Россия, г. Касимов

Домашняя группа: Каасимов

ТЕМА: Полумеры мне не помогли. С СУРДОПЕРЕВОДОМ

Привет всем. Я Антон алкоголик. Попробую с божьей помощью сказать про себя. Я сегодня тему такую задал про полумеры, это прям про меня. Я немножко расскажу про себя. У меня такая классическая, клиническая картина хронического алкоголика. Пил я много-много лет, каждый день. Боженька дал много здоровья, поэтому пил я невероятно много. По классике со временем все это превратилось не в ежедневное употребление, а в дикие безудержные загулы. И у меня принятие своего бессилия перед алкоголем пришло ещё до программы, я стал искать, причём это делал не ради близких, а ради себя. Я понимал, что от этого очень скоро умру. Мне это мешало работать. У меня была такая очень серьёзная карьера. Я руководил огромным предприятием в Подмосковье. Жизнь внешне выглядит, как будто бы у меня есть все для того, чтобы счастливо жить. Я всегда был финансово обеспечен, всегда занимался бизнесом и, как мне казалось, любимым делом. Занимался дизайном, производством, возглавлял большой холдинг, все соответствующие атрибуты. В 30 лет я руководил тысячей человек, мерседесы и видимые невидимые блага, именно видимые, они у меня были в избытке. Понимание людей, известность. Женщины, жена верная, любящая, четверо детей, дом в Подмосковье, квартира в Москве, хорошие родители. Казалось бы, было все для того, чтобы счастливую жизнь вести. А занимался я постоянно самоуничтожением, болел.

И я стал искать. Естественно, я привык все решать деньгами, пытался заплатить за свою болезнь, ходил по врачам, по зашивкам, ездил монастыри в храмы и так далее. Постоянно упирался в то, что становилось только хуже, и катился к своему дну. Страшно, конечно. Делал больно всем своим близким, все такие были озадаченные. При всех тех талантах, который мне дал Бог в избытке. Люди не понимали, что происходит, все везде и отлично, такие перспективы, такой дар… И опять двадцать пять. В итоге пришёл какой-то такой период, что очередной раз, очнувшись, немножко физически протрезвев, я пошёл, мне посоветовали, в больницу наркологическую, московскую, и при ней было отделение реабилитации. Как меня называли Самоход. Самоход — это человек, который пришёл сам трезвый и сдался. Я, конечно, поторговался, сдался. Мне сказали, что не поставят на учёт. Я все боялся потерять права, оружие многочисленное, другие вещи, и мне сказали, что «если ты оттрубишь 21 день, тогда мы тебя не поставим на учет».

Я за это зацепился. У меня хватило сил, хотя, конечно, борьба внутренняя была страшная. У меня хватило все же каких-то сил хотя бы слушать. Я думаю, что если я сюда попал, хотя бы послушаю. И мне повезло, я встретил там врачей. Один из этих врачей (я потом смотрел, что за врачи), ведущий специалист, он сам страдающий. И он как-то посмотрел на меня и говорит: «Ты понимаешь, что мы тебе помочь то не можем»? Он мне честно сказал, что «мы не можем показать путь, но тебе вот туда». Я ни в какую не хотел. Уже знал, что есть анонимные алкоголики, но я ни в какую не хотел принимать эту штуку, потому что видел все из кино, что это американское, это не моё. Мы все тут русские воины, а там тянут руку, сидят в кружке, я вообще не мог принять. Мне казалось, что это какая-то секта. Три недели я сопротивлялся, все равно внутри думал: «Я все понимаю, мне рассказывают про эту болезнь, мне рассказывают про эти группы. Ну, у меня свой, значит, путь».

В итоге в последний день, когда я выходил, обнаружил в себе интересную перемену. За эти три недели мне стали интересны сами люди, которые со мной лежали. Меня некоторые вещи поразили, что с нами возятся, нас там 30 человек в отделении, с нами возятся 30 прекрасных специалистов, а мы все там торгуемся: куда, какие группы. Я вообще не представлял, как это все возможно в мою жизнь внедрить. Я же должен руководить людьми, кормить детей. Для меня это было несовместимо с какой-то жизнью, с моей реальностью. В итоге, наверное, торги закончились. Я испугался, что мне ничего не поможет, как я выпустился из, как мне казалось, тюрьмы. Сейчас я вспоминаю с большой благодарностью об этом месте. У меня как-то хватило ума, живу я в Касимове, переехал из Москвы в деревню, бежал от алкоголя, всегда мечтал жить в деревне. Бросил большой бизнес, здесь построил бизнес, переехал в глухую деревню. У нас тут ни групп, ничего, но я нашёл онлайн-группу и стал туда захаживать. Меня когда крыло, я понял, что нужен спонсор, нашёл спонсора. И стал шагать.

И вот я подошёл к полумерам. Мне стало заходить, мне помогло, я протрезвел и шагал. Шагал недисциплинированно. Для меня подходит лютая дисциплина, потому что я настолько своеволен и привык, что я сам везде рулю в своей жизни, до конца пустить Бога я не мог в свою жизнь. Не то что даже пустить, я не мог препоручить свою жизнь до конца. В этом моя полумера всегда была. Я всегда говорил, соглашался «да, да, понятно. Так понятно. Первый шаг, понятно, понятно. Второй вроде понятно. А вот третий…». Я препоручаю свою жизнь, но с оговоркой. Хотя, первый год Боженькая меня засыпал чудесами, авансами. Я моментально выскочил из земных проблем. У меня наладились отношения с родителями, с детьми, наладились финансовые дела. Я стал эти авансы тратить на свои хотелки. Перестал вообще что-либо отдавать, хотя какие-то вещи получались. Группу живую открыли, она по сей день работает прекрасно. Что-то получалось, но больше я занимался, наверное, спасением других людей, нежели спасением себя. На мой взгляд, невозможно кого-то спасать, если ты не занимаешься собой. И в итоге у меня был срыв спустя год. Я испугался от этого срыва, опять буксовал. Затем пошёл по шагам, нашёл ещё спонсора, который мне здорово очень помог. И опять-таки проблема была не в том, что тот или не тот спонсор у меня, а я себе везде оставлял лазейки, как в поговорке, что мне не гоже — на тебе, Боже. Я себе оставлял всегда лазейки. Три раза я пытался пройти и всегда тормозился на «девятке», потому что «девятка» у меня огромная.

Девяностые года и какие-то невероятные, мне казалось, суммы. Вот сейчас я снова прошёл все шаги. У меня прописана такая тетрадь по «девяткам», она, кстати, уменьшается, мне это нравится. Смысл в том, что мои полумеры, самая главная проблема в том, что я, как, наверное, Бузыкин из фильма «Осенний марафон», везде пытался быть хорошим. И там, и сям. Я как-то слушал лекцию по апокалипсису. И там такое воззвание, он одних наставляет, других, a третьим он говорит, что «вы как источник, не хладен, не горяч». И я вдруг понял — это про меня. Это как тёплая вода, которой ни умыться, ни напиться, ни помыться. Ни рыба, ни мясо. И я на этом петлянии, внутренней лжи я оставался трезвым три года. Перестал заниматься программой. Похаживал на группы, мне это все равно, конечно, помогало, но я медленно и верно катился к своему сухому дну. Моя жизнь потеряла какой-либо смысл, я практически перестал чувствовать. Зачем все это? Я до конца не понимал. Я вроде бы трезвый, но как будто неживой. Эта та самая сухость. Я все не понимал, про что это говорят люди опытные, про что толкуют. Потом я стал смотреть со стороны на себя.

И я ещё сорвался спустя три года этой сухости, потому что было уже невыносимо. И я пытался это залечить. Сорвался, выскочил оттуда, не получив там ничего, кроме боли. И, может быть, я месяц буксовал в торгах, но сильно молился, просил, показать мне какой-то выход. И он пришёл. Выход мой пришёл в том, что я нашёл спонсора, который настолько чётко и понятно… Мне нельзя копаться, как я люблю, искать какие-то внутренние смыслы, какие-то подводные камни. Мне нужна ясность, мне нужна дисциплина. В моём случае это сработало. Сработало здорово. Я стал через эту дисциплину раскалывать, наверное, кожуру невероятного толстого и крепкого своего эго. Когда я увидел, что абсолютно незнакомый человек поставил мне жёсткие условия, поставил мне график встреч на полтора месяца вперёд, а я обычно даже на два дня вперёд не могу планировать. А тут мне четко поставили такие графики я думал, это нереально. Я директор крупной базы, у меня люди служат. Оказалось все реально. Я вошёл в этот ритм и не задавал лишних вопросов. И мне крайне помогло ясность и чёткая, пошаговая инструкция. Я делаю, не задаю вопросы, делаю, оно срабатывает. Если я что-то не понимаю, я все равно делаю. Мне, может быть, и не надо это сначала понимать. А понимание, оно приходит.

И я сейчас смотрю, что мои полумеры, они у меня всю жизнь являются моей, наверное, основной проблемой. И там хочу, и сям, а нельзя служить двум господам. Не получается и с женщинами, и в бизнесе, и везде эта проблема, она сквозит. Одно из проявлений моего алкоголизма, оно подчас делает со мной такие вещи, которые может быть страшнее, чем употребление, потому что в употреблении для меня все честно, понятно. Я в хлам лежу, я не способен ни на что. И люди знают, я в хлам, я хотя бы не могу лукавить своим красноречием, видимым успехом ввести людей в заблуждение и поставить их в какие-то пустые ожидания.

А потом, как у нас написано, «отринув все». Отринув все в моём понимании — это не то, что я все бросил, постригся и ушёл в пустыню жить. А это отодвинув все. Когда я начинаю свой день с 11 шага, когда я прошу моего отца небесного убрать мои дефекты, когда я смотрю, что могу в первую очередь в начале дня сделать для своего выздоровления? Вот это для меня отринув все. Сначала я отодвигаю все. Понятно, я обязан быть хорошим отцом, хорошим руководителем, нормальным человеком, но я не могу таким быть, если не поставлю впереди себя вопрос своего выздоровления. Я не могу быть хорошим спонсором, если я это не ставлю впереди. Если я не выздоравливаю, то не могу быть полезен никому и в первую очередь себе самому. Поэтому сейчас для меня полумеры, когда я их в себе вижу, то пытаюсь копаться, пытаюсь разобраться, пытаюсь найти причину и прошу Бога, чтобы меня он избавил от этого. Моя любимая книга «Новые очки» Чака Ч, как он говорит, что надо находить, изучать, избавляться. Этот рецепт, наверное, для меня. И когда у меня это получается, эти каменюги с плеч падают. Это здорово. И я понимаю прекрасно, что буду здоровым человеком, выздоровевшим алкоголиком. Понятно, что моя болезнь, она пожизненна, она прогрессирует во мне и так далее. Но я буду выздоровевшим алкоголиком, если я отрину все, на ежедневной основе буду заниматься в первую очередь своим выздоровлением, своей связью с Богом. Все остальное должно быть для меня вторичным.

И когда получается это не только говорить, как я сейчас делаю, а когда получается это воплощать в жизнь, происходят совершенно удивительные вещи. Идёт такая поддержка, встречаются такие люди, такие ситуации, когда получается быть полезным, когда я в постоянной готовности послужить. Происходят вещи, когда я реально отдаю, я перестаю беспокоиться о своих каких-то проблемах. Удивительно. Разделение труда у меня, наверное, происходит. Это я услышал у Чака Ч, что моя работа искать и выполнять его волю, а его работа заботиться обо мне. И это срабатывает, когда я перестаю свое я ставить впереди, когда у меня получается немножко разбить своё огромное эго, Господь решает все мои проблемы. Причём, таким образом, иногда даже с такой любовью и юмором, что это невозможно передать. Это даёт силы и даёт самое главное желание двигаться дальше.

На сегодняшний момент я радуюсь любой возможности двигаться в сторону своего выздоровления. Я в активной готовности спонсорить. Это, наверное, сейчас для меня основа моей жизни. И какие-то дела, связанные с 12 шагом, с несением вести другим. Я вчера ходил в нашу нарколожку, здорово сходил. Не знаю, помог ли я там. Времени на все хватает. Удивительно. Я сейчас порой делаю столько дел за день, сколько раньше, за неделю или за две не мог. Когда я не ожидаю результата от своих действий, а просто пытаюсь сделать то, что надо, результаты бывает, зашкаливают немыслимые какие-то вещи. Это не я, просто такая синергичное движение с Богом. Не всегда бывают дни, как мне мой спонсор говорит: «Антоха, ну бывает день, вот, ну вот прям что-то плохо». Я ему звоню по десятому шагу. Он говорит: «Представь, что ты просто пьяный. Представь, что ты выпил, ты бухой и не делай ничего. Потому что в такие дни можно что-то навертеть». И я представляю. Кстати, и у меня даже это состояние, оно снимается. В итоге это не обязательно, что я весь день хожу и говорю: «Все, я ничего не могу, я пьяный».

По поводу бессилия я часто слышу «я бессилен». Я знаю, перед алкоголем я бессилен, я знаю, что со мной будет, если я сейчас что-то в себя залью. Это для меня очевидно, как день. В этом я бессилен. Во многих вопросах я не бессилен. Я могу встать с дивана, я могу следовать рекомендациям, я не бессилен использовать те инструменты, которые мне так щедро дала программа, я могу уделить время себе и, самое главное, другим, тем, кто просит, кому нужна моя помощь. И мне на все реально удивительным образом хватает времени. Эти дни, когда я их, наверное, правильно начинаю с молитвы, с построения плана на день, с процесса того, что отринул свои хотелки, а впереди поставил то, что мне реально нужно, эти дни получаются иногда невероятно длинными и настолько эффективными, что в конце дня даже по 11 шагу смотришь, обидел ли ты кого-то или ещё что-то и зачастую, а для меня это удивительно, оказывается, что у меня, кроме благодарности за день ничего и нет. Я заканчиваю этот день благодарностью Богу, ложусь и крепко мирно сплю. Приходят моменты душевного покоя.

Конечно же, я опасаюсь, я-то себя знаю, что я лукав, что все равно корыстен, похотлив, и я всегда, конечно же, опасаюсь опять свернуть на полумеры, дать себе какую-то лазейку. Ну, окей, вот здесь я следую рекомендациям, а вот здесь я оставлю себе возможность покайфовать. Кайфожорство оно во всем, везде. И поэтому моё состояние должно быть динамическим. Я должен двигаться изо дня в день ежедневно, потому что результат моего почивания на лаврах, про что я в начале рассказывал. Я прошёл как-то криво по шагам. Мне навалило авансов. Материальные мечты: несколько мотоциклов в гараже, я мечтал путешествовать на катере, в котором можно жить. Это я все реализовал, а кайфа никакого на самом деле не приходило. А как это как в бизнесе? Тебе дали аванс на то, чтобы ты сделал объект какой-то, а ты их куда-то ввалил в надежде, что потом с другого возьму объекта. И этот снежный ком, он накручивается и потом просто раздавливает. У меня этот снежный ком образовался не как в бизнесе, а внутри меня. Я авансы брал, эти дары, которые мне давал Господь, и тратил их совсем не туда, куда надо было бы тратить. И в итоге этот снежный ком раздавил меня, причём в трезвом виде. Мне не надо было пить, чтобы опуститься в такой внутренний ад. Я понял, что такое ад. Мне нет необходимости умирать, чтобы понять примерно, что это такое, это бессмысленное бесцельное существование и отсутствие радости внутренней. Вот именно бессмысленное и бесцельное.

Поэтому ещё раз хочу сказать, что для меня важна дисциплина, а дисциплина, она образуется от того, что у меня спонсор, он человек жёсткий, он прямой, не полезет в карман за словом, и мне это подошло. Он мне читал книгу, мы уточняли перевод. Мне сильно многие вещи врезались в голову. Для меня эти уточнения, они тоже были крайне важны, потому что они многие вещи конкретизируют, а мне нужна конкретика. Я алкоголик, у меня сломана башка, мне нужна конкретика. Сейчас, собственно говоря, у меня есть вопросы. Я не всегда знаю, какое правильное решение принять. У меня есть инструменты. Я могу всегда эти мысли, с которыми я сомневаюсь, вынуть из башки. Моя задача не принимать сразу какие-то решения, не делать действий, а позвонить. Слава Богу, много кому есть позвонить. Соответственно, если я вынимаю эти мысли из моей головы, звоню, проговариваю, в итоге получается правильные действия предпринять, правильное решение, либо вообще не принимать решения. Зачастую оказывается, не надо что-то делать.

Поэтому для меня дисциплина и прямые, понятные инструкции, которые у меня есть в книге, я думаю, что на данном этапе мне этого достаточно. Я не хотел бы сильно вглубь копать и изыскивать какие-то потаённые внутренние причины того или другого. Мне бы, как говорится, справиться с этими инструкциями. И когда я их выполняю, у меня и так все отлично. И мне интересно послушать спикерские, те же самые «Новые очки», но первоисточник мой, это моя книга, это моя инструкция. Я, когда лежал в реабилитации трехнедельной, мне там встретился очень интересный человек, он был капитан второго ранга, военный моряк. И он рассказывал, как его тоже болезнь поставила на колени. Видно, что мужик волевой, у него сила воли. И у меня тоже силы воли, кстати, в употребе хватало на все что угодно, кроме как на то, чтобы не пить и чтобы как-то управлять своей жизнью. И вот он нам рассказывал, меня удивило. Мы сидим в своих пижамах, а тут приходит капитан, достойный, вытянутый человек, дисциплинированный.

Я почему-то задал ему вопрос, я говорю: «Скажите, а эти ваши 12 шагов, это для вас устав морской»? И он так задумался, на меня внимательно посмотрел. Он говорит: «Слушай, это отличный вопрос. Да, для меня это устав, для меня это устав. А, как известно, морской устав написан кровью, кровью людей, которые погибли». И то, что он мне тогда сказал, запало очень глубоко. Вот только сейчас я пришёл к тому, что для меня, наверное, это тоже устав. Прямые указания есть. И если я выполняю устав, то вряд ли что-то со мной случится. Я имею ввиду, случится из-за моей болезни, случится если только по воле божьей. И сейчас для меня полумеры, они, наверное, даже хуже, нежели честный отказ от моей новой жизни. Я её боюсь потерять, эту жизнь, но больше всего я боюсь опять начать внутреннюю духовную проституцию свою. Может, это звучит грубо, но оно так и есть. На самом деле, моя основная проблема в том, что и нашим, и вашим, но не получится так. Поэтому полумеры это не для меня. Я уже там был и дошёл до самого дна. Спасибо, что послушали, наверное, на этом все.

Напутствие новичку. Приветствую новичка. У меня, кстати, сегодня на группе тоже был новичок. Женщина пришла. И такое было состояние одухотворённости. Я рассказывал, что у меня не было проблем с первым шагом. Я прекрасно знал на тот момент, когда попал в программу, с первой частью первого шага, что я потерял возможность пить. У меня не было вопросов с тем, что со мной будет, если я попробую контролировать это употребление. У меня же было сотни попыток, что я начну сейчас употреблять более слабое, или я начну употреблять только по выходным, или… Всякие уловки, опять-таки, эти полумеры. На момент, когда я попал в реабилитацию, у меня с этой частью первого шага не было проблем, но у меня были проблемы со второй частью первого шага, с той частью, где говорится, что я потерял контроль над собой. Моя жизнь стала неуправляемой. И сейчас я, конечно, вижу, что в том состоянии, в котором я тогда пребывал, я не управлял, мной управлял алкоголь. И мне помогло то, что я в этом дне так сильно обжёгся. Не хотел туда возвращаться. Я видел этих людей, этого капитана, который мне сказал про устав, но он помимо этого много рассказывал про то, как изменилась его жизнь. Я хотел всего этого. Поэтому я прислушивался, конечно, к рекомендациям 90 на 90. Тут в деревне я ходил онлайн. И это сделало своё дело.

Можно некоторые вещи не понимать, и можно даже искренне во что-то не верить, но хотя бы делать вид, допускать. У меня все началось с маленькой надежды, а потом это переросло в веру. А сейчас, наверное, это перерастает в какую-то любовь. Но все начинается с надежды. Я знаю точно то, что я перепробовал все. Я лечился в Швейцарии, отдавал какие-то деньги сумасшедшие, зашивался и все остальное. Но реально мне ничего не помогло, ничего. А здесь я обрёл не только трезвость, но и новую жизнь. Поэтому дисциплина, готовность делать то, что тебе рекомендуют. Самое главное — готовность принять помощь. Потому что я был удивлён тем количеством людей, которые сейчас для меня, многие из них — это моя семья. Удивлён был этим бескорыстным желанием помочь. Я просто понял, что нахожусь в нужном месте. В какой-то момент я понял, что мне не придётся больше пить, потому что я был вынужден пить, потому что та жизнь, которая вокруг меня, она меня не устраивала, я не мог в этом жить. Поэтому поддержка новичку. Повторяюсь, что мне помогла дисциплина. Только вперёд. Каждое утро, каждый день. И точно будут чудеса, таких тысячи людей, я их вижу. А вижу я ещё и другие вещи. Все вещи, которые описаны в нашей книге, они постоянно происходят рядом со мной. Когда мы в начале группы читаем про минуту молчания, я внутри себя молюсь и вспоминаю людей, которых я отнёс на погост. Я видел, что делает с людьми болезнь, как это страшно. Ничего с этим сделать нельзя, помочь человеку, если у него нет желания бросить пить, невозможно. Поэтому поддержка новичку. Я всегда на связи, оставлю свой телефон. Если что-то нужно будет, я с удовольствием поговорю, объясню и помогу, окажу поддержку.

Вопрос: у меня беда с полумерами. Что ты не делал до того, как до срыва и что ты начал делать? Ты стал больше тратить времени на программу или как? И сколько ты сейчас тратишь времени на программу, на отдавать.

Ответ: я точно никогда, до последнего своего прохождения шагов никого не спонсорил. И сейчас это был опыт. Что я не делал? Я не спонсорил. И, самое главное, я дисциплинированно не занимался выздоровлением. А на самом деле самое дисциплинированное выздоровление — это кого-то вести по шагам, кому-то отдавать. Я же понимаю, я беру на себя ответственность, я должен отдавать то, что мне так щедро даёт мой спонсор. Соответственно, опять-таки, это проявляется через дисциплину. Я беру пример с тех людей, которые помогли мне сейчас находиться в том состоянии, которое меня радует. Дисциплина, она потихоньку, нельзя прыгнуть… Сразу раз — и прыгнул в другое измерение. Но дисциплина, она мне начала нравиться. Я это делаю с удовольствием. Я никогда не вставал раньше с утра, а сейчас я уже не могу без этого жить. Хотя, это произошло, может быть, 2-3 месяца назад. Но у меня перестроился весь организм, и я стал рано вставать. Уже не могу день начать без молитвы, без обращения к Богу. Мне тяжело, у меня внутри уже появляются все мои любимые симптомы: недовольство, раздражение и все остальные проблемы. Поэтому для меня самое эффективное — это потихонечку пробовать и добавлять какие-то вещи, которые входят в классную привычку. Такие простые вещи, как проснулся, пораньше пришёл, посидел здесь, в офисе. Посижу один, прежде чем мои работники придут, помолюсь, построю планы и всегда ещё подумаю: «Что я могу сделать».

Но самое основное — это 12 шаг. Конечно же, помощь другим людям. Ничто так мне не помогает, как работа с другими людьми, либо с подспонсорными, либо с моими братьями. И господь мне постоянно подкидывает такие возможности. Это из серии того, что раньше я всегда куда-то опаздывал и реально опаздываю. Сейчас я не тороплюсь и не опаздываю. И раньше я всегда мчусь на своём кадиллаке, и мне пыль летит, камни летят. А сейчас, получается, голосуют постоянно какие-то бабушки, какого-то сумасшедшего подвожу. Просто иногда с кем-то поговорить, с людьми, которые мне раньше так не нравились. А сейчас они мне очень даже симпатизируют. Из таких мелочей состоит моя жизнь. Эти мелочи для меня критически важны. Я бы хотел, чтобы все было попроще, чтобы оно было осязаемое. Сегодня есть возможность изменить свою жизнь на какую-то маленькую долечку. Раз, и оно закрепляется. А что я не делал? Я не был до конца честен сам с собой. Я хотел быть, наверное, не тем, кто я есть.

Вопрос: для чего нужен спонсор? Хотя у тебя часть спикерской этому посвящена? Может, у тебя есть что-то сказать?

Ответ: для меня это тоже очень важная вещь. Я понимаю, что сам по себе, я, наверное, не наставник, я не могу дать дельного совета. Я могу, как у нас сказано, поделиться опытом своего пути, либо рассказать про тех людей, которых я видел и что-то слышал, что меня зацепило. Спонсор кто такой? Это проводник, это некое русло, через которое затекает через дисциплину, действия, понятные действия, но через проводника затекает суть программы. Я без проводника… Простой самый пример. Книгу я читал, читал её много раз, многие вещи. Какие-то отрывки знаю наизусть, а мне это не помогало. И когда я начал заниматься, мне мой спонсор офигенно сказал: «Слушай, я буду тебе читать книгу, потому что ты неспособен». И у меня не было вопросов. Он мне стал читать. Я абсолютно по-новому все услышал. Он мне так это все разложил. Кстати, без каких-то пояснений, мы всего лишь, может быть, заостряли внимание на каких-то моментах. Это первое, для чего нужен спонсор. Без него невозможно. На мой взгляд, это бесполезно абсолютно. Сколько я слышал, я ни разу не видел человека, который бы выздоровел, если этот человек хронический, настоящий алкоголик, как я, то я ни разу не видел, чтобы он выздоровел без спонсора.

Второе. Я верю в то, что есть такая вещь, как «если двое или трое соберутся во имя моё». Это церковь. Я верю, что наши собрания и то, что мы делаем сейчас, это и есть некая форма молитвы. Один я на это не способен. И поэтому это вторая часть.

А третье, это про то, что я говорил, это мой 10 шаг. Если я не вынимаю свои больные мысли из моей больной по жизни головы, а я же ему звоню совет спросить. Он такой же алкоголик, как и я, и он мне часто говорит: «Слушай, я не знаю, что делать. Давай помолимся». Он мне открывает. Я поговорю, и совершенно по-другому начинаю смотреть на проблемы. Многие проблемы вообще не являются проблемой для меня после того, как я позвоню. Поэтому без спонсора никуда. Помимо этого, это удивительная вещь. Абсолютно чужой для меня в недавнем прошлом человек сейчас для меня является одним из самых близких. Каждый звонок с ним наполняет меня. Это звучит странно. Один взрослый мужик, он мой ровесник, но меня наполняет любовью к этому человеку. Я успокаиваюсь, я не знаю, это удивительная связь. Может быть, ещё надо посчитать вообще, есть ли у меня ближе люди, чем этот человек. У меня нет никаких сомнений. Я ему доверяю и то, что у меня есть, это огромный кусок моей жизни.

Вопрос: как мне справляться в программе? Я прошла шаги. Не могу справится с раздражением к моим близкому отцу, он пьющий. Такая тварь подходит, оскорбляя. Ты не знаешь, куда деваться. Мы на одной территории живём. Что можно сделать? Я читаю молитву, вроде мне хорошо, сердце открыто, у меня духовное пробуждение, но подходит он, и у меня появляется чувство неприязни, негодования. Хочется, чтобы человек куда-нибудь делся, не является ли это грехом, как справляться с раздражением? На улице тоже люди, которые наезжают на меня камнем. Что можно делать с этим?

Ответ: я же не могу давать советов, я могу лишь рассказать про себя. Я знаю, что есть люди, которые меня раздражают. У меня, например, родной мой брат старший, он закончил МГУ с отличием и закончил аспирантуру, защитил диссертацию. Он работал со мной. Он очень талантливый человек, добрый, открытый, если я всегда такой был нахрапистый, уверенный, то он, знаете, у нас ботан называют. С одной стороны. Но с другой стороны, мой братик, мы погодки с ним, он старше меня на полтора года, а все всегда говорили «а мы думали, он младше». Он всегда за мной шёл. И мы с ним заболели, наверное, примерно, вместе. У нас болезнь общая, но он ни в какую не хочет выздоравливать. И меня это страшно раздражало, потому что я в нём зеркалю себя. Я вижу его вранье, ужимки, неспособность действовать при всех его талантах. Он к смерти двигается. И я в какой-то момент понял одно, что это работает. Я понял, что моя задача выздоравливать самому. Если я занимаюсь, как я вам сегодня говорил дисциплиной, ежедневно выздоравливаю, во-первых, он меня перестаёт раздражать, меня не беспокоит эта тема. Во-вторых, я понимаю прекрасно, что если наступит такой момент, когда ему понадобится помощь, а я буду в разбитом состоянии, как я смогу помочь? Никак. Я проблему эту решил тем, что я занимаюсь собой, это такой эгоизм выздоравливающего.

Я пытался спасать людей. У меня ничего не получается. Спасителем быть — это не моя работа. Когда он попросит помощи, я с удовольствием, естественно, ему окажу. А я вижу, он стал интересоваться, что же происходит? Ты, когда начинаешь выздоравливать, плоды видны, видны людям. Я вижу, как у меня наладились даже с ним отношения, несмотря на то, что он в употребе, все равно наши отношения здорово наладились. Опять-таки все начинается с надежды. У меня появилась искренняя надежда, что, может быть, его вдохновит мой пример или ещё что-то произойдёт, и я смогу быть ему полезен. Если я не смогу ему быть полезен и мне придётся его схоронить, может быть, я буду полезен его семье и детям, которые останутся. Я понимаю, что он на грани, но раздражать меня это перестало, потому что моё раздражение — это моя проблема. Я её должен решать внутри себя. Проблема не в нём, он какой был такой и останется. И этих раздражающих факторов куча вокруг, а когда я занимаюсь собой, меня особо сильно ничего не раздражает.

Вопрос: ты говорил про то, что прошлые разы было, что ничего не радовало, ты хотел мотоцикл, какие-то вещи. Ты не рассказывал про семью, как, что. А сейчас случаются у тебя такие моменты, либо были у тебя такие моменты, месяц, два, три, такие дни, когда тебя, в принципе ничего не радовало вообще. Не то, что ничего не радовало, а ничего не радует. И чувство, будто я не выздоравливаю, будто что-то как-то идёт. Либо у тебя сейчас, может, бывает, случаются такие дни, и как ты выходишь из этого состояния, что ты делаешь?

Ответ: да, бывают такие дни, но опять-таки, как я уже говорил, у Чака Ч сказано: «Ищи проблему, изучай, избавляйся». И у меня были такие проблемные дни, мне кажется, может, я ошибаюсь, это сейчас покажет, но в данный момент мне кажется, что я нашёл проблему того, что у меня внутри было какое-то беспокойство. Когда я писал «четвёрку», я её опять написал в один момент, но он для меня важный. Один момент я написал неискренне я, наверное, написал, чтобы выглядеть так, как мне кажется, что хочет видеть меня Бог, типа, правильно. И эта неискренность, я хочу этим сейчас заняться и спросить у спонсора, как быть. Наверное, надо это переписать. Этот момент, он меня подрубал. И у меня есть рычаги. Я звонил по 10 шагу, 12 шаг, подспонсорные друзья, поддержка. Помощь другим, не только алкоголикам я могу быть полезным, где угодно. Такие вещи простые срабатывают. Я чувствую, что ничего не могу, меня колбасит, я просто беру, пойду и начну подметать пол у себя, хотя у меня есть кому подмести. Иногда бывает, я вижу, человек у меня пришёл на работу грустный, я пойду с ним поговорю минут десять. Просто реально не про работу, а попробовать увидеть в нём человека, спросить, нужна ли ему какая-то помощь. И многие тянутся, со мной обсуждают такие вещи люди. Они не только подчинённые, это мои соратники. Они приходят и обсуждают такие вещи порой, и я чувствую, что, наверное, с божьей помощью я им полезен и меня отпускает.

Основная причина, что меня тревожит, моменты накрывают, это о том, что надо мне переделать какие-то вещи. Я прошёл это. Сейчас, может быть, не из-за полумер, но в какой-то момент я где-то слукавил. Она, та самая нужна абсолютная, бесстрашная правда самому тебе. Это не говорит о том, что я правдоруб и давай тут всем говорить правду и делать больно. Нет, это правда самому себе. Поэтому все эти дни… Я об этом думал, у меня прекрасные в основном дни, но все мои тревоги, они заключаются в том, что я в очередной раз себе где-то наврал. Моя задача находить, увидеть сначала проблему, изучить её и по возможности с божьей только помощью избавиться.

Давайте я пока по поводу семьи немножко скажу. С семьёй, конечно, история такая. Я женился в 2000 году, у меня жена, она известная фигуристка. Я, как обычно, везде побеждал, и я её забрал из Московского театра на льду. Женился, не любя эту женщину, а просто для других людей, которые говорили: «Смотри, какая прекрасная женщина, какая она будет хорошая жена». Она, правда, достойная, честная, прекрасная женщина, она мне родила четверых детей. Но, если честно, корень лежит в том, что я никогда не относился, наверное, не видел в ней женщину своей мечты. И из-за этого тоже проблемы, которые, кстати, сейчас они вылезают, потому что я уже не могу льстить, лукавить не так могу. Я, конечно, могу, но не могу в этом жить. И проблемы прошлые они вылезают. Но, грубо говоря, когда у меня нет острой необходимости брать и что-то рубить, я это откладываю. Сегодня мне не надо выяснять, у меня нет кризиса с ней, я просто вижу свои прошлые ошибки, они меня не сильно беспокоят. И, наверное, у всех за эти 25 лет совместной жизни, там такая Санта-Барбара, грубо говоря.

Оказалось, что мой первый сын, он вообще не мой. Кстати, меня это не сильно беспокоит. Для многих, может, это трагично как-то, а я его как любил зверски, сильно, так и люблю. Что для меня важно? Что с моими детьми у меня выстроились благодаря программе, Богу настолько доверительные дружеские отношения, и моё сердце отцовское наполняется такой любовью, благодарностью, когда они мне звонят и по-корефански обсуждают со мной проблемы. Они прекрасно знают, что я болен. Они сами интересуются моим прошлым. Там прошлое криминальные. Там же и наркотики, и деньги, и женщины. И у меня сейчас младший, у меня есть свой теплоход прогулочный, и он там служит. Выучился на матроса, потом на рулевого. Он сейчас у меня на этом теплоходике служит. Съехался с девушкой и живёт в своей квартире, здесь, в городе. Я в деревне, он в городе. И когда ко мне сын подходит, который не очень-то доверяет людям, он в отличие от меня, с таким серьёзным характером, очень непростым, Макар его зовут, и говорит: «Бать…». И начинает меня спрашивать, как ему себя правильно позиционировать с девушкой, начинает делиться, что он хочет сына. Вот такие отношения. Я пью это как чистую такую воду, и такая отдача.

У меня никогда такого не было, потому что у меня всегда была нездоровая реакция и попытка говорить как надо, не делая. А сейчас я стараюсь не указывать. Если меня спрашивают советы, я им даю. И они начали спрашивать, они начали обращаться сами за помощью ко мне, не за финансовой, а именно за поддержкой.

Вопрос: что конкретно ты делаешь по 11 шагу?

Ответ: я закончил некое учреждение образовательное духовное в своё время, поэтому я неплохо разбираюсь в законе божьем. Я знаю наизусть несколько псалмов, больших молитв. Мне они нравятся. Я некоторые вещи там подпеваю себе, иногда гундошу под нос. Я знаю, наверное, как все службы в церкви служатся, но мне подходят простые вещи. Я в течение дня стараюсь молиться очень короткими какими-то фразами. Я чувствую, меня где-то колбасит, я просто «Пожалуйста, избавь меня от этого, помилуй». С утра моя любимая молитва 11 шага, это молитва Оптинскских стардцев, которая помогала мне еще до программы. А сейчас она мне подходит идеально, идеально. Мне нечего ни добавить, ни вставить. А что-то длиннее, я её с трудом читаю, чтобы не уйти в какие-то свои дебри. Там про то, как я то или иное буду делать.

Например, читаю, она у меня стоит, я читаю «Во всех словах и делах моих, руководи моими мыслями и чувствами». И я сразу начинаю думать: «Так, я сейчас буду встречаться с человеком, руководи моими мыслями». И я про этого человека начинаю даже такую короткую молитву. Я не могу до конца со вниманием от души прочитать, поэтому мне помогает коротко. Мне очень нравится. И в книге нашей они короткие, понятные, конкретные. Мне кажется, что я должен очень конкретно просить у Бога конкретные вещи. Никогда у меня не срабатывало, когда я просил для себя что-то материальное. А когда я просил для того, чтобы быть правда эффективным или убрать что-то — это чудесным образом всегда происходило. Поэтому мне подходит 11 шаг, краткий, понятный, внятный, без подводных камней.

Но иногда я длинные молитвы просто как песенку. Я люблю 50 псалом. Но не могу внимательно читать. Я хожу в храм постоять просто в этой музыке. Я не могу там долго молиться. Больная моя башка не позволяет длительно в этом, но зато часто в течение дня очень мне 11 шаг заходит, когда я плаваю, например, в бассейне. Я как будто в этом бассейне остаюсь один. То ли уши затыкает водой, то ли чего, и я начинаю молиться. Когда я что-то делаю руками, а это не так часто происходит, иногда я становлюсь сам у станка. Мы тут производим всего много. Слава Богу, у меня есть возможность творить, я занимаюсь творческой работой. Когда я работаю руками — это мой самый счастливый момент, потому что я руками что-то делаю, а сердцем и мыслью могу обратиться к Богу.

Вопрос: были ли у тебя проблемы в 9 шаге? Как ты с ними справлялся?

Ответ: во-первых, я «девятку» не закончил, естественно. Потому что речь идёт о там таких суммах огромных, но я её везде начал таким широким фронтом. Внутренних проблем у меня нет. Я понимаю то, что я должен сделать. Вопросы есть. Я всегда знаю, если у меня возникнут вопросы, я не буду знать, как себя правильно вести, у меня есть всегда возможность позвонить своему спонсору, вынуть это из башки и решить вопрос, найти, изучить, избавиться. Моя жизнь связана во многом с большими суммами, с какими-то нелегальными сделками, с криминалом и так далее. Удивительно, люди, которых больше всего, может быть, я боялся внутренне, кстати, потом страх проходит, он уменьшается, он до конца не проходит, но он уменьшается очень сильно.

Я недели две назад ездил к одному очень состоятельному человеку, жёсткому, прямому. Я приезжаю, думаю: «Как я сейчас подойду, ему скажу о том, что сожалею, что я его обманул». По сути дела, я его обворовал. Может, по бумагам не так, но по факту это так. И сумма там много, много нулей. Я к нему приезжаю. После такого человек должен не то, что со мной не разговаривать, он должен был мне в башку выстрелить. Кстати, страшная вещь. Я в своё время даже мысленно продумывал, как его устранить с этого света, даже такие мысли были страшные. А тут я приезжаю, и он меня позвал к себе домой. Я приезжаю к нему домой, а у него там жена, дети, друзья, родственники, большой дом. И он говорит так приветливо: «Антох, ты хочешь чай»? Я говорю: «Давай». Он мне чай выносит и говорит: «Слушай, ты извини, ты подожди, у меня тут проблемы». Я ему сразу говорю: «Я тебе могу чем-нибудь помочь?». А у него этот дом гигантский, кедровый, там вода потекла. И мы пошли с ним вдвоём, с этим миллиардером, чинить ему воду и починили её, и разговорились. А потом сели, обсудили все. Он мне сразу дал возможность. С таким пониманием, он не задавал много вопросов, что у меня за болезнь и так далее. Но он, мне кажется, увидел эту искренность. И мне кажется, нам обоим очень здорово полегчало.

И были похожие моменты, более мелкие, просто яркие рассказы, поэтому страх девятого шага сильно, во-первых, уменьшился, во-вторых, я перестал бояться и искать способы его сделать. Я вживую на ежедневной основе. Сегодня я могу что-то сделать? Я делаю, перевожу маленькие какие-то суммы людям. И пока что я не встретил ни в одного. Есть один человек, который говорит: «Увидимся в суде». Ну, значит, увидимся в суде. У меня есть золотой ключик к молитве, всем тоже рекомендую этот золотой ключик. Там как раз про судебные тяжбы и про то, как решать через молитву любые проблемы. И через этот золотой ключик я уменьшаю свой страх, и проблемы решаются. Если я двигаюсь каждый день по чуть-чуть, вроде проблемы огромные. Кажется сначала, что их не решить, но они решаются. Поэтому мне нравится. Мне очень нравится, когда я эти «девятки» закрываю, я всегда с интересом еду, и мне прям интересно, что там будет такое. Есть любопытство, но оно приятное любопытство.