Россия, Москва

Домашняя группа: АА

ТЕМА: «Первый, второй, третий Шаги»

Я сделал такую небольшую ремарку, что шаги же такая вещь индивидуальная, это не какая-то теория, это состояние сердца. В моём случае первые три шага, они взаимосвязаны и стоят рядышком с друг другом, потому что начинается все с первого. И тут же мне нужна была бы сила, которая могла бы меня как-то вытащить из той ямы, в которую я забрался. По первому шагу. Я, когда протрезвел, познакомился с сообществом, у меня не было осознания того, что моя проблема — алкоголизм. Моя проблема всегда для меня была логически выверена и заключалась в том, что по жизни неудачно как-то меня так все вело, такие ситуации были, знакомые такие нехорошие, родители мне не додали то, что мне бы хотелось, чтобы у меня было. У меня всегда были какие-то причины, почему мне плохо. У меня депрессии, тревожности всевозможные, внутренние комплексы.

И я никогда не думал, что причина всего этого состояния — это мой алкоголизм. Алкоголь, алкоголизм имеет такое свойство, что он скрывает правду и выставляет вперёд нечто такое, во что я начинаю верить. А человек такое существо, что если он верит во что-то, для него это является истиной. И я могу быть очень убедительным человеком и для своих родственников, я могу убеждать, слепо веря в то, что то, что я говорю, является правдой. Оно на самом деле так и есть, но реальность, она другая.

Первый раз я попробовал алкоголь в 13 лет, и уже тогда я напился. У меня не было критического мышления оценить то, что со мной происходит, как-то понять последствия своих действий. У меня такого никогда не было. Я просто жил по накатанной, как оно складывалось, так оно мне и заходило. Это было в подвале, я просто валялся, спал, меня тошнило, крутило, вертело. И когда я пришёл в себя, я такой некий укор услышал, что я не умею пить. Это тоже была правда, которой я никакого значения не придал, но уже тогда это меня чуть-чуть отделило от социального, некая такая дистанция появилась. Что что-то не так.

И со временем, конечно, это начало девяностых, токсикомания, пятое, десятое. Я уже кое-как школу закончил. В 19 лет я первый раз кодировался, единственный раз. Потому что чуть-чуть я понимал, что социально я не развиваюсь. Для меня эти улицы, всевозможные квартиры с уже сложившимися алкашами — это было более чем естественно. И это было гармонично и созвучно с моим внутренним миром. И алкоголь действительно помогал мне как-то находить силы, опираться на него, себя реализовывать, себя как-то проявлять в этом мире, но как только я трезвел, мир становился очень таким скучным, мрачным, я сам — замкнутым, депрессивным, безрадостным. Жизнь утекала. Но как только я оказывался за столом, жизнь просыпалась, я начинал радоваться.

Все равно в какие-то моменты, особенно после сильнейшего употребления, после длительных запоев, я понимал, что я в аду. Этот кошмар, мне 20 с небольшим лет, и у меня вообще ничего нет. Ни перспектив никаких, ни специальности, ничего. Вокруг меня точно такие же люди. Как говорится, подобное тянется к подобному. В итоге, когда я протрезвел, а как я протрезвел? У меня есть брат-близнец, его первого спасли, он после ребцентра зацепился за сообщество и начал ходить. Я видел, что он поменялся, и когда мы встретились, я не был трезвым, всячески пытался в своём внутреннем мире его опровергнуть, что это сектанты, что это вообще не то, что мне нужно. Я всегда для себя сам все определял. Но я эту трезвость не смог поменять. И у меня появилась заинтересованность, что, может быть, у меня тоже как-то получится.

Но когда я соприкоснулся с реальностью, мне было очень плохо, я просто не желал ни чувствовать, ни видеть, ни слышать. Мне было очень плохо, потому что все мои коммуникации, трезвости, они просто не функционировали. Я привык быть нетрезвым. Для меня нетрезвый мир — это тот мир, где я могу хоть как-то функционировать, а в трезвости я этого не умею делать совершенно, я двух не мог связать. Плюс ко всему, я нахватался и жаргона, и мата, и чего только не было. И, конечно, все это просилось снаружи, но я себя сдерживал, ведь я же нормальный, я должен быть нормальным человеком, а внутри у меня просто ад творится.

И в итоге мой первый шаг, хотя, как бы меня жизнь не мотала, как бы меня не била, как бы я не унижался, я все равно держался за свою идеологию, у меня мысль того, что я смогу как-то себе помочь, она была всегда. И в трезвости, на 4 месяцах трезвости на зубах, когда нет признания поражения, я просто пытался понять анонимных. Я особо не ходил на группы, честно говоря, завидовал брату, у которого все хорошо, а у меня вообще нифига не было. Я устроился в 632 ОПС, это почта, грузчиком. Это самое высшее, что я мог себе тогда позволить. Мне казалось, что мне надо хотя бы как-то социализироваться. Но внутри у меня просто был кошмар, куча мыслей, я не понимал, что происходит. Сейчас я знаю, что это прогрессия алкоголизма. Либо люди с ума сходят, либо они начинают бухать, либо самоубийство. Там особо вариантов таких нет. Этот внутренний дракон, которого я взращивал не один год, он просил пищи, а в трезвости это все очень было болезненно.

В итоге это состояние безумия, оно в какой-то момент меня на этой работе накрыло. Я помню, сижу, и оно меня просто ломает. Потому что вдруг понимаю, что все, я умру от своего алкоголизма, и у меня нет силы что-либо этому состоянию противопоставить. Ни алкоголики, никто из людей и сам я, потому что весь мой опыт, он говорит о том, что чтобы я не предпринимал, я все равно возвращаюсь к падению. И оно у меня просто хроническое, более того, оно у меня усугубляется. Уже вещи такие происходили. Я отчасти понимал, что я два-три просто выпадаю, меня просто не существует. Травмы всевозможные, разный кошмар. В итоге я сидел на работе, я опустил руки, и все, моя жизнь на этом закончилась. И мой первый шаг — это крушение мировоззрения, это хотя бы маленькая идея о том, что я могу ошибаться в своих выводах. То, что внутри меня происходит, это не всегда является правдой.

Я во что-то поверил, где-то я был обманут, я не знаю, на каком этапе это произошло. Может это в 12, в 13 лет произошло, я не знаю, но суть в том, что я поверил, в это, и это меня чуть не убило. И алкоголизм для меня похож на вирус компьютера. Каким бы мощным он не был, какая-то оперативка, видюха, какая бы хорошая не была, вирус все равно делает своё дело. И компьютер, он все равно будет в итоге выдавать ошибку. И мой алкоголизм похож на ногу, которой у меня нет, но на которую я пытаюсь всегда встать, опереться. Мне люди говорят: «Саш, у тебя нету этой ноги, че ты на неё встаёшь и падаешь, разбиваешься». Я говорю: «Нифига, у меня она есть, вы просто её не видите». И таких аллегорий у меня в принципе много. Я сам для себя их как-то определил, потому что действительно, коварный, сбивающий с толку. И мне алкоголь всегда представлялся неким другом, таким, который мне помогает. На самом деле он держит меня за плечо, а другой рукой бьёт ножом в сердце со спины. И я этого не вижу. Я ещё это оправдываю как-то. Алкоголик — это профессиональный самоубийца, который так не думает.

По поводу второго шага что хотел сказать? Я был верующим и знал Бога до того, как протрезвел, и он мне помогал. Но так как я считал себя способным как-то управлять своей жизнью, я это попрал. Я понимал, что делаю плохо, но, тем не менее, я пошёл на несколько преступлений нравственных и в целом. И Бог, он никогда не будет меня заставлять делать то, чего я не хочу. Поэтому он от меня отступил, и я в течение года дошёл просто до ожесточения, потому что понял, что даже Бог мне не помог. Я помню силу алкоголя, когда товарищ купил бутылку водки, и мы стояли, я тогда три месяца не пил алкоголь, но у меня были другие вещества. Но, по крайней мере, я хоть от этого воздерживался, у меня Бог убрал желание пить. И вот он покупает, и у меня такая волна накатила, я вдруг понимаю, что все, я буду пить, несмотря на свои желания, несмотря на то, что там, я что-то запланировал в очередной раз, семья, работа… Моя песенка спета, и я стал таким рабом безвольным.

В итоге, перед тем, как выпить, мне всегда надо оправдать свой поступок. На тот момент я просто сказал, что ещё раз поеду, помолюсь, и Бог мне ещё раз поможет. Я всегда использовал окружающие ресурсы для того, чтобы реализовать свои желания, включая даже Бога. Так эгоизм устроен, что надо вертеть всем вокруг, спасая самого себя. Но проблема заключается в том, что я не знаю, я не умею вообще это делать. Кстати, часть алкоголиков хватается за программу, вооружается теоретическими знаниями о шагах и начинает на рычаги нажимать. Это, блин, равносильно тому же, что когда я жил без шагов, с шагами, какая разница? Я никогда не научусь управлять своей жизнью, у меня никогда не будет полноценного защитного механизма, как в книге сказано, оно должно исходить от Высшей силы. У меня никогда не будет достаточно знаний для того, чтобы себя как-то спасти.

В итоге, когда я тогда выпил, свет померк, я понял, что все, Бог мне помогал, но до конца мне не помог, и я дошёл до отчаяния. Не буду говорить о дне, чтобы время сэкономить. Но суть в том, что было мне очень плохо. Я понимал, что все, люди мне уже не помогут. Раз уж мне создатель не помог, то, собственно говоря, как это должно сработать, я не понимал. И у меня единственная надежда была просто протянуть хотя бы несколько лет перед тем, как умереть. У меня практически ни одного дня трезвости не было тогда. А на самом деле Бог позволил, он попустил, чтоб меня препарировала моя же болезнь для того, чтобы я понял какие-то истины про то, что на самом деле происходит. Потому что пока я держусь за себя, Бог мне не может помочь.

И в этом случае второй шаг, он не лишает меня безумия, второй шаг даёт мне возможность отрешиться от самого себя и повернуться в сторону Бога. Тем не менее, моя свободная воля, она при этом функционирует, я могу сейчас пойти бухнуть. Я знаю, что любое действие, оно несёт определённые последствия. Духовные законы, они, как и физический мир. Если я спрыгнул с пятого этажа, мои кости поломались, тело пострадало. Тоже самое в духовном мире. Если я обманул, если я корыстолюбец, если я эгоцентрик, я буду от этого страдать сам, а не кто-то меня наказывает, это просто мой выбор.

Мне после первых трех шагов Бог очень много чего открывал, и я его чувствовал на группах. Я понимал, что на группах есть нечто большее, чем те люди, которые на них собираются. На самом деле Бог просто создал, можно сказать, алкоголиков для того, чтоб люди, которые обречены на смерть, имели возможность не умирать. И что касается третьего шага, препоручения, реальность такова, что все под Богом в любом случае. Как бы я не мечтал, чтобы я не желал, все равно над всем Бог, и над хорошими, и над плохими. Третий шаг — это билет в новую жизнь, это выбор мой личностный, куда я пойду. И в моём случае третий шаг — это фундамент, на котором я могу развиваться дальше в безопасной форме для себя. И я помню первые три шага, они произошли у меня на той работе. Это было без книг, это было без спонсоров. Просто я сломался от того, что со мной происходило, и тут же препоручил себя Богу, потому что я понял, что все, песенка спета, я себе не помогу.

И результат третьего шага заключается в том, что если Бог, как говорится, благословит, у меня через неделю будет 14 лет, я помню это состояние, когда я перепоручил, начал приходить внутрь меня покой. Это то, чего никогда вообще у меня не было. Я уже забыл, что это такое. Я жил в кошмаре, и здесь я начал успокаиваться, я вдруг понял, что все. Когда человеку выносят смертный приговор, он смиряется. Я тогда осознал, что все, мне путь заказан, и мне терять нечего, и мои ценности начали меняться. Я вдруг понял, что начинаю освобождаться от контроля, от разной хрени. Я перестал решать и спасать самого себя. И этот покой… Я пришёл домой, уснул. Я так ещё думаю: «Наверное, какая-то опять разводка, опять я что-то я придумываю в очередной раз». Но на самом деле Бог действительно вошёл в мою жизнь.

Я начал понимать, что такое анонимные алкоголики, и у меня зародилась надежда, что, может быть, ходя на группу, я выживу, а может быть, не выживу, потому что болезнь такого рода, что я могу белое назвать черным, а чёрное назвать белым, слепо в это веря. Но уже тогда я понимал, что я ошибаюсь. Я бунтовал, внутренний хаос, он просился наружу, он влиял на меня. Но, тем не менее, Бог, если человек ему препоручает своё сердце, он просто так человека не отпускает. И я думаю, что у него свои есть какие-то пути для спасения каждого человека.

И много чего в моей жизни произошло. Я сейчас получаю второе высшее образование. Вылечил гепатит. Разные вещи. У меня всегда вроде как-то финансово все есть. У меня есть прекрасная работа, есть перспективы в жизни. И сама жизнь, потому что я её когда-то сам уже потерял. Самостоятельно, когда жил, я свою жизнь просто распял. Помню, на заре своей трезвости я стоял после какой-то клиники, вижу небо голубое, облака кучистые белые, мне так жить захотелось. Мне просто захотелось быть личностью, потому что вдруг понял, что до этого момента я никогда личностью не был. Я всегда был для кого-то кем-то, притворялся. Разные манипуляции, игры, нечестность, это все меня как личность размыло. И без первых трех шагов невозможно вообще как-либо двигаться вперёд по выздоровлению.

Кстати, такой момент есть, что препоручая себя Богу, со мной может произойти вообще что угодно в любой момент. Но одно дело страдать под Богом, другое дело страдать самостоятельно от своих ошибок. Сейчас я тоже ошибаюсь, но для меня каждая ошибка — это урок. Со мной разные вещи происходили. Смерть близких людей, разное происходило, вплоть до того, что нервный срыв у меня был, потому что четыре человека сразу практически умерло в течение трех месяцев, супруга и ещё несколько людей. Вот. Но я всегда видел какой-то смысл во всех вещах и до сих пор вижу, что просто так ничего не бывает. Бог, он участвует в жизни каждого человека, он прописывает человеку ту микстуру, которую надо выпить для того, чтобы что-то понять, чтобы выздороветь. И эта микстура не всегда бывает сладкой. Мне же всегда хочется удовольствие от жизни получать. И чем больше удовольствия, тем больше мне его хочется. Я так устроен, такая некая зависимость.

А я понимаю, что мне нужно немножко по-другому смотреть на вещи, мне нужно взрослеть. Я курить бросил, уже не курю лет восемь. И так Бог освободил, что будто вообще никогда не курил. Жизнь сейчас имеет оттенок созидательности такой. Да, я допускаю ошибки, все люди допускают, нет идеальностей таких, но, тем не менее, я знаю, что у меня за все эти года никогда не было отчаяния, никогда. У меня были даже моменты такие, мне хоть на куски режьте, а мне хорошо будет, потому что я знаю, что мой создатель, он сейчас со мной, он это видит, и я перед ним прав. Давайте я тогда на этом закончу. Все это работает, если есть волеизъявление самого человека. Спасибо.