогло. Когда в это вникаешь, то работает.

Вопрос: первый шаг, принятие для новичка.

Ответ: как принять, что ты алкоголик? У меня прошлый первый шаг, он у меня проходил просто: ты признала, что ты алкоголик, вообще было ничего не понятно. На самом деле, я в первом кругу все не очень поняла, а второй раз мне пришлось ряд решений принимать. Что есть симптомы у этого заболевания. Для меня легче принимать, когда я понимаю, что это не какое-то слабоволие, распущенность, какие-то такие вещи, а это именно болезнь. Как есть у человека астма, есть диабет, у меня такое заболевание. К сожалению, мне просто нужно признать, что это у меня есть, посмотреть на свою жизнь, что я действительно не могу отказаться. Я бессильна, я бессильна. У меня нет сил отказаться от рюмки, у меня нет сил своих человеческих остановиться. Другие люди не в силах мне в этом помочь. Дальше. Я принимаю решение, что больше никогда смогу пить. Мне нужно принять это очень жизненно важное решение вообще без всяких оговорок. Если у меня есть где то какая-то задняя мысль, что, может быть, я смогу умеренно употреблять. «Я вот сейчас немножко не попью, а потом смогу через какое-то время». То, скорее всего, программа не сработает, ничего работать не будет. Я не знаю, конечно, чудеса разные происходят, Бог работает по-своему. Потом мне приходится принимать решение, что мне необходима помощь, сдаться этой программе, что я готова отказаться от всего того, чем была наполнена на самом деле. Я даже не знаю, как вам сказать, это не сложно, наверное, каждому по-своему. Просто в моём случае новичок тоже новичку рознь. Когда я пришла в программу, я уже была на коленях. Хочешь — не хочешь, ты либо все это принимаешь, либо идёшь дальше страдать. Мне очень хотелось что-то менять, поэтому вопрос такой не стоял. Можно взять какого-нибудь спонсора себе, начать хотя бы попробовать, этот первый шаг почитать, почитать предисловие, почитать по первому шагу, попринимать для себя эти решения, и тогда будет понятно.

Вопрос: интересуют отношения с родителями в процессе выздоровления и как был налажен контакт с детьми?

Ответ: можно целую отдельную спикерскую по этому поводу. В моём случае очень много разных историй говорят, что налаживаются отношения с родителями, возвращается доверие. В моём случае, благодаря поддержке программы, благодаря поддержке сообщества, моя мама уже больше года у меня в «чёрном списке», и она никак не может повлиять на меня морально, потому что моя мама, она жёсткий садист. Она даже сейчас физически не может на меня повлиять. Она влияет физически на меня косвенно. Как только она начинает где-то на моём горизонте маячить, появляться и пытается строить козни. По сей день она вникает. Она может прийти, она у неё даже был такой переклин, она украла у меня ключи, чтобы сделать копию, и чтобы беспрепятственно ко мне приходить. Но она украла у меня рабочие ключи. И, слава Богу, у меня была копия рабочих ключей, и я смогла попасть на работу. Потом она под каким-то предлогом мне вернула. Или могла, например, увидеть у меня какие-то личные вещи в шкафу и разбазарить их по всей моей семье, всем рассказать, каким-то своим друзьям, родственникам. Выносить какую-то мою совсем личную интимную жизнь на публику. Поэтому в моём случае выздоровлением было то, что я полностью вышла в неконтакт с ней, перестала полностью общаться.

Папа у меня тоже не самый здоровый человек, с ним выстраивать отношения тоже болезненно, но, тем не менее, не так тяжело, как с мамой, и я нашла, наконец, способ взаимодействия с папой. Но тут пришлось признать, я корыстный человек, и я ожидаю от папы какую-то финансовую помощь. И это показало даже не то, когда я брала у него помощь, а показало, то, когда он мне отказал в помощи, как меня перекрыло, и тогда мне, когда я признала, что я человек корыстный. Пришлось осознанно отказаться от присутствия денег в наших отношениях. Теперь я больше у него вообще не прошу денег, и у нас разговоры такие о здоровье, как дела, позвоним друг другу, пообщаемся, я расскажу, как дети, он расскажет, как птички летают в деревне, как он их кормит. Вот в таком формате. У нас достаточно хорошие отношения, где нет корысти.

Касаемо детишек, я не скажу, не могу себя назвать какой-то, не хочу себя унижать, обесценивать и назвать какой-то себя супер ужасной мамой. Я никогда на них не бросалась, не била, ну, орать, конечно, могла. Но в разгар своей болезни, так скажем, её прогрессии, я стала такой отсутствующей мамой, не присутствовала в их жизни. Я была высосана просто этой ужасной болезнью. У меня не хватало на них совершенно сил. И на сегодняшний день есть доверие, я могу общаться. Сын мне стал открываться, был всегда закрытый мальчик. Теперь он может со мной поговорить, пообщаться. У меня получается их поддерживать. С дочкой, конечно, тоже. Это через такую боль далось восстановление каких-то отношений с детьми, потому что, допустим, моей старшей дочке пришлось прошлой весной побывать в психиатрической клинике. Она лежала в больнице. Это был уже 2 её приход, лежала достаточно долго, полтора месяца, наверное, эта больница меня с ней сблизила, потому что мне пришлось к ней часто ездить, и мы с ней гуляли, очень много разговаривали. Я понимала, что она сошла с ума, в депрессию такую сильную впала. Не то чтобы по моей вине, а по причине моей болезни, и что только через мою любовь её можно вернуть.

Благодаря тому, что я стала узнавать в программе, благодаря свободе, которую я стала получать, эту свободу я стала передавать детям. То есть вот просто вот это эго, эта структура, которая меня обуяла, которая требовала от меня быть такой сякой и так далее, она передавалась детям, требования и так далее. Все это наваливалось на них. Допустим, какой-то маленький пример. Мой сын, его настолько задолбали, что он должен быть мужчиной, что он должен вырасти, зарабатывать деньги хорошие, что он должен быть каким-то обязательно зубным техником или каким-то супер нейрохирургом, что мужчина, деньги, мужчина деньги, и он стал вообще как бы заряжать, что он говорит: «Я буду бомжом». А я ему говорю: «Хорошо, будь бомжом. Только ты когда ко мне приходишь пожалуйста мойся». Он так на меня глаза выпучил такой: «Мам, а так бывает? Так мамы говорят детям»? И вы знаете, ему 13 лет исполнилось сейчас, в январе, и он в этом состоянии какого-то отсутствия сжатия насилия он стал в каких-то своих играх выбивать деньги. Это все законно, какой-то заработок у него появился, свой какой-то, и он себя хорошо чувствует. У него появилось желание, он сказал, что он хочет быть поваром, уже не бомжом он никаким не хочет быть. Я стала видеть вот это, я стала видеть, как и чем интересуются дети. Тут стоял вопрос такой, например, к Новому году мы планировали с нашими сёстрами отпраздновать, в деревне за городом. Ии они меня спросили, какие подарки мои дети хотят. Я сначала так растерялась. Думаю: «Что им подарить? Они же только в телефонах сидят». Потом я все стала видеть, что старшая дочка у меня любит такое-то творчество, она этим интересуется. Что сын мечтает стать поваром, шеф-поваром во французском ресторане. Младшая дочка, она у меня такая вся чика, все эти бомбочки, там косметика. И я стала видеть, что у моих детей есть какие-то интересы, я стала видеть, что у них это было всегда. И по мере того, как у меня открылись глаза, открылось сердце, я расположилась к ним, и, естественно, они расположились ко мне, они увидели, что я ими интересуюсь, что я их вижу своими глазами, своими ушами я их слышу, что своим сердцем я их чувствую, что я к ним расположена. Это же то, что не подкупишь ничем никогда, мы стали сближаться. Ругани между нами стало меньше, с моей стороны требований, с их стороны эгоизма. Это особый, интересный путь. У меня нет такого, что я закатываю, иногда есть, ладно, не буду врать, но в меньшей степени я не хожу с утра до ночи, закатив глаза, что у меня три сумасшедших подростка. Эти придурки, как обычно, принято у родителей, придурки, идиоты, подростки, эгоисты, они все придурки, типа, она я, мама, бедная, уставшая жертва. Нет такого. Классно проживаем этот путь вместе благодаря им я много чего узнаю. Благодаря мне они тоже знакомятся с миром. Это такой свой отдельный мир. Это очень интересно.

Вопрос: бывает, наверное, момент, когда охота послать все к черту? Всех, программу, все остальное. Было у тебя это такое, если было твоё действие, опыт твой?

Ответ: это бывает в каких-то сильнейших приступах усталости. Обязательно нужна забота о себе обязательно. Забота о себе — это не про эгоизм, не про эгоцентризм. Это очень важно. Важно следить за своим сном, важно следить за своим питанием, важно следить за каким-то своим временем отдыха, за своим каким-то досугом и какими-то такими вещами. Потому что для себя я поняла, что такие срывные состояния, они происходят, когда я во что-то одно ударяюсь, и про все другое забываю. Когда я набрала себе миллион служений и стала торчать на группах утром днём и вечером, у меня, во-первых, вылетела вся остальная жизнь, во-вторых, я просто от этого устала. Я этим пресытилась. Естественно, мне захотелось убить всех этих анонимных, которые достали, которые говорят одно и тоже. Половина из них говорит чушь. Я думаю, что когда получается в своей жизни устанавливать хоть какую-то более менее такую гармонию, так скажем, баланс, чтобы и семье время, и самой себе, одиночеству какому-то, не страдательному одиночеству, нахождение наедине с собой, уделять время группе — когда все в каком-то балансе, на мой взгляд, по моим ощущениям, тогда это «все достали, всех послать нахрен», оно уходит. Иногда просто нужно вовремя понять, какая потребность у меня сейчас не перекрыта, иногда эта потребность просто поспать пару лишних часов или присесть, покушать. Возможно, я не до конца слежу за своим рационом, нужно быть просто повнимательнее, прислушиваться к себе. Недавно была ситуация. Когда я пришла домой, у меня был тоже тяжёлый день. Я не помню даже, откуда пришла, это уже ерунда, эти подробности. Я попросила детей приготовить еду, и дочка не почистила картошку. Из-за этого другие дети тоже принципиально отказались готовить, потому что отказалась одна. Я пришла из-за этой с*аной картошки в бешенство и наругалась на всех и была достаточно груба. Спонсору своему написала, что мне нужно отдельно снять квартиру, уехать от всех на неделю, что за кошмар я вырастила. Я буквально проговорилась, она со мной немножко поговорила, и стало понятно, что эта картошка нечищенная, она вообще яйца выеденного не стоит. Дело в том, что я просто очень сильно устала физически и морально, и в таком состоянии, естественно, мне рекомендацию важную, чтобы если мне негде присесть, покушать, чтобы я носила с собой чуть-чуть еды, какую-нибудь шоколадку может быть, орешки, что-нибудь ещё. Чтобы я не была никогда голодная, потому что если какая-то моя потребность забыта, я могу устроить вообще что угодно, моя психика может выдать очень всякие неприятные вещи.

Вопрос: любовные отношения присутствуют сейчас в твоей жизни?

Ответ: наверное, лет с 16 не оставалась одна больше, наверное, 3 месяцев. Я все время была в отношениях каких-нибудь. Это именно не какие-то формата случайно переспать, это именно отношения, парень какой-нибудь или муж. Я все время находилась при каком-нибудь мужчине в той или иной степени Позже уже стало понятно, что я очень сильно от этого зависима, и я совершенно не умею находиться одна. Будучи уже в сообществе, в программе у меня был опыт отношений с мужчиной. Больше любовником, наверное, можно назвать, ни к чему не обязывающие приятные встречи. Но на сегодняшний день, уже близится к году уже этот срок, я нахожусь без каких-либо отношений, в том числе сексуальных. И не то чтобы это супер преднамеренно, но как то где-то морально внутри я поставила себе такой срок, что годик побыть в успокоении. Это очень большой для меня срок, и я очень много чего осознаю и переосознаю в этом периоде, скажем, такого воздержания и морального, и физического. И на сегодняшний день, сейчас даже я понимаю, что при том, что, конечно же, желание есть и близости физической, и тепла, контакта, конечно же, я живой человек. Поскольку я не очень понимаю, что мне нужно, каких отношений я хочу и очень большое у меня желание не навредить человеку. Я понимаю, что хочу добавить в ситуации, когда я не очень знаю, что мне нужно, я могу привлечь жизнь человека, и только нанести ему ущерб, поиграть с ним в отношения, а потом, допустим, понять, что это не моё, бросить. Человек останется, и я тоже останусь тоже в ущербе. И пока я нахожусь в состоянии неготовности, я даже туда не лезу. Я занимаюсь своим выздоровлением и налаживанием пока что других своих сфер жизни. Я абсолютно не одиночка, у меня высокая половая конституция, я испытываю интерес к мужчинам, мне нравятся мужчины, я их люблю, но пока что я приоритеты немножко другие поставила. Слава Богу.

Вопрос: как ты отличаешь волю Бога от собственной?

Ответ: слушай, только не так давно мне стало понятно, что воля Бога это просто жизнь по духовным принципам, а духовные принципы это 12 шагов, которые мне предлагает программа, если я выступаю без лжи, если я поступаю без корысти, без каких-то таких корыстных побуждений, в основном, кстати, без них. В основном про них речь, о корысти в тех или иных формах. Если я поступаю просто честно поступаю, когда я бросаю взгляд, нанесу в этой ситуации кому-то ущерб или нет, то, скорее всего, это соответствует воле Бога. Воле Бога соответствуют принципы, которые мне предлагаются. Принципы достаточно простые общечеловеческие, ничего нового в них ты не увидишь. Не убей, не укради, не прелюбодействуй, не обмани. Когда моя совесть не кричит, не орёт, что что-то не так. Внутри очень тоже хорошо ощущается, если я поступаю, скажем, не по этому маячку, мой маячок внутренний будет орать, что я делаю что-то не так. Когда у меня штиль внутри, когда все спокойно, безмятежность, то, скорее всего, я поступаю по воле Бога.

Вопрос: что для тебя вообще Высшая сила? Как ты её понимаешь, что это для тебя?

Ответ: вопрос, наверное, на который ни у кого никогда не найдётся какого-то такого конкретного ответа. Ну, однозначно от образа деда на облаке я отхожу. Для меня это не какой-то человеческий образ. Для меня Высшая сила это все. Для меня Высшая сила, Бог — это все, что меня окружает, все вы, вся планета, вся Вселенная и все, что внутри меня. Как мне понравилось, не буду цитировать, называть мудреца, который сказал, что все есть Бог. Бог во всем и все в Боге. Вот примерно так я это воспринимаю, и мне это очень откликается, отзывается. На сегодняшний день просто это нечто такое большое, непостижимое, единое. Наверное, моё сознание может только на каком-то уровне чувств это воспринять. Невозможно это объяснить словами. Это можно только почувствовать. Когда это чувствуешь, это не перепутаешь вообще ни с чем. Когда соприкасаешься с Богом, когда его чувствуешь, оно же только здесь, в кругах анонимных алкоголиков, я могу этим поделиться, этими ощущениями, потому что в остальном мире меня просто обратно в психушку отправят. И все это невероятные ощущения, даже до мурашек каких-то пробирает, когда ты соприкасаешься, очень остро это ощущается на живых группах. Почему-то я очень хорошо это ощущаю. Очень много Высших сил. Прям концентрация проходит, когда мы в конце на молитве о душевном покое берёмся за руки и вместе произносим хором да эту молитву. И вот этот ток, который пробегает между нами, я считаю, что это такое неосязаемое.